Попенджой ли он?
Глава ХXVI. Декан возвращается в Лондон.

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Попенджой ли он? Глава ХXVI. Декан возвращается в Лондон. (старая орфография)

Глава ХXVI.
Декан возвращается в Лондон.

- Так ты не желаешь, чтобы я продолжала знакомство с капитаном Де-Бароном?

Этот вопрос Мери сделала своему мужу в понедельник после его возвращения. В этот день леди Сюзанна вернулась в Бротершир, несколько ускорив свое возвращение вследствие неприятных отношений в Мюнстер-Корте. Все ездили в церковь в воскресенье, и леди Сюзанна употребляла все силы, чтобы примириться с своей невесткой. Но она не знала света и не понимала как оскорбительно для молодой женщины такое вмешательство, в каком она оказалась виновна. Она не могла понять, какое обидное чувство кипело в груди Мери. Обида заключалась не только в сказанных словах, но выражение лица леди Сюзанны в присутствии этого человека, показывало тоже обвинение, так что его мог видеть и понять этот человек. Мери решилась употребить все силы, чтобы не дать никому предположить, что она боится своей золовки; но решилась в то же время считать леди Сюзанну всегда своим врагом. Она уже отказалась от своей угрозы никогда не говорить с своей гостьей; но все, что говорила леди Сюзанна, все, что мог сказать лорд Джордж, нисколько не смягчило её сердца. Эта женщина сказала ей, что она кокетка, уверяла, что она делала и говорила неприличные вещи. Эта женщина приехала шпионить, и эта женщина никогда не будет её другом. При подобных обстоятельствах, лорд Джордж нашел невозможным не упомянуть опять об этом неприятном предмете, и таким образом вызвал вышеприведенный вопрос.

Мери при этом посмотрела на мужа так пристально, что он догадался на сколько его настоящее спокойствие будет зависеть от ответа, который он даст.

Конечно, он был против её знакомства с Джеком Де-Бароном. Несмотря на то, что он принужден был сказать по приезде для её успокоения, он не любил воровского наречия, не любил ворожбы на картах, не любил бильярда. Во всем этом он сочувствовал своей сестре. Он любил проводить время с мистрис Гаутон, но ему ужасно было думать, что его жена любит проводить время с Джеком Де-Бароном. Но он не мог сказать ей этого.

- Нет, сказал он: - я не имею ничего против этого.

- Разумеется, если ты захочешь, я никогда не увижусь с ним. Но это будет ужасно. Ему придется сказать... что ты ревнуешь.

- Я нисколько не ревную, сказал он с гневом: - ты не должна употреблять подобных выражений.

- Я и не употребила бы, если бы не неприятности, которые наделала твоя сестра. Но после всего, что она наговорила, надо же было объясниться. Капитан Де-Барон, мне очень нравится, как вероятно тебе нравятся другия дамы. Что же в этом дурного?

- Я никогда не подозревал ничего.

- Но Сюзанна подозревала. Разумеется, тебе все это неприятно, Джордж. И мне неприятно. Я была так огорчена, что выплакала почти все глаза. Но, если люди хотят сплетничать, что с этим поделаешь? Остается только не приглашать к себе сплетниц.

Для него хуже всего было то, что жена его очевидно одерживала над ним верх. Когда он на ней женился, а этому прошло не более девяти месяцев, она была девочкой совершенно к его руках, не изъявляя притязаний на самостоятельность, а желая, чтобы он руководил ею во всем. Но теперь она быстро приобретала самостоятельность и не имела никакого уважения к величию его фамилии. Леди Сюзанна, которую все считали такой величественной, была для нея ничем не более всякой другой Сюзанны. Он почти жалел, что не сделал возражения против её знакомства с Джеком Де-Бароном. Но тогда, конечно, была бы сцена, и она может быть сказала бы своему отцу. Это вдвойне было бы неприятно, так как именно теперь ему было необходимо находиться с деканом в хороших отношениях. Предстояла борьба с братом, а лорд Джордж чувствовал, что без декана он не может вести этой борьбы.

Дав свое согласие на знакомство с Джеком Де-Бароном, он отправился в свой клуб писать письмо, которое было в сущности только копией со слов декана, которые он носил в кармане с тех самых пор, как уехал от декана, и которые состояли в следующем:

Мюнстер-Корт, 26-го апреля 187 -

"Любезный Бротертон, меня принуждают писать к тебе весьма неприятные обстоятельства, и о таком предмете, которого я охотно избегнул бы, если бы чувство долга позволяло мне молчать.

"Ты помнишь, что писал мне в октябре о своей женитьбе. "Я женюсь на маркизе Луиджи" были твои слова. До этой минуты мы ничего не слыхали об этой даме и о твоем намерении жениться на ней. Когда я сообщал тебе о моем намерении вступить в брак за несколько месяцев пред этим, ты только ответил, что тебе, вероятно, скоро самому понадобится Манор-Кросс. Теперь же оказывается, что когда ты писал нам о твоем намерении вступить в брак, ты был женат уже два года, а когда я сообщал тебе о моем браке, у тебя был уже годовой ребенок, хотя, конечно, я мог ожидать, что ты сообщишь мне об этом в то время.

"Прошу тебя верить, что теперь меня побуждают писать к тебе не подозрения мои; но я знаю, что если все это будет оставлено в таком положении, в каком твои дела находятся теперь, то подозрения возникнут на будущее время. Я пишу в интересах твоего сына и наследника; и для него умоляю тебя передать тотчас в руки твоего поверенного доказательства законности твоего брака и рождения твоего сына. Моему поверенному также необходимо видеть эти доказательства в руках твоего поверенного. Если бы ты умер при настоящем положении дела, то я был бы обязан принять меры, которые были бы враждебны интересам Попенджоя. Мне, кажется, ты сам должен это чувствовать. А между тем, ничто не может быть дальше от моих желаний. А если мы умрем оба, то затруднение еще увеличится, так как в таком случае действовать будут дальние члены фамилии.

"Надеюсь, ты поверишь мне, когда я скажу, что мое единственное желание устроить все удовлетворительно.

Любящий тебя брат

Когда маркиз получил это письмо, оно нисколько его не удивило. Лорд Джордж сказал своей сестре Саре, что письмо он напишет и даже разсуждал с нею о словах, продиктованных деканом. Леди Сара думала, что так как декан был человек умный, то лучше привести в письме его слова. Потом сказали леди Амелии, которая, зная, что её брат будет разсуждать об этом с деканом, просила, чтобы с нею не обращались, как с посторонней. Леди Амелии было сказано не все, и не все леди Амелия рассказала матери. Но маркиза узнала достаточно и избавила своего сына от удивления, когда он получил письмо брата.

Маркиз тотчас ответил на письмо.

"Любезный брат", писал он: - "я не нахожу нужным сообщать тебе причины, заставившия меня не разглашать о моем браке. Ты заключаешь очень опрометчиво, что если брак не гласен, то он незаконный. Я рад, что ты не подозреваешь ничего, и прошу тебя верить, Что мне решительно все равно, подозреваешь ты или нет. Когда ты, или кто-нибудь другой пожелает разузнать, то ты, или он, или они увидят, что я позаботился о доказательствах. Я не знал, что у тебя есть поверенный. Я могу только надеяться, что он не разорит тебя поисками за птичьим молоком.

"Искренно преданный тебе

Это было неудовлетворительно само по себе, но все-таки заставило лорда Джорджа поверить, что Попепджой был Попенджой. Он искренно желал, чтобы Попенджой был Попенджоем. Он не желал ни титула, ни имения и не было в его сердце вероломства к брату и его семье. Потом хлопоты, издержки и неприятности такой борьбы так ужасали его воображение, что он радовался возможности избегнуть этого. Но вся беда была в декане. Лорд Джордж чувствовал, что декан не останется доволен. Согласно условию, он послал декану копию с письма брата и прибавил, что по его убеждению брак был законный, наследник настоящий, и что все дальнейшие действия будут безполезны. Не нужно говорить, что декан остался доволен. На следующий день пред обедом декан был в Мюнстер-Корте.

- О папа! воскликнула Мери: - я так рада видеть вас.

Не приехал ли он по поводу капитана Де-Барона? Если так, она разскажет ему все.

- Что привело вас сюда так неожиданно? Зачем вы не написали? Джордж должно быть в клубе.

Джордж в это время был у мистрис Гаутон.

- О да, он будет обедать дома. Не случилось ли чего-нибудь неприятного в Манор-Кроссе, папа?

Отец был так ласков с нею, что она приметила тотчас, что он приехал не по поводу капитана Де-Барона. Жалобы на её поведение еще не дошли до него.

- Где ваш чемодан, папа?

- Я остановился в гостинице в Суфольской улице. Я буду здесь только одну ночь, может быть две; и так как мне пришлось приехать неожиданно, я не хотел делать тебе хлопот.

- О, папа, как это дурно с вашей стороны.

Это она сказала тем искренним тоном, который вызывает доверие. Декану очень хотелось, чтобы дочь любила беседовать с ним. В той игре, которую он намеревался разыграть, содействие Мери и её влияние на мужа будут очень необходимы её отцу. Она должна быть Ловелес скорее чем Джермен, пока не сделается важной дамой в фамилии Джермен. Декан знал, что лорд Джордж несколько его боится, но этого избегнуть было нельзя; с дочерью своей он должен быть любезен и никогда не показывать ей родительской строгости и клерикальной скуки.

- Я надоем тебе до смерти если буду приезжать слишком часто и неожиданно, сказал он, смеясь.

- Но зачем вы приехали, папа.

- Меня заставил приехать маркиз, душа моя; мне кажется, что маркиз еще довольно долго будет иметь значительное влияние на мои поступки.

- Маркиз!

- Да, маркиз. Может быть мне следовало бы сказать маркиза, только мне не хочется давать этот титул даме, которая, по моему мнению, не имеет никакого права на него.

- Неужели все это поднимается теперь?

- Чем дольше откладывать, тем больше будет хлопот для всех. Невозможно допустить, чтобы человек в его положении, говорил нам будто его сын законный, когда этот сын родился за год до того, как он объявил о своем намерении жениться, и чтобы он отказывал показать нам доказательства.

- Вы спрашивали его?

Мери, делая этот вопрос, была поражена торжественностью этого дела.

- Спрашивал Джордж.

- Что же сделал маркиз?

- Ответил насмешкой. Он думает, что насмешками озадачит всех. Когда я был у него, он поднял меня насмех. Но он должен будет узнать, что его насмешки не могут лишить тебя твоих прав.

- Я желала бы, чтобы вы не думали о моих правах, папа.

- Твои права вероятно будут правами и другого лица.

- Я знаю, папа, а все-таки...

- Это необходимо сделать и Джордж вполне согласен со мною. Письмо, которое он написал брату, составили мы с ним вдвоем. Леди Сара также согласна с этим и леди Сюзанна...

- О, папа, я терпеть не могу Сюзанну.

Это она сказала со всей силою своего красноречия.

- Я понимаю, что она может быть очень неприятна.

- Я сказала Джорджу, что она не должна более приезжать в гости ко мне.

- Что же она сделала?

- Я не могу решиться передать вам то, что она говорила. Джорджу, разумеется, я сказала. Она гадкая, злая - она подозревает меня во всем.

- Надеюсь, что не было никаких неприятностей.

- Напротив, неприятности были очень большие, пока Джорджа не было. Разумеется, я не обращала на это внимания, когда он воротился.

до обеда не было, но потом декан выразился очень ясно и очень повелительно. Напрасно лорд Джордж спрашивал, что могут они сделать, и уверял, что все неприятности, какие могут впоследствии возникать, обрушатся на голову его брата.

- Но мы должны предупредить эти неприятности на кого бы оне не обрушились, сказал декан.

- Я не вижу что мы можем сделать.

- И я не вижу, потому что мы не юристы. Юрист сейчас скажет нам. Может быть нам придется послать комиссионера в Италию навести справки.

- Мне было бы неприятно действовать таким образом с моим братом.

- Разумеется, вашему брату следует сказать об этом; или скорее надо сказать поверенному вашего брата, чтобы он мог ему посоветовать как следует тут поступить. Мы ничего не должны делать тайно - и не сделаем ничего такого, чего мы должны были бы стыдиться.

Декан предложил отправиться на следующий день к своему ходатаю по делам, Бетлю, но этот шаг показался лорду Джорджу таким решительным объявлением войны, что он просил отложить еще на день; и наконец решили, что сам он отправится к Стоксу, поверенному Джарменов. Маркиз с насмешкой заметил брату, что он как младший брат не имел права иметь поверенного. Но в сущности лорд Джордж имел гораздо более дела с Стоксом, чем маркиз. Всеми фамильными делами управлял Стокс. Может быть маркиз хотел этим сказать, что по фамильным счетам, составляемым может быть раза три в год, уплачивал поверенному он.

но не думал, чтобы он должен был наводить их. Он, конечно, поговорит с маркизом, если лорд Джордж возьмет другого поверенного и этот поверенный обратится к нему. А пока он думал, что справки наводить еще рано. Маркиз может быть сам сделает все нужное. Он был вежлив, любезен, почтителен, но не мог подать ни утешения, ни совета, и как все ходатаи, стоял за отсрочку.

- Вы, конечно, должны помнить, лорд Джордж, что я поверенный вашего брата, и в этом деле буду действовать с ним за одно.

Все это лорд Джордж повторил в этот вечер декану, а декан только сказал, что это разумеется само собой.

Рано утром, на следующий день декан и лорд Джордж отправились вместе к Бетлю. Лорд Джордж чувствовал, что тесть тащит его насильно; но чувствовал также, что не может противиться ему. Бетль, имевший контору в Линкольн-Инне, совсем не походил на Стокса, который вел свои дела не в конторе, а в своем доме в Вест-Энде, который приготовлял завещания и брачные контракты для знатных людей, и собственно говоря, мало занимался юридическими делами. Бетль был человек предприимчивый, и декан познакомился с ним чрез Талловаксов - человек очень умный, и может быть немножко хитрый. Но ходатай по делам должен быть хитер, и не следует предполагать, чтобы Бетль прибегал к хитростям в делах. Это был красивый, дородный мужчина, лет шестидесяти, с седыми волосами, гладко выбритым лицом, блестящими зелеными глазами, правильным носом и ртом - человек привлекательный, пока какое то тревожное выражение в глазах не привлечет наконец внимания, и не переменит несколько мнения о нем.

Декан рассказал ему всю историю, а он все время сидел с весьма приятным видом, с улыбкой на лице и потирал обе руки. Все было выставлено на вид. Показано письмо маркиза, в котором он писал брату, что намерен жениться. Указано, что рождение ребенка было скрыто до тех пор, пока отец не решился приехать домой. Описана нелепость поведения маркиза с тех пор, как он приехал. Выставлена странность того обстоятельства, что он не позволил никому из родных познакомиться с его женой. Разумеется, все это объяснял декан, а не лорд Джордж, который, слыша все это, почти стал считать декана своим врагом. Наконец он сказал:

- Именно, милорд.

- Мы не желаем итти наперекор моему брату, или сделать вред его ребенку.

- Мы желаем узнать правду, сказал декан.

- Именно.

- Без сомнения.

- Но все должно быть сделано открыто, сказал лорд Джордж. - Я не желаю сделать шага без того, чтобы этого не знал мистер Стокс. Если бы мистер Стокс сделал это сам, для пользы моего брата, было бы гораздо лучше.

- Это вряд ли вероятно, сказал декан.

- Для процесса нет никакого основания, сказал поверенный. - Мы не можем подать жалобу на маркиза за то, что он хочет называть маркизой ту особу, с которой он живет, или потому что он называет лордом Попенджоем какого-то ребенка. Поведение вашего брата может быть безразсудно; судя потому, что вы мне говорите, я это нахожу, но оно не преступно.

- Так следовательно ничего не следует делать, сказал лорд Джордж.

- Сделать можно многое. Можно теперь навести справки, которые впоследствии были бы невозможны.

Тут он попросил неделю на обсуждение этого дела и попросил обоих заехать к нему тогда.