Попенджой ли он?
Глава XLV. Леди Джордж у отца.

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Попенджой ли он? Глава XLV. Леди Джордж у отца. (старая орфография)

Глава XLV.
Леди Джордж у отца.

Мери целое утро - счастливое утро писала к мужу. Она была принуждена сделать множество попыток прежде чем успела как следует сообщить важное известие, и все-таки осталась недовольна. Не было никакой необходимости сообщать это известие письменно. Жестоко, очень жестоко, что его радость не сделала для нея счастливее ту минуту. И теперь в письме она не могла ограничиться этим одним событием. Она должна упомянуть о разлуке.

"Милый, дорогой Джордж, пожалуста не ссорься со мною", упомянула она два раза в своем письме. Письмо наконец было кончено и грум повез его верхом.

Какой ответ пришлет он ей? Очень ли обрадуется он? и не приедет ли к ней тотчас? или в следствие этого важного известия он прикажет ей непременно приехать в Кросс-Голл? Она думала, что теперь если он прикажет, то она должна ехать. Она, сидела и думала как там будут притеснять ее, как она будет безсильна после её мятежа и последовавшей за тем покорности! Дамы в Кросс-Голле были теперь на стороне того, кто отзывался о ней так дурно. Кросс-Голл будет для нея чем то в роде исправительного заведения, но дом её отца сделался бы для нея раем, если бы муж приехал к ней. Мало того, что она была тут самовластной хозяйкой, и могла свободно располагать своим временем, но глубокая нежность отца делала все для нея приятным. Она не любила нравоучений, и малейшая грубость слова или тона казалась ей выговором. Отец её никогда не был с нею груб. Она любила ласки близких и дорогих людей, а обращение её отца всегда было ласково. Она любила, если сказать правду, полениться часто, и проводить целые часы с книгой, которую не читала, под тенью дерев и среди цветов в саду отца. Декан не делал ей никакого замечания на счет этой праздности. Но в Кросс-Голле не позволят провести полчаса, без того, чтобы не разспросить как проведено это время. В Кросс-Голле не будет никаких романов кроме сочинений мис Эджеворт, наводивших на нее тоску, а у отца она могла иметь романы какие хотела. В Кросс-Голле она будет выезжать с вдовствующей маркизой, леди Сюзанной и леди Амелией по два часа ежедневно, и выходить из экипажа у каждого котеджа. У отца её была пара пони и возить отца за город было для нея большой радостью. Она иногда думала, что продолжительное пребывание в Кросс-Голле убьет ее. Не покажет ли ей теперь муж любви и не проведет ли с нею две приятных недели в доме её отца? О! как нежно будет она любить его за это, как будет ласкова к нему, как будет стараться угождать ему во всем! Тут она подумала об Аделаиде Гаутон и о письме, но все-таки она не думала, чтобы он интересовался Аделаидой Гаутон. Невозможно, чтобы ему нравилась размазанная, жеманная гримасница. Как бы то ни было, она никогда, никогда не станет упрекать его Аделаидой Гаутон. Она покажет ему как следует прощать маленькия погрешности. Но приедет ли он к ней или только напишет?

Грум вернулся так скоро, как только могла его довезти лошадь декана, только для того, чтобы сказать, что ответа нет. Он пробыл в Кросс-голлской кухне минут десять, и ему сказали, что ответа не будет, и он уехал с весьма излишней поспешностью. Мери была с отцом, когда ему принесли этот ответ.

- О, папа, ему все равно! сказала она.

- Он непременно напишет, ответил декан: - и наверно не хочет писать второпях.

- Но зачем он не приезжает?

- Он должен приехать.

- О, папа; если ему все равно, я умру.

- Мужчины никогда не бывают к этому равнодушны.

- Но если он решился поссориться со мною навсегда, тогда он останется равнодушен. Зачем он не велел мне сказать, что любит меня.

- Он не скажет этого груму.

- А я сказала бы трубочисту, если бы не было никого другого.

Дверь отворилась и в одно мгновение Мери была в объятиях мужа.

- О, Джордж, мой дорогой, я так счастлива. Я думала, что ты приедешь. О, милый мой!

Декан вышел, не говоря ни слова и муж с женой провели вдвоем несколько часов.

- Вы думаете, что она здорова? сказал лорд Джордж декану потом.

- Отчего ей не быть здоровой?

- По моему во всей Англии нет молодой женщины более здоровой. Кроме кори, у нея никогда не было никакой болезни.

- Она показалась мне взволнованною.

- Без сомнения, оттого, что увидела вас.

- Мне кажется ей следовало бы посоветоваться с доктором.

- Что за вздор! если она не будет тревожиться, доктор ей не понадобится, до тех пор пока доктора пригласят, понадобится он ей или нет. Ничего не может быть хуже ледеянья. Теперь это всем известно. Самое главное, чтобы она была счастлива.

По лбу лорда Джорджа пробежала туча, которую он не мог прогнать, хотя когда скакал верхом по парку, он решился быть счастливым и веселым. Конечно, это очень его иптересовало. Он никому не говорил об этом, но очень был разочарован, когда по прошествии года после женитьбы, не явилась еще надежда иметь наследника. Письмо жены возбудило в нем такую сильную радость, какой он не чувствовал прежде никогда. Разумеется, он поедет к ней. Этот неприятный Попенджой был болен, и может быть этот окажется настоящим Попенджоем и современем возстановит славу фамилии. Как бы то ни было, она была его жена и этот ребенок принадлежит ему. Он был счастлив и решился насладиться вполне первым блаженством своего счастия. Но когда её отец ему сказал, что ее не следует тревожить, что надо особенно заботиться о её счастии, он не знал как ему поступать вперед. Не значило ли это отказаться от всего, безмолвно сознаться, что он быль не прав, приглашая жену ехать с ним в Кросс-Голл, и во всем руководиться деканом? Он был готов взять жену к себе, воздержаться от обвинений, считать ее вполне принадлежащей к его семье, но желал больше прежнего разойтись с деканом. В глазах его матери декан был теперь самый ужасный человек. А её старший сын самый дорогой из детей её. После всего, что он вынес, он опять позволяет ей жить в старом фамильном доме, и все эти сомнения о Попенджое, по её мнению, были вполне удовлетворены. Маркиза она теперь считала маркизом образцовым, и этот милый сын, эта превосходная глава фамилии чуть не был убит свирепым деканом. Разумеется, о декане говорили в Кросс-Голле в весьма колких выражениях, и, разумеется, эти выражения сделали впечатление на лорда Джорджа. В первые минуты родительской радости, он был не прочь встретиться с деканом, потому что иначе не мог бы увидать своей жены; но ему не понравилось, зачем декан ему сказал, что его жену следует делать счастливой.

- Я не знаю отчего ей быть несчастной, ответил он: - если только она будет исполнять свою обязанность.

- Она всегда ее исполняла, сказал декан: - и прежде и после своего замужства.

- Я полагаю, что она теперь поедет домой, сказал лорд Джордж.

- Я право не знаю, что значит домой. Ваш дом, как я полагаю, находится в Мюнстер-Корте.

- Мой дом в Манор-Кроссе, гордо сказал лорд Джордж.

- Она не может быть там. Неужели вы повезете ее в дом человека, который так оклеветал ее?

- Он не будет там. Разумеется, она должна прежде поехать в Кросс-Голл.

- Благоразумно ли будет это? Вы сейчас говорили с безпокойством о её положении.

- Разумеется, я безпокоюсь.

- По-крайней-мере, так следует. Не находите ли вы, что в её настоящем положении ее не следует подвергать холодности ваших дам?

- Какое право имеете вы называть их холодными?

- Спросите себя. Вы слышите, что оне говорят, а я не слышу. Вы должны сами знать какое действие произвела в доме вашей матери сцена между мною и вашим братом. Я швырнул его от себя с запальчивостью, потому что он оклеветал вашу жену. Я могу ожидать, что вы прощаете мне.

- Это было большое несчастие.

- Я могу быть уверен, что вы как мужчина не должны порицать меня, но я не могу ожидать, чтобы ваша мать смотрела на это точно также. Спрашиваю вас не считают ли они ее своевольной и непокорной?

- Она должна приехать и показать, что не своевольна и не непокорна.

- Но она будет такова для них. Оне станут ее мучить, а она будет несчастна. Разве вы сами этого не видите.

Он повидимому готов был уступить.

- Если вы желаете, чтобы она была счастлива, приезжайте сюда на время. Если вы останетесь здесь месяц, так, что всякая глупая мысль о ссоре выйдет у всех из головы, я обещаю, что она поедет в Кросс-Голл. В Манор-Кросс она не может ехать, пока маркиз там хозяин.

Лорд Джордж вовсе не приготовился уступить в этом отношении. Он думал, что его жена в её настоящем положении будет ему повиноваться, и даже осмелился надеяться, что и декан не будет возражать.

- Я не нахожу, чтобы здесь было надлежащее место для нея, сказал он. - Где бы я не жил, она должна жить со мною.

- Так приезжайте сюда и все будет прекрасно, сказал декан.

- Не думаю, чтобы я мог это сделать.

- Если вы безпокоитесь о её здоровье, вы сделаете это.

Несколько минут тому назад, декан очень громко уверял, что дочь его была совсем здорова, а теперь не прочь был воспользоваться её интересным положением, для собственных своих выгод.

- Я конечно, не могу сказать, что она должна ехать в Кросс-Голл теперь, она там будет несчастна. Спросите самого себя.

- Спросите самого себя. Вы обещали ей приехать сюда. Разве отказ ваш исполнить это обещание не показываем, что вы недовольны её поведением и моим?

Лорд Джордж был недоволен поведением жены и декана, но теперь не желал этого говорить.

- Я утверждаю, что её поведение безукоризненно; а за мое вы обязаны мне самой горячей признательностью. Я желаю заставить вас понять, что никто из нас не покорится порицанию.

Ничего не было решено, когда лорд Джордж уехал. Муж не мог решиться сказать суровое слово жене. Когда она просила его обещать, что он приедет к её отцу, он покачал головой. Она прослезилась, но поцеловала его и он не мог ответить на её любовь грубым словом. Он вернулся в Кросс-Голл, чувствуя, что затруднения его положения были почти невыносимы.

- Итак, милорд, его сиятельство недолго останется здесь, сказал Прайс.

- Я еще этого не знаю, отвечал лорд Джордж.

- Моя мать еще там, мистер Прайс.

Лорд Джордж мог только сказать, что ничего еще не решено, но что мистер Прайс, разумеется, может переехать в Кросс-Голл как только Джермены вернутся в Манор-Кросс.

Это случилось десятого июня и недели две после того не было никакой перемены ни в чем. Леди Алиса Гольденоф была у леди Джордж, и с мужем обедала у декана; но Мери не видала больше никого из джерменских дам. Ни одна золовка не поздравила ее письменно, и экипаж Манор-Кросский не останавливался у дверей декана. Сестры приезжали к леди Алисе, которая также жила в Соборной Ограде, но оне даже не спрашивали о леди Джордж. Все это очень сердило декана, и он уверял, что его дочь ни под каким видом не уступит первая. Она не оскорбляла никого, и ее не заставят просить прощения. В это время лорд Джордж несколько раз виделся с женой, но с деканом не имел более свидания.