Попенджой ли он?
Глава LII. Другой обожатель.

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Попенджой ли он? Глава LII. Другой обожатель. (старая орфография)

Глава LII.
Другой обожатель.

Собрание в Рудгамском Парке нельзя было назвать успешным; и не многим улучшилось оно в остроумии и веселости, когда мистрис Монтакют-Джонс, лорд Джиблет и Джек Де-Барон, уехали, а каноник Гольденоф с женою и Грошютом приехали вместо них. Это черное наводнение, как выразился лорд Бротертон, было вызвано вниманием к его сиятельству. Де-Барон думал, что его гостю будет приятно видеть по-крайней-мере кого-нибудь из своих родных, а он мог видеться только с одною леди Алисой Гольденоф. Грошют был заклятым врагом декана, и поэтому наверно будет приятным гостем. Епископ был приглашен, потому что Де-Барон находил нужным приносить жертвы общественным приличиям; но всем было известно, что епископ бывал только в домах духовных лиц. Грошют, который был еще молод, знал, что ему следует угождать всем, и что он не может принести пользы грешникам, если не будет показываться между ними. Позаботились, разумеется, чтобы леди Алиса осталась наедине с своим братом. Вероятно ожидали, что маркиза не будут считать в графстве таким людоедом, если сделается известным, что он имел сношения хоть с одной своей сестрой, не поссорившись с нею.

- Итак ты приехала сюда, сказал маркиз: - я не знал, что такие благочестивые люди бывают у Де-Барона.

- Мистер Де-Барон очень старый друг моего мужа. Надеюсь, что он не очень нечестив, и боюсь, что и мы не очень, благочестивы.

- Если вы не против, мне, разумеется, все равно. Итак они вернулись в старый дом?

- Мама там.

- А Джордж? спросил он резким голосом.

- И Джордж - пока.

- Такого дурака как Джордж мне не случалось встречать в жизни. Он так боится этого человека, на дочери которого женился, что не смеет даже свою душу называть своей.

- Я не думаю этого, Бротертон. Он не живет же у декана.

- Так зачем он поссорился со мной? Он должен знать, на которой стороне его хлеб намазан маслом.

- Он ведь много получил за нею.

- Если он думает, что его хлеб намазан маслом с той стороны, пусть держится той стороны, и так и скажет. Я никого, из моей семьи, кто будет водиться с деканом Бротертонским, или его дочерью после того, что случилось в Лондоне, не стану считать в дружелюбных отношениях со мною.

Леди Алиса, подумала, что это прямая угроза ей самой, но оставила это без внимания. Она была уверена, что её муж не поссорится с деканом из уважения к своему шурину.

- Дело в том, что они все должны были уехать как я им велел, особенно когда Джордж женился на этой девушке и получил за нею деньги. Для меня это не составит большой разницы, а для него большую.

- Как здоровье Попенджоя, Бротертон? сказала леди Алиса, желая переменить разговор.

- Я ничего о нем не знаю.

- Как?

- Он уехал в Италию с матерью. Почему я могу знать? Спроси декана. Я не сомневаюсь, что он все знает о нем. Он послал людей, следить за ними и наблюдать за каждым куском, который они кладут в рот.

- Не таковский. А должен будет бросить, если не намеревается истратить больше денег чем у него есть.

- Джордж теперь совсем удостоверился на счет Попенджоя, сказала леди Алиса.

- Джорджу издержки пришлись не по нутру. Но он начал это, я никогда ему не прощу. Это они вдвоем с Сарой. Они увидят, как плохо им придется. Бедняжечка чуть жив. Почему они не могли подождать?

- Неужели он так плох, Бротертон?

- Мне сказали, что из него не выйдет Геркулес. О! да ты можешь передать матери мою любовь. Скажи ей, что если я не бываю у нея, то в этом виноват Джордж. Я не поеду в Манор-Кросс пока он там.

С каноником он едва сказал слово, да и каноник не очень рвался разговаривать с ним. Но в графстве разнеслось, что маркиз виделся с сестрою в Рудгамском Парке, и полагали, что это произвело вообще хорошее впечатление.

- Я уеду завтра, Де-Барон, сказал он хозяину в этот же день.

- Нам будет очень жаль лишиться вас. Я боюсь, что вам было немножко скучно.

- Не многим скучнее обыкновенного. Все скучно в известных летах, если человек не имеет какой-нибудь определенной цели. Некоторые могут много есть и пить, но мой желудок не выдерживает этого. Некоторые играют в карты, но я начал так поздно, что выигрывать не умею, а проигрывать не люблю. Те вещи, которыми дорожишь, ускользают от человека, и, разумеется, становится скучно. Мне кажется, что я сделал ошибку, Де-Барон, не оставшись дома и не заботясь об имении.

- Еще не поздно и теперь.

- Поздно. Теперь я не могу. Я не в состоянии припомнить имена арендаторов, а охотой не интересуюсь. Я не интересуюсь ничем.

- Вы читаете.

- Нет. Я делаю вид будто читаю - немного. Если бы меня оставили в покое, мне кажется я пустил бы себе кровь и умер в теплой ванне. Но теперь я не хочу. Дочь этого человека не должна быть леди Бротертон. Вообще мне скорее было здесь приятно, хотя я не могу понять за коим чортом пригласили вы к себе эту немку лгунью и нищого пастора.

- Он наместник епископа в епархии.

- Но зачем приглашать самого епископа, если вы с ним не особенно дружны? Довольна ваша дочь своим замужством?

- Надеюсь, она не жалуется.

- Он страшный осел и всегда был таков. А она мне нравится. Если умрет её муж и умрет моя жена, мы могли бы соединиться браком и отстранить лорда Джорджа.

Эта спекуляция была даже слишком глубокомысленна для Де-Барона, который засмеялся и вышел из комнаты.

- Приятно вам было бы сделаться маркизой? сказал несколько часов спустя маркиз мистрис Гаутон.

Она взяла привычку сидеть с маркизом и разговаривать с ним поздно по вечерам, когда он прихлебывал кюрасо с содовой водой, и привыкла слышать от него престранные вещи. Она ему нравилась, потому что он мог говорить с нею, что хотел, а она слушала, смеялась и не обижалась. Но этот последний вопрос был очень странен. Разумеется, она подумала, что он относится к предложению, сделанному ей когда-то лордом Джорджем; но если бы она вышла за лорда Джорджа, она могла бы сделаться маркизой только после смерти лорда Бротертона и маленького Попенджоя, о котором она слышала так много.

- Я не говорю, что вы должны убить кого-нибудь. А если бы вышли за меня?

- Вы никогда не делали мне предложения, милорд.

- Вам было только восемь или девять лет, когда я видел вас в последний раз.

- Не жалость ли, что вы тогда не были помолвлены со мною? Такия вещи случаются.

- Я желал бы знать вышли ли бы вы за меня теперь, если бы я был свободен?

- Вы не свободны, лорд Брогертон.

- Нет. А желал бы; и вы бы этого желали, только не осмелитесь сказать.

- Вы думаете, что я непременно вышла бы за вас?

- Думаю. Во всяком случае я сделал бы вам предложение. Я десятью годами моложе Гаутона.

- Ваши лета препятствием бы не были.

- А что же?

- Я не говорю, что были бы какие-нибудь препятствия. И не скажу, чтобы не было их. Это такия вещи, о которых женщина не думает.

- Это именно такия вещи, которых женщины думают.

- По-крайней-мере оне об этом не говорят, лорд Бротертон. Вы знаете, что ваш брат желал на мне жениться.

- Как, Джордж? До Гаутона?

- Конечно, прежде чем я подумала о мистере Гаутоне.

- За коим чортом вы отказали ему? Зачем вы допустили его жениться на этой...

Он не докончил, но мистрис Гаутон вполне поняла, что должна предположит все самое дурное.

- Никогда прежде об этом не слыхал..

- Не мне было рассказывать вам.

- Может быть. Но чем бы мы жили? Папа не мог дать нам содержание.

- Я мог.

- Но вы не дали бы. Вы тогда меня не знали.

- Может быть вы точно так же, как она старались бы лишить моего сына моего имени. Итак Джордж хотел жениться на вас! Очень он был влюблен?

- Я обязана так предполагать, милорд.

- А вы его не любили!

- Я этого не говорю. Но конечно я не желала начать хозяйство, не имея на это средств. Ошибочно ли судила я?

- Я думаю, что человек должен иметь деньги, когда желает жениться. Ну, милая моя, неизвестно что еще может случиться. Не было ли бы странно, если бы вы сделались маркизой Бротертонской когда-нибудь? Не поцелуете ли вы меня на прощанье?

- Охотно сделала бы это, если бы вы были моим деверем - или может быть, если бы в другой комнате не было столько народу. Прощайте, маркиз.

- Прощайте. Может быть вы пожалеете когда-нибудь, что не исполнили моей просьбы.

- А может быть пожалела бы еще больше, если бы исполнила.

- Я с вами прощусь, Де-Барон, сказал маркиз своему хозяину в этот вечер.

- Вы ведь поедете не рано.

- Нет, я никогда ничего не делаю рано. Но я не люблю суетиться пред отъездом.

- Вы едете в Лондон?

- Дайте нам знать о здоровье Попенджоя.

- Вы непременно узнаете жив он или умер. Другого нечего сообщать. Я никогда никому не пишу кроме Нокса, и к нему очень редко. Прощайте.

Когда маркиз пришел в свою комнату, его, так называемый курьер, явился раздевать его.

- Больше ничего не нужно. Бонни, сказал маркиз: - я сам лягу в постель.

Он сел и начал думать о себе, своей жизни, своей будущности - и надеждах его врагов.