Джон Брент.
Глава VIII. Караван мормонов.

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Джон Брент. Глава VIII. Караван мормонов. (старая орфография)

ГЛАВА VIII. 

КАРАВАН МОРМОНОВ.

Путешествие наше провожали те же роскошные, спокойные дни октября, - тот же упоительный, золотистый воздух, - с каждым глотком мы вдыхали в себя самую жизнь.

Рано по полудни, в очаровательный из очаровательнейших дней, мы прибыли в Форт Бриджер. Бриджер когда-то был старый охотник, зверолов и содержатель индийской торговой почты. Теперь это место уже сделалось более известным. Здесь в 1858 году приютилась мормонская экспедиция, после своих бедствий на Суитватере, вследствие самой грубой и несчастной ошибки со стороны администрации северных штатов.

В минуту нашего прибытия, форт Бриджер только что был взят. Владетеля его уже здесь не было. Старик Бриджер считал себя полным властелином открытой и опаленной солнцем страны. На покатости долины, одной степенью плодороднее прилегавших к ней безплодных пустынь, он построил мазанку, назвал ее фортом и обнес палисадом. Этот оазис был его оазисом, так по крайней мере он разсчитывал; глиняный форт считал своим фортом, ивы и ольхи заповедными своими лесами, - и местную торговлю - своей торговлей.

Но Бриджер был один и имел сильных соседей. Мормоны не жаловали сурового горца, - а этот почтенный язычник, в свою очередь, считал новых праведников нисколько не лучше старых грешников. Мормоны завидовали оазису, форту, лесу и торговле. Они обвиняли старика в продаже пороху и пуль враждебным индийцам, - некоему Уокеру, вождю племени утов, по всей вероятности потомку Хуки Уокера. Весьма быть может, что он занимался этой продажей. Во всяком случае это был хороший повод к враждебным отношениям. Поэтому, во имя пророка и Бригама, преемника пророка, праведники новейшого времени {The Latter-Day Saints - так называют себя мормоны.} сделали на этот пост хищнический набег. Бриджер бежал в горы. Хищники завладели собственностью этого язычника и разграбили его имущество.

Джек Шамберлэн рассказывал нам эту историю не без некоторого сочувствия к изгнаннику.

- Так всегда бывает, сказал Джек: - Павел насаждает, а Аполлион пожинает. Я не хочу сказать, что Бриджер похож на Павла, а мы - на Аполлиона; но во всяком случае мы намерены собирать плоды его трудов.

- Мне очень жаль, что Бриджера посетило такое горе, сказал мне Брент, в то время как мы переезжали долину, приближаясь к укреплению. - Он был груб, но, право, достойнее всех праведников новейшого времени по сю сторону Армагеддона. Бидолф и я прошлое лето, возвращаясь с гор Люггернельского ущелья, провели у него целую неделю.

- Далеко ли отсюда до Люггернельского ущелья?

- Миль пятьдесят к юго-востоку. Мне кажется, я даже узнаю его отсюда вон в том легком обрыве линии, окаймляющей на горизонте вершины синих гор. Не знаю, приведется ли мне еще увидеть его! Еслиб не было поздно, я бы съездил туда вместе с тобой. Такого ущелья нет во всем мире. Сильные ключи, смелые, обильные родники вырываются из земли и шумными потоками бегут по ярко-зеленой мураве! Некоторые из них выбрасывают кипяток, другие - холодны, как лед; один из них, так называемый Шампанский родник, разносит по пустыне самую вкусную, искристую, оживляющую влагу, какая когда либо усиливала цвет в губах или освежала мозг.

- Подожди полстолетия; тогда ты и я отправимся туда по железной дороге, с нашими внучатами, пить воды из источника юности.

- Я бы желал провести там медовый месяц, если бы только нашел себе жену, которая решилась бы на путешествие через долины.

О, как хорошо я припоминал эти слова впоследствии, спустя весьма немного времени!

Мы подъехали к укреплению. Около него лениво бродило человек десять оборванных солдат, составлявших гарнизон.

- Не ожидают ли они пароля? спросил я: - какого нибудь военного оклика из их искаженного исламизма!

- Едва ли! отвечал Брент. - Кому в мире придет в голову идея сделать нападение на эту печальную берлогу. Им нет надобности быть такими церемонными с чужими, какими бывают немцы в Эренбрейтштейне или Вероне.

Джэк и главная партия остановились в укреплении. Мы проехали на четверть мили дальше и расположились лагерем близь источника, где находилось обилие травы.

- Фулано и Помпс, кажется, пополнели со времени нашего отъезда, сказал я, отводя их с Брентом на продолжительный подножный корм. - Мустанги несли на себе всю тяжелую работу; скоро и этим аристократам придется приняться за дело.

- Они теперь в самой лучшей поре для бега. Если бы мы в течение трех месяцев нарочно приготовляли их для призовых скачек, для бегства, для подвига, в роде сабинского, для избавления угнетенных, то право, они не были бы в таком отличном состоянии, в каком находятся теперь. Я полагаю, что время для их отличия не за горами, - видно, что они сами горячо этого желают.

Оставив нашу маленькую кабалладу наслаждаться ароматическим, самим собою высушившимся сеном, мы отправились в укрепление.

Мы стояли там под открытым небом, разговаривая с гарнизоном. Вдруг зоркий глаз Брента на самом отдаленном склоне горы заметил белые пятна, точно паруса на горизонте дремлющого, залитого солнечным светом моря.

- Посмотрите! сказал он. - Это тянется караван эмигрантов с Соленого Озера.

- Да, заметил мормонский солдат; - это караван старшины Сиззума. Их передовой прибыл сюда еще утром, чтобы выбрать место для лагеря. Они остановятся вон там! Двести пар быков и тысяча праведных, - все отправляются в Обетованную землю.

Солдат отошел в сторону и свистком дал знать о прибытии каравана. - Иордан - тяжелая дорога для путешествия, сказал он.

Я знал Сиззума как самого обольстительного оратора и пропагандиста мормонства в чужих краях. Он провел несколько времени в Англии с большим успехом для этого доброго дела. Караваны, которые мы встречали по дороге, состояли из его прозелитов. Сам Сиззум находился в последнем из них, который мы завидели, и который направлялся к форту Бриджер.

Растянувшийся ряд повозок, покрытых белыми чахлами, медленно подвигался вперед. Он тянулся под углом к линии нашего зрения, разделенный правильными промежутками, как хорошо организованная флотилия. Но вот вся она спустилась в глубокую ложбину, и вслед за тем колоновожатый медленно поднялся на высокий холм, и снова спустился по откосу, как судно на волнах океана. Другия повозки точно также тянулись за ним по волнистой долине.

- Очаровательно! сказал Брент. - Посмотри, как золотится белая парусина под этой роскошной мглой октябрьского солнца. В подобных сценах видна вся поэзия степной жизни.

- Да; чем безопаснее плавание, тем вернее их крушение в бездне предразсудков, существующих за этими горами.

- Не слишком ли мы щедры на сожаления? У кого нет на столько здравого смысла, чтобы разобрать весь вздор, которому его учат, тот будет вечным рабом. Ему никогда не приведется сделать открытия, что его вера основана на заблуждении.

- Ты можешь говорить это о взрослом человеке; - но подумай о детях, - которые должны рости в семьях, лишенных священного характера, которые никогда не будут иметь понятия о нежном и благотворном влиянии домашняго воспитания.

- Государство обязано входить в их положение и заботиться о воспитании.

- Справедливо; оно обязано, ты скажешь, защищать женщин от многоженства, - все равно, желают ли оне этого, или нет.

- Конечно. Многоженство обращает женщину в рабство или силой, или влиянием, которое сильнее самой силы. Государство заботится о том, чтобы доставить каждой душе в его пределах дары свободы, и поэтому прежде всего должно доставить свободу самому индивидууму.

- Логика хороша, но неприменима, по крайней мере в настоящее время, к законодательству нашей страны.

- Так это последний караван Сиззума; если женщины здесь также непривлекательны, как и их растрепанные сестры в предшествовавших караванах, то смело можно поручиться, что мы воротимся домой с здоровыми сердцами.

- Я не в состоянии смеяться над этим, сказал Брент. - Каждый раз, когда я увижу один из этих караванов, во мне пробуждаются давнишния опасения, что может быть в нем находится невинная девушка, слишком еще молодая и неопытная, чтобы распоряжаться собою, - увезенная сюда фанатиком отцом или опекуном. Подумай только о том положении, в каком должна находиться здесь образованная женщина!

- Покамест мы таких еще не видели.

В это время к нам присоединились Ларрап и Моркер, и подслушав последния слова, начали говорить в самом отвратительном тоне о женщинах, которых мы видели в предшествовавших караванах.

- Я не желаю слышать подобных пошлостей, сказал Брент, сурово взглянув на Ларрапа.

- Здесь свободное государство, и я что хочу, то и говорю, отвечал Ларрап, с язвительной усмешкой.

- Так говорите про себя или в стороне от меня.

- Черезчур ужь разборчив, сказал Ларрап, прибавив грязное замечание.

Брент схватил его за шиворот и раза два сильно потряс его.

Моркер положил руку на револьвер и взглянул на Брента как будто говоря: - Убил бы я тебя, да пожалуй плохо будет!

- Оставьте, оставьте, сказал я, становясь перед ними.

Джек Шамберлэн, заметив ссору, подбежал к месту происшествия.

- Послушай, брат Брент, сказал он: - здесь, в райском саду - не ссорятся. Если этот господин сделал замечание, которое обидело тебя, на это есть извинения, и он не замедлит представить их.

Брент оттолкнул от себя этого сального негодяя.

- Вам не следует позволять себе подобные грубости, сказал он. - Я вовсе не думал оскорблять вас.

- Хорошо, хорошо. Другой раз говори, как человек, а не как зверь.

Оба негодяя удалились с мрачными лицами.

- Шамберлэн, - ты кажешься разочарованным, сказал я. - Ты кажется ожидал драки?

Вы бы лучше посмотрели, хорошо ли спутаны ноги у ваших коней, и пока эти молодцы провожают нас, надобно приглядывать за ними. Может быть, они веселые малые, и за картами нарочно упускают шансы, но я такого мнения, что они прикидываются тихонькими, а сами наровят как бы стянуть, только что нибудь покрупнее.

- Добрый совет, Джек.

В это время передовые повозки каравана старшины Сиззума спустились на разстилавшуюся перед нами равнину. Извилистая линия других повозок, подобно огромной белой змее, тянулась позади на целую милю. Задния повозки, контуры которых стушовывались с туманным горизонтом, по мере движения вперед становились для глаза все яснее и яснее. Караван разстилался по земле, как медленно ползущая гидра. Подле её змееобразных изгибов, там, где должны находиться драконовы крылья, столпились стада рогатого скота и небольшие группы праведников, лениво подвигавшихся вперед к месту своего вечерняго отдыха, - к невыстроенной на равнине гостиннице.

направо, другая налево. Между тем, разделенное на двое животное все ширилось и ширилось. Два крыла растянулись по широкой травянистой равнине к северу от укрепления, описав кривую линию в виде правильного эллипса на треть мили по одному диаметру и на половину этого разстояния в ширину.

Оба фланга одновременно и правильно совершали свой обход. Этот самый маневр повторялся каждый день в течение всего длинного пути. Лишь только передовые повозки встретились на вершине кривой линии, как задния две остановились внизу. Эллипс образовался совершенно правильный. Он был замкнут со всех сторон. Караван расположился на отдых. Каждая повозка с своей упряжью тесно примыкала к другой.

волы, по два и по три в ярме, были отложены - и скучены; им отерли ноздри от пыли и пустили пастись на рыжеватой траве. В безпорядке разсыпались они по всему замкнутому пространству. Темнокоричневые бока их под лучами склонявшагося к горизонту солнца приняли красные оттенки. Над ними поднялось и нависло облако золотистой пыли. Стада рогатого скота, освобожденные от привязи, бегали и прыгали как дикия. Воздух огласился громким мычаньем. Мы отправились в лагерь, - в этот импровизированный город в пустыне.

Ничего не могло быть систематичнее его устройства. Порядок имеет свою привлекательность. После красоты порядок занимает в мире второе место. Он служит основой для красоты. Красота ищет порядка и становится его нарядом. Каждая покрытая белой парусиной живописная повозка мормонского каравана была на своем месте. Дышло каждой лежало на задке передовой. Эллипс представлял собою и форт и корраль. Внутри его безопасно паслись стада рогатого скота. Краснокожие мародеры тщетно стали бы рыскать около него. Тут им нечем было поживиться. Краснокожие любители кожи с человеческого черепа потерпели бы сильное поражение. Они ни под каким видом не могли прорваться сквозь эту цепь незамеченными, или вырваться из нея ненаказанными. Походом и лагерем, как видно, распоряжался кто-то очень искусно.

- Сиззум, говорит Брент в полголоса: - может быть слепым руководителем в деле веры; но он отлично умеет управлять своими последователями в поде. В Европе я видел старых тактиков, маршалов и фельдцейхмейстеров, с эльдорадо на обоих плечах и голкондой на груди, которые бы завязали этот караван в такие узлы, каких никто бы из них не распутал.