Лицо во мраке.
Глава 3. Одри

Глава 3. Одри

- Петр и Павел проданы по четыре шиллинга каждый, - докладывала старая миссис Граффит, рассматривая близорукими глазами деньги, которые она клала на стол. - Гарриет, Марта, Дженни, Елизавета и Хольга...

- Ольга, - поправила ее девушка, сидевшая у стола с карандашом в руках. - Надо уважать даже кур. Каждая из них обошлась мяснику, мистеру Грибсу, в полкроны. Но нехорошо давать курам христианские имена.

Одри Бедфорд не слушая принялась за подсчет:

- Вместе с деньгами, вырученными за обстановку, получите тридцать семь фунтов десять шиллингов. Как раз хватит уплатить человеку, смотревшему за курами, и ваше жалованье. Остальное будет мне на поездку в Лондон.

- Собственно говоря, - слезливо начала миссис Граффит, - мне следует больше. Я служила у вас с тех пор, как умерла ваша бедная мать, и столько сделала для вас! А теперь вы меня выбрасываете, и мне придется жить у моего старшего сына.

- Вы должны быть счастливы, что у вас есть сын, - спокойно заметила Одри.

- Что, если бы вы дали мне один фунт на счастье?

- На чье счастье? Не на мое же, во всяком случае, - рассмеялась девушка. - Не прикидывайтесь глупой, миссис Граффит. Вы работали у меня, постоянно разоряя мое предприятие. Птицеферма никогда не будет выгодным делом, если заведующая тайком распродает яйца. Я открыла это недавно и высчитала, что вы зарабатывали на этом около сорока фунтов в год.

- Меня никто еще не называл воровкой, - заголосила старая женщина, у которой затряслись руки. - Я знала вас еще ребенком, а теперь вынуждена выслушивать от вас, что я воровка.

Она зарыдала, уткнув лицо в носовой платок.

- Не плачьте, - успокоила ее Одри. - Этот дом и так очень сырой.

- Куда вы поедете, мисс? - спросила миссис Граффит, внезапно успокоившись и тактично прекратив разговор о своей честности.

- Я не знаю... наверное, в Лондон.

- У вас там есть родственники, мисс?

Миссис Граффит надеялась, что бывшая владелица фермы сообщит ей что-нибудь о своих планах. Эти Бедфорды были всегда такими скрытными.

- Пусть это вас не заботит. Принесите мне чашку чаю и приходите за своим жалованьем.

- Но Лондон - это такое ужасное место, - продолжала миссис Граффит, качая головой. - Убийства и самоубийства, кражи и грабежи. Прошлой ночью ограбили даже иностранную королеву.

- Неужели? - рассеянно сказала Одри. Она думала о том, что случилось с шестью цыплятами, о которых миссис Граффит забыла упомянуть.

- Так как мы заговорили о воровстве, - мягко сказала Одри, - то скажите мне, что случилось с Розой, Гвендолен и Бертой?

- Ах, с ними? - Миссис Граффит немного смутилась. - Разве я не дала вам денег? Я, наверное, потеряла их.

- Не волнуйтесь, я позову полисмена, и он, конечно, найдет их, - сказала Одри.

Миссис Граффит мгновенно нашла деньги. Старуха ушла в низенькую кухню. Одри огляделась вокруг.

Стул, на котором обыкновенно сидела у огня ее мать, Одри сожгла, и одна обгорелая ножка еще торчала из камина. Нет, здесь не было ничего, с чем бы ее связывали нежные воспоминания. Отца своего она никогда не знала, и миссис Бедфорд никогда не говорила о нем. Он был плохим человеком и заставил свою жену, привыкшую к лучшей жизни, прозябать в бедности и лишениях.

- Он умер, мама? - часто спрашивала девочка.

- Надеюсь, - гласил холодный ответ.

Ее сестра Дора никогда не задавала таких неудобных вопросов, она была старше и походила на мать своей холодной, расчетливой натурой.

Миссис Граффит принесла чай, сосчитала свои деньги и начала прощаться.

- Я хочу поцеловать вас перед отъездом, - проговорила она.

- Я дам вам лишний шиллинг, чтобы вы этого не делали, - поспешно сказала Одри, и миссис Граффит взяла шиллинг.

Одри прошла через маленький голый садик, открыла калитку и направилась к кладбищу, где, сложив руки, молча постояла около могилы матери.

- Прощай, - тихо сказала она и с сухими глазами вернулась в дом.

Начало и конец! Но она не жалела ни о чем и ничему не радовалась.

Ящик с книгами был уже отправлен на вокзал. Одри не думала о будущем. Она была очень образованна, много училась, много читала, проводя за книгами долгие вечера, в то время, по мнению миссис Граффит, как ей следовало бы заняться рукоделием.

- Времени хоть отбавляй! - проворчал возница деревенского омнибуса, бросив ее чемодан внутрь темной, затхлой повозки. - Если бы не эти сумасшедшие автомобили, я ехал бы быстрее, но в наши дни нужно ехать осторожней.

Это были пророческие слова. Девушка собралась уже войти в омнибус, когда появился какой-то незнакомец средних лет, с довольно почтенной внешностью. Он походил на адвоката.

- Простите, мисс Бедфорд. Меня зовут Виллит. Я хотел бы поговорить с вами вечером, когда вы вернетесь.

- Я не вернусь больше, - ответила она. - Разве я должна вам что-нибудь?

"да", так как миссис Граффит имела плохую привычку покупать в кредит.

- Г-мм. Нет, мисс. Вы говорите, что не вернетесь? Не можете ли вы сообщить мне свой новый адрес? Я должен увидеть вас по одному очень важному делу.

Он был заметно взволнован.

- Я не могу сообщить своего адреса. Но дайте мне ваш, и я напишу вам.

Человек старательно вычеркнул на своей визитной карточке название фирмы и написал там адрес.

- Эй, слушайте, мисс! - закричал возница. - Если вы будете долго разговаривать, то опоздаете на поезд.

Она поспешно вошла в омнибус и плотно закрыла дверцы.

Катастрофа произошла на перекрестке двух улиц. Дик Шеннон быстро ехал по дороге и слишком быстро повернул за угол. Задние колеса его машины лишь слегка занесло в сторону, но последовавшее за этим столкновение не было легким. Задняя часть автомобиля столкнулась с деревенским омнибусом, тщетно старавшимся этого избежать, и снесла одно из его задних колес, лишив его, таким образом, возможности сдвинуться с места. Одри была единственной пассажиркой, и не успела она выйти из омнибуса, как Дик, сняв шляпу, предстал перед ней. Его красивое лицо выражало испуг и сожаление.

- Я ужасно жалею о случившемся. Надеюсь, вы не ранены?

Она показалась ему лет семнадцати, на самом же деле ей было на два года больше. Она была скромно одета, ее длинное пальто носило следы переделки, и даже меховой воротничок у шеи был истерт и поношен. Но он этого даже не заметил. Дик внимательно смотрел на прекрасное лицо девушки и не мог понять, заключалось ли ее очарование в линии бровей или в выражении глаз, в безукоризненной линии губ или в нежной окраске ее кожи. Он боялся, что она заговорит и своими словами рассеет это впечатление.

- Нет, я не ранена, но я немного испугалась. К тому же я опаздываю на поезд. - Она с огорчением посмотрела на сломанное колесо.

Голос девушки рассеял его опасения. Эта принцесса в лохмотьях говорила как леди.

- Вы направляетесь на железнодорожную станцию? Это мне по дороге, но даже если бы и не было по дороге, я должен прислать кого-нибудь на помощь этому бедному малому.

Возница, о котором он говорил в таких соболезнующих выражениях, спустился с козел. Его седая борода намокла от дождя, а маленькие глазки сердито блестели.

- Почему вы не смотрите, куда едете? - начал он с упреков. - Разве вам мало дороги?

Дик расстегнул пальто и достал бумажник:

- Вот моя карточка, казначейский билет и мои глубокие извинения.

Возница подозрительно взял деньги и карточку.

- Я вам пришлю подмогу из Барнгема, - сказал Дик. - А теперь, мисс, не решитесь ли вы поехать со мной в моем автомобиле?

- Конечно, - согласилась она с улыбкой и, взяв из омнибуса свой чемодан, пересела в автомобиль.

Вначале она не ответила. Но потом объяснила:

- Я поеду поездом. Вероятно, сестра будет меня встречать на вокзале.

В ее словах не звучало большой уверенности.

- Вы жили здесь поблизости?

- В Фонтвиле, - сказала она. - У меня там был домик. До смерти моей матери он принадлежал ей... У вас никогда не было птицефермы?

Дик удивленно покачал головой.

- Это невыгодное предприятие, - продолжала она. - Миссис Граффит, которая вела у меня хозяйство и присваивала всю мою выручку, находила, что куры изменились к худшему после войны и не давали дохода.

Он рассмеялся.

- И вы ликвидировали свое дело?

Она несколько раз кивнула головой.

- Я не могу сказать, что продала дом: он давно был продан по частям за долги. Это вовсе не так грустно, как кажется. Дом был уродливый и старый, с темными углами, в которых можно было стукнуться лбом, с запахами, оставшимися после бесчисленных поколений владельцев, которые жили в нем со времени его основания. Крыша протекала, и ни одно окно не закрывалось. Я даже сочувствую людям, которым он достался.

- Как хорошо, что у вас есть сестра, которая встретит вас на вокзале, - сказал Шеннон.

Считая, что ей только семнадцать лет, он относился к ней немного покровительственно.

- Да, - подтвердила она без особого энтузиазма. - Мы уже в Барнгеме, не так ли?

- Да, мы уже в Барнгеме, - согласился он, и через несколько минут остановил машину у вокзала. Они вышли из автомобиля. Он взял поразительно легкий багаж девушки и проводил ее до перрона, где решил остаться до прихода поезда.

- Ваша сестра живет в Лондоне?

- Да, на Керзон-стрит.

Она сама поразилась, что сообщила ему это. Никто в окрестностях даже не знал, что у нее была сестра. Дик скрыл свое удивление.

- Она служит там?

- Не может быть! - пораженный воскликнул он. Вдали показался поезд, и он поспешно отправился купить ей в дорогу несколько журналов.

- Это очень мило с вашей стороны мистер?.. А меня зовут Одри Бедфорд.

- Я запомню это, - улыбнулся он, - я прекрасно запоминаю имена. Меня зовут Джексон.

Он постоял, провожая поезд глазами, пока не скрылись из виду тусклые красные огни заднего вагона. Потом он медленно вернулся к своему автомобилю и поехал в ближайший полицейский участок, чтобы сообщить о столкновении с омнибусом.

был бы нарушен. На то существовала серьезная причина. Дик Шеннон прилагал все усилия, чтобы раскрыть ловкие проделки хитрой аферистки Доры Элтон.