Горькая услада.
Глава седьмая

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

-- Мне нужно поговорить с вами, - сказал Монти, подходя к Додо. Она взглянула на него и, рассеянно улыбаясь, сказала:

-- Мне очень везет сейчас, Монти: я приду через несколько минут.

Монти кивнул; кроме врожденной мягкости, у него был философский склад ума.

"Никогда не бывает слишком поздно узнать о несчастье и никогда радостное известие не бывает преждевременным", - было одной из его любимых поговорок.

Он стоял за креслом Додо, засунув руки в карманы и посасывая незажженную папиросу.

Через несколько минут он уведет эту красивую женщину из комнаты, где царит легкомысленное оживление, туда - в пустую маленькую гостиную, где лежит то, что осталось от Маркуса.

"Возможно, что он и был авантюристом, - думал Монти. - Но он обожал свою жену, а она его - бедняга!"

Всегда, когда Монти наблюдал за Маркусом и Додо, странное беспокойство охватывало его: они слишком восхищались друг другом, слишком верили в счастье, слишком любили...

"Маркус получил свою долю от жизни, - грустно подумал Монти. - Он, по крайней мере, счастливее Додо - ушел в самом расцвете, не зная ни печали, ни огорчений".

Леди Дин опустила пачку банковых билетов в свою украшенную драгоценностями парчовую, очень модную сумочку, на которую Маркус потратил свой последний выигрыш, и улыбнулась Монти.

-- Теперь я к вашим услугам, - сказала она, вставая.

Легкий, удивительно приятный аромат ее духов разлился в воздухе. У Монти на мгновение перехватило дыхание.

-- Пойдемте на террасу, - хрипло сказал он.

Монти вышел вслед за Додо из комнаты и остановился перед ней, большой и грузный.

-- Додо, дорогая, я должен сообщить вам печальную новость, - начал он.

Прежде, чем он успел что-либо добавить, Додо схватила его за руку.

-- Маркус... где он? Что с ним случилось? Он ранен?

Монти накрыл своей большой рукой ее маленькую дрожавшую от волнения руку.

-- Да... Маркус... Лошадь...

-- Где он? Где? Я должна пойти к нему. Где он, Монти? Да не стойте вы, как чурбан!.. Скорее, скорее!..

Ее голос внезапно упал до шепота, слова почти неслышно, словно бормотание умирающего, слетали с уст.

Монти обнял ее, чтобы поддержать. Додо сильно дрожала. Они медленно, в глубоком молчании, двинулись вперед. При входе в маленькую гостиную Додо внезапно совершенно овладела собой и оттолкнула Монти. Твердым шагом она прошла через всю комнату к столу, на котором лежал Маркус. Доктор, находившийся около него, заговорил с ней. Додо повернулась к нему и, рассеянно скользнув взглядом по его лицу, мягко сказала:

Она склонилась над Маркусом, подняла его голову и с грустной нежностью посмотрела на его изуродованную щеку. Потом, с выражением бесконечного обожания, прижала его к своей груди.

Оставшись с тем, кто был для нее всем на свете, - всем ее счастьем, всей ее жизнью, - она забыла обо всем остальном.

Уходя из комнаты, Монти слышал, как она прерывающимся голосом шептала: "Мой дорогой, мой любимый!.."

-- Вам всем придется разойтись, - коротко сказал Монти, поднявшись наверх. - С Маркусом произошло несчастье, - он постарался говорить твердым голосом, но сбился и хрипло кончил: - он умер. Вот и все. Додо каждую минуту может вернуться сюда.

Гости поспешно покинули комнату, шепотом выражая свое сочувствие и огорчение. Все они были потрясены сообщением Монти, насколько могут вообще быть потрясены веселые, легкомысленные люди, когда слышат о каком-нибудь несчастье, которое, разорвавшись, словно бомба, на минуту отвлекает их от забав.

-- Как ужасно! Как страшно! - залепетали женщины; а мужчины, подавая им шелковые манто, шептали, обращаясь друг к другу: - Бедняга Маркус! Вот не повезло!

Когда все разошлись, приехала Фернанда. Она прошла через обширный, совершенно пустой в этот поздний час вестибюль и поднялась в комнаты Динов.

Увидев леди Дин, она остановилась на пороге:

-- Значит, я опоздала. А я и не подозревала, что так поздно...

Леди Дин ничего не ответила, как будто не видя Фернанду. Она глядела вдаль, словно ждала кого-то.

В комнату внесли тело Маркуса, к счастью, с закрытым лицом.

Фернанда не вскрикнула, она вообще ничего не сказала и не сдвинулась с места.

Маленький доктор, который вошел в комнату вслед за носилками, узнал ее и тихо сказал:

-- Лошадь ударила его по голове. Смерть наступила мгновенно.

Так, значит, несчастье случилось с Маркусом, с легкомысленным, красивым Маркусом, который был таким жестоким со всеми посторонними и таким нежным со своей женой.

-- Скверный человек, но прекрасный муж! - однажды сказала о нем Фернанда.

Узнав об этом, он рассмеялся и возразил:

-- Это гораздо лучше, чем наоборот, дорогая!

Доктор Жиран подошел к Фернанде.

-- Лучше, если бы она кричала, плакала, - взволнованно сказал он. - Ее спокойствие совершенно неестественно. Я очень боюсь за ее рассудок, если это состояние будет продолжаться. Дорогая мадам, вы ее друг, не можете ли вы чем-нибудь помочь?

Потом она наклонилась к нему и поцеловала его так, словно он был жив, словно, повернувшись к ней, мог возвратить ей поцелуй.

-- Она сойдет с ума, - отчетливо прошептал доктор. - Умоляю вас, уведите ее отсюда, и как можно скорее. Я приготовлю ей какое-нибудь лекарство.

Фернанда подошла к Додо и, обняв ее, сказала:

-- Маркус всегда говорил мне: "не уходи", - быстро возразила Додо. - Разве ты не помнишь, как он мне постоянно твердил это? Даже когда я уходила мерить платья... Как же я могу оставить его теперь?

"отдохнуть", но не успела. Додо слегка покачнулась и беспомощно упала на колени. Фернанда, выпуская ее из своих объятий, опустилась рядом с ней и прижала ее голову к своему плечу.

-- Прекрасно! - воскликнул доктор. - Она лишилась чувств. Уведите ее теперь и уложите в постель.