Первые люди на Луне.
Глава XVII. Битва в пещере лунных мясников.

Глава XVII.

Битва в пещере лунных мясников.

Не знаю, какое пространство прошли мы, карабкаясь по бокам ущелья, пока не достигли решетки. Может быть, мы поднялись всего на несколько сот футов, но тогда мне казалось, что мы проделали целую милю, если не более, вертикального восхождения. Всякий раз, как я вспоминаю об этом, мне тотчас приходит на память звяканье наших золотых цепей, сопровождавшее каждое наше движение. Очень скоро у меня кожа на пальцах и на коленях была ободрана, а на щеке вскочила шишка от ушиба. Спустя некоторое время первоначальная стремительность наших движений немного уменьшилась, они стали более обдуманными и осторожными, менее трудными и мучительными. Шум преследовавшей нас погони селенитов затих где-то вдали. Должно быть, они не полезли по нашим следам в расселину, несмотря на выдававшую нас массу сорванных грибов, которые должны были лежать там внизу. По временам ущелье до того суживалось, что мы лишь с громадным трудом протискивались вверх; в других местах оно, напротив, расширялось, образуя большие пустоты, утыканные по стенам колючими остроугольными кристаллами или обросшие светящимися грибовидными растениями. Иногда проход закручивался, как улитка, иногда шел совершенно полого, почти в горизонтальном направлении. Время от времени слышалось мерное падение капель воды. Раз или два нам показалось, будто неподалеку от нас шуршат какие-то букашки, но мы их ни разу не видели. Пожалуй, это были какие-нибудь ядовитые твари, но они не делали нам вреда, а мы находились в таком напряженном состоянии, что нам было не до ползающих букашек. Наконец, далеко наверху показался знакомый нам синеватый свет, и мы увидали, что он идет из-за решетки, преградившей внезапно нам путь.

Сообщив шепотом друг другу об этом явлении, мы с удвоенной осторожностью продолжали наше карабканье. Добравшись вплотную до самой решетки, мы прижались лицом к ее перекладинам; я мог увидеть тогда часть пещеры, находившейся за решеткой. Это было, повидимому, обширное пространство, освещенное, без сомнения, каким-нибудь потоком того же синеватого света. Капельки воды тем временем мерно падали между перекладинами решетки, близко от моего лица.

Прежде всего я, разумеется, старался разглядеть, что находится на полу пещеры, но наша решетка лежала в углублении, края которого скрывали все от наших взоров. Затем наше ослабевшее внимание было привлечено вновь различными звуками, и я разглядел множество бледных теней, двигавшихся по тускло освещенной площадке высоко над нашими головами.

Несомненно, там было несколько селенитов, может быть, даже значительное число: мы слышали их гомон и какие-то слабые звуки, которые я объяснял себе, как шум их шагов. Кроме того, слышен был ряд правильно повторяющихся звуков, - чик, чик, чик! - который то возникал, то прекращался, звуков, похожих на то, как будто рубили ножом или сечкой что-нибудь мягкое. Потом раздавался резкий металлический звук вроде лязга цепей, какой-то свист и грохот, словно громыханье ломовой телеги по ухабистой дороге, и затем вновь прежнее: чик, чик, чик! По движению отбрасываемых теней видно было, что соответствующие им фигуры двигаются быстро и ритмически, в такт с доносящимся мерным звуком, и останавливаются, когда он прекращается.

Эта бесконечная аллея туш, предназначенных для продовольствия, свидетельствовала о густоте населения лунного мира и подтверждала наше первое впечатление от огромной шахты.

Сначала мне показалось, что селениты стоят на досках, положенных на козлы, но потом я увидел, что и настил, и подпорки, и топорики были такого же свинцового цвета, как и мои кандалы, пока я не разглядел их при белом свете. Кстати сказать, я не помню, чтобы мне случалось увидеть какие-нибудь деревянные вещи на Луне; двери, столы, вся обстановка, вроде нашей земной мебели, была сделана из металла и, кажется, по большей части из чистого золота, которое из всех металлов, конечно, заслуживает предпочтения - при прочих равных условиях - по легкости обработки, по ковкости и по прочности. На дне пещеры кое-где валялись толстые ломы - очевидно, для переворачивания мясных туш - длиной приблизительно в шесть футов и с рукояткой - очень подходящее для нас оружие. Пещера освещалась тремя ручьями синего цвета.

Мы долго лежали молча и наблюдали.

- Ну что? - спросил наконец Кавор.

Я сполз ниже и обернулся к нему. Меня осенила блестящая мысль.

- Если только они не спускают этих туш с помощью кранов, - сказал я, - то мы, очевидно, находимся недалеко от поверхности.

- Почему?

- Потому что лунные чудовища не могут прыгать, и у них нет крыльев.

Кавор выглянул из впадины, где мы лежали.

- Меня удивляет только... - начал он. - Впрочем, мы и не уходили далеко от поверхности.

Я дернул его за рукав, чтобы он замолчал: я услыхал шум из расщелины под нами. Мы притаились и начали прислушиваться. Скоро у меня не осталось никакого сомнения, что кто-то тихо лез вверх по расщелине. Не торопясь, бесшумно я взял в руку обрывок цепи и ждал появления врага.

- Смотрите за теми молодцами с топорами, - сказал я.

- Они заняты своим делом, - ответил Кавор.

Я выбрал место для удара в отверстии решетки. Скоро я услышал тихое щебетание поднимавшихся селенитов, шорох их рук, цеплявшихся за камни, и падение щебня.

В темноте за решеткой что-то двигалось. Что-то блеснуло и направилось на меня. Я вскочил и отбил удар. Это было острие копья. Я понял потом, что длинное копье не попало в цель только благодаря недостатку места. Копье высунулось из решетки змеиным жалом и, промахнувшись, скрылось; потом снова вытянулось. Я ухватил и вырвал копье, но в меня направилось другое. Я вскрикнул от радости, когда почувствовал, что селенит, державший и не выпускавший копья, не выдержал. Тогда я стал наносить добытым трофеем удары сквозь решетку среди писка, раздававшегося в темноте. Кавор тоже вырвал копье и прыгал, размахивая им, но не попадая в цель. Кланг, кланг, - зазвенело о решетку, и по воздуху просвистел топор, ударившийся о скалу вблизи нас и напомнивший мне о мясниках над мясными тушами в пещере.

Я обернулся и увидел, что они, выстроившись, приближаются к нам, размахивая своими топорами. Это были толстые приземистые коротконожки с длинными руками, мало похожие на тех селенитов, которых мы видели раньше. Если они и не слышали о нас, то очень быстро поняли, в чем дело. Я, держа копье, смотрел на них.

- Охраняйте, Кавор, решетку! - крикнул я, и с ревом, чтобы устрашить их, ринулся навстречу.

Двое из мясников метнули свои топоры, но промахнулись, а остальные мгновенно обратились в бегство. Затем и эти двое побежали вверх по пещере, прижав к туловищу руки и наклонив головы. Я никогда не видал, чтобы люди так убегали!

Захваченное мною копье оказалось плохим оружием, тонким и хрупким, слишком длинным, годным только для метания. Я преследовал селенитов до первой туши, потом остановился и поднял один из брошенных ломов. Он оказался увесистым, хорошим оружием для разгрома селенитов. Я бросил копье и поднял второй лом для другой руки. Погрозив ломами кучке селенитов, которые остановились вдали в пещере, я обернулся к Кавору.

Он прыгал около решетки, грозно размахивая обломком копья. Все обстояло благополучно. Кавор отражал нападение селенитов снизу. Но что делать дальше?

Мы загнаны в тупик. Но мясники наверху, очевидно, захвачены врасплох; они, наверное, перепугались, и у них, кроме топориков, нет никакого оружия. Их коренастые фигуры (они были ниже ростом и толще, чем селениты-пастухи) были рассеяны среди пещеры, это свидетельствовало об их нерешительности. Я их напугал своей бешеной яростью. Но зато их было очень много. Селениты же внизу, несомненно, вооружены длинными копьями. Возможно, что они приготовили нам и другие сюрпризы... Черт возьми! Если мы ударим на мясников, то селениты с копьями останутся у нас в тылу, если же не атаковать, то их соберется еще больше. Кто знает, какие орудия разрушения - пушки, бомбы, минометы - может выслать для нашего истребления этот неведомый мир, находящийся у нас под ногами, этот обширный мир, до глубин которого мы еще не добрались. Нам ничего более не оставалось, как самим наступать на противника. Тем более, что скоро показались новые полчища селенитов, сбегавших вниз по пещере, по направлению к нам.

- Назад! - закричал я ему. - Что вы делаете?

- Они втащили какую-то пушку.

Между копий показалась голова и плечи селенита, несшего какой-то сложный аппарат.

Кавор не годился для такого боя. Несколько секунд я колебался, потом ринулся вперед, размахивая своими ломами, стараясь ревом испугать селенита, который целился вкось, прижав аппарат к животу. Свист... Это оказалась не пушка, а что-то вроде самострела. Выпущенный заряд попал прямо в меня среди прыжка.

Я не упал, а только опустился несколько раньше, чем следовало, и по ощущению в плече заключил, что заряд только слегка контузил меня. Я отбил древко и заметил, что стрела вонзилась чуть не наполовину в мое плечо. Подскочив, я ударил селенита ломом. Он рухнул, и голова его раскололась как яйцо.

Я бросил лом, выдернул стрелу из плеча и начал размахивать ломом в темноте, При каждом ударе под решеткой раздавался жалобный писк и визг. Я метнул туда стрелу, схватил лом и кинулся на толпу в пещере.

- Бедфорд! - умолял Кавор, когда я пролетел мимо него, - Бедфорд!

Я слышал позади себя его шаги. Шаг, прыжок, толчок, снова прыжок...

Каждый прыжок, казалось, длился вечность. С каждым прыжком пещера расширялась, и число селенитов увеличивалось. Сначала они бегали, как муравьи в разоренном муравейнике, некоторые размахивали топориками, но большинство спасалось бегством, вперед или в сторону по аллее туш. Скоро показались селениты, вооруженные копьями. Я видел целую кучу рук и ног. В пещере становилось темней... Что-то просвистело над моей головой. Опять. Подпрыгнув, я увидал, что копье вонзилось в одну из туш влево от меня. Когда я опустился, то другое копье ударилось в грунт передо мной, и я услышал отдаленный треск. Целый ливень копий.

Я остановился как вкопанный.

Не думаю, чтобы я тогда отчетливо соображал. Но, помнится, в моем мозгу промелькнула стереотипная фраза: "Огневая завеса, под прикрытие!" Я встал между двумя тушами, тяжело дыша и чувствуя себя убийцей.

волнение.

Он что-то сказал, но я не расслышал. Я решил, что нам лучше всего пробираться от туши к туше, вверх по пещере, пока не пробьемся наружу. Пробиться наружу, другого выхода нет.

- За мной! - сказал я и пошел вперед.

- Бедфорд! - кричал Кавор, но тщетно: я его не слушал.

Я обдумывал план спасения, поднимаясь по узкому проходу между тушами и стеной. Пещера закруглялась, и селениты не могли стрелять вдоль. Хотя в узком пространстве мы и не могли делать прыжков, однако благодаря нашей земной силе мы продвигались быстрее селенитов. Я решил, что скоро мы опять вступим с ними в бой. Когда мы ворвемся в их ряды, то они окажутся для нас не более опасными, чем черные тараканы. Однако сначала надо выдержать их обстрел, Я обдумывал стратегический план и на бегу скинул фланелевый жакет.

Я обернулся и спросил, что ему надо.

Он показывал вверх, через туши.

- Белый свет! - сказал он. - Опять белый свет!

Я взглянул вверх: действительно, вдалеке брезжили белые призрачные сумерки. Силы мои сразу удесятерились.

Длинный, плоский селенит высунулся из мрака, но тотчас же скрылся с писком. Я остановился и подал знак Кавору, чтобы и он не двигался. Затем повесил свой жакет на лом, спрятался за ближайшую тушу, положил жакет с ломом и высунулся на секунду.

Зз-зз! - просвистела стрела. Мы находились на очень близком расстоянии от селенитов, толстых, длинных и коротких, толпившихся кучей около батареи своих орудий, направленных в пещеру. Три или четыре стрелы последовали за первой: затем обстрел прекратился.

Я высунул голову и оказался на волосок от гибели. Просвистела целая дюжина стрел, раздались крики и чирикание селенитов, свидетельствовавшие об их возбуждении. Я поднял с полу жакет и лом.

- Теперь пора! - воскликнул я и выставил свой жакет.

существами, как через высокую траву, кося и направо и налево - раз, два! Брызгала какая-то жидкость, под ногами что-то хрустело и пищало, рассыпаясь на куски. Толпа расступалась и снова смыкалась, как вода. Они сражались в беспорядке. Копья свистели вокруг меня; меня поранили в ухо, в руку и в щеку, но я заметил это потом, когда почувствовал на щеке запекшуюся кровь.

Что делал Кавор, я не знаю. Мне казалось, что этот бой длится целый век и никогда не кончится. И вдруг конец - остатки селенитов обратились в бегство... Я почти не пострадал. Пробежал вперед, крикнул и оглянулся.

Я был изумлен.

Я летел через них громадными скачками. Селениты остались позади или разбегались в разные стороны. Неожиданный конец боя, в который я бросился очертя голову, обрадовал меня. Мне казалось, что я победил не потому, что селениты оказались такими хрупкими, а потому, что я оказался таким сильным. И я самодовольно расхохотался. Ах, эта удивительная Луна!