Борьба миров.
Книга I. Прибытие марсиан.
XIII. Как я встретился с викарием.

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Борьба миров. Книга I. Прибытие марсиан. XIII. Как я встретился с викарием. (старая орфография)

XIII.
Как я встретился с викарием.

Неожиданно убедившись таким образом в могуществе земного оружия, марсиане отступили на свою первоначальную позицию - Хорсельский луг. Они очень торопились и, кроме того, должны были нести останки погибшого товарища; это вынудило их пропустить без внимания и пощадить многих заблудившихся одиночек, вроде меня. В данный момент между ними и Лондоном находилось лишь несколько двенадцати фунтовых орудий; если бы они бросили убитого и продолжали двигаться вперед, они наверное пришли бы в столицу раньше, чем весть об их приближении, и нападение их было бы столь же внезапно, ужасно и губительно, как землетрясение, сто лет тому назад разрушившее Лиссабон.

Но им спешить было некуда. Цилиндр за цилиндром летел на землю с Марса; каждые двадцать четыре часа они получали новые подкрепления. Тем временем на земле морския и военные власти, успевшия на опыте оценить грозную силу своих противников, в свою очередь, не дремали и работали с лихорадочной энергией. То и дело прибывали новые орудия, новые запасы зарядов; еще до сумерек все загородные виллы, расположенные по склонам холмов Кингстона и Ричмонда, все бугры и пригорки были превращены в укрепления, за которыми прятались, выжидая, черные пасти пушек. Вокруг главного лагеря марсиан, на Хорсельском лугу, по обожженной безлюдной пустыне, занимавшей пространство, приблизительно, в двадцать квадратных миль, между развалинами сгоревших деревень, между дымящимися пнями, остатками еще недавно зеленых сосновых рощ, сновали самоотверженные разведчики, снабженные гелиографами и готовые предупредить артиллерию о приближении марсиан. Но марсиане уже поняли опасность близкого соседства с людьми, и подойти ближе, чем на милю, к любому из цилиндров значило идти на верную смерть.

Большую часть времени после полудня марсиане посвятили переноске различных вещей из второго и третьяго цилиндра (второй упал в Аддльстоне, третий - в Пирфорде) в главную квартиру, на Хорсельский луг. Покончив с переноской, они сошли с своих боевых машин и спустились в яму; над почерневшим вереском и развалинами домов возвышалась лишь одна гигантская фигура - фигура часового. Почти всю ночь они провели за работой; клубы густого зеленого дыма, выходившого из ямы, можно было видеть не только из Мерроу, но даже, говорят, из Инсома и Банстэда.

Пока, позади меня, марсиане готовились в новой вылазке, а впереди человечество собиралось с силами для страшного боя, я, с бесконечным трудом и усилиями, прокладывал себе путь от пожарища к Лондону.

Вдали, на реке, я увидал брошенную лодку, медленно плывшую по течению; я на половину разделся, пошел за ней, настиг ее и в ней спасся от гибели. Весел не было; я отталкивался шестом, заменявшим руль, насколько мне это позволяли мои обожженные руки, подвигаясь вперед страшно медленно и безпрестанно оглядываясь назад. Я решил, что, в случае возвращения марсиан, больше всего шансов спастись все-таки в воде.

Река все еще была окутана горячим паром, так что я проплыл полмили, почти не видя берегов. Раз только я разглядел черные фигуры, гуськом бегущия через луг по направлению от Вэйбриджа. Первое местечко, попавшее мне на пути, Галлифорд, было, повидимому, покинуто населением; часть домов, выходивших фасадами в реке, пылали. Странно было видеть, под ярким синим небом, эту картину полного покоя и безлюдья, клубы дыма и пламени, поднимавшиеся прямо кверху, в знойном воздухе полудня. Никогда еще мне не приходилось видеть пожара без взволнованной, суетящейся и кричащей толпы. Неподалеку дымились и тлели тростники; огонь медленно и упорно прокладывал себе дорогу вглубь страны, к оставшемуся нескошенным лугу.

Я чувствовал такую усталость и боль во всем теле, что скоро перестал грести импровизированным веслом и предоставил моей лодке плыть по течению; но потом страх опять одолел меня, и я снова принялся, как мог и умел, помогать течению. На реке было страшно жарко; солнце жгло мою обнаженную спину. Наконец, уже в виду Уольтонского моста, я до того изнемог, что причалил в Мидльсекскому берегу и замертво повалился на высокую траву. Должно быть, это было между четырьмя и пятью часами пополудни. Почти тотчас же я вскочил, прошел с полмили, не встретив ни души, и снова прилег отдохнуть в тени изгороди. Помню, что я бредил на яву; меня мучила жажда и я горько сожалел, что, будучи на реке, не напился, так сказать про запас. Странно, что я в то же время сердился на жену, уж не знаю, за что; вероятно, это было результатом моего безсильного желания напасть в Лезерхэд.

Прихода священника хорошенько не помню; должно быть, я задремал. Я увидал его уже сидящим неподалеку, без сюртука, с запачканными сажей рукавами рубашки, с гладко выбритым лицом, обращенным к небу, покрытому легкими, перистыми облачками, позолоченными лучами заката.

Я приподнялся; мое движение спугнуло его; он быстро обернулся.

-- Есть у вас вода? - был мой первый вопрос.

Он покачал головой.

-- Вы все время бредили водой.

С мявуту мы оба молчали, разглядывая друг друга. Надо сознаться, что я представлял из себя довольно странную фигуру - полунагой, в одних мокрых чулках и панталонах, обожженный, с закоптившимся лицом и плечами. Он был светлый блондин, с белой кожей, большими бледно-голубыми глазами и срезанным подбородком; его почти льняного цвета волосы падали завитками на низкий лоб. Он безсмысленно смотрел вдаль и говорил отрывистыми, короткими фразами.

-- Что это значит? Что все это означает?

Я уставился на него и не ответил.

Он протянул вперед тонкую белую руку и заговорил жалобным тоном:

-- Как можно позволять такия вещи? Чем мы согрешили? Я отслужил обедню, пошел пройтись, чтобы освежиться, приготовиться к вечерней проповеди, и вдруг - пожар, землетрясение, смерть! Словно казнь Содома и Гоморры! Все погибло, все наши труды пошли прахом... Что такое эти марсиане?

-- Что такое мы с вами? - ответил я вопросом.

Он обхватил руками колени и, обернувшись, долго, пристально смотрел на меня.

-- Я вышел пройтись, освежиться, - повторил он. - И вдруг, пожар, землетрясение, смерть!

Он умолк и опять наступила долгая пауза; подбородок его почти упирался в колени.

-- Все труды пропали даром, все воскресные школы!.. Что мы сделали - чем грешен Вэйбридж? Все погибло, разрушено! А церковь! Ее перестроили всего три года назад. И вдруг - стерта с лица земли! За что?!

Снова наступило молчание и снова он завопил, как помешанный, сверкая глазами и указывая длинным, тонким пальцем по направлению к Вэйбриджу. - Дым от её пожара вознесется к престолу Всевышняго!

Я начинал понимать, в чем дело. Передо мной, очевидно, был беглец из Вэйбриджа; страшная трагедия, происшедшая у него на глазах, помутила его разсудок.

-- Далеко отсюда до Сэнбери? - спросил я деловым тоном.

-- Что нам делать? - говорил он, не слушая. - Неужели эти твари разсеяны повсюду? Неужели земля отдана им во владение?

-- Далеко отсюда до Сэнбери?

-- Не далее, как сегодня утром я служил раннюю обедню...

-- А теперь все переменилось, - спокойно докончил я. - Главное, не падайте духом. Будем надеяться...

-- Надеяться?

-- Ну да. Они натворили много бед, но ведь еще не все потеряно.

Я начал высказывать ему свои взгляды на наше положение. Вначале он слушал с интересом, потом снова отвернулся от меня, и глаза его приняли прежнее безучастное выражение.

-- Это, должно быть, начало конца, - молвил он, перебивая меня. - Конец! Великий и страшный день судный, день, когда люди будут говорить горам: падите на нас! - и холмам: покройте нас, укройте нас от лица Сидящого на троне!

Для меня все стало ясно. Разсуждать с ним не стоило, Я с трудом поднялся, подошел к нему и положил ему руку на плечо.

-- Будьте мужчиной! Придите в себя; вы совсем обезумели. Чего же стоит ваша вера, если она не поддерживает вас в годину бедствия? Вспомните, сколько человечество уже выстрадало от потопов, землетрясений, ивзержений вулканов и войн. Почему вы полагаете, что Бог должен был сделать исключение для Вэйбриджа...

С минуту он тупо молчал.

-- Но как же спастись? - выговорил он вдруг. - Они неуязвимы, они безжалостны...

-- Убит! - воскликнул он, диво озираясь кругом. - Как могут быть убиты посланники Божии?

-- Я сам видел. Мы случайно попали в самую суматоху.

-- Что это за свет скользит по небу? - спросил он вдруг.

Я объяснил ему, что это разведчики подают сигналы посредством гелиографа; следовательно, человеческая помощь близка.

под прикрытием Ричмондских холмов и деревьев, выводят земляные окопы, устанавливают орудия; скоро марсиане опять двинутся по этой дороге...

-- Слышите?..

Из за низких заречных холмов глухо донеслась пальба и какой-то нечеловеческий вопль. Потом все стихло. Мимо нас, жужжа, пролетел майский жук и скрылся за изгородью; высоко на небе, с западной стороны, над дымом пожаров и ярким закатом бледный и узкий молодой месяц лил мягкий свет...

-- Пойдемте-ка мы лучше вон по этой дорожке, на север, - предложил я.