| Автор: | Фаррер К., год: 1929 |
| Категория: | Роман |
Глава двадцать седьмая
Перико Арагуэс, заявивший, что хочет перед сном навестить Фреда Праэка, рано ушедшего в свою каюту, прошел сначала к себе. Там он переменил смокинг на пижаму и только тогда отправился к своему другу, чтобы немножко поболтать, спросить новости, вспомнить вместе былое и потолковать о загадочных фразах, которыми обменялись мадам де Ла Боалль и Фернандо Воклен.
Фред Праэк, более подавленный, чем утомленный, тотчас же по возвращении в свою каюту бросился на кушетку. Перико Арагуэсу, постучавшемуся только для формальности и сразу опустившемуся в мягкое кресло у изголовья кушетки, он отвечал односложно. Перико Арагуэс прежде всего осведомился о его здоровье. При всем своем напускном скептицизме и философском отношении к жизни и людям, художник с глубокой нежностью относился к своему впечатлительному, но скрытному другу Праэку. Старый испанец был еще больше наблюдателем, чем болтуном. Если он любил говорить, то еще с большим удовольствием он слушал и молча угадывал недосказанное. В данном случае, заметив, что Фред не расположен к беседе, он тоже умолк.
Пока оба они сидели молча, из соседней каюты послышался шум открываемой и захлопываемой двери. Кто-то двигался там, по-видимому, женщина.
-- Ба, - воскликнул Арагуэс с удивлением, - кто твой сосед?
-- Госпожа де Ла Боалль, - ответил Фред Праэк.
Оба они инстинктивно говорили тихо.
За стеной какой-то предмет, неловко схваченный или случайно задетый, упал на пол. Арагуэс сначала прислушался, потом улыбнулся с легкой гримасой:
-- Изволят нервничать, - сказал он чуть слышно.
Потом добавил, сморщив лоб:
-- Если это она, то у нее, должно быть, есть к тому основательные причины.
Праэк все еще лежал на кушетке, руками подпирая затылок. Слова Арагуэса заставили его повернуться к испанцу лицом.
-- Как видно, - сказал он, слегка нахмурив брови, - вам эти причины известны, не правда ли, Перико?
-- Мне никогда ничего не известно, - возразил испанец, - и именно потому я всегда так много знаю. Я уже говорил тебе это не раз. Мне, например, неизвестно, отчего твоя соседка так раздражена сегодня. Но что она раздражена, я знаю наверное. Фразы, которыми она обменялась с нашим великолепным Фернандо Вокленом, - лучшее тому доказательство.
-- Какие фразы? - спросил Праэк, приподнявшись на своей кушетке.
Кушетка заскрипела.
-- Тише, тише! - сказал Арагуэс. - Ты слишком шумишь. Если к тому же мадам де Ла Боалль снова начнет жонглировать принадлежностями своей спальни, мы рискуем совсем оглохнуть.
Фред Праэк кивнул утвердительно и повторил тише:
-- Какие фразы?
-- Да, там, в гостиной! - сказал Арагуэс. - Во всяком случае у меня осталось такое впечатление, что эта дама (он не назвал ее по имени, но указал пальцем на соседнюю каюту) сильно презирает человеческий род и ни на кого не желает полагаться. По-видимому, она когда-то чрезмерно верила людям и жестоко обманулась.
-- А!.. - неопределенно произнес Праэк.
Арагуэс заметил, как на щеках Фреда появилась краска, но не сказал ему ничего.
Воцарилось молчание. В соседней комнате тоже было все тихо.
ожидать. И я думаю, что если все дело стало только за ним, то скоро она избавится от своей нынешней мизантропии.
-- А! - снова повторил Праэк.
Он в самом деле знал гораздо больше, чем Арагуэс.
Художник продолжал свое рассуждение.
-- Да, - сказал он, как бы резюмируя предыдущее, - все это, в конце концов, вполне логично. Дорогой мой, помнишь ли ты, что я говорил тебе два года тому назад в Сен-Жак де Люз на площади Людовика Четырнадцатого... в день свадьбы этой бедняжки? Помнишь свадебный марш Рамона д'Уртюби, так сильно походивший на похоронный марш... Да, да!.. Я вижу, что ты помнишь... Ну вот, теперь ты понимаешь, что я был прав, когда не верил в благополучие этого брака Эннебон - Ла Боалль. Помнишь, как мы сидели под большими чинарами и пили херес, в то время, как в старой церкви совершалась венчальная церемония. Я заранее предвидел грядущие осложнения. Слишком уж молода и красива была теща... помнишь, как я указывал тебе на эту опасность? Дело приняло дурной оборот...
Фред Праэк с раздражением перебил его...
-- Все приняло гораздо худший оборот, чем вы предполагали, мой друг!
-- Да? - спросил Арагуэс с любопытством, но без удивления.
-- Да! - подтвердил Праэк, резко кивая головою.
Но от объяснений он уклонился. Арагуэс внимательно посмотрел на него, но не стал расспрашивать.
Помолчав немного, он сказал даже:
-- Дорогой мой... мне не надо, чтоб ты мне что-нибудь рассказывал... Но послушай меня: все это дело роковым образом должно кончиться плохо... И потому держись лучше в стороне от него, не вмешивайся...
Фред Праэк снова покраснел:
-- Милый друг, Перико, не тревожьтесь обо мне. Все кончится гораздо хуже, чем вы можете представить себе это. Но я не буду вмешиваться, я уже решил это... вернее, я примирился с этим.
Арагуэс сжал его руку.
-- Дорогой, - сказал он. - Так будет лучше! И ради Бога, молчи...
-- Нет, нет, не отпускай мою руку... Будем молча скорбеть...
Они довольно долго сидели неподвижно друг против друга, как вдруг из комнаты госпожи де Ла Боалль послышался шум, дверь распахнулась, потом снова закрылась. Как видно, посетителя не ждали, потому что мадам де Ла Боалль испустила легкий крик изумления и тревоги.
Оба - Перико Арагуэс и Фред Праэк - затрепетали.
-- Неужели это сеньор Воклен?.. - прошептал Арагуэс.
-- Тише! - нетерпеливо перебил его Праэк.
В соседней комнате происходил горячий разговор. Один голос, без сомнения, принадлежал Изабелле де Ла Боалль. Она говорила отрывисто и невнятно. Другой голос, мужской, был еще меньше слышен, и потому было трудно установить, кому он принадлежит.
-- Нет! - сказал, наконец, Арагуэс, - Это не Воклен.
Секунды тянулись бесконечно. Мадам де Ла Боалль умолкла: ее перебил мужской голос, теперь уже более внятный и громкий, чем прежде. Праэк и Арагуэс ясно различили тембр де Ла Боалля.
Когда часом позже Перико Арагуэс покинул своего приятеля Фреда Праэка и прошел к себе в спальню, - прошел тихонько, крадучись, потому что сквозь тонкие стенки кают можно было расслышать каждый шаг, - Поль де Ла Боалль еще не вышел из комнаты своей жены.
Оставшись один на своей кушетке, Фред Праэк не спал всю ночь. Он невольно прислушивался к малейшему шороху, доносившемуся из соседней каюты. За горячим спором там последовало полное молчание. Фред жадно прислушивался к каждому звуку, словно ожидая чего-то; он лежал, локтем опершись в подушку и склонивши голову на ладонь. Все его нервы были напряжены. Словно он готовился к прыжку... прыжку в неизвестность...
Он ждал напрасно. Соседняя комната не выдавала своих тайн.
Только утром, когда солнечный луч озарил каюту, Фред Праэк понял, наконец, что господин и госпожа де Ла Боалль впервые за все время своего брака провели ночь вместе.