Лондонские тайны.
Часть II. Львиная пасть.
Глава десятая. До чего доводит нищета

Глава десятая
ДО ЧЕГО ДОВОДИТ НИЩЕТА

Едва Стефан сделал несколько шагов, как ему бросилась в глаза дощечка на двери: "Контора мистера Бишона". Стефан невольно побледнел от пришедшей ему в голову мысли. Как доктору, Стефану не раз приходилось слышать имя мистера Бишона, торговавшего человеческим мясом. Полиция видела в ужасном торге необходимое зло и потому смотрела сквозь пальцы.

Стефан хотел бежать, но непреодолимая, таинственная сила тянула его к громадному дому. Однако он долго не решался позвонить.

С другой стороны улицы за всеми движениями Стефана жадно следил нищий лет сорока, в лохмотьях черного фрака. Все лондонские нищие отличаются от джентльменов только изношенностью костюма. На лице нищего выражалось отчаяние крайней бедности. В Лондоне для того, чтобы иметь возможность умереть с голоду, необходимо быть честным человеком, так как всякий порок может составить доходную статью.

После некоторых колебаний нищий подошел к Стефану и тихо попросил:

-- Милорд. Одно слово.

-- Что тебе? - Стефан быстро обернулся.

-- О, милорд, не гневайтесь, - продолжал нищий, выговаривая слова с ирландским акцентом. - Хочу вам сказать, что я могу взять вполовину дешевле, чем мистер Бишон.

Стефан попятился назад.

-- Разве ты продаешь трупы?

-- Да, милорд, - печально ответил нищий.

У Стефана защемило сердце, и он с боязнью спросил:

-- Нет ли у тебя трупа молодой девушки?

Нищий очень грустно посмотрел на него и ответил:

-- Понимаю. Нет, милорд, я не убийца.

-- Так ты крадешь трупы из могил, - с сожалением спросил Стефан.

-- Избави меня Бог, я католик.

-- Но что же ты мне предлагаешь?

-- Труп, который через час будет вашим.

-- Но где же ты возьмешь его?

-- О, не заботьтесь об этом. Я имею человека на примете.

-- Живого?

-- Полумертвого, - печально ответил нищий.

-- И ты хочешь убить его?

-- Что делать.

-- Но по какому же праву, несчастный?

-- По праву собственности. Я предлагаю вам самого себя, милорд.

Стефан с искренним состраданием посмотрел на него, забыв на минуту о собственном несчастьи.

-- О, милорд, вы согласны купить меня! - с радостью воскликнул нищий. - О, как вы добры! Доннор Ардег, вот мое имя. Нас, ирландцев, влечет в Лондон, воздух которого так убийствен для нас. У меня была жена, были дети. Старший попал в матросы, второй отправился в Ботани-бей за украденную в аптеке склянку, в которой заключалось лекарство для его больной матери. Жена умерла, остальных детей я пристроил на фабрику. Они убежали оттуда и заразились гнилым лондонским воздухом. Теперь позорят мое имя! - Бедняк едва сдерживал слезы, но продолжал:

-- Теперь у меня осталась маленькая девочка. Умирает с голоду. Я хочу продать себя. Ведь добрые люди сжалятся над ней, когда я умру. О, милорд! Я давно хочу сделать это, но Бишон находит, что я слишком стар и худ, но это он лжет. За два фунта стерлингов мой сосед, мелочной торговец, берет мою дочь к себе. Прибавьте к этой сумме еще десять шиллингов, милорд. Пять шиллингов на крест на могилу моей жены, а еще пять шиллингов... Впрочем, я готов отказаться от этих пяти шиллингов, если вам угодно, милорд, но я так давно голодаю, что с большим удовольствием закусил бы хорошенько перед смертью.

Стефан слушал молча эту исповедь страшной нищеты. Доннору представилось, что его требования кажутся слишком большими, а потому он со вздохом продолжал:

-- Извольте, милорд, я откажусь от этих пяти шиллингов, я могу умереть и голодный. Но, ради Бога, не торгуйтесь. Если вы лишите меня еще пяти шиллингов, то дочь моя не будет иметь возможности найти могилу своей матери и поклониться ее праху!

-- Этого мало, милорд. Еще фунт стерлингов и пять шиллингов, - умолял Доннор.

-- Будешь мне полезен, получишь и еще более, - отрывисто проговорил Стефан. - Приходи сегодня же на Корнгильскую площадь, в дом Мак-Наба.

Доннор ушел, даже не поблагодарив Стефана. Бедняк не мог и представить себе, чтобы кто-нибудь согласился дать ему денег даром.