По туманным следам.
Глава XV.

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: По туманным следам. Глава XV. (старая орфография)

XV.

Благодаря силе Кловиса, пришедшого им на помощь, Гренгуар и виноторговец успели наконец восторжествовать над отчаянными усилиями, которые делал Патульяр, чтобы не разстаться со своей возлюбленной тележкой.

Когда наконец их удалось растащить, пьяный лакей был поднят за руки и за ноги, несмотря на то, что он кричал во все горло, и затем поспешно отнесен в третий этаж.

При помощи ключа, найденного в кармане Патульяра, дверь в квартиру Гравуазо была отперта и пьяный уложен в постель в маленьком темном чулане, в котором он помещался.

Горизонтальное положение скоро успокоило крики и сопротивления пьяного, который, как только его положили на постель, начал зевать во весь рот и, пробормотав несколько непонятных слов, почти моментально заснул.

- Вот он и успокоился, сказал Гренгуар, который после ухода виноторговца, спешившого возвратиться в свою лавку, остался около постели вместе с Кловисом, чтобы подождать, не придет ли пьяному в голову какой нибудь новой фантазии.

- Да, теперь мы можем его оставить. Он долго проспит, заметил Кловис.

- Если г. Гравуазо вернется попозже, то Патульяр успеет протрезвиться к его возвращению, прибавил Гренгуар, направляясь к двери.

Гравер с большим сожалением ушел из квартиры, где осталась бумага, которая могла вернуть его состояние, но все-таки последовал за привратником.

Вместо того, чтобы спуститься к себе вниз, привратник отправился вслед за артистом в его мастерскую.

- Вы были сейчас, если я не ошибаюсь, у домовладелицы? спросил он по дороге.

- Да... генерал... и это я сказал вам "гм!" которое предупредило вас о том, что хозяйка дома наблюдала за вашим припадком любопытства, по поводу я не знаю чего, что хотел рассказать про нее Патульяр.

- Поверьте, г. Кловис, что я желал этого единственно в вашем интересе. Я так был бы счастлив узнать что либо, что могло бы помочь вам восторжествовать над Гравуазо.

Затем он печально, покачал головой.

- Так как, продолжал он, я сильно боюсь, чтобы проклятый управляющий не взял над вами верх. Кловис только пожал плечами.

- Верно так написано в книге судеб, прибавил он покорным голосом. Велик Аллах и Maгомет его пророк, как говорят арабы... не так ли, генерал?

- Да, г. Кловис, я это знаю, но есть также пословица, на Бога надейся, а сам не плошай!

- Как вы хотите, чтобы я мог бороться против такого богатого человека... так как, судя по вашим словам, он страшно богат... у него громадные имения, не так-ли?

- Имения? о! нет... такой негодяй, как он, всегда должен быть на готове скрыться при малейшей тревоге... поэтому все его состояние в бумажнике или на текущем счету в банке... чиновник, получающий в банке деньги на текущий счет, мой земляк, он говорил мне, что у Гривуазо к Банке громадные суммы... но меньшей мере миллион. В течение часа он может взять свое сокровище и бежать с ним куда угодно.

- Это не мешает знать! подумал гравер, услыша это интересное для него сведение.

- До сих пор, нет. Она очень мила и любезна со мною, но, при малейшем намеке на нежные чувства, делается глуха... Если вы хотите знать мое откровенное мнение, то, по моему, она без ума от Гравуазо... Едва ли есть какое-нибудь средство изгнать его из её сердца.

- А вы все-таки, постарайтесь, постарайтесь, торжественно повторил Гренгуар, и чтобы прибавить себе усердия, повторяйте постоянно, что если Гравуазо восторжествует, то я наверно буду выгнан на улицу.

- Вы мне напоминаете мой долг, генерал, вскричал совершенно серьезно Кловис, крепко сжимая руки Гренгуара.

- Значит, вы употребите все средства, чтобы достичь цели?

- Да, так как я слишком боюсь, что меня постоянно, во сне и на яву, будет преследовать эта улица, на которую вас выгонит Гравуазо.

- Уф! весело вскричал Гренгуар, вы мне сняли тяжесть с сердца... Теперь я войду к себе немного довольнее.

- Да, идите, генерал, и разсчитывайте на новое облегчение в скором времени.

- Да услышит вас небо! благочестиво проговорил привратник, уходя наконец, к великому удовольствию Кловиса, желавшого остаться одним.

Но не прошло и минуты, как Гренгуар снова возвратился.

- Знаете, что случилось? спросил он.

- Нет, что такое?

- Патульяр опять ушел.

- Вы, значит, не заперли его на ключ?

- Нет, я положил ему ключ на стол, около постели и, уходя, только притворил за собою дверь... Молодец ушел, не потрудясь сделать даже и этого... Проходя по площадке и видя дверь открытой, я подумал, не бежал ли он?.. Постель его пуста... пойдемте посмотримте, я еще не запер дверь, чтобы вы могли сами убедиться в бегстве.

- Это безполезно, я вам верю и так.

- Я полагаю, что едва ли он в состоянии уйти куда-нибудь далеко.

- Такой пьяный, как он, легко мог разбиться на лестнице, которая очень скользкая от натиранья.

- Тем более, что на лестнице очень темно, так как я опоздал зажечь сегодня газ.

- По всей вероятности, вы найдете Патульяра лежащим на лестнице... может быть он даже опасно расшибся.

- Очень желал бы, чтобы это было так. Идите сейчас же искать его.

- Прежде всего я должен запереть дверь в квартиру управляющого, так как теперь к нему спокойно может войти всякий... беда мне, если у него что-нибудь пропадет, он поднимет такой гвалт, что Боже упаси.

Не успел привратник сказать последних слов, как в уме Кловиса зародилась новая идея.

- Исполнил ли негодяй свой план украсть письмо? спрашивал он себя.

Подумав о том, что если Патульяр исполнил свое намерение, то драгоценная бумага должна быть на нем, Кловис сказал себе, что ее было бы легко отнять у пьяницы.

Схватив Греигуара за руку, он поспешно потащил его на площадку.

- Нам надо скорее, убедиться, что не случилось никакого несчастия с этим несчастным, поспешно вскричал он. Я трепещу, что с ним могло произойти что-нибудь опасное.

Сказав это, он бросился на лестницу вперед привратника, который спокойно пропустил его.

- Да, сказал он, идите вперед, пока я затворю дверь в квартиру управляющого.

Кловис поспешно сбежал вниз, но нигде не встретил на пути Патульяра.

- Ему посчастливилось сойти благополучно и, нет сомнения, что он опять отправился пить, подумал гравер.

Он с удовольствием пошел бы сам к виноторговцу посмотреть там ли Патульяр, но он желал, чтобы, в случае если удастся овладеть бумагой, ничто не говорило против него.

- Я пошлю Гренгуара, подумал он.

Между тем, привратник, потихоньку спускавшийся с лестницы, появился наконец внизу.

- Так, сказал он, дверь заперта и газ зажжен, я все кончил... Ну, г. Кловис, что, вы не нашли его?... Я вам говорил, что у пьяных есть свой бог.

- Я сильно опасаюсь, что Патульяр, с радости по этому случаю отправился хорошенько напиться.

- Да, он очень способен это сделать... Я воображаю, какую физиономию сделал виноторговец, снова увидя его. Это неприятный клиент и, наверно, хозяин постарается от него поскорее отделаться.

- Да, и также наверно, кончится тем, что он попадется в полицию. Вам надо было бы позаботиться, Гренгуар, чтобы с ним этого не случилось, я убежден, что завтра он вам будет за это очень благодарен.

- Я буду очень рад сделать это.

- Хорошо, я пойду, решил привратник, польщенный похвалой его красноречию.

Во время его отсутствия, Кловис с нетерпением прохаживался внизу по лестнице, придумывая себе план действий.

- Если лакей украл бумагу у Гравуазо, то я, в свою очередь, возьму ее у него, говорил он себе. Все дело только в том, чтобы сделать это незаметно ни для кого. Что касается самого Патульяра, то можно надеяться, что вино так отобьет ему память, что он, может быть, назавтра даже забудет, что обокрал своего господина.

Среди этих размышлений, молодой человек вдруг остановился, подумав, что строит весь свой план на предположения, которое очень легко могло не осуществиться.

- Почему я предположил, что Патульяр обокрал своего хозяина, я слишком скоро поверил тому, чему хотелось верить, говорил он себе.

В эту минуту явился Гренгуар.

- Нигде не нашел, были его первые слова. У виноторговца он больше не был и теперь, вероятно, шатается где-нибудь по улицам. Завтра, наверно, придется идти за ним в полицию.

- Желаю ему счастия! Мы сделали все, что могли, чтобы избавить его от этой неприятности, отвечал Кловис, скрывая досаду, которую ему причинило это исчезновение пьяного лакея.

Привратник начал любезно приглашать его зайти к нему, но Кловис прямо отправился к себе в мастерскую.

- Завтра я отправлюсь вместе с привратником, когда он пойдет в полицию за пьяницей, говорил себе Кловис, тогда я поступлю сообразно с обстоятельствами.

Придя в пятый этаж, Кловис вдруг увидел, что кто-то стучится в его дверь. По росту, он узнал лейтенанта де-Рошгри, который обернулся на шум его шагов и, в свою очередь, узнал гравера.

- Вы пришли очень кстати, сказал он, а то. видя, что вас нет дома, я хотел уже уйти.

- Вы хотите мне что-нибудь сказать?

- Да... и даже нечто очень спешное.

- В таком случае войдемте скорее ко мне.

Но лейтенант остановил руку Кловиса, собиравшагося вложить ключ в замок.

- Нет, напротив того, я хотел бы говорить с вами у меня! Я пришел сюда с намерением просить вас спуститься ко мне.

- Это необходимо?

- Все, что только может быть необходимее... так как мне надо переговорить с вами о том, что в настоящую минуту лежит у меня в столовой на столе.

- Обещаю вам заранее, что раскаяваться не будете, смеясь прибавил де-Рошгри, идя вперед.

На звонок лейтенанта, дверь отворил Бушю, свежий и трезвый, как будто ничего не пил, кроме лимонада.

- Я вам говорил, что вино на него не действует, теперь вы видите, прав ли я был? сказал де-Рошгри Кловису, указывая на своего деньщика.

- Это правда, на меня немного действуют одни ликеры, жалобно прибавил Бушю, как будто сам стыдясь, что не пьян.

- Веди нас в столовую, приказал де-Рошгри.

Кловис последовал за солдатом, и каково же было его удивление, когда, придя в указанную комнату, он увидел на столе Патульяра, крепко спящого и храпящого на весь дом.

- Вот что Бушю поднял на лестнице, не вы ли его потеряли? спросил самым серьезным тоном де-Рошгри, указывая на спящого.

- Нет не терял, но признаюсь вам, что тем не менее, я в восторге, что вы нашли его, весело отвечал гравер.

- Я так и думал... поэтому я поторопился пойти в вашу мастерскую, чтобы сообщить о моей находке, которую я велел положить здесь.

Хотя Кловис знал, что, поступая таким образом, де-Рошгри знал, что делает ему услугу, тем не менее ему захотелось узнать, каким образом мог лейтенант догадаться, что серьезные причины заставляют его бегать за Патульяром.

Без сомнения, де-Рошгри по глазам Кловиса угадал это желание.

- Бывают ли с вами дни, когда вам музыка не удается? улыбаясь, сказал он.

- Не могу вам этого сказать, так как не играю, отвечал гравер, удивленный этим вопросом.

- Ну, продолжал лейтенант, сегодня музыка мне нисколько не удается. Напрасно наигрывал я мои любимые арии... вдохновение не являлось.

- Вдохновение ли?

- Положим, что оно.

- Хорошо, положим.

- После арии Свирепая тигрица

- Оно не поднималось?

- Я отлично видел, как оно поднялось до второго этажа... Тогда вдруг оно вскрикнуло и поспешно спустилось обратно... Не теряя мужества, я снова взялся за инструмент.

- И вы снова повторяете ту же арию?

- Нет, я играю другую... Приди в мою обитель.

- А! да... И на этот раз вдохновение пришло по назначению?

- Нисколько. Я снова занял свой наблюдательный пост у перил... Я видел, как оно поднималось и вдруг, на том же месте лестницы, тот же крик и то же обратное бегство. Тогда я перехожу к тветьей - Дочь пустыни... затем к четвертой - Как море прекрасно...

- И снова повторяется та же сцена?

- Вы угадали... Наконец я кончаю тем, что начинаю предполагать на дороге препятствие, которое мешает вдохновению подняться до меня... Тогда я послал разузнать в чем дело и, две минуты спустя, он принес мне вот эту машину, которую вы видите здесь на столе... Это он, лежа поперег лестницы, напугал вдохновение.

- Разве он уже спал, когда ваш деньщик принес его сюда?

- Нет еще... он бормотал что то, для меня совершенно непонятное, по что вы, может быть, поняли бы... покрайней мере я так подумал... и это дало мне мысль сходить за вами.

- К несчастию немного поздно, так как у него слова заменились храпеньем.

- Да, но у меня великолепная память,

- Так что вы помните все, что он говорил?

- Слово в слово.

- И будете так любезны, что повторите мне?

"Так как её бумага у меня здесь... Я стащил ее у Гравуазо... Пусть только красавица заплатит хорошенько и я сейчас же отдам ей ее."

Затем, как человек умеющий себя вести, де-Рошгри поспешно прибавил:

- Может быть вы лучше меня поймете эту фразу, которая, как я уже сказал, вполне для меня непонятна.

Понятно, каково было волнение Кловиса при этих словах лейтенанта.

- А! он сказал это? мог только прошептать он в сильном волнении.

- Сказал и не один раз, да, г. Кловис... и засыпая на этом столе он снова повторял теже самые слова... присоединяя к ним один жест.

- Жест! Какой?

- Он прижимал руку к правому боку жилета и бормотал: "Она у меня тут!.." И затем наконец уснул и захрапел.

- И эта бумага у него все еще там? спросил побледнев Кловис.

- Конечно... Если только он не солгал... Вы понимаете, что я не позволил бы себе нескромности прочесть бумагу, касающуюся прелестной мадам Дюрье... Чтобы взять на себя такую смелость, надо быть близким другом... Поэтому я искал такого, которому мог бы поручить передать ей это приключение, так как этот рассказ, услышанный ею непосредственно от меня, может быть поставил бы ее в затруднение.

Глубоко тронутый деликатностью поведения офицера, который уважал то, что считал женской тайной, Кловис с благодарностью протянул ему руку,

- Благодарю вас, г. де-Рошгри! с чувством сказал он.

Лейтенант дружески пожал протянутую ему руку.

- Влюбленные должны помогать друг другу, смеясь сказал он.

Затем почти сейчас же прибавил:

- Вы помните, что между нами было условленно не церемониться друг перед другом?

- Да.

- Ну, так я прошу у вас позволения на минуту оставить вас, чтобы дать приказание Бушю.

Сказав это и не дожидаясь ответа, де-Рошгри вышел из столовой к деньщику, который уже давно возвратился караулить в переднюю.

Кловис сейчас же понял, что этот уход офицера имел единственной целью дать ему возможность вынуть бумагу из жилета Патульяра. В одно мгновение он завладел драгоценной бумагой и спрятал ее в карман, затем стал спокойно ожидать возвращения де-Рошгри, который, подходя к столовой нарочно начал стучать ногами и громко закричал:

Затем только он смеясь вошел в комнату.

- Угадайте чему я смеюсь? спросил он Кловиса, который смутился при мысли, что может быть эта веселость имеет отношение с совершенной им утайке.

- Нет, не знаю, отвечал он.

- Я смеюсь тому, что сейчас только понял какой я хвастун.

- В каком отношении.

- Я хвастался, что повторю вам слово в слови все, что говорил вам пьяный.

- Разве вы что-нибудь забыли?

- Да... и без сомнения самое важное... Я теперь помню как он говорил, что Гравуазо дней пять или шесть не заметит пропажи бумаги.

Сказав это лейтенант вдруг переменил разговор и вскричал указывая на спящого:

- Что же мы станем делать с этим чурбаном?

- Самое простое это снести его вниз и уложить на постель, предложил Кловис.

- К Гравуазо?.. но как войти в его квартиру?

- У него должен быть ключ.

Обыскав карманы Патульяра, Кловис действительно нашел этот ключ.

- Бушю! позвал лейтенант.

Деньщик поспешно явился на зов.

- Ты знаешь ведь толк в пьяных, спросил тогда де-Рошгри, не так ли?

- Да, могу сказать, не хвастаясь, что знаю.

- Как ты думаешь, будет ли вот этот в состоянии рассказать завтра, что с ним было сегодня?

- Хорошо. В таком случае будет совершенно безполезно, если ты разскажешь ему о его сегодняшних скитаниях... Вы вместе пили, вместе и возвратились... вот что ты должен сказать, если он станет тебя разспрашивать... Ни слова больше.

- Слушаю, г. лейтенант.

- Это решено, теперь ты взвалишь этого пьяницу себе на плечи и отнесешь на его постель... На, вот ключ.

Деньщик поднял Патульяра, взвалил себе на плечи и смеясь понес вон.

Как только Бушю исчез, де-Рошгри дружески поклонился граверу.

- Я вас больше не удерживаю, сосед... вы помните, что мы не должны стесняться друг друга... а так как это время когда я обыкновенно занимаюсь музыкой, то я хочу посмотреть не придет ли теперь вдохновение.

Артист засмеялся и с жаром пожав руку лейтенанта, ушел от него.

Едва успел он ступить на площадку, как уже сзади него послышалась Дочь пустыни.

Как ни велико было желание артиста узнать содержание бумаги, которой он завладел, тем не менее, вместо того, чтобы подняться к себе он пошел вниз.

- Из предосторожности надо пойти дать урок Гренгуару, подумал он.

Он не дошел до низу нескольких ступенек, когда ему попалась навстречу женщина, поспешно поднимавшаяся, повернувшись лицем к стене.

Несмотря на предосторожность, он все-таки узнал Зюлему.

- Бедный Поль, по прозванию Эрнест! подумал гравер, при этом доказательстве, что из всего репертуара лейтенанта Дочь пустыни, имела особенную прелесть для хорошенькой парикмахерши.

Между тем, завидя молодого человека Гренгуар отрицательно покачал головой.

- Я вам принес хорошую новость, генерал. Нашего пьяницу нашел на лестнице Бушю и принес его домой, где он спит уже часа два.

- Тем лучше! он сохранит свое место.

- Да... он!!! торжественно заметил Кловис.

- Как?.. разве еще кто-нибудь рискует потерять свое место? с испугом вскричал привратник.

- Разве вы не знаете кто?

- Нет... говорите... кто такой?

- Да, вы, мой милый генерал. Я сильно опасаюсь, что мадам Дюрье очень не понравилось как вы разспрашивали Патульяра на тележке... тогда, когда разговор зашел о ней... а она сама все слышала из окна.

- Но ведь он ничего не сказал.

- Да, но хотел сказать... и так как завтра, протрезвившись он легко может сказать, то, при малейшем намеке, который дойдет до её ушей, мадам Дюрье вообразит, что это вы передали его и преспокойно откажет вам... Поэтому для вас было бы самое лучшее, чтобы Патульяр завтра ни о чем не вспомнил... что впрочем весьма возможно, в особенности если вы не станете напоминать ему подробностей.

- Не стану, клянусь вам!

- Вам даже будет очень легко уверить его, что он пошел выпить с Бушю, и что тот привел его домой и уложил в постель... не прибавляя ни слова о его промежуточных приключениях.

- Я так и сделаю, г. Кловис.

- Хорошо. С своей стороны, я буду говорить домовладелице, что благодаря вашему ловкому поведению, лакей, не зная что говорил о ней, не раскрывал более рта на её счет... Тогда, вместо того, чтобы стоить вам места, это может заслужить вам вознаграждение... что конечно не одно и тоже.

- Я предпочитаю вознаграждение.

- Все зависит от вас самих, генерал.

Окончив урок, Кловис возвратился в свою мастерскую.

* * *

На другой день, сойдя вниз, артист нашел Патульяра, пьющого чай у привратника.

Когда Кловис проходил мимо, Гренгуар вскочил и подошел к нему.

- Он дешево отделался, шепнул привратник ему на ухо. Г. Гравуазо вернулся из театра очень поздно... он был на первом представлении, которое окончилось в два часа ночи... и нашел очень естественным, что Патульяр уже спит... А он между тем проспал до утра и теперь только голова немного трещит... но и это пройдет от чая.

- Ничего, ровно ничего... тележка, путешествие по лестнице и все остальное совершенно им забыто.

- Хорошо. Я поговорю с хозяйкой дома о вашем вознаграждении. Разсчитывайте на меня, сказал артист удаляясь.

Надо полагать, что в течении ночи Кловис успел прочесть похищенную бумагу.

- Прежде чем сказать что-нибудь Селестине, я должен покончить с Гравуазо, говорил он сам с собой.