Домна-Розанда.
V. Турецкое заложничество.

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Домна-Розанда. V. Турецкое заложничество. (старая орфография)

V.

Турецкое заложничество.

Дошли до вас положительные известия о двукратном пребывании Розанды в Константинополе в качестве заложницы. В первый раз встречаем ее там вскоре после брака сестры её с князем Радзивилом. Несомненно, что Розанда оставалась в столице вместо сестры в видах обезпечения верности отца турецкому Дивану {О первом пребывании Розанды заложницею читаем в донесении Яна Тиополи, венецианского посла, к королю Владиславу IV, в 1647 г. Смотри "Coбрание древних памятников, относящихся к истории Польши", Ю. У. Немцевича, т. V, сто 41. Считаю это пребывание Розанды в Константинополе первым. Что же касается второго её пребывания в Царьграде, о нем говорят источники турецкие: "Hammer-Geschichte des Osmanischen Reichs" 1835 г., т. II, стр. 372. Это было до брака Розанды с Тимошкою. Турецкие источники считают его не браком, а похищением Розанды казаками в 1652 г. Из достоверных источников видно, что между 1647 и 1652 г. Розанда находилась в доме родителей и вместе с матерью путешествовала по Литве. На этом основании считаю, что Розанда была в Турции два раза в качестве заложницы.}. Только после долголетняго управления Волощиною Лупула умел приобрести доверие Дивана; но до этого времени господарь должен был отдавать своих дочерей в залог султану: прежде старшую Елену, потом младшую - Розанду. Когда же впоследствии Лупула заручился полным доверием Дивана, то не было уже более нужды в дальнейшем пребывании Розанды в Константинополе и мы встречаем ее в Яссах в доне родителей. Злополучное казацкое сватовство вновь поколебало авторитет Лупулы на берегах Босфора и дочь его вторично очутилась заложницею. Это казацкое сватовство было истинным несчастием. Не говоря уже о страшном раззорении страды, оно было причиною многих бед, обрушившихся на господаря в Диване. Нападение казаков на Волощину и бегство его господаря в лесные засеки стали тотчас известны Дивану. Распространился даже слух, что Лудула свергнут казаками с престола и что нужно додумать о назначении для страны нового господаря. В Стамбуле постоянно проживала толпа честолюбцев, выжидавших господарского места. Они образовали целый класс назойливых искателей господарства и носили кличку "господарчиков" {Письмо гетмана Потоцкого к королю Яну-Казимиру от 22 октября 1650 года (Собрание рукописей Базаровского). В письме этом читаем: "По случаю вторжения в Волощину татар и казаков, господарчики, которые постоянно проживают в Стамбуле ради получения звания господаря, распустили слух" что Лупула лишен татарами и казаками господарства".}.

Едва дошли до Стамбула слухи, что Хмельницкий окончательно уничтожил Лудулу, как тогда этих "господарчиков" пустилась в поиски упраздненного места. На несчастие Лупулы, надолго затянулось соперничество между искателями и прежде, нежели султан дал окончательное свое решение, отцу Розанды удалось удалить из страны наездников; до сам Лупула не был уверен, что из Стамбула не грозит ему опасность, - распространились более и более тревожные слухи, что близко появление нового соперника.

Во всяком случае господарь очутился в весьма опасном положении и нужно было быть готовым на всякия жертвы, чтоб удержать за собою Волощину, тем более, что со времени появления зловещого казацкого сватовства отношения Лупулы к Порте приняли неблагоприятный оборот. Самый отказ господаря Хмельницкому в просьбе руки Розанды для сына заставил гетмана возбуждать в Порте подозрение о тесной дружбе Лупулы с Польшею. В настоящее время хотя Хмельницкий и заключил мир с господарем, но не считал нужным разуверять туров в их подозрениях о верности господаря. Примирение Хмельницкого с Лупулою не было искреннее и с обеих сторон выжидали только благоприятного случая к разрыву. Богдан знал это очень хорошо и всевозможными интригами старался поколебать авторитет Лупулы в Царьграде, чтобы, в случае нарушения условий договора, можно было с помощию оружия достягнуть своих желаний.

Лупуле приходилось защищаться от двух врагов: с одной стороны - от происков Богдана, а с другой стороны - от "господарчиков". В минуты грозной опасности Польша осталась единственным путем спасения для волохских господарей. К этой издавна дружественной Польше прибегнул и теперь Лупула за советом, за помощью и, на случай полного несчастья, за убежищем. В данное время Лупула более всего нуждался в вооруженной помощи в виду ожидаемого вторжения со стороны Царьграда, и о ней-то господарь умолял Польшу. Сверх того господарь просил о даровании ежу прав польского гражданства и предоставлении его семейству убежища в пределах гостеприимной Польской земли, причем просил не отказать ему в совете, как впредь вести дела с Хмельницким, которому, несмотря на состоявшуюся помолвку, он готов отказать в руке дочери, если только поляки окажут ему помощь {Все эти известия взяты из вышеприведенного письма коронного гетмана к польскому королю.}.

Стечение разных обстоятельств значительно помогло полякам исполнить желание Лупулы. Труднее всего было оказать вооруженную помощь на случай наезда господарчиков, но эта помощь оказалась теперь вовсе ненужною, так как сам Лупула немедленно отправил послов в Стамбул с подарками и с донесением, что он жив, благополучно господствует в Волощине и остается по-прежнему верным слугою Высокой Порты. Таким образом сразу рушились все поиски соперников и прежнему господарю "Земли Богдана" султан пожаловал саблю и кафтан в знак временного утверждения в звании господаря.

В то же время гетман Потоцкий, дружественно расположенный к господарю, уведомил его, что королю Яну-Казимиру весьма желательно, чтобы не состоялся брак Тимошки с дочерью господаря. Чтоб еще более тесными узами связать господаря с польскою короною, король Ян-Казимир пожаловал господарю грамоту в 1650 г. название польского обывателя в весьма лестных для господаря выражениях. В этом документе торжественно свидетельствуется о заслугах, неоднократно оказанных Лупулою польскому народу: "Что он не раз отражал набеги варваров от польских границ, многих из польской шляхты освободил от татарской неволи и даже самим, недавно выкупленным из плена, гетманам содействовал к получению свободы" {Грамота пожалованная Лупуле. В сочинении Дегеля: "Codex diplomaticus R. P.", т. I, стр. 621.}.

И за эти-то услуги Лупула разсчитывал теперь на благодарность Польши и решился вручить её покровительству свое семейство. Спустя несколько недель после вторжения в Волошину казаков и татар, когда притон ожидали еще и появления кого-либо из господарчиков стамбульских, жена Лупулы вместе с дочерью Розандою, с остальными детьми и сокровищами оставила, окруженную со всех сторон опасностями, Волохскую страну и искала убежища в Польше. Княжеский дом её старшей дочери, княгини Радзивил, дал ей гостеприимное убежище, вполне достойное высокого положения таких знатных гостей {О путешествии жены господаря с Розандою в Литву читаем в Gazette de France 1651 r., в "Письмах из Варшавы" в 1650 г. декабря 5 и 14, стр. 41 и 66.}. Вслед за семейством должен был немедленно туда прибыть и сам князь, Василий Лупула, и уже, как гласят современные известия, приблязился с остальными своими сокровищами к границам Польши, но получил из Стамбула благоприятные известия, возвратиться в Яссы и за границею оставил лишь свое семейство.

Итак, весьма скоро и неожиданно очутилась Розанда на Польской земле. Она прибыла в Польшу, как все тогда предполагали, чтобы более никогда не оставлять ее. Сам господарь, отец Розанды, положительно высказался пред поляками, что только одною можно заставить его исполнять договор, заключенный с Хмельницким. Поляки с своей стороны искренно желали, чтобы дело не дошло до такой крайности и рука Розанды досталась бы одному из польских её искателей.

В этом случае все обстоятельства весьма счастливо сложились в пользу Потоцкого. Был он, как сказано, сродни князю Янушу Радзивилу и нашел в нем сильного ходатая у княжен волохских, проживавших в его доме. Молодой староста каменецкий, как сын великого коронного гетмана, превосходил своих. соперников если не взаимною к себе склонностию Розанды, то перевесом политических видов в глазах её отца, ценившого равным образом рыцарскую помощь гетмана, в случае нужды, как и его могущественный голос в королевском совете. Вот почему, помимо некоторого влечения сердца Розанды к молодецкому князю Дмигрию Вишневецкому, родители её дали окончательное согласие на брак дочери с сыном великого коронного гетмана. Не только молва, но все современные газеты распространяли, как несомненную новость, что молодой староста каменецкий, Петр Потоцкий, становится зятем волохского господаря. По догадкам тогдашних вестовщиков, расходились слухи, что поездка Розанды с матерью в Литву, в дом Радзивила, была предпринята с тою целью, чтобы в доме сестры и зятя тайно совершить помолвку и также тайно устроить свадьбу {Gatette de France 1650 г., стр. 1573 и 1610, в "Письмах из Варшавы" под числом 5 и 16 ноября 1650 года.}.

и для достижения своей цели Хмельницкий готов был на все жертвы, хотя бы пришлось вести войну со всею Польшей и Литвою. Он решился достигнуть во что бы то ни стало страстно излюбленного намерения, с достижением которого открывался, казалось, счастливый исход дальнейшим его предположениям. Стремясь к своей цели всевозможными путями, Хмельницкий готовился начать войну за Розанду с Волощиною и Польшею и разом готовил удар Лупуле в том месте, откуда всего больше грозила ему опасность, именно в Диване. В прежним доносам о сношениях Лупулы с Польшею Богдан присоединил новые, которые становились настолько грознее предыдущих, насколько возрастал в Стамбуле авторитет Хмельницкого и подрывалось там прежнее значение господаря Василия Лупулы.

Как бы то ни было, ради ли намерения облегчить путь для обладания Розандою и Волощиною, или по другим соображениям, только несомненно, что союз Хмельницкого с исламом теперь достиг своего зенита. В это-то именно время три знаменитые мусульманина в Царьграде признали Богдана Хмельницкого за сына и с тех пор Хмельницкий прослыл между турками за правоверного, принявшого учение пророка {Из писем волохского господаря Лупула к велик. князю гетману Потоцкому от 18 октября 1651 года. "Собрание рукописей Баваровского", в котором читаем среди новостей из Константинополя следующее: "Много шума наделало признание Хмельницкого сыном чрез янычара Агу, Килькайбея и Ректас-агу, убеждавших это признать себя подданным султана".}. В то же самое время Хмельницкий принял в Чигирине громкий титул стража Оттоманской Порты {Al. Radzivil memor. rerum gestarom. События в ноябре 1650 года, т. II, стр. 427.}, - титул, столь несогласный с призванием казачества, обрекшого себя на постоянную борьбу с неверными. Диван, желая за все это отблагодарить Хмельницкого, оправдывал причины его гнева на господаря тем охотнее, что Лупула явно нарушал присягу верности султану новыми связями с польскою короною, а особенно же отправлением семейства на жительство в Литву. Но Диван руководствовался и в этом.случае ему одному свойственными правилами политической мудрости. Две стороны боролись между собою и султан съумел дать такого рода решение, которое не принесло пользы ни той, ни другой стороне. Обеим оставалось радоваться взаимной неудаче, а пользу извлек один лишь верховный судья, сам падишах.

Такими правилами справедливости руководствовался и в настоящем случае султан, разбирая возникший спор между запорожским гетманом Хмельницким и заподозренным в верности султану господарем "Земли Богдана".

Главнымх предметом спора была дочь господаря Розанда. Гетман запорожский требовал её руки для своего сына Тимошки, а господарь, по своему расположению к польскому народу, предназначал ее одному из поляков. Султан, по надлежащем разсмотрении дела, порешил, чтобы Домна-Розанда не шла замуж ни за казака, ни за ляха, но была бы отправлена в Стамбул заложницею в знак верности её отца султану. В таком смысле дано было повеление господарю, который очень хорошо знал всю суровость Порты в случае, еслиб он осмелится не послушаться воли падишаха.

Семейство господаря немедленно должно было оставить Польшу. Вельможные польские искатели Розанды не осмелились, вопреки воли султана, удержать ее в Польше. Для них оставалась одна надежда продолжать свои дальнейшия искательства в Царьграде у продажных сановников Дивана, в руках которых находилась теперь судьба Розанды. Порта не дала еще положительного согласия на брак Тимошки с дочерью господаря и всем противникам казацких затей казалось несомненным, что Порта никогда не согласятся на этот брак; распространились даже слухи, что султан положительно запретил господарю выдавать дочь замуж за молодого Хмельницкого {В письме брацианского воеводы Ланцкронского в ноябре месяце 1651 года читаем: "Свадьба сына Хмельницкого отсрочена, но до какого времени non constat, и это потому, что господарь получил от султана повеление, чтобы дочери своей за этого.......... казацкого не отдавал" ("Собрание рукописей Виктора Баваровского").} и этим открывались новые надежды для коронных искателей руки Розанды.

тем более печальною, что почти никому не была известна и с умыслом облекалась пеленою непроницаемой тайны. Всякий раз, когда который-нибудь из княжеских домов, подвластных Турции, постигала необходимость отдавать дочь в заложницы султану, первою заботою каждого было скрыть сколько возможно это насилие семье, так как оно было связано с самыми оскорбительными для чести заложницы подозрениями. Поэтому пребывание Розанды за решетками сераля оставалось в тайне пред светом, и этою неизвестностию действительно удалось на некоторое время отклонить от нея внимание людей.

княжне её недоброжелателями, будто она, желая скорее получить свободу, искупила ее потерею своей чести. В турецких летописях встречаем темное известие, что какой-то агент господаря Лупулы продал Розанду в Константинополь за двадцать тысяч пиастров какому-то польскому или венгерскому магнату, выкупившему ее с целью сочетаться с нею браком в доме её родителей {Gazette de France 1652 г., стр. 1153, "Письмо из Варшавы" от 14 ноября 1652 года.}. Когда Розанда, помолвленная таким образом, возвращалась во Волощину с своим женихом, на дороге напали на них казаки и препроводили дочь господаря к своему молодому гетману с целию женитьбы {"Hammer Geschichte des osmanischen Reiches", издан. в 4-х томах 1835 года, т. III, стр. 372, при описании событий на 1652 год. На оснований известия, что Розанда на пути из Стамбула увезена была казаками, можно заключит, что она перед своею свадьбою проживала в Царьграде и следовательно находилась в нем во второй раз.}.

два года тому заключенного договора, затребовать вооруженною силой обещанную ему дочь господаря. Этот свадебный поход Тимошки сопровождался такою громкою известностью и совершился с таким пролитием крови и своей и чужой, что стоит особого описания.