| Автор: | Шекспир У., год: 1604 |
| Категория: | Драма |
Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Отелло, венициянский мавр. Действие II. (старая орфография)
ДЕЙСТВИЕ II.
СЦЕНА I.
ГОРОДСКОЙ ПРИМОРСКИЙ ПОРТ В КИПРЕ. ПЛАТФОРМА.
МОНТАНО и ДВА ОФИЦЕРА.
МОНТАНО.
Что с мыса вы различаете в море?
1-й ОФИЦЕР.
Совершенно ничего: море так высоко разыгралось, что между ним и небом некуда вставить паруса.
МОНТАНО.
Кажется земля страшно огласилась воем ветров; никогда свирепее этого ураган не потрясал наших стен; если он также бушует в море, то какой дубовый тес выдержит напор холмящейся влаги? Чем-то это кончится?
2-й ОФИЦЕР.
Разстройством Турецкого флота. Пройдите-ко не много ближе к морю по этому опененному берегу. Видите-ли, волны, бушуя, хлещут в черные тучи; страшные валы, гонимые ветром, надуваются, вздымаются выше и выше и, кажется, хотят залить холодными струями огненную медведицу, потушить яркия звезды, стерегущия вечно-недвижный полюс. Я еще не видал, чтобы море стонало когда-нибудь под бичем жесточайшого истязания,
МОНТАНО.
Если Турецкий флот не успел стать на рейд - то он потоплен, потому-что невозможно в эту бурю устоять на море.
(Входит 3-й офицер).
3-й ОФИЦЕР.
Вести, господа! Наши походы кончены. Буря так разбила Турков, что одним разом уничтожила все их замыслы. Одно из Верециянских, судов было свидетелем ужасного кораблекрушения, уничтожившого большую половину их флота.
МОНТАНО.
Как! неужели в самом деле?
Этот корабль здесь у наших берегов: он Веронский. Микель Кассио - Лейтенант Отелло, воинственного Мавра, высадился на берег; Мавр сам еще в море и идет к Кипру, уполномоченный править им.
МОНТАНО.
Я очень рад. Это достойный правитель.
3-й ОФИЦЕР.
Кассио хотя и радуется злополучию Турков, но еще в нем заметно безпокойство, грусть. Он возсылает мольбы о сохранении жизни Мавра. Их корабли были разлучены этою роковою, ужасною бурею.
МОНТАНО.
Да спасет его небо! - Я служил под его начальством, и он повелевает, как истинный воин. Подойдем еще к морскому берегу, чтобы посмотреть на прибывший корабль, и будем там ожидать храброго Мавра до-тех-пор, покуда синева воздуха не сольется с волнами.
1-й ОФИЦЕР.
Конечно, пойдемте; в этот час ожидания, - происшествия, будто мгновения, могут следовать одно за другим.
(Входит Кассио).
КАССИО.
Благодарность храброму офицеру этого воинственного острова, умеющему ценить Мавра..... О! да защитят его небеса против стихий: я потерял его из виду.
МОНТАНО.
На надежном-ли корабле он?
КАССИО.
Судно довольно прочное; кормчий человек опытный, неустрашимый и закаленный в битвах, - все это заставляет меня не терять надежды, а укрепляться в ней.
(голос вне: парус! парус! парус!)
КАССИО.
Что это за крик?
Город опустел, морской берег унизан рядами народа; все кричат: "парус! "
КАССИО.
За этим парусом я надеюсь увидеть Генерала.
(выстрел из орудия).
2-й ОФИЦЕР.
Нас приветствуют выстрелами. Это наши друзья!
КАССИО.
Подите - и узнайте пожалуйста, кто именно приехал?
2-й ОФИЦЕР.
Я бегу.
(убегает).
МОНТАНО.
Скажите мне, добрый лейтенант, что Генерал ваш женат?
КАССИО.
И как нельзя счастливее! Он завладел девушкой, которая превосходит все описания и даже рассказы о его кочующей славе: красота, недоступная самой искусной кисти, облеченная всеми чарами природы, существо самое совершенное.....
(входит Офицер).
.....Что-же?.... Кто прибыл?
ОФИЦЕР.
Некто именем Яго, служащий при Генерал.
Скоро и счастливо съездил он! Видно сам ураган и бурное море, и ревущие ветры, и острые рифы и наносные мели - эти вероломцы, скрытые на погибель невинных судов, кои они, забыли свое роковое назначение и допустили проплыть невредимо божественную Дездемону, будто обезоруженные красотой её.
МОНТАНО.
А кто эта Дездемона?
КАССИО.
Та самая, об которой я только-что говорил вам, повелительница нашего повелителя, который вверил ее попечению смелого Яго. Его приезд сюда предупредил наши ожидания. Семь дней походу! Великий Юпитер! сохрани Отелло! Надуй парус его твоим могучим дыханьем. Обрадуй здешний рейд появленьем корабля его! Да ощутит он сладкий трепет любви в объятиях Дездемоны. Да новым огнем воспламенит он наш упавший дух! Да успокоит он Кипр!....
(Входят ДЕЗДЕМОНА, ЭМИЛИЯ, ЯГО, РОДРИГО и ОФИЦЕРЫ).
О, глядите! сокровище, принесенное кораблем, уже ступило на берег. Кипрский народ! преклони пред нею колена! Приветствую вас, благородная Дездемона! Да осенит вас небесное милосердие!
ДЕЗДЕМОНА.
Благодарю, храбрый Кассио! Какие новости сообщите вы мни о моем супруге?
КАССИО.
Он еще не прибыл; но я знаю на-верно, что он вне опасности, и что вы скоро увидите его здесь.
ДЕЗДЕМОНА.
Однако, я еще боюсь..... Каким образом вы разстались с ним?
КАССИО.
Ужасная борьба моря с небесами разлучила наши корабли..... Но, послушайте: корабль!
(голоса вне: корабль! корабль! слышны выстрелы из орудий).
ОФИЦЕР.
Верно наши соотечественники: они салютуют крепости.
Узнайте..... Да будет благословен приезд ваш, Яго. (К Эмилии) И ваш, синьора. (он целует Эмилию) Добрый Яго, не оскорбляйся моею смелостью: мое воспитание приучило меня к свободному обращению.
ЯГО.
Если-бы она была для вас так щедра на поцелуи, как для меня на слова, - вы-бы скоро пресытились.
ДЕЗДЕМОНА.
Увы! она никогда не говорит.
ЯГО.
Слишком много, клянусь честью. Я это всегда испытываю, когда меня клонит ко сну. Правда, при вас, синьора, язык её нем, зато говорливо сердце; а мне она противоречит мысленно.
ЭМИЛИЯ.
Твой упрек не очень основателен.
ЯГО.
Полно, полно, за порогом ваших дверей вы все немы, как картинки, за то в своих комнатах - настоящие колокольчики; в кухнях - дикия кошки; вы - ангелы, когда оскорбляете; фурии - когда оскорблены в хозяйстве вашем вы вовсе не экономны, а умеете только хозяйничать на своих постелях.
ДЕЗДЕМОНА.
Какое злословие!
ЯГО.
Нет, это правда. Зовите меня Турком, если солгал я. С постели встаете вы для забавы, а ложитесь в постель для трудов.
ЭМИЛИЯ.
Не трудись, пожалуйста, оценять меня.
ЯГО.
Да, уж лучше и не поручай мне этого.
ДЕЗДЕМОНА.
А обо мне, как ты судишь?
ЯГО.
Прекрасная синьора, увольте меня от этого. Я - или насмешлив, или нем.
ДЕЗДЕМОНА.
Все равно, скажи.....Кажется, ведь послали к пристани?
ЯГО.
ДЕЗДЕМОНА.
Мне что-то грустно. Увы! стараясь казаться веселою, я только обманываю самое себя..... Что-же ты скажешь обо мне?
ЯГО.
Я думаю, но мысль моя не повинуется мне; она будто прикована к мозгу; надобно ее оторвать с усилием..... Однако, позвольте..... воображение, мое разрешается - и вот вам плоды его:
Если женщина соединяет ум с красотою, красота создана для того, чтобы наслаждаться ею, а ум, чтобы ее руководствовать.
ДЕЗДЕМОНА.
Странное суждение. А когда она безобразна и умна?
ЯГО.
Безобразна и с умом? Она верно отыщет себе красавца, который примирится с её безобразием.
ДЕЗДЕМОНА.
Это еще хуже.
ЭМИЛИЯ.
Но, представь себе прекрасную дурочку.
ЯГО.
Прекрасную дурочку? Их нет на свете. У самой глупой всегда достанет столько смысла, чтобы сделаться матерью.
ДЕЗДЕМОНА.
"Это старые разговоры, которые годны только для того, чтобы смешить дураков в гостиницах..... А какое злое замечание бережешь ты для той, которая и безобразна и глупа?
ЯГО.
Как-бы ни была глупа и безобразна, но ей все таки знакомы хитрые уловки, которые употребляют умные красавицы.
ДЕЗДЕМОНА.
"Какая нелепость! Ты отдал предпочтение всех менее заслуживающей. Как-же ты станешь судить о той женщине, добродетель которой заставляет даже и самую злобу отдавать ей справедливость?
ЯГО.
Та, которая прекрасна без тщеславия, красноречива без болтливости, богата без суетности; та, которая подавляет свои желания при одной мысли: я могу; которая в минуту оскорбления, имея в руках своих есть средства для мести -- прощает обиду; которая не будет так легкомысленна, чтобы променять голову щуки на хвост семги15; когда-нибудь существовал феникс."
ДЕЗДЕМОНА.
"А какое должно быть её назначение?
ЯГО.
Кормить глупцов и записывать расход пол-пива16.
ДЕЗДЕМОНА.
"Что за странное и глупое заключение! Эмилия, хоть ты и жена его, но не слушай его уроков.....Что скажете вы, Кассио, - неправда ли, он судья чрезвычайно свободный и резкий?
КАССиО.
"Его язык дерзок, синьора. Вы-бы полюбили его лучше, как солдата, нежели, как человека мудрствующого.
ЯГО (в сторону).
".....Он берет ее за руку. А! хорошо, наклоняйся к её уху. - Да, как ни слаба, эта сетка, - я уловлю ею большого мотылька - Кассио!.... Восхищайся Дездемоной, восхищайся. - Я опутаю тебя твоим волокитством..... Ты хорошо говоришь, о это совершенно справедливо..... Право, за такие вздоры не стоит терять лейтенантства: лучше-бы тебе пореже цаловать свои пальцы, которые касаются прекрасной руки её - и потом снова ищут ее. - Превосходно! поцелуй пламенен! Славное волокитство, право, славное!..... Как, еще! Твои пальцы опять у губ твоих! - О, я-бы желал, чтобы они превратились в горячия головни, - вот как я люблю тебя!
(звук трубы).
"Мавр прибыл. Я слышу звук трубы его.
КАССИО (приближаясь).
"Да, это именно он.
ДЕЗДЕМОНА.
"Побежимте к нему на встречу; пойдемте принять его.
КАССИО.
"Вот он приближается.
(Входит ОТЕЛЛЛО и свита).
О моя прекрасная воительница!
ДЕЗДЕМОНА.
Мой милый Отелло!
ОТЕЛЛО.
Я и удивлен и восхищен в одно время. Ты здесь прежде меня. О, радость души моей! О, если после бури всегда бывать такое спокойствие, - пусть бушуют ветры и пусть своим бушеваньем, они пробудят самую смерть в недрах её пучины; пусть легкое судно, разрезая море, взбегает на горы валов, как Олимп высоких и потом низвергается в преисподнюю! О, если-бы пришла ко мне смерть, теперь - я умер-бы, переполненный счастием. Я боюсь, что после этой минуты, мне уже не будет суждено такого наслажденья в грядущем!
ДЕЗДЕМОНА.
Да не допустит этого небо! Да возрастает наша любовь и радость с каждым днем нашей жизни.
ОТЕЛЛО.
Услышьте мольбу её, силы небесные! - Я не могу передать так, как-бы я хотел, блаженство, которое чувствую. Оно задушает мой голос..... О, вдруг слишком много радости. О, пусть этот поцелуй - и еще вот этот (он целует ее), пусть только они одни будут всегда единственною причиною нашего спора!
ЯГО (в сторону).
О, как они слились в гармонии; но я порву струны, которые звучат этой музыкой.
ОТЕЛЛО.
Ну, теперь отправимтесь к крепости. Друзья, наши войны кончены. Турки потоплены - Как-то поживают здесь наши старые знакомые? О мой милый друг! ты можешь быть уверена, что тебя хорошо примут в Кипре: жители ко мне очень привержены. О моя милая! Я не перестаю говорить, мне кажется, я в бреду от восторга.... Добрыи Яго, пожалуйста, сходи к пристани, вели выгрузить мою поклажу и приведи с собой в крепость кормчого: он храбрый матрос, он стоит того, чтобы об нем позаботиться..... Приди ко мне, Дездемона: какое счастие, что я нашел тебя в Кипре!
(Все уходят, кроме РОДРИГО и ЯГО).
ЯГО.
"Мы сойдемся в гавани: приходи туда, если ты уверен в себе. Говорят, что малодушные, в то время, когда любовь завладевает ими, чувствуют более благородства и смелости, чем обыкновенно им свойственно. Слушай - Лейтенант сегодняшнюю ночь в карауле..... прежде всего, я должен предупредить тебя, что Дездемона решительно влюблена в него.....
РОДРИГО.
"В него? это невозможно.
ЯГО.
"Молчи..... Я тебе все открою. Заметь, как неестественна была её любовь к Мавру. И за что она полюбила его? За его хвастовство, за те нелепые выдумки, которые он передавал ей. Но может-ли она всегда любить его за эту болтовню? С твоим-ли умом поверить этому? - Для её глаз нужна пища, а разве они могут насытиться, взирая на дьявола? Когда горячка крови потухнеть, истомленная наслаждениями, тогда, чтобы снова возжечь её пламя и возвратить пресыщению новые желания, для этих желаний необходимы красота и приятность, сходство в летах и в нраве, надобно все то, чего не достает Мавру. Лишенная всего этого, она скоро почувствует, что её нежное сердце обманулось; потом в ней зародится отвращение и наконец ненависть к Мавру. Природа, одна природа будет руководить ею и заставит ее сделать новый выбор. - Теперь, Родриго, после такого очевидного и простого заключения, скажи - кто ближе Кассио к этой цели? Он хитер и ловок. Совесть внушает ему только одно: скрывать себя под маской приличия и доброты, чтобы вернее удовлетворить своим страстям и своим низким наклонностям. Этот тонкий и увертливый плут умеет пользоваться обстоятельствами, умнет украшаться наружно такими достоинствами, которых во-все не имеет. Он адский плут, ктому-же прекрасен, молод, да, он наделен такою наружностью, которая очаровывает неопытные и незрелые сердца; он опаснее чумы! Он совершенный плут - и уже женщина успела отличить его.
РОДРИГО.
"Можно-ли поверить словам твоим? Она проникнута самою высокою добродетелью!
ЯГО.
"Фальшивая монета! Ведь вино, которое пьет она, сделано из винограда. Она никогда не полюбила-бы Мавра, если-бы в самом деле была так добродетельна..... Обман! - Разве ты не видал, как рука её сжимала руку Кассио? Заметил-ли ты это?
РОДРИГО.
"Да, видел; но то была с её стороны только обычная вежливость.
ЯГО.
"Разврат, клянусь тебе этою рукою. Это уж признак, тайное зарождение сладострастных побуждений и нечистых мыслей. Губы их так сближались, что даже дыхания смешивались..... Порок, Родриго, с его безстыдными помыслами. От этих безмолвных нежностей, знаменующих начало, до развязки и рокового условия - недалеко..... Да, да! Но, синьор, я укажу вам, как действовать. Я вас вызвал сюда из Венеции..... Бодрствуйте эту ночь - вот мой приказ вам. Кассио вас не знает. - Я буду недалеко от вас. Придумайте какой-нибудь предлог для того, чтобы взбесить Кассио, или тоном презрения, или смеясь над его дисциплиной, или чем вы захотите и как найдете удобнее17.
РОДРИГО.
"Хорошо. Ну чтожь?
ЯГО.
"Он заносчив и неукротим в минуту гнева..... может бых, он дойдет до того, что ударит вас. - Доведите его до этого..... но если удар будет нанесен, о! тогда я подвигну весь остров к такому бунту, который утишить можно будет только одною смертию Кассио. Этим вы пособите мне, оказать вам услугу и достигнете своих желаний. Препятствия будут разрушены, а с ними нет никакой надежды на успех!...
РОДРИГО.
"Я готов и на это, если ты мне только доставишь удобный случай.
ЯГО.
"О, я тебе ручаюсь.... Постой..... Нет, лучше сей-час-же приходи в крепость..... Я там буду. Мавр поручил мне перенесть его поклажу на берег. До свиданья.
РОДРИГО.
Прщай.
(Уходит).
ЯГО.
Как не поверить тому, что Кассио любит ее? Не должно-ли казаться правдоподобным то, что и она любит Кассио? Мавр имеет душу постоянную, благородную; душу, созданную для любви; это так верно, как-то, что я ненавижу его..... Он будет нежный муж, за это можно отвечать. Я также люблю красавицу..... правда, в моей любви к ней нет страстного жара, горячности, и хотя, может быть, я беру на себя грех слишком тяжкий, но мое влечение к ней - это жажда мщения. - Я подозреваю, что сладострастный Мавр некогда подкрался к моему ложу! Мысль эта, как ядовитый минералл точит грудь мою и ничто не может, ничто не будет с состояний удовлетворить меня до-тех-пор покуда Отелло станет рядом со мною: жена за жену; когда-же это не удастся, я волью в него адскую ревность, от которой он потеряет разсудок. Если этот дурак, которого притащил я сюда из Венеции, и который нужен мне, как горячий охотник, если он, пойдет по следам, указанным мною: цель моя достигнута. Микель Кассио введет Мавра в славное заблуждение на свой счет..... Да, я боюсь: Кассио что-то слишком нежно поглядывает и на мою жену..... О, я доведу Мавра до того, что он будет обожать меня, благодарить за то, что я взбунтую душу его и погружу в бешенство. Это здесь (сморщив лоб), но еще смутно. Коварство сначала выказывается только с одной стороны: оно обнаруживает себя вполне при развязке.
(Уходит).
СЦЕНА II.
УЛИЦА В ГОРОДЕ.
ГЕРОЛЬД (с объявлением). НАРОД.
"Наш храбрый и благородный Генерал Отелло, получив известие о совершенном потоплении Оттоманского Флота, желает, чтобы жители ознаменовали празднеством эту радостную новость; пусть разделятся - одни для танцев, другие для зажжения потешных огней; словом, пусть каждый веселится как может, потому-что в этот радостный день будет также празднована и женитьба Отелло. Вот его приказания, которые велено обнародовать. Все работы отложены, и предоставляется полная свобода гулять от пяти часов вечера до-тех-пор, пока колокол Замка не пробьет одиннадцати часов. Слава и благоденствие жителям Кипрским и нашему знаменитому Генералу Отелло!"
СЦЕНА III.
В КРЕПОСТИ.
ОТЕЛЛО, ДЕЗДЕМОНА, КАССИО и свита.
ОТЕЛЛО.
КАССИО.
Яго уже получил приказание, но не смотря на это, я хочу еще сам осмотреть все.
ОТЕЛЛО.
На Яго можно положиться. Добрая ночь, Микель; завтра утром мне еще нужно будет переговорить с тобой. (к Дездемоне) Пойдем, друг мой; договор заключен: надобно вкусить
(ОТЕЛЛО и ДЕЗДЕМОНА уходят с их свитой; ЯГО входит).
КАССИО.
"Ты пришел очень кстати, Яго: нам пора отправиться к нашему посту.
ЯГО.
"Кчему такая поспешность, лейтенант? еще нет десяти часов. Наш генерал оставил нас прежде срока из любви к Дездемоне. Мы не будем осуждать его за это: еще он не испытал упоения брачных ночей, а она цветок, достойный Юпитера.....
"Да, твоя правда: она существо совершенное.
ЯГО.
"И я вам отвечаю за нее: эта женщина жаждущая наслаждений.
КАССИО.
"Красота в образе: самом нежном и роскошном.
ЯГО.
"Какой у нея взгляд! И как много пророчит он!
КАССИО.
"Какой страстный, взгляд - и, вместе с этим такой скромный.
ЯГО.
"А когда она говорит, то неправда-ли пробуждает любовь?
КАССИО.
"В самом деле: все в ней - очарование.
ЯГО.
"Очень хорошо. Да осенит ночь своим покровом таинства любви их. Пойдемте-ко, лейтенант, у меня есть бутылочка вина, а два шага отсюда ватага храбрых островитян, которые готовы всегда чокаться во-славу черного Отелло.
КАССИО.
"Я не расположен сегоднишний вечер, добрый Яго. Ктому-же я со-всем почти не могу пить вина: я желал-бы, чтобы общество придумало какое-нибудь другое средство повеселиться вместе.
ЯГО.
"О, ведь это друзья наши..... Вы осушите только один стакан, а там, пожалуй, я готов пить за вас.
"Я сегодня вечером и без того уже выпил целый стакан после долгих убеждений, и, то с условием, чтобы в вино подмешали не много воды; но меня, кажется, обманули: посмотри - мои глаза уже мутны. Что делать? признаюсь, это несчастие - быть таким слабым, и я не решусь ни с кем, в этом случае, испытывать силы свои.
ЯГО.
"Стыдитесь - вы мужчина! Эта ночь должна быть посвящена веселью: наши друзья приглашают вас.
КАССИО.
"Где они?
ЯГО.
"За этой дверью. Попросите их сюда.
КАССИО.
"Пожалуй, но мне-бы этого не хотелось.
(уходит).
ЯГО.
Если-бы я мог убедить его выпить еще стакан, после выпитого им, он сделался-бы сердитее и сварливее собаки, которая у моей молодой госпожи..... А мой безсмысленный Родриго, который, кажется, еще более поглупел от любви, уж порядочно-таки осушил за здоровье Дездемоны..... и он теперь не далеко от караульни. Три Киприота, характера смелого и кипучого, готовые ежеминутно защищать честь свою - достойные представители этого воинственного острова, воспламененные сегодняшней попойкой, которую я подготовил, также на часах..... И среди этого стада пьяных людей, я, спокойный и трезвый, подвигну Кассио на какое-нибудь безразсудство, чтобы принести в волненье весь остров...... Но они идут сюда..... Когда грезы мои осуществятся, о! тогда ладья моя быстро помчится, по теченью, на крылах ветра.
КАССИО (полу-пьяный).
"Да..... Небо свидетель, что они через-край наливали мне.
МОНТАНО.
"Что за вздор! клянусь честью солдата, едва только одну кружку.
ЯГО.
"Вина! Эй!
(он поет:)
Пусть, чарочка18 наша звенит, да звенит,
Пусть чарочка наша звенит!
-- человек;
&nbs p; Короток его век, --
Таки пуст-же он чаркою жизнь веселит!
Еще вина!
"Клянусь небесами... вот чудесная песня!
ЯГО.
"Я выучил ее в Англии, где право чудо молодцы в попойках19. О, куда этим Германциам, Датчанам и толстобрюхим Голландцам...... эй, вина!.... тягаться в разгуле с Англичанином!
КАССИО.
"Будто-уж Англичанин такой знаменитый пьяница?
ЯГО.
"Да разумеется. Он легко перещеголяет Датчанина записного пьяницу; он свалит с ног Германца, а на лице его не покажется и капли пота; он еще не успеет налить себе другую кружку, как уж у Голландца закружится голова.
КАССИО.
"За здоровье Генерала!
МОНТАНО.
"Я готов, лейтенант! я не отстану от вас.
ЯГО.
"О, любезная Англия!.
(он поет;)
&n bsp; Славный был Король Стефан!
Дешев был его кафтан;
& nbsp; И за этот за обман,
Он портного бить изволил
Собственной своей рукой.....
Ты-же, с низкою душой,
И одеждой дорогой:
&nb sp; Гордость разрушает царства,
Вознесенные судьбой!
Лучше сделаешь - смирись;
20.
Вина! вина!
КАССИО.
"Еще лучше чем первая!
ЯГО.
"Хотите, я повторю?
"Нет, тот кто сделает такое злоупотребление, не достоин своего звания..... Да!.... Небо выше всего - и там будут души спасенные, и души не спасенные.
ЯГО.
"Это совершенно справедливо, добрый лейтенант.
КАССИО.
"Что-же касается до меня... не оскорбляя моего Генерала, - и никого из моих начальников..... я причисляю себя к спасенным.
ЯГО.
"Я также и себя причисляю к ним.
КАССИО.
"Так, - однако, пожалуй-ста, не прежде меня..... Ведь лейтенант выше знаменоносца.....Довольно.....Примемся за наши дела..... Боже, прости грехи наши..... Господа, к своим постам..... Господа, не подумайте, чтобы я был пьян..... (показывает на Яго). Это мой знаменоносец.... вот моя правая рука, а вот левая..... Я совсем не пьян..... я могу твердо стоять и не запинаясь говорить.
ВСЕ.
"Чрезвычайно хорошо!
КАССИО.
"Ну да, очень хорошо. Так не подумайте-же, что я пьян.
(уходит).
МОНТАНО.
"На платформу, товарищи! Выводите смену.
ЯГО.
Вы заметили этого офицера, который прежде всех вышел отсюда. Храбрый воин! он, пожалуй, как Цесарь обдумает вам план битвы, но за то имеет несчастную слабость, которая в совершенном равновесии с его достоинствами. Нельзя не сожалеть об этом! Я боюсь, не слишком-ли доверяет ему Отелло. Что, если рано или поздно, в припадке опьянения, он нарушит спокойствие острова?
Разве эти припадки с ним часты?
ЯГО.
Это предисловие всех ночей его. Если-бы даже сутки длились сорок восемь часов, и тогда-бы не склонило его ко-сну до-тех-пор, покуда-бы хмель не убаюкал.
МОНТАНО.
Теперь-бы кстати предупредить Генерала. Может-быть, он не замечает в нем этой слабости, или, по доброте своей, видит в Кассио одни только достоинства, и смотрит сквозь пальцы на его недостатки. Не правда-ли?
ЯГО (тихо).
Как, Родриго..... еще здесь? Умоляю тебя, беги за лейтенантом, беги скорей.....
(РОДРИГО уходит).
МОНТАНО.
ЯГО.
Нет, я не решусь, хоть давайте в награду мне этот прекрасной остров. Моя любовь к Кассио безпредельна, и я готов употребить все, чтобы только излечить его от этого зла..... Но что это за шум? послушайте.
(Слышны крики извне: - помогите..... Кассио вбегает, преследуя Родриго).
КАССИО.
Ты негодяй, ты подлец!
Что такое, лейтенант?
КАССИО.
Урод! он меня учит моей обязанности. Я приколочу его!
РОДРИГО.
КАССИО.
Ты еще разговариваешь, презренный?
МОНТАНО.
Придите в себя, любезный лейтенант. Удержите вашу руку.
Оставьте меня, или, клянусь, я разрублю вам лице.
МОНТАНО.
Полноте, полноте..... Вы пьяны.
КАССИО.
ЯГО (к Родриго.)
Беги отсюда, беги отсюда, я говорю тебе. Кричи! бунтуй! (Родриго уходит)..... Что с вами, любезный лейтенант! Ах! друзья! помогите..... о! лейтенант!.... Благородный Монтано! товарищи помогите!.... Признаться, вот славные часовые..... (звук набата)..... Звонят в набат? Чорт возьми, дело идет не на шутку. Город встревожился. Ах, лейтенант, остановитесь. Вы хотите погубить на-всегда свое имя! (Входят ОТЕЛЛО и служители).
ОТЕЛЛО.
Что такое? В чем дело?
Я истекаю кровью, я ранен смертельно. Пусть умрет он!
ОТЕЛЛО.
Заклинаю жизнию, остановитесь.
ЯГО.
Остановитесь, остановитесь, лейтенант, Монтано, - офицеры, разве вы забыли ваш долг и то место, в котором находитесь? Остановитесь, остановитесь! с вами говорит - Генерал. Заклинаю вас честью, остановитесь!
Что это такое? Как! Что за причина этого позора? Разве мы сделались Турками и будем над собою совершать то - до чего небо не допустило Оттоманов? - Взываю к вам именем Христа: окончите эту безумную распрю. Кто сделает один шаг, для удовлетворения своего бешенства - тот не дорожит своею головою. Одно движение его будет стоить ему жизни. Пусть смолкнет этот страшный колокол: он нарушает спокойствие острова..... Что все это значит? Честный Яго, ты, кажется, поражен горестью, скажи - кто первый зачал ссору? Я требую этого именем твоей дружбы.
ЯГО.
Я не знаю. За минуту перед этим, даже в эту самую минуту, они, сидя здесь в зале караульни, разговаривали так дружно между собою, как жених и невеста, которых раздевают перед брачным ложем, как вдруг, будто зловещая планета обезумела их: шпаги на-голо, с жаждою крови они бросились друг на друга..... Я не мог заметить, чем началась эта роковая ссора, и право, желал-бы потерять в каком-нибудь славном деле мои ноги, которые принесли меня сюда, чтобы быть свидетелем этого происшествия.
ОТЕЛЛО.
Как ты мог, Микель, забыться до такой степени?
Умоляю вас, простите меня..... я не могу говорить.
ОТЕЛЛО.
Храбрый Монтано, вы всегда славились вашею кротостью; свету известны ваши строгия правила, ваша скромность в юности; имя ваше всегда с похвалой выходило из уст мудрейших людей. Что-же? разве вы наскучили вашей славой и хотите променять блестящее мнение, которое имеют об вас, на имя ночного разбойника? Отвечайте мне.
МОНТАНО.
не сказал и не сделал предосудительного, если только не порок - любовь к самому себе, и не преступление - защищаться, когда на нас нападают.
ОТЕЛЛО.
Клянусь небесами, не разум, а бешенство будет руководить мною в сию-минуту..... О, когда страсти отуманят разсудок мой, когда я подниму эту руку, тогда самый надменный из вас, падет под гневом моим..... Я хочу знать причину этого постыдного безпорядка. Скажите: кем, как начался он, - и тот, кто будет уличен в преступлении, если-бы даже вышел из одной утробы, сплетенный со мною, потерял меня безвозвратно! - Как! в городе еще не совершенно избавившемся от войны, когда сердца народа еще трепещут от страха, - заводить здесь домашния, личные ссоры, в полночь, в караульни, в месте назначенном для охранения безопасности, - это ужасно! говори, Яго, кто начал?
МОНТАНО.
Если какие-либо связи по дружбе или по должности, заставят тебя одним словом, более или менее исказить истину - ты не солдат!
ЯГО.
Генерал..... Монтано и я, мы разговаривали между собою..... вдруг, вбежал человек с криками, призывая на помощь..... Кассио следовал за ним с обнаженной шпагой, готовый совершить свою кровавую угрозу..... Этот офицер (указывая на Монтано) бросается на встречу Кассио, он его заклинает остановиться, а я бегу за кричащим беглецом, боясь, что и случилась, чтобы эти крики не напугали горожан. Но я не мог догнать его: он бежал гораздо скорее меня. Я возвращаюсь назад скорым шагом - и слышу звук шпаг и голос Кассио, гремящий ругательствами..... О, я не слыхал, чтобы когда-нибудь подобные выходили из уст его! Когда я вошел..... все это было одно мгновенье..... они уже были друг против друга: один нападая, другой защищаясь, в том самом положении, в котором вы сами застали их и остановили. Вот все, что я могу передать об их ссоре; но люди все-таки люди..... самые благоразумные иногда забываются..... Хотя Кассио не много оскорбил его, что может случиться со всяким человеком: в бешенстве можно ударить своего лучшого друга; но, должно полагать, и наверное, что незнакомец, который бежал от Кассио, нанес ему кровавое оскорбление, которое он не мог снести.
ОТЕЛЛО.
Я вижу, Яго, что твоя благородная душа, из привязанности к другу, хочет уменьшить его преступление. - Кассио, я люблю тебя, но никогда ты не будешь при мне офицером. (Входит ДЕЗДЕМОНА.) Вот видите..... мою возлюбленную пробудила эта тревога..... О, я примерно накажу вас.
ДЕЗДЕМОНА.
Что здесь случилось, мой друг?
Все спокойно, милая. Возвратись к своему ложу. Монтано! я беру на себя заботу исцелить твои раны. - Выведите его отсюда.....
(Монтано уводят).
Ты, Яго, обойди дозором город и успокой тех, которых напугала эта постыдная ссора..... Пойдем, Дездемона..... Вот какова жизнь солдат: часто самые счастливые часы их сна нарушает тревога.
(Уходят все, кроме Яго и Кассио).
ЯГО.
"Что, лейтенант, вы ранены?
КАССИО.
"Без надежды исцеления.
ЯГО.
"Слава Богу, что не так!
КАССИО.
"Моя честь, мое доброе имя! О, я потерял мое доброе имя! Я потерял часть самого себя, которая была безсмертна; остающаяся мне смешивает меня с животными..... О, моя честь, Яго; моя честь!
ЯГО.
"Как честный человек, я думал, что ваша рана на теле: такия раны гораздо чувствительнее уязвленной чести..... Честь! пустое, обманчивое слово, часто добытое без заслуги, отнятое без правосудия! Но вы клеплете на самого себя: вы ни мало не потеряли вашей чести, ни мало..... Помилуйте, вы мужчина!.... Еще вам остается много средств для возвращения милости Генерала; вы просто отрешены в минуту его гнева: ведь он наказал вас не из ненависти к вам, а так, более для примера, как всадник, который иногда бьет послушного коня своего, для того, чтобы задать острастку упорному и бешеному. Умолите его - и он снова ваш.
КАССИО.
"Я скорее готов молить о еще большем презрении, чем обманывать такого достойного начальника, навязывая ему офицера безразсудного, ветреного, склонного к пьянству..... Пить? болтать? ссориться? хвастать? браниться "и безумно толковать с собственною своею тенью?.... О, незримая сила вина, если ты еще не имеешь имени, которое-бы тебя отличало, мы назовем тебя - демоном!
ЯГО.
"Кого это вы преследовали со шпагой в руке? что он вам сделал?
"Я ничего не знаю.
ЯГО.
Возможно-ли?
КАССИО.
"В моей памяти начинают приходить безчисленные, но смутные, безотчетные образы..... ссора..... да, но причины я не знаю. О, как могут люди вливать в себя яд, лишающий их разума, и с безумным самодовольствием, с наслаждением превращаться в животных?
ЯГО.
"Ну вот теперь вы становитесь хладнокровнее. Как это вы так скоро пришли в себя?
КАССИО.
"Демон гнева вздумал сменить демона пьянства: так одно безумие открывает мне другое, чтобы заставить меня еще более презирать самого себя.
ЯГО.
"Полно-те, - вы слишком строгий нравоучитель. Конечно место, час, теперешнее положение острова..... Я-бы желал от всей души, что-бы этой ссоры не было, но если зло совершенно, то старайтесь только о том, что бы поправить его, для вашей собственной пользы.
КАССИО.
"Я пойду умолять его о возвращении мне моего звания..... он будет называть меня пьяницей!.... Нет! будь у меня столько ртов как у гидры - такой попрек закроет их все! - Теперь казаться чувствительным, после безумным, а потом дураком!.... Да! будь проклят каждый лишний стакан, потому-что дьявол таится в нем.....
ЯГО.
"Полно-те, полно-те..... хорошее вино - вещь благодетельная, если только вовремя пользоваться им. Не ораторствуйте против вина. Ведь я полагаю, любезный лейтенант, что вы уверены в моей к вам дружбе?
КАССИО.
"Я имел случай испытать ее..... Я пьян!
ЯГО.
"Вы, как и все живые существа, можете иногда быть пьяным..... Но я вас научу, что вы должны предпринять: жена нашего Генерала - в эту минуту наш Генерал. Я смело могу ее называть так, потому-что он весь предался ей; потому-что он безпрестанно созерцает её прелести, любуется её талантами..... Откровенно изъяснитесь с нею, потом надоедайте ей просьбами, чтобы она помогла вам возвратить ваше место..... Она так снисходительна, так добра, так благосклонна, что если не делает больше чем ее просят, то думает, что и со-всем не выполняет доброго дела. Заклинайте ее снова связать узел дружбы, разорванный между вами и её мужем..... Закладую все мое состояние против какой-нибудь ничтожной вещи, что ваш союз, таким-образом возобновленный, сделается еще крепче и надежнее, чем был когда-либо.
КАССИО.
"В самом-деле, это хороший советь.
ЯГО.
"Клянусь, он дан вам, по моей искренней к вам дружбе и приверженности.
КАССИО.
"Я верю этому. Итак, - завтра-же утром я стану просить добродетельную Дездемону, чтобы она что-нибудь предприняла в мою пользу..... Но если и это не удастся, то я совсем отчаюсь в своем счастии!
ЯГО.
"Совершенно справедливо. Прощайте, лейтенант; я еще имею приказанье обойти город дозором.
КАССИО.
"Добрая ночь, благородный Яго.
(Уходит).
ЯГО.
И ничего нет легче, как подвигнуть Дездемону к великодушному поступку: это наклонность её сердца. Как стихии природы, она создана быть источником блага. Трудно-ли ей убедить в чем-нибудь Мавра, если-бы даже она захотела отвлечь его от святых символов его веры? Она так оковала любовью его душу, что может вознести ее и низвергнуть, как-хочет повелевать ею. Причуды Дездемоны - имеют безграничную власть над слабою волею Maвpa..... И разве я коварствую, когда указываю Кассио самый легкий путь, который прямо поведет к его пользе? - Силы ада! Демоны прежде совершения самых черных своих замыслов, облекают их в небесные образы, как это я делаю теперь..... Покуда этот легковерный дурак будет приставать к Дездемоне, чтобы ему возвратили прежнюю милость; покуда она будет с жаром защищать его перед Мавром, - я волью в ухо супруга ядовитое подозрение. Я скажу ему, что она просить за Кассио, для удовлетворения собственного желания, и чем более, бедная, будет употреблять усилий, для возстановления его, тем более будет терять доверенность Отелло..... Так её добродетель станет причиною её гибели; самая доброта её сплетет сеть, которая опутает всех их..... (Входит Родриго) Что, Родриго?
РОДРИГО.
"Я бегу не как охотник, видящий свою добычу, а как животное, которого слепой инстинкт наводит на след. Кошелек мой тощееть; в эту ночь я перенес жестокое оскорбление - и верно плодом всего этого будет только одна опытность. За деньги, которые я оставляю здесь, приобретя немного побольше ума, я должен буду воротиться в Венецию.
ЯГО.
Как мне жалки нетерпеливые! Какие раны и когда могли излечиваться вдруг? Ты знаешь, что в наших действиях, мы руководствуемся только одним умом, а не сверх-естественною силою. А ум человеческий в своем ходе зависит от времени. Ведь, кажется, все идет хорошо: Кассио тебя ударил - и ты за это небольшое оскорбление, погубил Кассио. Пускай солнце возращает и терновник, который попадается на пути твоем, но растения, прежде цветущия, должны принести и плоды прежде. Умей только владеть собою..... Вот уж совсем разсвело. Удовольствия и дела сокращают длинноту часов. Отправляйся-ко, ступай, куда назначено тебе по записке..... Иди, говорю я тебе..... Впоследствии, ты узнаешь более..... Ступай, ступай.....
(Родриго уходить).
будет молить ее о заступлении за себя, я приведу Мавра, чтобы он, как гром внезапно обрушился над ними..... Да! вот мой план, вот мой путь..... О предприятие мое! не онемей в бездействии и отсрочках!
Примечания
16 То suckle fools, and chronicle small beer. Яго хочет сказать этим, что достойная женщина годится только для своего хозяйства, для кормления детей, да для того, чтобы сидеть у прилавка гостинницы, болтать с покупателями и записывать пол-пиво, выпитое ими.
17 Это смешение вы и ты Прим. Пер.
18 В подл. And let me the canakin clink, clink &... Can
Dictionary of the Englisch Language by the Author Samuel Johnson, London MDCCLXXXIII. Canakin - Acan, a small cup. (металлический кубок, чарочка.) А critical pronouncing Dictionary and Expositor of the English Language by John Walker, London. (Изд. 1836 г. стр. 71.) Гизо, cloche Sonne, sonne. etc. Это противно и смыслу песни и самому содержанию сцены. В переводе Фосса: Drum laszt mir das Glaselein &. Пр. Пep.
19 Les meitleur buveurs en Angleterre -- старинная Французская пословица. (Steevens.)
20 Эти стихи взяты из старинной Английской песни, которая сохранена в любопытном собрании сочинений, под заглавием: (Johnson.) В переводе, по необходимости, она изменена несколько.