| Автор: | Шекспир У., год: 1604 |
| Категория: | Драма |
Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Мера за меру. Действие третье. (старая орфография)
ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ.
СЦЕНА 1-я.
Комната в тюрьме.
(Входят герцог, переодетый монахом, Клавдио и профос).
Герцог. Итак, ты уповаешь, что Анжело
Тебя простит?
Клавдио. В надежде вся утеха
Для страждущих. Но я, надеясь жить,
Готов и умереть.
Герцог. Жди лучше смерти; -
И жизнь и смерть покажутся тебе
Тогда сносней. Подумай, что такое
Одни глупцы. Из оболочки тела
Безследно исторгается она
Пустым порывом ветра. - Смерти раб,
Она бежит навстречу ей нередко,
Когда считает именно себя
Далекой от нея. Все то, что в жизни
Нас радует - все, чем она способна
Утешить нас - основано на низком
И на дурном. В ней даже нет следа
И мужества: мы трусим перед жалом
Ничтожного червя. - Покой находим
Мы лишь во сне - так что ж бояться смерти,
Когда она такой же точно сон?
Мы любим нашу плоть, но мы не в праве
Назвать своей ведь даже и ее!
Вся состоит она из миллионов;
Частиц ничтожных праха, взятых с ветра
И чуждых нам! - Нередко говорят
О счастье в жизни! - где же это счастье?
Достигнем раз - то тотчас забываем
И больше уж не ценим. - В нашем теле
Нет даже прочности: его здоровье
Настолько хрупко, что зависеть может
От перемен обманчивой луны 40)!
Добыв богатство, остаемся с ним
Мы теми ж нищими. Какая польза
Нам в слитках золота? Ведь мы их носим,
Как вьючный скот! Дотащимся до смерти,
И разгрузит она нас навсегда.--
Жизнь даже нам не друг: её дары,
Из недр её рожденные - плоть, чувства -
Все, словом, что дает, она - выносит
Гнет страшных, злых болезней, заставляет
Клясть в муках жизнь! И молодость и старость -
Одни слова, тяжелый сон! - отрады
Для нас в них нет! В дни юности мы
От бедности; должны молить, чтоб старость
Нам помогала, - а скопив с летами
Угасло все: - желанья, красота,
Способности - все, чем могли бы мы
Приятным сделать ценный дар богатства!
Что ж наша жизнь? - Страданья хуже смерти
Встречаем в ней на каждом мы шагу;
Так что ж бояться вынесть эту смерть
Один лишь раз и кончить тем все муки?
Клавдио. Благодарю, отец святой, за ваши
Сердечные слова. Желая жить,
Идем мы, значит, к смерти; умирая ж -
Находим жизнь! - Так приходи же смерть!
Изабелла (за сценой,). Всем здесь живущим мир и
Божья благость.
Профос. Кто там? Прошу войти: - таким желаньям
Привет готов.
(Клавдио). Я навещу тебя,
Мой сын, еще.
Клавдио. Благодарю, отец мой.
(Входит Изабелла).
Изабелла (профосу). Я вас прошу позволить мне сказать
Два слова Клавдио.
Профос. Прошу покорно. (Клавдио).
Синьор 41), пришла сестрица к вам.
Герцог (профосу). Профос,
Профос. На сколько вам угодно.
Герцог. Устрой, чтоб мог я спрятаться и слышать
Их разговор. (Уходят герцог и профос).
Клавдио. Ну что, сестра? - с каким
Пришла ты утешеньем?
Изабелла. О, с прекрасным!
(Ведь утешенья красны с виду все).
Тебя избрал посланником своим
Анжело в рай, где ты устроить должен
Его дела; а потому готовься
На утро в путь.
. Так средств к спасенью нет?
Изабелла. Нет, есть одно; но им, спасая жизнь,
Ты разобьешь свое навеки сердце.
Клавдио. Так, значить, есть?..
Изабелла. Да, жизнь спасти ты можешь.
Судья нашел в душе своей порыв
Для адской милости. Прибегни с просьбой,
И он дарует жизнь тебе, но будет
Та жизнь навеки скованной.
Клавдио. Тюрьмой?
Изабелла. Да, да, тюрьмой! - почувствуешь ты точно
Себя в тюрьме, хотя перед тобою
Открыт свободно будет целый мир.
Клавдио
Изабелла. Так, что если ты
Пойдешь на эту милость, то Анжело
Сорвет с тебя твою одежду чести
И опозорит в будущем навек 42).
Клавдио. Скажи ясней.
Изабелла. Ах, Клавдио! Боюсь я,
Боюсь я за тебя, что увлечет
Тебя порыв горячей, юной жизни
И предпочтешь ты пять или шесть ничтожных
Коротких лет спасенью вечной чести!
Боишься смерти ты? - О, милый! - в ней
Ведь страшен час лишь только ожиданья!
А что до мук, то и червяк ничтожный,
Раздавленный ногой, страдает так же,
Как и гигант.
Клавдио
Иль можешь думать ты, что твердость духа
Должна ты влить в меня набором слов
И нежных уговоров? Нет, сестра!
Уж если точно должен умереть я -
Смерть, как невесту, бодро встречу я!
Изабелла. Вот это точно говорит мой брат!
Отец из гроба вдохновил твой голос!
Да, ты умрешь! Ты слишком благороден,
Чтоб жизнь спасти постыдною ценой.
Узнай теперь, что этот, по наруже
Святой, наместник, чье лицо и речь.
Пугают юность и её ошибки,
Как сокол птиц - сам воплощенный демон,
В чьем сердце столько ж грязи и греха,
Как в самом черном, тинистом болоте.
Клавдио. Ужель?.. святой Анжело!..
Изабелла
Святую только ризу 43), под которой
Скрывает самый черный, адский грех.
Представь, мой милый брат, что мог спасти бы
Свою ты жизнь, когда б я согласилась
Ему отдать свою позорно честь!
Клавдио. Не может быть!..
Изабелла. Да, да! - ценою этой
Купить ты можешь право проступаться
И впредь в твоем грехе! Сегодня ночью
Должна я сделать то, о чем мне гадко
И говорить, - иначе завтра утром
Тебя ждет казнь.
Клавдио. Ты не пойдешь на это.
Изабелла. Поверь, что, будь возможность мне спасти
Я жизнь мою не больше, чем булавку.
Клавдио. Благодарю, друг милый, Изабелла.
Изабелла. Готовься ж завтра рано умереть.
Клавдио. Да! - значит, страсть шевелится и в нем
Когда он так смеется над законом,
Который сам поставил! - Поневоле
Приходит мысль, что, верно, этот грех
Из всех семи смертельных самый легкий.
Изабелла. Как! Что сказал ты?..
Клавдио. Будь иначе, как
Он, столь известный мудростью своей,
Себя решился осудить навеки
За страстный, пылкий миг? - О, Изабелла-
Изабелла
Клавдио. Ужасно умереть!..
Изабелла. А жить в позоре гнусно!
Клавдио. Да! - но тоже
И умереть!.. уйти в безвестный путь!
Лежать и гнить под насыпью холодной,
Утратить жизни благодатный жар!
Стать безобразной, мертвою колодой,
Тогда как дух, так чувствовавший радость
В былые дни - низвергнется в огонь,
В холодный лед, иль будет с бурным вихрем
Витать весь век в безбрежной пустоте 44),
В пространстве мира!.. Стать одной из тех
Несчастных душ, которых нам мечта
Рисует вечно воющими в муках!..
О, страшно, страшно!.. Что бы ни послала
Земная жизнь: тюрьму, болезни, старость,
В сравненьи с тем, что нас пугает в смерти!
Изабелла. О, Боже мой!..
Клавдио. Сестра!.. позволь мне жить!..
Каков бы ни был грех, которым будет
Спасен твой брат - его простит природа!
Сочтет поступком честным...
Изабелла. Трус!.. бездушный,
Презренный трус!.. Моим позором хочешь
Купить ты жизнь!.. твоей сестры безчестьем!..
Ведь это тот же грех кровосмешенья!..
Что думать мне? Ужели заподозреть
Должна я нашу мать, что изменила
Она отцу, родив тебя на свет?..
Из недр отца не мог произойти
Такой презренный отпрыск!.. Прочь! Тебя
Не знаю я!.. умри! Когда б могла я
Ты не дождался б даже и его!
Несу я к небу тысячи молитв
За смерть твою и ни одной за милость!
Клавдио. Сестра, сестра!.. дай вымолвить мне слово...
Изабелла. Позор, позор! Теперь я поняла,
Что не пустым был, легким увлеченьем
Проступок твой! Грех этот хочешь сделать
Ты ремеслом; слить с милостью разврат!
(Уходя). Умри, умри!.. и чем скорей, тем лучше!
Клавдио. О, выслушай, молю тебя, сестра!
(Входит герцог.)
Герцог. Позволь, юная отшельница, сказать тебе слово; только одно слово.
Изабелла
Герцог. Я хотел бы, если у тебя есть свободное время, с тобой поговорить. Ты увидишь, что разговор этот будет полезен для тебя самой.
Изабелла. Много времени у меня нет, потому что я не имею права отнимать его у других занятий; но для вас я ненадолго останусь.
Герцог (тихо Клавдио). Я слышал, мой сын, весь ваш разговор с сестрой. Знай, что у Анжело не было и мысли ее совратить. Он просто хотел, изучая людскую природу, испытать добродетель твоей сестры, и её прекрасный, внушенный честью, отказ, очень его обрадовал. Я говорю это прямо, потому что, будучи духовником Анжело, хорошо знаю его мысли. Ты должен готовиться к смерти, не обманывая себя пустой надеждой. Иди же и склони смиренно колени для покаяния.
Клавдио. Позволь мне только выпросить у сестры прощенье. Что ж до смерти, то я её жажду сам, потому что жизнь стала мне ненавистна.
Герцог. Думай так и впредь. Прощай.
(Уходит Клавдио. Возвращается профос).
Поди сюда, профос.
Профос
Герцог. Чтоб ты удалился вновь так же, как пришел. Оставь меня на минуту с этой девицей. Мой образ мыслей и моя одежда могут служить тебе порукой, что из этого свиданья не будет для нея ничего дурного.
Профос. В добрый час. (Уходит профос).
Герцог (Изабелле). Рука, создавшая тебя прекрасной, наделила в то же время добрым сердцем, без которого красота скоро вянет. Но ты, будучи добра от природы, можешь быть уверена, что сохранишь этим долго свою красоту. Я случайно услышал о посягательстве Анжело на твою честь и, признаюсь, не мало бы этому удивился, если б не знал множества примеров подобной слабости. Скажи, что намерена ты теперь предпринять для того, чтоб спасти жизнь брата?
Изабелла. Пойду сейчас сказать Анжело мое решенье. Видеть законную смерть брата мне будет легче, чем прижить незаконного ребенка. - Но, Боже, как ошибся наш добрый герцог в Анжело! Я буду ждать его возвращения, и тогда пусть наложат мне печать вечного молчанья на язык, если я не обличу злодея-правителя.
Герцог. Намеренье твое прекрасно, но едва ли выполнимо в настоящем случае. Анжело непременно увернется от твоего обвинения, сказав, что он хотел тебя только испытать. Потому выслушай лучше, что скажу тебе я. Средство сделать тебе добро представляется само собой. Послушавшись меня, ты сделаешь благодеяние одной несчастной оскорбленной женщине, спасешь брата от власти гневного закона, угодишь герцогу, если он, возвратясь, узнает об этом деле, а главное - всем этим ты нисколько не запятнаешь своей чистоты.
Изабелла. Научите, что должна я делать! - у меня хватит в душе сил исполнить все, лишь бы сберечь в невинности самую душу.
Герцог. Знаю, знаю: добродетель смела, а доброта предприимчива. - Слыхала ли ты о некоей Марианне, сестре Фридриха, храброго солдата, погибшого в море?
Изабелла. Слыхала, и всегда одно хорошее.
. На ней должен был жениться Анжело. Он дал ей в том клятвенное обещание, и был уже назначен день свадьбы. Но тут случилось, что как раз в промежуток времени между днями обрученья и брака её брат Фридрих погиб в море; а вместе с кораблем, на котором он находился, утонуло и все приданое его сестры. Несчастье это отозвалось на бедной девушке не одним, а тройным ударом: она лишилась благородного, успевшого уже прославиться брата, который горячо ее любил; потеряла приданое, бывшее основой её будущого счастья, и наконец от нея отказался и жених, казавшийся столь честным, Анжело.
Изабелла. Возможно ли? Анжело покинул ее в таком положении?
Герцог. Да; - покинул в слезах, не осушив их ни одним словом утешения. Он отрекся от всех своих клятв, сославшись на какой-то выдуманный предлог, будто бы позоривший её честь; словом, предал ее отчаянью, которым она томится до сих пор; сам же остался холодным мрамором, обливаемым, но не смягчаемым её слезами.
Изабелла. Какой радостью была бы для этой бедной девушки смерть! - Дурно, как вижу, устроена земная жизнь, если дает возможность жить такому человеку! - Но как же могу помочь её горю я?
Герцог. Ты не только можешь это сделать, но вместе с тем спасешь жизнь твоему брату, оставшись чистой сама.
Изабелла. Говорите, говорите, как?..
Герцог. Девушка эта до сих пор пылает к Анжело своей прежней страстью. Жестокий его поступок не только не потушил этой страсти, как можно было б ожидать, но, напротив, ее удвоил, как преграда, поставленная потоку. - Отправься ж к Анжело и притворись, что согласна на его предложение; но при этом поставь непременным условием, чтоб свидание ваше продолжалось не долго и, сверх того, произошло в совершенной темноте и безмолвии, в нарочно для того выбранном, тайном месте. - Если он на это согласится, то остальное уладится само собой. Мы уговорим оскорбленную девушку пойти на свиданье вместо тебя, а затем, когда хитрость будет обнаружена, Анжело поневоле должен будет вознаградить свою бывшую невесту. Таким образом брат твой будет спасен, честь твоя останется незапятнанной, бедная Марианна получит награду, а преступление наместника выведется наружу. - Я беру на себя уговорить Марианну и, как должно, ее приготовить. Если ты согласна, то двойная польза, какую принесет этот поступок, выкупит его обман. - Что ж ты мне скажешь?
Изабелла. Уже одна мысль о возможности такого исхода успокаивает меня вполне. Что ж до успеха, то я в нем уверена.
Герцог. Он зависит главнейше от тебя самой. Ступай же сейчас к Анжело. Если он потребует, чтоб ты отдалась ему в эту же ночь, то обещай исполнить его желание. А я, между тем, отправлюсь в предместье святого Луки, где в доме, окруженном рвом, живет покинутая Марианна. Ты найдешь меня там. Кончай скорее с Анжело, чтоб привести к желанному концу все.
Изабелла. Благодарю вас, святой отец, за утешительные хлопоты. Прощайте.
СЦЕНА 2-я.
Улица перед тюрьмой.
(Входит герцог в платье монаха; ему навстречу Колотушка, клоун и стража).
Колотушка. Да, да, не будь принято мер против вашей торговли мужчинами и женщинами, как скотами - весь мир расшатался бы, как пьяный 45).
Герцог. О, Господи, это что за компания?
Клоун. Конец всякому в мире веселью, если из двух промыслов самый веселый преследуется, а сквернейший находит потачку от самих властей. Сводников сажают в тюрьму, а ростовщики гуляют в мантиях, подбитых мехом, да еще не одним, а целыми двумя: лисьим и овечьим. Первый греет с изнанки, а второй идет для красы на опушку 46).
Колотушка. Иди, иди. Нечего разговаривать. (Герцогу) Бог помочь, святой отче-брате!
Герцог. Того же и вам, почтенный брате-отче! В чем попался этот человек?
Колотушка
Герцог. Не стыдно ли, презренный негодяй,
Что ты живешь грехом и преступленьем?
Какой работой добываешь ты
Насущный хлеб? какое носишь платье?
Поит тебя и кормит грязный грех!
Иль не подумал ты ни разу в жизни,
Когда ты ел и пил, что стыдно даже
Звать жизнью жизнь, коль скоро мы ее
Таким зловонным добываем средством.
Клоун. Средство, святой отец, действительно немного припахивает; но я могу вам доказать...
Герцог. Что доказать? Когда нашепчет дьявол
Тебе слова, чтоб извинить твой грех,
То в этом будет знак, что завладел он
Тобой совсем. - Веди его немедля,
Констабль, в тюрьму. - Такого наглеца
Исправить может только наказанье.
Колотушка47).
Герцог. О, если б знать могли мы душу всех,
И чтоб никто не мог скрывать свой грех!
Колотушка. Скоро, святой отец, петля стянет ему шею так же, как ваши чресла стянуты веревкой. (Входит Луцио).
Клоун. А, чую спасителя! Вот кто за меня поручится. Этот господин - мой друг.
Луцио. Что это? почтенный Помпей! Какой Цезарь влачит тебя за своей триумфальной колесницей? Или ты вздумал заняться воровством? Разве нет больше пигмалионовых красоток, которых ты сделал женщинами 48), и в чьих карманах мог черпать деньги пригоршнями? - А, что скажешь? Какой припев споешь к этой песенке? Или ответ твой растаял на последнем дожде? Говори же. - Таков ли свет, каким был прежде? Что нынче в моде? Должно-быть, держать язык за зубами и киснуть? - Отвечай, каково идут дела?
Герцог. По-старому: чем дальше, тем хуже.
Луцио. Каково поживает мое сокровище, твоя хозяйка? Промышляет попрежнему?
Клоун. Спала с мяса до костей, так что остатки пришлось спрятать в бочку, как солонину 49).
Луцио. Что ж, - это недурно, да и в порядке вещей: пока женщина свежа - потаскушка, а просолилась - сводня. Против ничего не поделаешь. - Значит, тебя тащат в тюрьму?
Клоун. В нее самую.
Луцио. Ну, так счастливый тебе путь! Можешь, если хочешь, рассказывать, что удружил тебе этим я. - Только за что? за долги или за что другое?
Клоун. Ох, за сводничество, за сводничество!
Луцио. Вот оно как! Так заприте его покрепче. Если за сводничество следует сажать в тюрьму, то он заслужил это больше всех. Он - сводник старый, опытный и даже таким родился. - Прощай же, дорогой Помпей! Кланяйся от меня тюрьме! Будешь ты теперь всегда сидеть дома и увидишь сам, каким сделаешься прекрасным хозяином.
Клоун
Луцио. Ну, нет, дружище, - это нынче не в моде. Я, напротив, попрошу продержать тебя в тюрьме подольше. А если ты окажешься нетерпеливым, то тем хуже для тебя. Итак, до свиданья, любезный Помпей! (Герцогу). Благослови вас Бог, святой отец!
Герцог. И вас также.
Луцио. А что, Помпей, скажи, Бригитта мажется попрежнему?
Колотушка. Идем, любезный, идем!
Клоун. Так вы за меня в этот раз не поручитесь?
Луцио. Ни в этот ни в будущий. - (Герцогу) Что скажете, святой отче?
Колотушка. Идем, идем.
Луцио. Ступай, Помпей, в свою конуру. (Уходят Колотушна, клоун и стража). Не слыхали ли, святой отец, чего-нибудь о герцоге?
Герцог
Луцио. Одни говорят, что он гостит у русского императора, а другие - будто уехал в Рим. Скажите, как думаете об этом вы?
Герцог. Я ничего не знаю, но во всяком случае желаю герцогу добра.
Луцио. А согласитесь, что ведь преглупая пришла ему блажь так вдруг бросить государство и сделаться бродягой, что ему вовсе не пристало. - Анжело недурно ведет дела, а что до соблюденья законов, так подтягивает их даже с излишком.
Герцог. И хорошо делает.
Луцио. Ну, кой-какое послабленье для блудливых шалостей сделать было бы можно! А то он уж слишком в этом случае отрог.
Герцог. Порок-то уж очень распространен, потому и обуздать его можно только строгостью:
Луцио. Положим, так: родство у этого порока действительно большое; но ведь и искоренить его, пока люди будут есть и пить - трудновато. Что ж до самого Анжело, то говорят, будто он и родился не от мужчины и женщины, а каким-то особенным способом. Как вы-думаете - правда это?
Герцог. Какой же это способ?
Луцио. Одни говорят, что он произошел из икры морского чудища 50), а другие - будто был зачат парой трески. Верно одно, что когда он мочится, то моча его тотчас застывает льдом. Сверх того, известно, что он хотя и может двигаться сам, но, в сущности, безполая кукла.
Герцог. Вы шутливы и злы на язык.
Луцио. Вы посудите сами: не безчеловечно ли за легонький припадок чесотки осуждать человека на смерть? Неужели позволил бы такую вещь отсутствующий герцог? Я уверен, что, прежде чем повесить человека за сотню незаконнорожденных, он раскошелился бы сам на содержание тысячи. Он был проказник и эти дела понимал, а потому и смотрел на них снисходительно.
Герцог. Никогда не слыхал я, чтоб отсутствующий герцог был падок до женщин. Этой слабости за ним не было.
Луцио
Герцог. Это невозможно.
Луцио. Что вы рассказываете! Он не пропускал даже пятидесятилетней нищей, не вложив ей в ящик своей лепты. Были за ним и другие грешки. Вот хоть бы насчет чарочки: - известно, что клюкнуть он тоже был горазд.
Герцог. Ну, это уж вы на него клевещете.
Луцио. Кто - я? Да ведь я был из самых близких к нему людей и потому знать могу. Он вообще был себе на уме, и я знаю даже причину его отъезда.
Герцог. Если знаете, то пожалуйста сообщите.
Луцио. Ну, нет, - прошу извинить! Это - секрет, который надо держать за семью замками. Я могу на него только намекнуть. Вот тоже всем известно, что герцога считали умным человеком.
Герцог. Кто ж в этом сомневается?
Луцио. А между тем, знаете ли вы, что он поверхностен, глуп и бездарен?
Герцог. Вы или ошибаетесь, или говорите из злости и зависти. Вся его жизнь и дела свидетельствуют о нем гораздо лучше. Если судить по тому, что он сделал, то и само пристрастье признает его замечательным государственным человеком и воином. Потому вы говорите или не зная дела, или суждения ваши омрачены злобой.
Луцио. Я его знаю и люблю.
Герцог. Любовь говорит с большим знанием, а знание с большей любовью.
Луцио. Так вот и я знаю, что говорю.
Герцог вы честны и говорили по убеждению, то будете обязаны исполнить мое требование. А я потребую этого непременно. - Позвольте узнать ваше имя.
Луцио. Меня зовут Луцио, и я известен герцогу хорошо.
Герцог. Он узнает вас еще лучше, если я передам ему ваш разговор.
Луцио. Уж не воображаете ли вы, что я вас боюсь?
Герцог. Вы говорите так, надеясь, что герцог никогда не вернется, или считаете меня слишком ничтожным противником. Впрочем, я знаю сам, что не могу вам сделать большого вреда, потому что при герцоге вы наверно отопретесь от ваших слов.
Луцио. Скорее позволю себя повесить, и вы очень ошибаетесь, если обо мне так думаете. Но довольно об этом. - Знаете ли вы, что Клавдио должен завтра умереть?
Герцог. За что?
Луцио государство. Ведь Анжело не позволяет даже воробьям вить гнезда под крышей своего дома, потому что воробей - блудливая птица. Герцог по крайней мере оставлял темные делишки в потемках и никогда не выводил их на Божий свет. А что до Клавдио, то он действительно приговорен к смерти за то, что поднял юбку. Прощайте, почтенный отче! Прошу, помяните меня в ваших молитвах! А о герцоге я прибавлю, что он не прочь был полакомиться бараниной даже в пятницу. Теперь время его уже, конечно, прошло, но он все еще но пропустит случая побаловаться даже с нищей, несмотря на то, что от нея разит ржаным хлебом и луком. То, что я сказал, можете рассказывать всем. Прощайте! (Уходит Луцио).
Герцог. Ни власть ни сан не могут нас избавить
Она равно и правых и виновных
И нет царя, пред кем бы клеветник,
Смирясь, молчать заставил свой язык!
Но кто идет? Эскал, Кляча, профос и стража).
Эскал. Свести ее немедленно в тюрьму.
Кляча. Будьте милосердны, ваша милость, пожалейте меня! - ваша доброта всему свету известна!
Эскал
Профос. Одиннадцать лет она, осмелюсь доложить вашей милости, занимается сводничеством.
Кляча. Это на меня, ваша милость, все господин Луцио наклепал. От него Катерина Ляг-ничком еще при старом герцоге забеременела, и он обещал на ней жениться, а я целый год с четвертью их ребенка поила и кормила. И вот как он теперь мне за мое благодеяние платит!
Эскал. Этот Луцио действительно величайший развратник. Распорядитесь, чтоб его призвали ко мне. А ее сведите сейчас же в тюрьму, без всяких разговоров. (Кляча и уходят). Ну что, профос? Ведь мой соправитель Анжело неумолим! Клавдио должен умереть завтра. Прикажите послать к нему духовника и озаботьтесь вообще, чтоб он приготовился к смерти, как добрый христианин. Имей Анжело немного моей доброты, он бы так не поступил.
Профос. У Клавдио уже был вот этот почтенный монах и приготовил его к смерти
Эскал
Герцог. Мир и благодать да будут с вами.
Эскал. Откуда вы?
Герцог
Сюда попал. Я - член святого братства
И прислан издалека, по приказу
Святейшого отца.
Эскал. Что на свете нового?
. Ничего, - разве только, что честность мечется, как в лихорадке, и не видит иного исцеления, кроме смерти. Все хотят чего-то нового, сами не сознавая - чего. Состареться, честно занимаясь чем-нибудь одним, считается смешным делом; а если кто-нибудь с постоянством доведет хоть пустячное дело до конца, то это уж назовут подвигом. Правды едва хватает на то, чтоб обезпечить существование общества, и мысль о личном своем обезпечении стоит выше всего. Много мудрецов ломают головы, как найти выход из такого тяжелого положения. - Новости, как видите, старые, но оне повторяются каждый день. - Не можете ли вы мне сообщить, что за человек был ваш герцог?
Эскал. Человек, старавшийся прежде всего познать себя.
Герцог. Что он любил и чем занимался?
Эскал Позвольте узнать, как вы нашли Клавдио? Я слышал, что вы его навещали.
Герцог. Он признаёт, что наместник вовсе не был к нему несправедлив, и потому безропотно подчиняется приговору. Человеческая слабость, правда, лелеяла его обманчивой мечтой спасенья, но мне удалось ему доказать тщетность этой надежды, и теперь он готов к смерти вполне.
Эскал. Вы исполнили вашу обязанность в отношении к небу и к приговоренному. Я, насколько мог, хлопотал за бедняка, но товарищ мой оказался до того непреклонным, что вынудил даже меня назвать его олицетворением правосудия.
Герцог
Эскал. Я иду посетить заключенного... Прощайте.
(Уходят Эскал и профос).
. Кто держит меч небес в руках,
Знать должен сам Господень страх;
Дела со строгостью решать,
Но кару милостью смягчать.
И вместе помнит о своих;
Но стыд тому, кто грех чужой
Карает более, чем свой!
Тройной тебе, Анжело, стыд
Надев, как маску, дал под ним
Свободу злым страстям своим!
О, как умеет род людской,
Прикрывшись внешностью святой,
Как паутиною паук!..
Но зло отпор себе найдет!
Пускай Анжело проведет
С невестой брошенной своей
Была, чем правда; но придет
Пора тому, что в свой черед
Мы ложью ж обличим ее,
И правды свет возьмет свое!
Примечания
40. По медицинским понятиям того времени, фазам луны приписывали влияние на болезни.
41. Слово: синьор несколько раз встречается в этой пьесе, из чего можно заключить, что автор предполагал действие происходящим в Италии; а между тем в тексте пьесы прямое указание, что оно происходит в Вене. Вероятно, это один из мелочных недосмотров Шекспира. Можно однако заметить, что, как по общему тону всей пьесы, так равно и по характерам лип, место действия подходило бы к Италии больше. На это намекают и имена лиц, имеющия итальянския окончания: Клавдио, Анжело, Луцио и др. Точно также Пушкин в свой переделке драмы в поэму "Анжело" начинает стихами: "В одном из городов Италии ".
42. В подлиннике здесь неудобное выражение для того тона, в каком ведется разговор. Изабелла говорит, что Анжело совлечет с Клавдио одежду чести и - "leave yon naked", т.-е. оставить его голым.
43. Здесь одна из самых удачных поправок текста, какие сделал в своем издании Колльер. В первом in folio напечатано - "prenzie guards" - что совершенная безсмыслица, так как в английском языке слово prenzie не существует. В позднейших изданиях напечатано "princely guards", т.-е. княжеская стража, что тоже не имело смысла. Колльер поправил - "priestly garb", т.-е. священная одежда, и тогда ответ Изабеллы, что не сам Анжело свят, но только прячется под святой одеждой, становится совершенно понятен.
44. Картины Дантова ада явно сквозят в этом монологе Клавдио.
45. Здесь совершенно непереводимая игра значением слова "bastard". В подлиннике сказано: "we shall have all thy world drink brown and white bastard", т.-е. мы увидели бы весь мир распивающим темный и белый бастард. Так назывался один сорт густого испанского вина; но bastard в то же время значит незаконнорожденный. Слова клоуна можно понять, что весь мир стал бы пьян или сделался незаконнорожденным.
именитые граждане, щеголявшие в подбитых мехом мантиях.
47. Буквальный перевод этой мысли был бы несогласен с духом разговорного русского языка. Вот текст подлинника: "is he a whoremonger and comes before him, he were as good а mile on his errand", т.-е. буквально: если он торгует развратными женщинами и покажется перед ним (наместником), то лучше было б ему убежать для какого-нибудь дела за милю.
48. Статуя Пигмалиона была обращена его страстной любовью в женщину. Луцио намекает, что клоун своим сводническим ремеслом также превращал невинных девушек в женщин.
49. При тогдашнем потогонном лечении от сифилиса бочки употреблялись, как ванны.
50. В подлиннике: "а sea-maid spawn'd him". - Sea maid - значит сирена, а spawn - метать икру. Слово сирена, очень обыкновенное в то время, когда мифологическия имена безпрестанно употреблялись в разговорном языке, звучало бы крайне неуместно в грубой уличной болтовне, какою представляется вся эта сцена, а потому в редакции перевода употреблено другое выражение, имеющее тот же смысл.