Гамлет (принц Датский).
Акт II

АКТ II

Сцена 1

Комната в доме Полония.

Входят Полоний и Рейнальдо.

Полоний

Рейнальдо

Полоний

Рейнальдо, ты разумно б поступил,

Когда бы, прежде чем к нему явиться,

Разведал, как он там ведет себя.

Рейнальдо

Полоний

Вот хорошо! Вот это хорошо!

Сперва узнай, кто из датчан теперь

В Париже, как и где живут, и с кем

Узнавши стороной, что сын мой им

Известен, следуй дальше, но опять

Не прямо; намекни, что ты его

Немного знаешь, например: "отец

Его, друзья его и он отчасти

Знакомы мне". Уразумел, Рейнальдо?

Рейнальдо

Полоний

Итак: "отчасти и его" - но только

Отчасти. "Если это тот, то он

Большой повеса и способен делать

И то и се"... Наговори что хочешь,

Но только не пятнающее честь, -

Конечно, этого остерегись,

Распространяясь больше о грехах

Обычных юности.

Рейнальдо

Пожалуй, иль кутеж, иль склонность

Буянить, драться на дуэли, блуд -

Об этом можешь говорить свободно.

Рейнальдо

Полоний

Ничуть. Все дело в том, как скажешь ты.

Не нужно представлять его совсем

Развратным, - я не этого хочу:

Сумей заманчиво смягчить его

Проступок, объясняй все вспышкой крови,

Характером, не терпящим стеснений,

Что свойственно так юности.

Рейнальдо

Полоний

Рейнальдо

Полоний

Рейнальдо

Полоний

А там... Но что же я хотел сказать?

На чем остановился?

Рейнальдо

Полоний

Рейнальдо

Полоний

Рейнальдо

Полоний

Рейнальдо

Полоний

Рейнальдо

Полоний

(Рейнальдо уходит.

Офелия

Полоний

Офелия

Я у себя сидела за шитьем, -

И вдруг является ко мне принц Гамлет -

Без шляпы и в небрежном одеянье,

С лицом - бледнее, чем его рубашка,

С неверною, дрожащею походкой;

А выражение в глазах такое,

Как будто бы он вырвался из ада,

Чтоб рассказать нам ужасы его.

Полоний

Офелия

Полоний

Офелия

Он крепко за руку меня схватил

И, отступя на всю длину своей

Руки, другою осенив мой лоб,

Стал так рассматривать мое лицо,

Как бы желая срисовать его.

И долго он стоял передо мной,

Потом тихонько руку мне потряс

И, покачав три раза головой,

Так глубоко и горестно вздохнул,

Что в нем как будто разрывалась грудь,

Как бы уж смерть овладевала им.

И наконец, меня оставил он,

Через плечо вперив в меня свой взор,

Не обернувшись к выходу ни разу,

Весь поглощенный мыслью обо мне.

Полоний

Бесспорно, от любви сошел с ума.

Своих порывов гибельною силой

Любовь сама себя уничтожает,

Она к таким же бедствиям приводит,

Как всякая другая страсть на свете,

Присущая природе человека.

Жаль. Не была ль ты с ним чресчур сурова?

Офелия

Нет, мой отец, я только поступала

Согласно с тем, что приказали вы, -

Не принимала писем от него

И уклонялась от свиданий с ним.

Полоний

Вот отчего и помешался он!

Прискорбно, что судил о нем превратно.

Я думал, просто он с тобой играет

И хочет только гибели твоей.

Проклятье подозрениям моим.

Знать, старость так чрезмерна в опасеньях,

Идем, идем скорее к королю.

Я должен это рассказать ему.

Молчать опаснее о страсти принца,

Чем обнародовать ее. Идем.

(Уходят.)

Сцена 2

Комната в замке.

Трубы. Входят король, королева, Розенкранц, Гильденштерн и свита.

Король

Привет вам, Розенкранц и Гильденштерн.

Мы радостно встречаем вас опять

И ждем от вас большой услуги нам.

Вы слышали, как изменился Гамлет;

Я говорю об этом потому,

Что он душой и телом стал другой.

Кончина ли отца иль что иное

Рассудок поразило в нем - не знаю.

Вы с ним росли, воспитывались с ним

И близки по летам ему и свойствам,

Остаться с нами при дворе на время

И возбудить в нем склонность к развлеченьям,

А вместе с тем и как-нибудь разведать,

Что сделало его таким печальным.

Узнавши это, мы могли б найти

И средство исцеленья для него.

Королева

Он очень часто говорил о вас,

И я уверена, что в целом мире

Нет больше двух таких людей, к которым

Его приязнь была б сильней, чем к вам.

Когда вы к нам питаете радушье -

Побудьте с нами при дворе немного

И помогите нам в надеждах наших.

Мы королевски вас вознаградим.

Розенкранц

Во власти царственной величеств ваших

Без просьб повелевать всецело нами.

Гильденштерн

И без конца готовы вам служить.

Король

Благодарю вас, Розенкранц, и вас,

Любезный Гильденштерн.

Королева

Гильденштерн

Дай Бог, чтоб наш приезд принес ему

Веселие и пользу оказал.

Королева

(Розенкранц и Гильденштерн и некоторые

из свиты уходят. Входит Полоний).

Полоний

Мой государь, послы, что были

Король

Полоний

Да, в самом деле, государь? Поверьте,

Что, как душа моя во власти Бога,

Так эта плоть принадлежит лишь вам,

А потому осмелюсь утверждать,

Что я иль потерял способность мыслить,

Иль угадал, на чем помешан Гамлет.

Король

Полоний

Примите ж, государь, послов сначала.

Мое открытье - лакомство в конце

Роскошной трапезы.

Король

(Полоний уходит.)

Королева

Я думаю, одна причина -

Наш брак стремительный и смерть отца.

Король

(Полоний возвращается с Вольтимандом и Корнелием).

Добро пожаловать, друзья мои.

Скажите, Вольтиманд, что шлет нам брат -

Король норвежский?

Вольтиманд

Вполне мы этим можем быть довольны

И, прочитав посланье на досуге,

Обдумавши, дадим ответ. Теперь же

Благодарим вас за успешный труд.

Располагайте отдыхом своим,

А ночью будем вместе пировать.

Сердечнейше приветствуем приезд ваш.

(Послы уходят.)

Полоний

Окончено прекрасно это дело.

Так, повелитель мой и королева,

Пускаться в рассуждения о том,

Что есть величество, и что есть долг,

И почему день - день, а ночь есть ночь,

И время - время, значит проводить

И день, и ночь, и время понапрасну.

И, следственно, как краткость есть душа

Ума, а велеречье - лишь покров

Его, - я буду на слова не щедр.

Затем что выражение "сойти

С ума" и значит... что сойти с ума.

Но мы оставим это...

Королева

Полоний

Тут нет ее, клянусь вам, королева.

Что он лишен рассудка, это правда,

И правда то, что это удручает,

А удручает потому, что правда -

Преглупая фигура. Ну, довольно -

Я к красноречью больше не прибегну.

Установим, что он лишен рассудка.

Теперь нам остается отыскать

Причину только этого аффекта,

Или, вернее, этого дефекта,

Затем что собственно дефект в аффекте

Не без причины тоже появился.

А этот результат таков. Прошу

У вас внимания к моим словам:

Я дочь имею; эта дочь моя,

И вот она, по долгу послушанья -

Заметьте - мне передала сей лист.

Теперь вы сами можете судить.

(Читает.)

"Небесному созданию, царице

Души моей, Офелии прелестной"...

"Прелестной" - пошлое определенье.

Однако же послушайте и дальше:

(Читает.)

"На белоснежной несравненной груди...

Пусть эти строки"... И так дальше.

Королева

Полоний

"Не верь в сиянье звезд огнем,

В ход солнца на пути своем

И в святость истины самой,

Но веруй, что любима мной.

О милая Офелия, я плохо пишу стихи, мое чувство не укладывается в размеренные строки, но не сомневайся в моей нежной любви. Прости, твой навсегда, бесценная моя, пока дышу. Гамлет".

Король

Полоний

Король

Полоний

И это мне б хотелось доказать.

Как вы бы поглядели на меня,

Когда бы я, узнав о страсти принца

(Что я без дочери давно заметил),

Как записная книжка неподвижным?

Чем мог бы я и вам и королеве

При этом оправдать свое молчанье?

Нет, я отнесся к делу очень строго

И девочке своей сказал открыто:

"Принц Гамлет недоступен для тебя, -

Об этом нечего и говорить".

Затем внушительно ей предложил,

Насколько можно, избегать с ним встреч,

Не принимать подарков от него

И посланных к себе не допускать.

Она вполне послушалась меня,

А он, отринутый, - речь сокращаю, -

Стал унывать, утратил аппетит,

Лишился сна и, падая все ниже,

Уж окончательно сошел с ума

И тем нас ввергнул в страшную печаль.

Король

Полоний

Желал бы знать, случалось ли хоть раз,

Чтоб положительное "да" мое

В осуществленье оказалось "нет"?

Король

Полоний

(указывая на свою голову)

Король

Полоний

Вы знаете, что в этой галерее

Он иногда часа четыре бродит.

Полоний

Вот в этакий момент я дочь мою

С ним и сведу, а мы уйдем сюда

За занавес, послушаем их речи.

И ежели не любит он ее

И не любовь расстроила в нем ум,

Тогда мне не в совете заседать,

А мызой иль извозом управлять.

Король

Королева

Полоний

Уйдите же, прошу, уйдите оба,

А я сейчас же с ним заговорю.

(Король, королева, придворные уходят.

Входит Гамлет, читая.)

Гамлет. Прекрасно, слава Богу.

Полоний. Меня вы знаете, мой принц?

Гамлет. Отлично - вы рыбак.

Полоний. Нет, принц.

Гамлет. Желалось, чтоб вы были так же честны.

Полоний. Так же честен, принц?

Гамлет. Да, в этом мире честный человек едва ль найдется и в десятках тысяч.

Полоний. Чистейшая то правда, принц.

Гамлет. И если солнце - бог, лаская падаль, рождает в ней червей... У вас есть дочь?

Полоний. Есть, принц.

Гамлет. Так запретите ж ей гулять на солнце; зачатие есть благодать небес, но если упадет на вашу дочь оно, - смотрите, друг.

Полоний. Что этим вы сказать хотите? (В сторону.) А всё о дочери! Сначала не узнал меня, сказал, что я рыбак. Он далеко зашел в своем безумье. В юности и я из-за любви страдал немало и был таким же, как и он. Попробую еще поговорить. Что вы читаете, мой принц?

Гамлет. Слова, слова, слова.

Полоний. Но в чем же именно тут дело, принц?

Гамлет. Чье дело, с кем?

Полоний. В чем суть того, что вы читаете, мой принц?

Гамлет. В злословии. Вот этот негодяй сатирик описывает, что у стариков седые волосы, в морщинах лица, слезящиеся взоры, слабый ум и слабые, дрожащие колени. Хотя я этому глубоко верю, но обнародовать такие вещи считаю совершенно неприличным. И вы могли б состариться, как я, когда бы, словно рак, способны были ползти назад на жизненном пути.

Полоний (в сторону). Хоть и безумие, но в нем видна система. Принц, здесь сквозит - уйти бы вам.

Гамлет. В могилу?

меж ним и дочерью. - Достойный принц, позволите ль оставить вас?

Гамлет. Ни с чем я не расстался б так охотно, как с жизнью, с жизнью, с жизнью.

Полоний. Простите, принц.

Гамлет. Несноснейший глупец!

(Входят Розенкранц и Гильденштерн.)

Полоний. Вы принца Гамлета хотите видеть? - Вот он.

Розенкранц (Полонию). Спаси вас Бог.

(Полоний уходит.)

Гильденштерн. Любезный принц!

Розенкранц. Добрейший принц!

Гамлет. Милейшие друзья! Что, Гильденштерн? Что, Розенкранц? Ну, как живется вам?

Розенкранц. Как незначительным сынам земли.

Гильденштерн. Счастливым тем, что не в чрезмерном счастье - не самая верхушка колпака Фортуны.

Гамлет. И не подошва башмаков ее?

Розенкранц. Нет, принц.

Гамлет. Вы, значит, в центре милостей Фортуны?

Гильденштерн. Действительно, мы пользуемся ими.

Гамлет. Так вы с ней оба в близких отношеньях? Неудивительно - она блудница. Что нового?

Розенкранц. Да ничего, принц. Только разве то, что мир становится честнее.

Гамлет. Так, вероятно, близок Страшный суд. Но ваша новость - вздор. Скажите мне, чем провинились вы перед Фортуной, что вас она отправила в тюрьму?

Гамлет. Конечно. Дания - тюрьма.

Розенкранц. Тогда и целый мир тюрьма.

Гамлет. Великолепная, - где столько камер, застенков, всевозможных тайников. И Дания одна из худших тюрем.

Розенкранц. Мы думаем иначе, принц.

Гамлет. Ну, так для вас она и не тюрьма - все относительно в понятьях наших: мне Дания тюрьма.

Розенкранц. Тому причиной ваше честолюбье - ваш дух в ней чувствует себя стесненным.

Гамлет. О Боже, даже в скорлупе ореха я чувствовал себя б владыкой мира, когда бы не мучительные сны.

Гильденштерн. Вот эти сны и означают честолюбье: основа честолюбия - тень сна.

Гамлет. Да ведь и самый сон есть только тень.

Розенкранц. Бесспорно. Честолюбье так воздушно и так неуловимо, что его иначе и назвать нельзя, как только тенью тени.

Гамлет. Итак, все наши нищие - тела, а короли, гигантские герои - лишь тени их? Идемте ко двору, - я, право, умничать не в состоянье.

Розенкранц и Гильденштерн. Готовы вам служить.

Гамлет. Не говорите так. Я не хочу вас смешивать с толпой моих льстецов; скажу вам прямо - мне они несносны. Но, дружески, зачем вы в Эльсиноре?

Розенкранц. Единственно, чтоб видеть вас, принц.

Гамлет. Я нищ и благодарностью, но все же благодарю вас, милые друзья, хотя, конечно, благодарность эта не ценится и в грош. Скажите ж мне, вас вызвали иль вы здесь добровольно?

Гильденштерн. Но что же вам сказать, принц?

Гамлет. Что вам угодно, лишь ответ на мой вопрос. Вы присланы? Я в ваших взглядах прочел признание, и ваша скромность его не в силах утаить. Я знаю, добрейший наш король и королева за вами посылали?

Розенкранц. С какой же целью, принц?

Гамлет. Вот это вы и объясните мне. Я умоляю вас правами дружбы, созвучьем полным наших юных лет и всем, чем только может заклинать оратор, более меня искусный. Скажите прямо, присланы ко мне иль нет?

Гамлет (в сторону). О, я отлично понимаю вас! - Когда вы любите меня - не лгите.

Гильденштерн. Да, принц, за нами посылали.

Гамлет

И я скажу - зачем. Мое предчувствье

Избавит вас от трудного признанья,

И верность королю и королеве

Ни на волос не может пострадать.

С недавних пор, - не знаю, почему, -

Я не могу уж больше веселиться,

Я позабыл о всех моих занятьях

И чувствую в душе такую грусть,

Что это превосходное созданье -

Земля - мне кажется бесплодным мысом,

А небо - этот величавый свод,

Блестящий золотом горящих звезд, -

Смешеньем ядовитых испарений.

Что совершенней в мире человека?

Что благороднее его ума?

Что безграничнее его талантов?

Деяньями он ангелам подобен,

А разуменьем самому Творцу, -

Венец творения! вселенной царь!

Но что же для меня он - этот прах,

Лишь бесконечно утонченный... Нет,

Я не люблю людей и даже женщин,

Хотя улыбка ваша говорит,

Что вы тому не верите.

Розенкранц. Напротив, принц...

Гамлет. Зачем же усмехнулись вы, когда я произнес, что не люблю людей?

Розенкранц. Я думал, принц, что если вам несносны люди, то как же отнесетесь вы к актерам, которые направились сюда? - Мы их опередили на дороге.

Гамлет. Напротив, кто играет королей - того приму со всем радушьем и почетом; и храбрый рыцарь также здесь найдет работу своему мечу, и шут заставит хохотать особенно смешливых, любовник вздохов даром не растратит, а героиня обнаружит душу, хотя бы белому стиху пришлось хромать от этого. Что это за актеры?

Розенкранц. Те самые, которых вы любили - городские трагики.

Гамлет. Но что же заставляет их скитаться? - И репутация и сборы лучше на постоянном месте.

Розенкранц. Мне кажется, последние нововведенья.

Гамлет. И что же, слава их не ослабела - театр их так же постоянно полон?

Розенкранц. Нет, далеко не полон.

Гамлет. А почему? - Испортились они?

Розенкранц. Нет, их старательность не изменилась, но появилось целое гнездо детей, неоперившихся птенцов, которых писк находит одобренье. Они теперь в таком большом почете и так относятся к "простым театрам" - как называют все другие сцены, - что многие и из носящих меч, боясь гусиных перьев их друзей, совсем уже не смотрят прочих трупп.

их средств возможно это. Вспомянут ли они тогда добром тех авторов, которые теперь их будущность так унижают?

Розенкранц. Не раз за то происходили схватки, а публика еще и поощряла: бывало, пьеса не давала сбору, когда из-за нее не враждовали до потасовки автор и актеры.

Гамлет. Возможно ли?

Гильденштерн. Да, и проломленных голов немало.

Гамлет. И дети одержали верх?

Розенкранц. Да, принц, и Геркулес, и груз его теперь в руках у них.

Гамлет. Неудивительно: вот дядя мой теперь властитель Дании, и те, кто раньше на него смотрел с гримасой, сейчас десятками и сотнею дукатов оплачивают маленький портрет его. Да, дьявол побери все это, - тут что-то сверхъестественное скрыто, что философия должна б разведать.

(Трубы за сценой.)

Гильденштерн. Вот и актеры.

Гамлет. Я очень рад вас видеть в Эльсиноре. Давайте руки: вежливость, любезность - обычный долг радушия и моды, и я хочу принять вас как друзей, чтоб не могли вы после мне сказать, что я с актерами (приму их должно) гостеприимней вел себя, чем с вами. Я от души вам приношу привет. Но дядя - мой отец и тетка-мать ошиблись слишком сильно.

Гильденштерн. В чем, милый принц?

Гамлет. Я сумасшествую при северо-восточном ветре, при южном же сумею отличить... ну - сокола от цапли.

Полоний (входя). Здравствуйте, господа.

Гамлет. Вниманье: это взрослое дитя еще не вышло из пелен своих.

Розенкранц. Он, может, снова в них попал, ведь старость - говорят - второе детство.

Гамлет. Заранее скажу, что он пришел нам возвестить приезд актеров. Да, это было в понедельник утром.

Полоний. Принц, я скажу вам новость.

Гамлет. И я скажу вам новость... В то время в Риме был актером Росций.

Полоний. Приехали актеры, принц.

Гамлет. Не может быть!

Гамлет

Полоний. Во всем свете нет лучше этих актеров, как для трагедий, комедий, историй пасторальных, пасторально-комических, историко-пасторальных, трагико-исторических, трагико-комико-историко-пасторальных и отдельных сцен без определенного наименования. Для них не слишком мрачен и Сенека, для них и Плавт не чересчур забавен. Их исполнение вне подражанья, как в пьесах правильных, так и без всяких правил.

Гамлет

О Иеффай - Израиля судья,

Что за сокровище имеешь ты!

Полоний. Какое же сокровище, принц?

Гамлет

Прекрасную, единственную дочь,

Любимую любовью беспредельной.

Полоний (в сторону). А всё про дочь!

Гамлет. Не так ли, старый Иеффай?

Полоний. Коль разумеете меня под Иеффаем, принц, то у меня действительно есть дочь, которую я глубоко люблю.

Гамлет. Совсем неверно ваше заключенье.

Полоний. А что же верно, принц?

Гамлет. А вот что: "Случилось то, что Богом решено"... А остальное можно отыскать в полудуховной песне, в первой части... Я прерываю - и причина - вот.

(Входят несколько актеров.)

Прошу вас, господа, я очень рад вам. О, старый друг, как обросло твое лицо с тех пор, как видел я тебя последний раз! Ну, что ж, ты прибыл в Данию затем, чтоб подразнить меня своей бородкой? А! молодая героиня, я готов поклясться Пресвятою Девой, что вы теперь уж подскочили к небу на весь венецианский каблучок! Дай Бог, чтоб не надтреснул голос ваш, как старая, негодная монета. Однако, как французские сокольничьи, скорей набросимся на все, что встретим. Ну, проявите мне свое искусство - какой-нибудь горячий монолог!

Первый актер. Какой же, принц?

нашли ее вполне хорошей вещью, написанной и скромно и с искусством. Я помню, утверждали, что в стихах нет соли для приправы содержанья, а в мыслях слишком мало украшений, но в этом видели изящный вкус. Я там особенно любил один отрывок: то монолог Энея пред Дидоной, и более всего то место, где он излагает злую смерть Приама. И ежели оно еще в уме - начни его вот с этого стиха:

Не так, но именно начало с Пирра.

Полоний. Ей-богу, принц, прочитано чудесно, сердечно, благородно!

Первый актер

"И вот уже его он настигает.

Напрасно бьется с греками Приам:

Меч прадедов из длани выскользает

И падает во прах, и остается там.

Пирр к старцу ринулся бойцом неравным:

И только что взмахнул над ним мечом,

Приам уж пал под взмахом беспощадным,

Сраженный свистом стали, как бичом.

И, словно чувствуя его паденье,

Град Илион пылающей вершиной

Внезапно рушился в одно мгновенье

Всесокрушающей громовою лавиной.

Явленье это Пирра поразило,

Рука, таившая Приамову кончину,

Мгновенно в воздухе как бы застыла,

И он собой напомнил ту картину,

Где был изображен злодей в ужасный миг

Борьбы меж волею и преступленьем.

И Пирр в раздумье головой поник.

Но как пред бурей часто нет волненья,

И гробовая всюду тишина;

А час настанет, - гром заговорит,

Природа пробуждается от сна -

И страшно все вдруг в мире затрепещет, -

Так и свирепый Пирр, очнувшись от раздумья,

Мечом своим неумолимым блещет,

Предавшись снова ярости безумья.

И никогда циклопов даже млат,

Ковавших Марсу грозное вооруженье,

Не наносил таких ударов ряд,

Исполненных лютейшего ожесточенья!

Позор, позор негоднице Фортуне!

О боги олимпийские, внимайте:

Вы злую власть ее оставьте втуне,

И обод, спицы колеса ее сломайте,

И с высоты Олимпа вы ее столкните

И в бездну преисподней заключите!"

Полоний. Но это очень длинно.

Гамлет. Да, вроде вашей бороды. Не худо б их вместе к брадобрею отослать. Прошу вас дальше продолжать, мой друг. Он спит, когда не слышит пошлых шуток. Ну, продолжайте - о Гекубе.

"О, если бы кто мог увидеть тут

Полураздетую царицу!"

Гамлет. Полураздетую царицу?

Полоний. "Полураздетую царицу!" - хорошо, прекрасно!

Первый актер

"Босую, с ветхим покрывалом на главе,

Еще за час короною блиставшей,

И, вместо одеянья, в простыне,

Ее сухие чресла прикрывавшей.

Беспомощно она металась средь огней,

Стремясь ручьями слез пожар залить

И ядом преисполненных речей

Фортуны вероломство обличить.

И сами боги при ее стенанье,

Как Пирр рубил в куски ее супруга,

Коль им не чужды смертного страданья,

Ее бедой растрогали б друг друга,

И очи их слезами б оросились,

И небеса бы воплем огласились!"

Гамлет. Прекрасно, друг, а остальное после. Я вас прошу принять их хорошо; актеры - хроника и отраженье века. Плохая эпитафия по смерти для вас не так страшна, как их злословье при жизни вашей.

Полоний. Я отнесусь к ним по заслугам, принц.

Гамлет. О, нет, напротив, несравненно лучше. Когда б ценили только по заслугам, то кто ж тогда бы мог избегнуть розог? Примите их согласно с вашим саном; чем меньше в них достоинств на вниманье, тем выше будет ваша доброта.

Полоний. Пойдемте, господа.

Гамлет. Ступайте же за ним, друзья мои, а завтра мы увидим представленье. Да, старый друг, вы можете ль сыграть нам "Смерть Гонзаго"?

Первый актер. Можем, принц.

Гамлет. Вот хорошо. А в случае нужды моих стихов двенадцать иль шестнадцать вам в эту пьесу можно ль вставить?

Первый актер. Можно, принц.

Гамлет. И превосходно! Следуйте за ним, за этим господином. Но, смотрите, насмешками его не осыпайте. Друзья, до вечера расстанусь с вами; Я очень рад вас видеть в Эльсиноре.

Розенкранц

Гамлет

(Розенкранц и Гильденштерн уходят.)