| Автор: | Шекспир У., год: 1598 |
| Категория: | Трагедия |
Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Юлий Цезарь. Действие четвертое. (старая орфография)
ДЕЙСТВИЕ ЧЕТВЕРТОЕ.
СЦЕНА 1-я.
Комната в доме Антония.
(Антоний, Октавий и Лепид сидят за столом) 52).
Антоний. Все, значит, умереть должны, чье имя
Стоит в листе?
Октавий. Приговорен со всеми
Лепид, твой брат; - согласен ты на это?
Лепид. Пусть будет так; но только под условьем
Что ждет конец и Публия: он сын
Сестры твоей, Антоний.
Антоний. Я согласен.
Смотри: приговорил его я взмахом
Одним пера... Ступай-ка ты теперь
Посмотрим мы, что можно будет в нем
Повычеркнуть из тягостных условий.
Лепид. А где ж мы свидимся?
Октавий. Мы будем здесь
Иль в Капитолии. (Лепид уходит).
Антоний. Он дрянь и тряпка.
На побегушках годен он служить.
Ужель теперь, когда мы поделили
На части мир - получит он одну
Из трех частей?
Октавий. Да ведь не ты ли сам
Потребовал, чтоб подавал он голос
В решеньи нашем страшном, кто умрет
Иль будет жить?
Антоний
Старей тебя и лучше знаю жизнь.
Балуем мы Лепида высшим саном
Лишь для того, чтоб на себе он нес
Его невыгоды. Под ним согнется
Он, как осел под золотым мешком,
Чтоб донести мешок, куда укажут,
За нас двоих, потея и кряхтя.
Когда ж свое он кончит порученье,
Мы разгрузим как следует его,
И пусть тогда он хлопает ушами
Попрежнему на пастбище своем.
Октавий. Судить волен, как хочешь ты; но все же
В нем есть добро: он вынослив и храбр.
Антоний. Ведь эти свойства можно отыскать
И в лошади, за что и награждают
Ее овсом и сеном. Я по воле
Могу ее заставить побежать,
Но все ж указ во всем ей этом - я.
Как раз таков во многих отношеньях
И наш Лепид: его необходимо
Учить, толкать, науськивать на все.
Он головой убог и скудоумен;
Его слова, сужденья, взгляд на жизнь -
Похожи на дырявые обноски
Прошедших мод, заброшенных давно.
Он просто вещь, и видеть в нем иное
Я не могу... Пора однако взяться
За дело нам. Дошел до нас, Октавий,
Тревожный слух: сбирают Брут и Кассий
На нас войска, и мы должны немедля
Им дать отпор. Нам надо заключить
С тобой союз, условиться с друзьями
И не жалеть всех лучших наших средств.
Идем теперь, чтоб обсудить подробно,
Как нам открыть намеренья врагов
И как спастись от бед, уже известных.
. Да, это так! Окружены врагами
Мы, как медведь, привязанный к столбу 53).
Страшит меня при этом подозренье,
Что многие, на чьих читаем лицах
Улыбку мы - быть-может, в тишине
Готовят нам в сердцах своих погибель. (Уходят).
СЦЕНА 2-я.
Лагерь Брута близ Сард.
(Барабаны. Входят Брут, Луцилий и войско. Титиний и Пиндар с ними встречаются).
Брут. Эй, кто идет?
Луцилий. Какой пароль и лозунг?
Брут. Узнал, Луцилий, ты, далеко ль Кассий?
. Недалеко. С Пиндаром он прислал
Тебе письмо и пожеланье счастья.
(Пиндар подает Бруту письмо).
Брут. Он добр ко мне... Тебе, Пиндар, однако
Я выскажу, что, по своей ли воле,
Иль по советам приближенных лиц,
Твой господин не раз давал мне повод
Желать отмены некоторых дел,
Свершенных им... Я, впрочем, убежден,
Что, свидясь здесь, мы с ним придем к согласью.
Пиндар. Конечно, так: - мой господин покажет
Себя и здесь примерным образцом
Разумности и неуклонной чести.
Брут. Сомненья нет... Поди сюда, Луцилий.
Как принял он на этот раз тебя?
. С учтивостью и должным уваженьем;
Но прежних знаков искренней любви.
И дружества, к которым мы привыкли,
Он, должен я сознаться, в этот раз
Не выказал.
Брут. Портрет ты сделал друга,
В ком дружбы жар готов охолодеть.
Заметь себе: когда любовь иль дружба
Исчезнет в нас - мы заменяем их
Учтивым и холодным обращеньем.
Кто искренен, тот прибегать не станет
К пустым словам; но кто фальшив - похож
Тот на коня, горячого лишь с виду.
Когда ж почувствует подобный конь
Сталь острых шпор - опустится сейчас
Уныло он, как вывозная кляча...
Привел ли Кассий войско все с собой?
Луцилий. Сегодня ночь они проводят в Сардах;
Ведет с собой. (За сценой марш).
Брут. Чу, вот они... Пойдем
Спокойно им навстречу. (Входит Кассий с войском).
Кассий. Стой!
Брут. Отдай
Приказ стоять и прочим.
Голоса за сценой. Смирно! Стойте!
Кассий. Ты оскорбил меня глубоко, брат.
Брут. Зову богов судить меня!.. Обиды
Во всю я жизнь не сделал и врагу -
Так как же мог я изобидеть брата?
Кассий. Брут, странный тон, каким ты говоришь,
И если ты...
Брут. Прошу, сдержи себя
И выскажись умеренней и тише.
Мы здесь свои; но пред глазами войска
Выказывать должны мы друг пред другом
Одну приязнь; - так прекрати же спор!
Вели войскам отсюда удалиться
И объясни подробно мне затем
В палатке, с глазу на глаз, чем и как
Ты оскорблен? - Тебя готов я слушать.
Кассий. Скажи, Пиндар, чтоб отвели войска.
Брут. Отдашь приказ, Луцилий, ты о том же,
И чтоб никто не смел затем входить
В палатку к нам, покуда мы не кончим
Наш разговор. Пред дверьми ж пускай
Стоят на страже Люций и Титиний. (Уходят).
СЦЕНА 3-я.
(Люций и Титиний в некотором отдалении. Входят Брут и Кассий) 54).
Кассий. Твое желанье сделать мне обиду
Я вижу в том, что Луция и Пеллу
Ославил, будто был подкуплен он
Сардийцами, при чем не обратил
Малейшого вниманья ты на письма,
В которых я писал тебе, что он
Известен мне...
Брут. Не я, а ты нанес
Себе обиду сам, решившись сделать
Подобный шаг.
Кассий. В такия времена
Нельзя винить за мелочный проступок.
Брут
Винит тебя, что будто был нечист
Ты на руку и сам 55); что продавал
Ты должности дрянным, ничтожным людям.
Кассий. Я продавал?.. Сказать такое слово
Мне мог лишь ты! Оно для всех других
Последним было б вздохом.
Брут. Ты равно ведь
Прикрыт передо мной лишь только тем,
Что носишь имя Кассия... Возмездье
Лишь потому сдержало свой удар.
Кассий. Возмездье?..
Брут. Да, - припомни Иды Марта!
За что тогда великий Юлий пал?
За правду лишь!.. Припомни: неужели
Нашелся бы презренный негодяй,
Который бы сразить его решился
Теперь о нас, убивших в этот день
Первейшого из всех людей на свете
Лишь потому, что позволял мерзавцам
Он делать зло?.. Что, повторю я, скажут
Теперь о нас, когда сквернить мы станем
Самих себя, пустивши в оборот
Наш сан и честь, с намереньем позорным,
Присвоивать корыстною рукой,
Что можно взять?.. Я соглашусь скорее
Собакой быть и лаять на луну,
Чем зваться сыном Рима на позор
И стыд себе!
Кассий. Ты на меня сначала
Уйми свой лай 56)! Сносить я не намерен
Подобных слов! Иль, забываясь сам,
Ты думаешь смирить меня? - Так знай же,
Что я солдат, что старше я, чем ты,
Советы мне, как управлять делами.
Брут. Кто б ни был ты - но больше ты не Кассий.
Кассий. Я - то, чем был.
Брут. А я скажу, что нет!
Кассий. Сдержи язык, а то могу, пожалуй,
Забыться я, - беду ты на себя
Накличешь сам.
Брут. Прочь, человек без чести!
Кассий. Что ты сказал?..
Брут. Желаешь знать, так слушай.
Ни злость ни взгляд твоих безумных глаз
Остановить, поверь, меня не могут.
Кассий. О, боги, мне ль все это выносить?..
Брут. Все это? - да!.. Ты вынесешь и больше!
Пусть лопнет сердце гордое в тебе!
Приспешников! Пусть желчь твоя и злость
Пугают их - но я!.. Иль мог серьезно
Подумать ты, что уступить заставить
Ты и меня? Что буду пресмыкаться
Я пред тобой? Сносить твой дерзкий нрав?
Устанешь ждать! Проглотишь злость, хотя бы
Она в куски тебя разорвала!
Что до меня, то верь мне - каждый раз,
Как будешь злиться ты - во мне возбудишь
Ты только смех! - Да, да, - смеяться буду
Я над тобой!..
Кассий. Что ждать еще?..
Брут. Назвал
Себя ты лучшим воином?.. Где ж видно,
Что это так? Попробуй доказать!
Я буду рад узнать, что это правда!
Такой герой способен научить
Нас всех уму и разуму.
. Что слово -
То злой упрек! Во всем меня обидеть
То ищешь, Брут. Я говорил, что старше,
Как воин, я; но лучшим я себя
Не называл. Сказал я разве "лучший"?
Брут. Мне все равно.
Кассий. Не смел бы Цезарь сам
Так дерзко говорить со мной.
Брут. Молчал бы
Об этом лучше ты! Не смел бы пикнуть
Пред Цезарем ты сам подобных слов!
Кассий. Кто, - я?
Брут. Да, ты!
Кассий. Пред ним не смел бы пикнуть?..
Брут. Ты жизнь свою пред ним бы поберег.
Кассий
Ты черезчур! Забывшись, я могу
Наделать то, о чем позднее буду
Сам сожалеть...
Брут. Ты уж наделал много,
О нем давно бы должен сожалеть.
Угроз твоих я не боюсь нимало,
Закован так я честности броней,
Что мне твои слова безвредней ветра,
Чей злой порыв привык я презирать.
Ты помнишь ли - я посылал к тебе
За золотом? - Ты отказал мне в этом.
Я доставать его не приучен
Дурным путем. Я согласился б лучше
Себя перечеканить на монету,
Чем выжимать из тружеников силой
Их пот и кровь. Нуждался в деньгах я,
Чтоб разсчитать как должно легионы;--
Ты отказал! Ужели Кассий мог
Ответить так? Ужель бы так ответил
Стал скрягой Брут и отказал постыдно
Друзьям в презренном золоте - призвал бы
Сам на, себя я страшный гнев богов!
Просил бы сам испепелить громами
Меня во прах!
Кассий. Нет, нет, - тебе я в деньгах
Не отказал.
Брут. Ты отказал!
Кассий. Виновен
Был твой посол: - по глупости сказал он
Тебе не то... Но, Брут, о, Брут! - ты сердце
Мне растерзал! Друзья должны смотреть
Нежней и мягче на проступки близких,
За что ж мои преувеличил ты?
Брут. Возстал на них я только в ту минуту,
Когда теснить ты ими стал меня.
Кассий
Брут. Ты сам
Тут ни при чем: - я не люблю пороков.
Кассий. Глаз друга их во мне бы не видал.
Брут. Не друг, а льстец один бы их не видел,
Будь хоть, с Олимп они величиной.
Кассий. Где вы, где вы, Антоний и Октавий?..
Зову я вас, чтоб Кассию отмстить!
Он жить устал! Он ненавидим теми,
Кого любил! Он братом оскорблен,
Как низкий раб. Его все недостатки
Сосчитаны, занесены, как в опись,
И брошены затем ему в лицо!..
Теперь свою!.. Смотри: вот мой кинжал!
Вот грудь моя: - в ней скрыто сердце, чище,
Чем золото; ценней, чем те богатства,
Которые один лишь только Плуту с
Ты римлянин! - Вот мой кинжал! Тебе
Отказ послал я в деньгах - отдаю
Зато теперь тебе мое я сердце!
Рази его, рази, как поразил
И поразив, любил его в тот час
Во много раз сердечней и сильнее,
Чем Кассия.
Брут. Возьми кинжал назад.
Теряй хоть честь - все это будут шутки.
Ах, Кассий, Кассий, - ведь ягненком я
Родился в свет! Мой гнев похож на искру,
Что спит в кремне: удар ее заставит
Она опять.
Кассий. А я? Ужель рожден
Я только для того, чтоб быть для Брута
Свою хандру и желчные порывы?
Брут. В порыве я тебе все насказал.
Кассий. Сознался ты?.. Так подавай же руку!
Брут
Кассий. Ах, Брут!
Брут. Ну, что еще?
Кассий
Чтоб извинить, когда я горячусь?
Ведь желчный нрав достался мне в наследство
От матери.
Брут. Ну, хорошо, и если
Представит он себе, что разворчался
Не ты, а мать, и кончит этим дело. (Шум за сценой).
Поэт (за сценой).
Они затеют ссору; их оставить
Нельзя вдвоем.
Люций (за сценой). Ты не войдешь.
Поэт Помехой
Лишь смерть одна мне будет, чтоб войти!
(Входит поэт).
. Что там за шум?
Поэт. Вожди! Позор и стыд!
В уме ли вы? Что вы хотите делать?
Уж если сдержать вы не можете ярость,
57)!
Кассий. Плохой рифмач, приятель, вижу, ты.
Брут. Вон, негодяй! Как смеешь ты врываться?
Кассий
Все таковы.
Брут. Пусть будет, чем он хочет,
Лишь знал бы время глупостям своим.
Что пользы нам от этих идиотов
Кассий. Ступай
Отсюда прочь, действительно, приятель!
(Поэт Луцилий и Титиний).
Брут (им). Ступайте оба приказать вождям,
Чтоб на ночлег располагалось войско.
. Затем сюда вернетесь вы опять,
И с вами вместе пусть придет Мессала.
(Луцилий и Титиний
Брут. Эй, Люций! Дай вина!
Кассий. Не думал я,
Что так легко ты можешь раздражаться.
Брут
Под гнетом бед.
Кассий. Плохой философ ты,
Когда не можешь вынесть терпеливо
Брут. Едва ли так выносит
Их кто-нибудь... Узнай, что потерял
Я Порцию!
Кассий
Брут. Она скончалась.
Кассий. И перенес ты с этим горем в сердце
Наш бывший спор, не умертвив меня?
Потерей ты ничем незаменимой.
Скажи, какой болезнью умерла
Твоя жена?
Брут. Не вынесла разлуки
Что с каждым днем успешнее вели
Свои дела Антоний и Октавий.
(Я эту новость получил равно
С печальной вестью о её кончине).
И раз, оставшись в комнате без слуг,
Она схватила раскаленный уголь
И, проглотив в отчаяньи его,
Безвременно себя сгубила этим 58)!
. И умерла?
Брут. Да, умерла.
Кассий. О, боги!
Люций с вином и факелами).
Брут. Ну, полно, полно говорить о ней!
Эй, кубок мне! Топлю в вине я, Кассий,
(Пьет),
Кассий. Я жажду сердцем выпить
За этот тост... Лей до краев, - за Брута
(Пьет. Возвращаются Титиний и Мессала).
Брут. Сюда, Титиний; здравствуй, друг Мессала!
Должны теперь поговорить серьезно
Мы о делах.
Кассий (к самому себе).
Брут. Просил ведь я не говорить о ней.
Получены сейчас, Мессала, письма,
Что Марк Антоний и Октавий с ним
Идут на нас. Их войско велико
Мессала. Точно то же
Писали мне.
Брут. А что еще?
. Узнал
Из писем я еще другую новость:
Октавий, Марк Антоний и Лепид
Придумали декрет об объявленьи
Казнили сто сенаторов.
Брут. Об этом
Мне пишут иначе: их казнено
Не сто, а семьдесят, и в том числе
59).
Кассий. Как, Цицерон?.. Ужели?..
Мессала. Да, он убит, объявленный декретом
Ты от жены?
Брут. Ни одного, Мессала.
Мессала. И ничего о ней тебе не пишут?
Брут
Мессала. Я очень удивлен.
Брут. А разве ты имел о ней известья?
Мессала
Брут. Скажи мне правду, без утайки,
Как римлянин.
Мессала. Так выслушай меня
И странным родом смерти.
Брут. Должно, значит,
Проститься с ней!.. Мы все умрем, Мессала,
Так мысль о том, что рано ль, поздно ль, смерть
Мне твердости снести такой удар.
Мессала. Вот образец, как переносит горе
Великий дух.
. И я готов, пожалуй,
Так разсуждать; но вряд ли б победил
Так твердо голос крови.
Брут. Перейдемте
К Филиппи мы?
Кассий. Мне кажется, что в этом
Нет выгоды.
Брут
Причину ты?
Кассий. А вот какую: лучше
Пусть враг нас ищет сам. Мы этим средством
И утомить без выгоды войска.
Он сам себя ослабит; мы ж, оставшись
Там, где стоим, успеем сохранить
И бодрый дух и средства для защиты.
Брут
Он лучшему. Мы здесь окружены
Еще непокоренным населеньем.
Все жители до стен Филиппи нам
Друзья лишь с виду; - мы насильно брали
Явясь сюда, найдут далеко лучший
Прием, чем мы. Их ободрят, усилят
И подкрепят. Когда ж к Филиппи сами
Подступим мы, то местность эта будет
Той выгоды...
Кассий. Ты выслушай...
Брут. Постой,--
Еще и то, что мы уж получили
Все, чем друзья могли нас подкрепить.
Пополнить войск мы более не в силах
Уже ничем. Достигли в деле мы
Спуститься только вниз; враги ж, напротив,
Растут в числе и силе с каждым днем.
В людских делах такие ж есть приливы,
Как на море. Высокий вал возносит
Счастливый миг - вся наша жизнь безследно
Низвергнется в пучину зол и бед.
Мы именно плывем теперь по гребню
Высоких вод и потому должны
Иначе все, на что решились мы.
Кассий. Ну, если так - пусть будет, как ты хочешь:
Встречать врагов отправимся к стенам
Брут. Наш разговор застигла
Ночная тень. Берет свое усталость,
И подкрепить нам надобно себя
Минутой сна... Ведь больше говорить
Кассий. Все решено... Прощай;
А завтра в путь, едва займется утро.
Брут. Эй, Люций, плащ! (Люций Приятных снов, Мессала.
[Прощай и ты, Титиний дорогой.
Спи хорошо, мой добрый, честный Кассий] 60),
Прощай, прощай!
. О, мой безценный брат!
Недоброе сулила эта ночь
Вначале нам! Пусть никогда вовеки
Такой раздор нас не разделит вновь.
Брут. Все к лучшему на свете 61).
Кассий. Итак, прощай.
Брут. Прощай, любезный брат!
и Мессала. Будь счастлив, Брут.
Брут. Желаю вам того же.
(Уходят и Мессала. Люций возвращается с плащом).
Подай мне плащ. Где ты оставил лютню?
Люций. Она в шатре.
Брут
Ты на вопрос. Тебя за это, впрочем,
Я не виню: ты не доспал, малютка.
Поди сказать, чтоб Клавдий и другие
Пришли сюда. Пусть на подушках лягут
Люций (в дверь). Эй, Клавдий и Варрон!
(Входят Клавдий и
Варрон. Ты звал нас, Брут?
Брут. Прошу, друзья вас, лягте
В палатке здесь. Мне, быть-может, придется
Два слова Кассию.
Варрон. Так лучше встанем
На стражу мы.
Брут
Не соглашусь: должны вы лечь. Быть-может,
Я изменю намеренье свое,
[Так что ж тревожит вас] 62). Взгляни-ка, Люций:
Напрасно я, была в моем кармане.
Люций. Я был уверен в том, что мне ее
Ты не давал. (Варрон и свита
Брут. Ну, извини! Я нынче
Стал так забывчив. Можешь ли, скажи,
Ты протереть усталые глазенки
И побренчать на лютне предо мной?
Люций
Брут. Желаю,
Малютка мой. Тебя замучил я;
Но ты привык ведь делать все охотно.
Люций. Играть мой долг.
Брут
Был выше сил; для юной крови нужен
Час отдыха.
Люций. Я спал уже.
Брут. Тем лучше;
Тебя тревожить долго я не стану;
О, нет! Тебе, наоборот, хочу
Я лишь добра. (Люций начинает играть и мало-по-малу засыпает).
Предательской дремоте поддался,
Малютка, ты; под музыку сомкнулись
Твои глаза; отяготил свинцовым
Их гнетом сон. Спи беззаботно, мальчик!
И мирный сон... Едва ты держишь лютню;
Ты, покачнувшись, разобьешь ее.
Возьму ее из рук твоих... Спи мирно,
Спи хорошо... Здесь, кажется, загнул
Я в книге лист на месте, где читал
Ее вчера... Как дурно светит факел.
(Является 63)
А!.. Кто вошел?.. Ужасное виденье!
Иль создано ты бредом: сонных глаз?..
Идет ко мне!.. Ты существо иль призрак?
Скажи, ты бог, дух света или демон?..
Встать волосы мои заставил дыбом!..
Кто ты? Скажи?..
Призрак. Твой злобный гений, Брут!
Брут
Призрак. Сказать, что ты меня
Увидишь при Филиппи.
Брут. Значит, мы
Призрак. Да, при Филиппи.
(Исчезает).
Брут. Пусть будет так... сойдемся при Филиппа!..
Пришел в себя. С тобой, мой злобный гений,
Поговорить хотел бы я еще.
Эй, мальчик! Люций! Встань, - Варрон и Клавдий,
Вставайте все.
Люций Разстроены лады...
Брут. Он грезит, что сидит еще за лютней.
Проснись, проснись!
Люций. А?.. Что?..
Брут
Дурной ты сон, что громко так кричал.
Люций. Кто? Я кричал?.. Я этого не слышал.
Брут. Кричал и громко. Верно, что-нибудь
Увидел ты?
Люций
Брут. Ложись и спи... Эй, Клавдий, пробудись.
Вставайте все.
Варрон. А?..
. Что?..
Брут. О чем во сне
Кричали вы?
Варрон и . Мы? - Разве мы кричали?..
Брут. Пригрезилось вам верно что-нибудь?
Варрон. Мне? - Ничего...
. Я ни о чем не грезил.
Брут. Ступайте оба передавать привет
Мой брату Кассию. Пускай поутру
В передовой поставит он отряд
Варрон и Клавдий. Исполним все, как сказано тобой.
(Уходят).
52. "Цезарь (Октавий), Антоний и Лепид сошлись на небольшом островке и пробыли вместе три дня. Согласиться им было не трудно, и они поделили между собою республику, как отцовское наследство. Труднее было прийти к согласию относительно лиц, осужденных на казнь. Но в конце концов они принесли собственное чувство любви к своим близким чувству вражды против тех, кого ненавидели. Цезарь (Октавий) уступил Антонию Цицерона, Антоний ему своего дядю, а Лепиду позволил убить своего брата". (Плутарх. - "Жизнь Антония").
53. В подлиннике сказано просто: "мы привязаны к столбу и окружены врагами". Но тут намек на существовавшую во время Шекспира публичную забаву, при которой пойманного медведя приковывали к столбу и травили собаками.
54. Знаменитая сцена ссоры и примирения Брута с Кассием, считаемая многими лучшей во всей трагедии, основана на историческом факте. Вот что говорит об этом Плутарх: "Брут пригласил Кассия явиться в Сарды... У них, как это часто бывает между людьми, окруженными множеством друзей и военачальников, были причины жаловаться друг на друга... Приехав, они вошли в комнату и стали без свидетелей укорять один другого... На следующий день Брут публично обвинил и присудил к лишению доброго имени римлянина Луция Пеллу, бывшого претора, за хищение казенных денег... Кассий был крайне этим раздражен. Он незадолго сделал выговор за то же своим друзьям, но потом их простил и продолжал пользоваться их услугами. Потому он стал жаловаться на излишнюю щепетильность Брута в такое время, когда положение дел требовало снисходительности. Брут напомнил ему Мартовския Иды, когда был убит Цезарь, никого не грабивший и не разорявший, но допускавший делать это другим". (Плутарх. - "Жизнь Брута"),
55. В подлиннике выражение: "You yourself are much condemn'd to have an itching palm", т.-е., буквально: ты, заслуживаешь укор сам за то, что у тебя тоже зуд в ладонях. - Выражение это имеет смысл, какой придан редакции перевода, т.-е., что Кассий брал взятки.
"bait not me", т.-е., не трави меня; - в позднейших же вместо слова "bait" - травить печатается: - "bay" - лаять. Последнее выражение более подходит, служа ответом на предыдущую фразу Брута, что он согласился бы лучше быть собакой и лаять на луну.
57. Сцена появления поэта заимствована Шекспиром у Плутарха, где, впрочем, он назван не поэтом, а философом. Вот текст Плутарха: "Марк Фавоний, занимавшийся философией, но неразумно, направился к дверям (где были Брут и Кассий), хотя рабы его удерживали... Он ни во что не ставил свое звание римского сенатора и часто с цинической резкостью успокаивал в разговорах раздраженных лиц. Ворвавшись силой в комнату, он важно произнес стих, который у Гомера говорить Нестор:
В Шекспировой трагедии эта фраза передана в двух рифмованных стихах:
Буквально: "Помиритесь и будьте друзьями, как подобает людям, как вы. Могу вас уверить, что я прожил на свете более лет, чем вы оба".
58. О смерти Порции Плутарх рассказывает так: "Философ Николай и Валерий Максим говорят, что она хотела умереть, но друзья отговаривали ее от этого и вместе с тем за нею смотрели. Тогда она схватила горячий уголь, проглотила его, зажав рот, и сделалась трупом". (Плутарх. - "Жизнь Брута"). Правда этого рассказа, впрочем, очень сомнительна, так как трудно и даже невозможно предположить, чтобы человек, будучи даже в очень возбужденном состоянии, мог проглотить горячий уголь.
59. "Было осуждено на смерть триста человек. Антоний велел отрубить Цицерону голову и правую руку, которая писала против него речи. Когда ему их принесли, Антоний с удовольствием на них смотрел и хохотал от радости. Затем велел выставить их на форуме, точно не понимая, что этим он ругался над своим счастьем и позорил свою власть". (Плутарх. - "Жизнь Антония").
61. В подлиннике Брут говорить: "every thing is well", т.-е., буквально: всякая вещь хороша.
62. Этой фразы в подлиннике нет; но она вытекает по смыслу из предыдущих слов Брута, что он может изменить свое намерение говорить с Кассием, а потому и не хочет напрасно тревожить друзей, заставляя их стоять на страже. Без такого разъяснения смысл остался бы неполным.
63. "Брут хотел переправить войско из Азии. Глубокой ночью в его палатке горел огонь. В лагере царствовала тишина. Брут сидел в задумчивости. Вдруг ему показалось, что кто-то вошел. Посмотрев в ту сторону, где был вход в палатку, он увидел, что там молча стоит огромный, страшный призрак. "Кто ты? - спросил Брут: - человек или Бог? Зачем ты пришел?" - "Я твой злобный гений, Брут, - ответил призрак: - ты увидишь меня при Филиппи". - "Увидимся, - ответил, нимало не испугавшись, Брут". (Плутарх. - "Жизнь Брута"). В этом месте летописи Плутарх, правда, не говорит, что виденье было именно призраком Цезаря, но подтверждает это в других местах, говоря, что призрак Цезаря являлся Бруту при Филиппи.