Венецианский купец.
Действие I.

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Венецианский купец. Действие I. (старая орфография)

ВЕНЕЦИАНСКИЙ КУПЕЦ,

ДЕЙСТВУЮЩИЕ:

Дож Венеции.

Принц Мороккский, Принц Аррагонский - женихи.

Антонио, Венецианский купец.

Бассанио, его друг.

Грациано, Салярино, Солянио - их общие друзья.

Лоренцо, обожатель Иессики.

Шейлок, богатый Евреи, отец Иессики.¹

Тубал, его друг, Еврей из его колена.

Лёнчлот Гоббо, клоун, шут.

Старик Гоббо, его отец.

Порция, владетельная дама, наследница.

Нерисса, девица из её свиты.

Иессика, Еврейка, дочь Шейлока.

Бальтазар, Стефено, Леонардо - слуги Порции и Бассанио. Кроме того, безъименные слуги, Маньификосы, судебные пристана, тюремщики, свита и проч.

Место - частию Венеция, частию Бельмонт - резиденция.

ДЕЙСТВИЕ I.

СЦЕНА I.

Входят Антонио, Салярино и Солянио.

          Антонио. - Не знаю, право, почему мне скучно

          Мне это тяжело: вы говорите,

          Что тяжело и вам; но как дошел я

          До этого, как это захватил;

          И из чего оно порождено,

          Иль создано - я-б сам узнал охотно.

          И так мне скука притупила ум,

          Что я не узнаю и сам себя.

          Салярино. - У вас душа ни зыби океана,

          Где ваши же могучия суда

          С распущенными гордо парусами,

          Как господа, иль знатные граждане

          На лоне вол, или, - как бы так сказать:

          Торжественное зрелище морей -

          Так принижают мелких торгашей,

          Когда они несутся мимо²

          С своими самодельными крылами.

          Солянио. - Поверьте, еслиб это у меня

          Такия предприятья были в море,

          То и все чувства лучшия мои

          Там были бы вблизи моих надежд.

          Я-б все листочки рвал с травы, чтоб знать

          Откуда ветер; все-б смотрел на карты,

          Где порты, пристани и рейды, - и все то,

          Что возбудить могло бы опасенья

          За предприятье, делало-б меня,

          Конечно, очень скучным.

          Салярино. - А я так дуя на свой суп, надул бы

          Себе простуду, как подумать только,

          Чего наделать может больший ветер

          На океане. Видеть бы не мог

          Движения песку в песочной стклянке,³

          Не видя перла из моих судов

          Зарывшимся в пески, склонившим

          Высокую вершину ниже ребер,

          Чтобы лобзать свой гроб. Хотя бы в церковь

          Пришлось пойти - священная твердыня

          Напомнила бы мне опасность скал,

          Одно прикосновение которых

          К бокам любимца корабля, размечет

          Его все бакалеи по водам,

          Оденет бурные валы в мои шелки -

          И, словом, что лишь вот - имело цену -

           - И вот, уже не стоит ничего!

          Имея смысл сообразить все это,

          Как мог бы я же не сообразить,

          Что, еслиб так случилось в самом деле,

          Меня могло бы это сделать скучным?

          И не толкуйте мне: Антонио, я знаю, -

          Скучает в страхе за свои товары.

          Антонио. -

          Мои затраты вверены различным

          Судам, и не в одном они районе;

          И состояние мое по оборотам

          От одного лишь года не зависит:

          Выходит, не от дел моих мне скучно.

          Салярино. - Ну, если так, вы влюблены...

          Антонио. -  Ну вот!--

          Ну вот!

          Салярино. -  Как, и не влюблены?

          Ну, если так, мы скажем, что вам скучно

          Лишь от того, что невесело вам;

          И что вам также было бы легко

          Играть, смеяться - говоря, что вам

          Затем и весело, что вам не скучно.

          Творит подчас престранные созданья:

          Одни готовы вечно щурить глазки,

          И хохотать подобно попугаю,

          Заслыша лишь гудок; другие ж вечно

          С таким прокислым, уксусным лицом,

          Что зуб своих не выкажут улыбкой,

          Хотя бы Нестор клялся, что смешно -

Входят Бассанио, Грациано и Лоренцо.

          Солянио. - Вот и Бассанио, ваш благородный друг,

          Грацьяно и Лоренцо. До свиданья:

          Мы в лучшем обществе оставим вас.

          Салярино. - Остался бы, пока развеселю вас,

          Но лучшие друзья сменяют нас.

          Антонио. - Я вашу дружбу высоко ценю;

          Но так как вас зовут свои занятья,

          Салярино. - Синьоры, с добрым утром.

          Бассанио. - Друзья, когда мы будем вновь смеяться?

          Скажите мне - когда? Вы что-то нас

          Совсем чуждаться стали - так-ли надо?

          Салярино. - Весь наш досуг в распоряженьи вашем.

(Саляр. и Солян. уходят).

          Лоренцо. - Ну, так как вы Антонио нашли,

          Мы оба вас оставим; но к обеду

          Не позабудьте места вашей встречи.

          Бассанио. - Не изменю вам.

          Грациано. - Синьор Антонио, вы будто нездоровы...

          Тут, кто купил за многия заботы,

          Ужь потерял предмет своей покупки.

          Поверьте, вы ужасно изменились.

          Антонио. - Я понимаю свет, как свет, Грацьяно:

          Подмостки, на которых каждый должен

          Свою исполнить роль, - и мне досталась

          Печальная.--

          Грациано. -  Мне-ж дайте роль шута:

          Пусть под веселый смех придут морщины...

          Пусть лучше печень греется вином,

          Чем сердцу коченеть от скорбных вздохов.⁴

          И почему же должен человек,

          Имея крови горячую внутри,

          Сидеть подобно изваянью предка?

          Спать на яву и быть брюзгой, покуда

          Не разольется желчь? Вот что тебе скажу.

          Моя любовь во мне и говорит:

          Есть люди, у которых лица могут

          Тускнеть и меркнуть, как стоячий пруд,

          И сохранять серьезность напускную

          В надежде, что чрез то приобретут

          Во мненьях важность, и глубокомыслье,

          И мудрость так, как еслиб говорили:

          "Я - сам оракул; ни единый пес

          Не смей залаять, как разину рот".

          О, мой Антонио, я знаю и таких,

          Что потому лишь прослыли за умных,

          Что все молчат; а то, уверен, только

          Заговори - ввели бы в грех те уши,

          Которые, их слыша, не могли бы

          Не обозвать глупцами ближних.

          Подробнее о сем в другое время:

          Но не уди такой приманкой грусти

          Ты пискаря- глупца - такое мненье.

          Идем, Лоренцо: будьте же пока

          После обеда.

          Лоренцо. -  Ну, и так мы с вами

          Разстанемся до времени обеда.

          Мне предстоит быть, кажется, одним

          Из этих молчаливых мудрецов,

          Так как Грацьяно никогда не даст

          Мне говорить.

          Грациано. -  Да, вот побудь со мною

          Еще годочка с два, так не узнаешь

          Ты голоса, пожалуй, своего.

          Антонио. - Прощайте: а то, право, станем сам

          Говоруном под-стать с говорунами.

          Грациано.-- Благодарю за чести: так как молчанье

          Да в непродажной деве. (Уходят Грац. и Лор.)

          Антонио. -  Ну, - вот так:

          И что теперь он в сущности сказал?

Бассанио. - Грациано наскажет бесконечное количество "ничего", как никто во всей Венеции: его разсуждения как два зерна пшеницы в двух четвериках мякины: надо проискать целый день, чтоб их найти, а когда найдешь, то увидишь, что они не стоили, чтоб их искать.

          Антонио. - Ну, хорошо; скажи же мне теперь,

          Что это за особа, для которой

          Ты дал обет паломничества втайне,

          О чем хотел мне нынче рассказать.

          Бассанио. - Тебе, Антонио, не безъизвестно,

          Как я свое разстроил состоянье,

          Выказывая в некотором роде

          Жизнь более роскошную и пышность,

          Я не ропщу, что я теперь обрезан

          В патрицианских прихотях моих;

          Но главная моя забота - выдти

          С достоинством из множества долгов,

          В которые я впутался в то время, -

          Шальное точно, в некотором роде...

          Тебе, Антонио, я должен больше всех

          И деньгами, и дружбой; в той же дружбе

          Я черпаю уверенность и смелость

          Открыть тебе все замыслы мои,

          Как выпутаться мне из всех долгов.

          Антонио.-- Прошу тебя мне объяснить, в чем дело:

          И если все, как любишь ты и сам,

          Согласно с чувством чести, будь уверен,

          Мой кошелек, я сам, мои все средства -

          Отверзто все в твое распоряженье.

          Бассанио. - В дни детства, как бывало промахнусь

          Пускал опять туда же, с той же силой,

          Но с более разсчитанным прицелом,

          Чтоб ту найти; и часто так рискуя

          Обеими, я обе находил.

          Я выставляю этот детский опыт,

          Так как ребячество и то, что будет дальше...

          Я много должен, и - безпутный малый -

          Все, что я должен, пусть за мной пропало.

          Но еслибы попробовать пустить

          Стрелу другую в том же направленьи,

          В каком пускалась та - не сомневаюсь,

          Что, постаравшись лучше взять прицел,

          Я иль найду их обе, иль последний

          Твой риск я возвращу тебе, а в первом

          Признательным останусь должником.

          Анеонио. - Меня ты знаешь, и лишь тратишь время,

          Так около ходя издалека;

          И ужь, конечно, для меня обидней

          Чем если спустишь все, что я имею;

          Скажи же просто, что я должен делать,

          И что по твоему могу я сделать -

          Et j'у suis,⁵ - а потому - вещай.

          Бассанио. - Есть знатная наследница в Бельмонте.

          И хороша она, - но дивных свойств

          Ея не выразит вам это слово.

          Из глаз её я получал порой

          Прекрасные, безмолвные посланья...

          Ей имя - Порция: ничем она не ниже

          Супруги Брута, дочери Катона.

          И полон мир хвалой её достоинств:

          Все страны света к ней из всех концов

          Шлют знатных женихов; а на чело

          Ей ниспадают солнечные кудри,

          Как бы руно златое... И стал замок

          Ея, Бельмонт, - Колхидским лукоморьем

          ⁶

          О, мой Антонио, имей я только средства,

          Чтоб потягаться хоть с одним из них,--

          Есть у меня предчувствие успеха,

          Есть вера, что я выйду с торжеством.

          Антонио. - Ты знаешь - все мои богатства в море;

          И у меня ни денег, ни товара,

          Чтоб обратить в наличность: потому

          Немедленно отправься, попытай,

          Что может мой в Венеции кредит;

          Его мы выжмем, вытянем до нельзя,

          Чтоб только снарядить тебя в Бельмонт

          К прекрасной этой даме. Так идем;

          Разузнавай - я также, - где есть деньги?

          При этом безразлично для меня -

          Под мои кредит, иль лично для себя. (Уходят.)

СЦЕНА II.

Бельмонт. Покой замка.

Порция. - По правде сказать, Нерисса, мое маленькое существо начинает тяготиться этим большим светом.

Нерисса. - Было бы так, еслибы вместо ваших успехов вы испытывали одне неудачи. Но, как погляжу, пресыщение от излишества так же нездорово, как и изнурение от нужды: выходит, это не малое счастье уметь довольствоваться малым. Изобилие скорее доводит до седых волос, и только довольство долговечно.

Порция. - Мысли хороши, и высказаны не дурно.

Нерисса. - Еще было бы лучше, еслиб им следовали.

Порция. - Еслибы делать было так же легко, как знать, что хорошо было бы делать, часовенки стали бы церквами, а нищенския хижины дворцами. Это ужь хороший проповедник, который сам исполняет свои назидания: мне легче научить двадцать человек, что хорошо бы сделать, чем быть одною из этих двадцати, которая последовала бы моему собственному учению. Сколько мозг ни изобретай законов для наших чувств, страстные натуры перепрыгивают чрез холодные правила. Безумная юность, как заяц, всегда перескочит через сети инвалида - мудрого совета. Но все эти разсуждения не таковы, чтобы выбрать мне мужа. О, я несчастная! Это слово - выбрать! Я не могу ни выбрать кого бы я хотела, ни отказать тому, кого не хочу: так-то желания живой дочери подчинены желанию покойного отца. - Ну, не жестоко ли это, Нерисса, что я не могу ни выбрать кого бы то бы было, ни отказать никому.

Нерисса. - Ваш батюшка был всегда добродетелен, а людям святой жизни бывают в минуту смерти добрые наития; таким образом, эта игра в случай, придуманная им с этими тремя ларцами из золота. серебра и свинца (из которых кто выберет по его мысли, тот и выберет вас), без сомнения, наведет на правильный выбор только того, кого вы можете истинно полюбить. Но есть ли в вас какое-нибудь чувство хоть к одному из высоких соискателей, которые уже явились?

Порция.-- перебирай их, пожалуста, по именам, а я, по мере того, как ты будешь называть их, буду их описывать, и по моим описаниям ты можешь угадать мои чувства.

Нерисса. - Итак, первый: неаполитанский принц.

Порция. - Ну, это просто какой-то жеребенок: он ни о чем больше не может говорить, как о своей лошади, и поставляет это в великую заслугу своим талантам, что сам может подковать ее. Право, мне кажется, ужь не знавалась ли его маменька с кузнецом.

Нерисса

Порция. - Только и делает, что хмурится, как будто говоря: "Что жь, если меня не желаете, - выбирайте"... Слушает смешное, и не улыбнется: - Этот, мне кажется, к старости превратится в плачущого философа: так преисполнен он неприличной скуки в молодости. Лучше ужь выйти замуж за мертвую голову с костью во рту, чем за кого-нибудь из этих двух. Боже упаси меня от них!

Нерисса. - А что скажете о французском гранде, monsieur le Bon?

Порция. - Бог сотворил его, и потому - идет за человека. Ну, право, я знаю, что грех быть насмешницей. Но этот!.. Помилуйте, у него лошадь еще лучше, чем у Неаполитанца; дурная привычка хмуриться еще лучше, чем у Палатинского графа: он просто все - и никто: стоит защелкать дрозду, и он ужь начинает подпрыгивать; драться на рапирах готов хоть с собственною тенью. Если я выйду за него, то у меня будет двадцать мужей. Еслиб он вздумал мне оказывать пренебрежение, я и это простила бы ему; потому что еслибы даже он любил меня до безумия, то никогда бы не встретил ответа.

Нерисса. - Ну, в таком случае, что скажете о Фольконбридже, - юном английском баронете?

Порция. - Ты знаешь, мы не говорим с ним, потому что ни он меня не понимает, ни я его: он ни по латыни, ни по-французски, ни по-итальянски... а я - ты можешь принять судебную присягу, как жалок мой копеечный английский. Это картинка статного мужчины; но увы! как поделиться мыслми с живою картиной? И как он всегда странно одет. Мне так и кажется, что его дублет приобретен им в Италии, панталоны во Франции, шапочка в Германии, а манеры - по всему свету.

Нерисса.-- А что вы думаете о шотландском лорде, его соседе?

Порция. - Что он преисполнен соседского благодушия, так как, заняв пощечину у Англичанина, поклялся ее возвратить ему при первой возможности: кажется, Француз взялся быть за него поручителем, и подписался на другую. {Саркастический намек на тогдашния политическия отношения, причем Шотландия постоянно ожидала помощи со стороны Франции во всех её столкновениях с Англией; и в угоду национальному самолюбию здесь предполагается, что и Франция также будет поколочена.}

Нерисса. - А как вам нравится юный Германец, племянник Саксонского герцога?

Порция. - Довольно противен утром, когда еще не пьян, и невыносим после полудня, когда уже пьян: в самом лучшем своем виде он несколько хуже человека; в худшем же немного лучше животного. Еслибы меня постигло самое худшее, что только может случиться, ужь что-нибудь придумаю, чтоб избавиться от него.

. - А если он потребует участия в выборе и выберет ларец настоящий, - вы должны будете отказать в повиновении воле вашего отца, если вы от него откажетесь.

Порция. - Потому, во избежание худшого, поставь, пожалуста, добрую стопу рейнского на не тот ларец: будь там хоть чорт внутри, а это искушение снаружи, - я знаю, что он его выберет. Я скорее на все пойду, Нерисса, чем соглашусь выдти за губку.

Нерисса. - Ну, вам ужь нечего опасаться этих господ: они сообщили мне свои намерения, которые собственно в том, чтобы возвратиться во-свояси и не безпокоить вас больше своим сватовством, если ужь вас невозможно добыть никаким другим способом, кроме указанного вашим отцом, посредством выбора ларцов

Порция. - Хотя бы я дожила до ветхих лет Сибиллы, {Знаменитейшая из Сибилл была та, которая пророчествовала в Кумах, и когда Аполлон из любви к ней обещал исполнить всякую её просьбу, чего бы она ни пожелала - просила, чтоб ей было даровано столько же лет жизни, сколько песчинок она держала в своей горсти. И ей было дано долгоденствие; но впоследствии она горько сетовала, что не догадалась тогда же включить в свою просьбу также и о продлении красоты и сил юности.} желала бы страстно, и не молила бы Бога о его благополучном отъезде.

Нерисса. - А помните, еще при жизни вашего отца - один Венецианец, такой начитанный, и воин - приезжал сюда в свите маркиза Монферрато?

Порция. - Да, да, Бассанио, - так, кажется, его звали?

. - Именно: вот кто изо всех мужчин, на ком только останавливались мои глупые глаза, заслуживал бы жену красавицу.

Порция. - Я помню его хорошо, и помню, что он достоин твоей похвалы... - Чего там? Что еще?

Входит слуга.

Слуга. -

Порция. - Еслиб я могла с таким же искренним удовольствием приветствовать пятого, с каким иду проводить этих четырех - я была бы, значит, очень рада его приезду. Если у него, при всех качествах святого, цвет кожи и наружность дьявола, то мне было бы приятнее иметь его своим духовником, чем своим мужем. - Идем, Нерисса! А ты вперед, любезный. - Только-что выпроводим за дверь одного поклонника, другой уже стучится в двери. (Уходят.)

СЦЕНА III.

Входят Бассанио и Шейлок.

Шейлок. - Три тысячи дукатов, хорошо -

. - Так точно - на три месяца, синьор -

Шейлок.-- На три месяца, - хорошо -

Бассанио. -

Шейлок. - И обязательство на Антонио, - хорошо -

Бассанио. - Можете ли вы помочь мне? Угодно ли вам одолжить меня? Узнаю ли я ваш ответ?

. - Три тысячи дукатов, - на три месяца и обязательство на Антонио.

Бассанио. - Ваш на это ответ.

Шейлок. -

Бассанио. - Разве вы слышали, чтобы кто-нибудь утверждал противное?

Шейлок. - О, нет, нет, нет, нет; говоря, что Антонио хороший человек, я хотел бы, чтобы вы меня поняли в том смысле, что он благонадежен; но все же его средства только предположительны: один корабль у него на пути к Триполи, другой в Индию; кроме того, как я мог понять на Риальто, у него третий в Мексике, четвертый пошел в Англию; есть у него еще и другия предприятия, раскиданные здесь и там. Но корабли только доски, моряки только люди: есть сухопутные крысы, и морския крысы; сухопутные воры, и морские воры; я разумею - пираты; и потом, есть опасности и от ветров, и от волн, и от скал. Человек, несмотря на то, благонадежен. - Три тысячи дукатов - Я думаю, я могу взять его обязательство.

. - Будьте уверены, что можете.

Шейлок. - Желаю быть уверен, что могу; а чтоб я мог быть уверен. желаю подумать. Могу я говорить с самим Антонио?

Бассанио. -

Шейлок. - Так! - Чтоб нанюхаться свинины; вкусить от обиталища, в которое ваш пророк, Назареянин, загнал заклинаниями дьявола! Я готов торговать с вами, покупать - продавать с вами, прогуливаться с вами и так далее... но я никогда не стану есть с вами, пить с вами, молиться с вами. - Что нового на Риальто? {Риальто сперва называлось L'Isola del riro alto, то-есть остров глубокого потока, или течения, так как омывавший его берег морской эстуарий был достаточно глубок для принятия значительных судов. Риальто стало также названием и моста, соединяющого остров с кварталом св. Марка; впоследствии под этим именем всегда уже разумелась устроенная на острове биржа. В этом последнем смысле оно здесь и употребляется.} - Кто это такой идет сюда?

Антонио.

Бассанио. - Это сам синьор Антонио.

          Шейлок - Как он на льстивого кабатчика похож!⁷

          Он ненавистен мне, и как христианин.

И еще больше тем, что в низком простофильстве,

          Ссужает деньги даром, понижая

          Когда-б хоть раз ему вцепиться в ляжку,

          Насыщу застарелую я злобу.

          Он ненавидит избранный народ;

          Ругается над нами даже там,

          И надо мной, моими барышами,

          И прибыльми, стяжанными безгрешно,

          Которые он называет лихвой.

          Будь проклято мое колено, если

          Бассанио. -  Вы слышите, Шейлок?

          Шейлок. -

          Располагать сейчас, - и нахожу,

          По приблизительной, на память, смете,

          Что тотчас не могу собрать всей суммы -

          Трех тысячей дукат. - Что из того?

          Снабдит меня⁸. - Но стойте: Вы-б хотели

          На сколько месяцев? - Все блага вам, синьор:

(Это к Антонио, которого будто бы только-что увидал).

          Антонио. - Шейлок, хоть не беру и не даю

          Я в долг, не признавая права роста;

          Но чтоб помочь, вот, другу в затрудненьи,

          (К Бассанио.)

                              Известно ли ему

          Количество?

          Шейлок  Да-да! Три тысячи дукатов.

          Антонио. - И на три месяца.

          Шейлок Я и забыл -

          Три месяца - вы говорили так.

          Что-жь, ваше обязательство - и вот

          Увидим. - Но, послушайте, однако:

          Не занимаете и не даете денег

          Для прирощенья.--

          Антонио. -  

          Шейлок. - Когда Иаков нас стала овец

          У дяди своего Лавана, - сей Иаков

          От нашего святого Авраама -

          Стал третьим в роде; да, да, он стал третьим.

          Антонио. - К чему же тут о нем? И он брал лихву?

          Шейлок. -

          Так прямо лихвой; нет: вот что Иаков сделал:--

          Когда они с Лаваном согласились,

          Что все с полосками и пестрые ягнятки

          Должны пойти Иакову за труд¹⁰

          Сошлись с баранами, и дело зарожденья

          Когда межь волосатых совершалось -

          Искусный пастырь снял мне с прутьев кожу,

          И в самом акте воспроизведенья

          Те тут же зачали - во время же ягненья

          Все наплодили пестреньких ягняток;--

          А эти все - Иакова. Вот это

          Был путь к преумножению богатства;

          Благословенна, - если то не кража.

          Антонио. - Удачный случай, наградивший службу,

          Направленный небесною рукой.

          Что-жь, это вставлено, чтоб оправдать лихву?

          Иль ваше золото и серебро -

          Овечки и бараны?

          Шейлок. -

          Их так же множиться. - но вникните, синьор -

          Антонио. - Бассанио, заметь на всякий случай -

          И дьявол может приводить Писанье

          Ссылаясь на свидетельства святые,

          Что негодяй с приветливым лицом:

          Красивый плод, прогнивший в сердцевине.

          Каких прикрас не принимает лживость!

          . - Три тысячи дукатов - ничего:

          Хорошенькая, кругленькая сумма.

          Три из двенадцати - счесть, сколько будет в месяц...

          Антонио. -

          Шейлок -- Синьор Антонио, не раз, а много раз

          Меня вы на Риальто поносили

          За капитал мой, и за сроки роста.

          Лишь с терпеливым пожиманьем плеч:

          Терпенье - знамя нашего народа.

          Вы обзывали извергом меня,

          Собакой кровожадной, и плевали

          За пользованье тем, что есть мое же...

          Ну, хорошо - теперь как бы выходит,

          Что вы нуждаетеся в помощи моей:

          Давно бы так: пожалуйте! - Вот вы

          "Шейлок, нам нужны деньги", говорите,

          Вы, извергавшие свою слюну

          Мне в бороду мою, пинками в спину

          Толкавшие меня, как пса бродяща

          Что мне сказать на это вам? Сказать ли:

          "Есть у собаки деньги? То возможно-ль,

          Чтоб пес ссудил три тысячи дукатов?"

          Иль мне пригнуться, и в холопском тоне,

          Так вам сказать: "Прекраснейший синьор,

          В ту середу вы на меня плевали;

          Меня вы там-то встретили пинками

          В такой-то день; в другое время вы

          И за любезности такого рода

          Как не ссудить вам столько-то дукатов?"

          Антонио. - Намерен так честить тебя и впредь,

          Когда нам ссудишь деньги, так ссужай

          Не как друзьям - зачем? - когда же дружба

          Берет приплод с безплодного металла?⁹

          Ссужай нам деньги, как своим врагам:

          С приятным видом вытребовать пеню.

          Шейлок. - Ай! - Посмотреть, в каком же вы волненьи!

          А я бы так хотел быть в дружбе с вами,

          Каким меня пятнали, вас снабдить

          В теперешней нужде, не взяв полушки

          За продержанье вами капитала;

          А вы меня и слушать не хотите:

          Антонио. - Ужь то была-б и точно доброта.

          Шейлок. - И эту доброту я окажу:

          Там обязательство, простое, на себя;

          И так только, - ну просто, ради шутки,

          Что если не последует уплаты

          Мне с вас в такой-то день, в таком-то месте,

          Означенных в контракте - неустойкой

          Пусть будет ровно фунт живого мяса,

          Которое мне вырезать и взять

          Из тела вашего в каком угодно месте.

          . - Готов, ей-ей! Под обязательством таким

          Я подпишусь, и стану утверждать,

          Что доброта бывает и в Жиде.

          Бассанио. -

          Из-за меня. - Пусть лучше я нуждаюсь...

          Антонио. - Чего! Вот испугался: не просрочу...

          В течении двух месяцев, - что будет

          Я ожидаю возвращенья втрое

          Утроенной цены всей этой ссуды.

          Шейлок. - О, отче Авраам! Вот каковы

          Жестокость собственных их дел их учит

          Подозревать намеренья других.

          Скажите мне, прошу вас, только это:

          Как скоро он нарушит данный срок,

          Фунт человеческого мяса, взятый

          Из человека - и не столько ценен,

          И менее полезен, чем фунт мяса

          Быка, козла, барана. Говорю же -

          Так далеко я простираю дружбу:

          Захочет он принять ее - пусть так;

          Нет - и прощайте. - За мою-ж любовь

          Я вас прощу, меня не обижайте.

          . - Под обязательством я подпишусь, Шейлок.

          Шейлок. - Тогда к нотариусу прямо - прикажите,

          Чтоб изготовил сей забавный акт;

          Домой наведаться, а то оставил дом

          На попеченье нерадивой твари -

          И тотчас же я с вами. (Уходит.)

          . -  Поспеши,

          Милейший Жид! - еврей наш стал любезен:

          Пожалуй, обратится в христианство.

          . - Не по нутру мне выгодность условий,

          Предложенных предательской душой.

          Антонио. - Пойдем; совсем напрасная забота;

(Уходят.)

Примечания

¹ Примечание. Это имя должно читаться так, как еслиб оно начиналось с одной гласной "Е", как оно читается в  

² Rev. John Hunter, М. А. и друг. относят слова: "as thye fly" к "petty traffickers", мелких торгашей, как это и было мною передано вполне согласно с поэтическим предствлениемь о маленьких судах, которые на ходу всегда быстрее, и несколько склоняются на сторону под напором ветрил. Но Театральный Комитет в этом усмотрел неточность. В виду того, что великое значение подлинника нисколько не изменится от того, так, или иначе будет понято сказанное место, я сделал изменение согласно указанию.

³ Общеупотребительное выражение, говоря о песочных часах - "бьет такая-то стклянка": вместо "теперь такой-то час".

⁴ Здесь поэтом делается указание на один из замечательнейших примеров влияния душевного настроения на происхождение телесных недугов. Брезгливость Медицинском Словаре полагает "самой обыкновенной возбудительной причиной желтячки". То, что говорит Грациано o влиянии уныния на температуру сердца, и вина на печень., имеет также непосредственную связь с медицинскими науками. (Rev. John Hunter.) Не удивительно ли, что человек, находившийся по своему положению совершенно вне сферы науки и профессиональных ученых, был так коротко знаком с самыми последними выводами их научной специальности, что они всегда и при всяком случае "были тотчас же у него на языке"...

⁵ Слово "prest" не английское, и старинное французское, итальянское "presto", и употреблено здесь в подлиннике; вместо английского "ready"; а потому это место и передано по-французски, как шутливый оборот речи между друзьями.

⁶ Золотистые кудри вообще превозносились в то время в знак непрямой тонкой лести королеве Елисавете, у которой волосы были просто песочного цвета. (См. в конце предисловия.) Они даже до того вошли в моду, что тогдашния щеголихи и львицы, если у какой были от природы свои прекрасные черные локоны, считали непозволительным не носить рыжих накладных волос, как это можно дальше видеть в разсуждении над ларцами Бассанио. И тут l'histoire se répète...

⁷ Слово "publican" - трактирщик, кабатчик (наш прежний целовальник употребляется в этом смысле до сих пор и в Times, и в других местах, когда говорится, например, об ограничении продажи спиртных напитков в Индии. Но Московский Театральный Комитет предлагает передать это словом "мытарь". Во-первых, этого слова, хотя быть-может и более литературного, нет в подлиннике, а потом, как согласить его с прилагательным "льстивый", "ласкающийся" - "fawning", эпитет мало идущий к мытарю и, как известно, вполне идущий к заманивающему кабатчику.

⁸ Здесь должно заметить, что надежда лица еврейского племени на помощь своего единоверца даже в вопросах такого исключительного свойства основана прямо на словах самого Писания: "Иноземцу отдавай в рост, а брату твоему не отдавай в рост, чтобы Господь Бог твой благословил тебя во всем"... Второзак. XXIII, 20. (Rev. John Hunter, М. А.)

⁹ Изменения, утвержденные Драматическою Цензурой на случаи представления на сцене:

¹⁰ Противники ростовщичества утверждали, что в нем заключается нарушение субботы, так как деньги вынуждаются приносить доход во все дни недели, и что даже вовсе ни с чем не сообразно взымать проценты, по причине естественной безплодности металла, который не может порождать, как скот, или зерновой хлеб. Мирес говорит: "ростовщичество и прибыль в серебре и в золоте незаконны, потому что противны самой природе, которая создала их безплодными; ростовщичество же заставляет их порождать". В этом же роде высказывался и Бэкон Веруламский в своих "Опытах". Антонио прямо целиком, и здесь и дальше, выражается их словами.