| Автор: | Шекспир У., год: 1594 |
| Категория: | Комедия |
Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Бесплодные усилия любви. Действие первое. (старая орфография)
П. Морозов
Действующия лица:
Фердинанд, король наваррский.
Бирон, Лонгвиль, Дюмен - вельможи в его свите.
Бойе, Меркад - вельможи в свите французской принцессы.
Дон Адриано де Армадо, причудливый испанец.
Натаниил, священник.
Олоферн, школьный учитель.
Тупица, констебль.
Башка, шут.
Моль, паж Армадо.
Лесничий.
Принцесса французская.
Розалина, Мария, Катарина - её приближенные.
Жакнетта, поселянка.
Вельможи, свита и прочие.
Действие в Наварре.
БЕЗПЛОДНЫЕ УСИЛИЯ ЛЮБВИ.
ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ.
Парк в замке короля наваррского.
Входят король Фердинанд, Бирон, Лонгвиль и Дюмен.
Король.
Мессеры, пусть та слава, за которой
Все гонятся при жизни, в письменах
Всегда живет над нашими гробами
Железными и украшает нас
Средь безобразья смерти. Время - хищник
Прожорливый, но, вопреки ему,
Усилие одной минуты может
Купить нам честь и ею иступить
Его косу и вечность всю в наследство
Нам передать. Поэтому, мои
Воители безстрашные, такими
Я признаю вас всех за то, что вы
Сражаетесь с своими же страстями
И с армией безчисленной мирских
Останется последний наш эдикт:
Мы сделаем Наварру чудом мира,
Смиренной академией наш двор,
И в ней себя мы посвятим отныне
Спокойному искусства созерцанью.
Вы все, Дюмен, Лонгвиль и Бирон, мне
Ведь поклялись, что будете три года
Со мною жить товарищами всех
Моих трудов, и исполнять законы,
Которые на этой вот доске
Начертаны. Произнесли вы клятву -
Теперь ее должны вы подписать,
Чтоб честь того, кто букву в ней нарушит
Его же собственной рукой была
Поражена. Итак, коль вы готовы
Серьезный ваш обет исполнить, начертайте
Здесь ваши имена и клятву исполняйте.
Лонгвиль.
Решился я. Три года, ведь, всего
За то душа насытится вполне.
Тощ мозг у толстых брюх; кормись роскошной пищей,
Так растолстеешь весь, но ум твой станет нищий.
Дюмен.
Мой дорогой монарх - и ваш Дюмен
Смирил себя; рабам презренным мира
Животного он оставляет все
Животные, мирския наслажденья.
Для роскоши, любви и славы я умру,
Чтоб жить философом в стремлении к добру.
Бирон.
Мой государь, все, что они сказали,
Я повторить могу лишь в отношеньи
Того, в чем клялся; клялся я ж
Три года здесь учиться. Но еще
Не мало есть других обетов строгих,
Как, например, три года не смотреть
На женщину - условие, надеюсь,
Которое не включено в устав;
Иль день один в неделю быть без пищи
И, сверх того, все остальные дни
Которое не включено в устав;
Иль, наконец, спать по ночам не больше
Как три часа, а днем уж никогда
Не сметь вздремнуть, когда как славно ночью
Привык я спать и даже часто день
В ночь обращать - условие, надеюсь,
Которое не включено в устав.
О, жизнь безцветная и тяжкая: поститься,
На женщин не смотреть, не спать и все учиться!
Король.
Так жить велит тебе твой клятвенный обет.
Бирон.
Позвольте, государь, сказать на это: нет.
Я клятву только дал - три года здесь остаться
И с вами, мой король, наукой заниматься.
Король.
Но с этой клятвою, ведь, ты соединил
И остальные все.
Бирон.
О, если так, то был
Мой шуткою обет. Какая цель ученья,
Король.
Какая? Без сомненья,
То узнавать, чего иначе никому
Нельзя узнать.
Бирон.
Все то, конечно, что уму
Обыкновенному - закрытая преграда?
Король.
Да -- вот учения небесная награда.
Бирон.
Ну, если это так - клянусь я изучать
Все, что по вашему запрещено мне знать:
Так, например, всегда изследовать, где можно
Попировать, когда пиры запрещены;
Иль где с красавицей сходиться осторожно,
Когда красавицы от глаз удалены;
Иль как не исполнять сурового обета,
Не становясь при том безчестным. Если это
Ученья цель и плод, то рад я изучать
Все то, что без него не мог бы я узнать.
Король.
Но эти вещи все влекут и ум и душу
К утехам суетным - и, именно, оне
Мешают изучать науку в тишине.
Бирон.
Утехи суетны - я соглашаюсь с вами,
Но те всех суетней, которые трудами
Приобретаются и кроме уж труда
Не могут ничего доставить никогда.
Так: книгу изучать с мучительным вниманьем
И света истины искать в ней много лет,
Меж-тем как истина слепит своим сияньем;
Свет, света ищущий, у света крадет свет;
И прежде, чем найдешь ты свет во мраке этом,
Ослепнувший твой глаз навек простится с светом.
Нет, научи меня, как услаждать мой взгляд
Другими взорами, которых блеск прекрасный
Служил бы для моих источником отрад
И, ослепляя их, светил звездою ясной.
Наука - то ж, что блеск солнечных лучей.
И вечный труженик приобретает в ней
Лишь славу жалкую, которую стяжает
Чужими книгами. Взгляните на земных
Всех восприемников, что имена находят
Для каждой звездочки; с такой же пользой бродят
Они среди ночей блистающих своих,
Какую для себя и неуч извлекает
Из созерцанья звезд. Кто слишком много знает,
Тому лишь суждено пустую славу знать -
И могут имена все крестные давать.
Король.
С какой ученостью возстал он на ученье!
Дюмен.
Как быстро он идет, чтоб прекратить движенье!
Лонгвиль.
И, доброе зерно выбрасывая вон,
Негодную траву оставить хочет он.
Бирон.
Весна близка, когда у птиц родятся дети.
Дюмен.
Но что ж из этого?
Бирон.
То, что всему на свете
Король.
Походишь, Бирон, ты
На тот завистливый мороз, который гложет
Перворожденные весенние цветы.
Бирон.
Ну, что ж, не спорю я. Да разве лето может
Подняться с гордостью, пока у птицы нет
Причины петь начать? Могу-ль я восхищаться
Тем, что до времени рождается на свет?
В рождественский мороз не стану я стараться
Добыть букет из роз, так точно как искать
Не стану снега я, когда цветет природа
Всей майской прелестью; на все есть время года,
И в это время лишь люблю я все вкушать.
Так и для вас давно прошла пора ученья:
Чтоб дверь открыть, зачем вам лезть на верх строенья?
Король.
Тебя не держим мы; ступай себе домой.
Бирон.
О, нет; я клятву дал, король любезный мой,
Остаться с вами здесь. В защиту грубой лени
В защиту ангела науки, тем не мене
Свой клятвенный обет я буду исполнять
И каждый день трех лет сносить мои лишенья.
Позвольте ж мне теперь устав ваш для прочтенья -
И все строжайшия условия его
Я подпишу.
Король.
Не мог ты лучше ничего
Найти для выкупа позора твоего.
Бирон (читает). "Item - никакая женщина не должна подходить к моему дворцу ближе, чем на одну милю". Обнародовано уже это условие?
Лонгвиль. Да, четыре дня тому назад.
Бирон. Посмотрим, под страхом какого наказанья? (Читает). "Под страхом лишения языка". Кто придумал это наказание?
Лонгвиль.
Придумал лично я его.
Бирон.
Спросить позвольте, для чего?
.
Чтоб прогоняла их боязнь таких мучений.
Бирон.
Опаснейший закон для светских отношений!
(Читает). "Item - всякий мужчина, застигнутый в разговоре с женщиною в течение этих трех лет, подвергнется такому публичному и позорному наказанию, какое все остальные придворные найдут нужным определить".
Пункт этот, государь, нарушите вы сами:
Вы знаете, на днях приехать к нам должна
Принцесса Франции для разговора с вами -
Величья, красоты исполнена она.
Ея поездки цель - уступку Аквитаньи
Скорей исхлопотать у вас для своего
Больного, дряхлого отца - и оттого
Напрасно этот пункт поставлен в предписаньи,
Иль понапрасну в путь собралася сюда
Принцесса славная.
Король.
Ну, что вы, господа,
На это скажете? Ведь, точно, не имели
Мы этого в виду.
Бирон.
Вот так-то странно к цели
Не делает того, что делать бы должно,
А гонится за тем, что приобресть желает;
Когда же наконец оно и настигает
Давно желанное, то в случае таком
На взятье города, спаленного огнем,
Похож его успех: в одно и то ж мгновенье
И приобретенье, и вечное лишенье.
Король.
Нарушить этот пункт невольно должен я:
Ведь, обусловлено прибытие её
Необходимостью.
Бирон.
Необходимость эта
Три тысячи разов и нас в три эти лета
Понудит преступить наш клятвенный обет.
Ведь, каждый человек родился уж на свет
С страстями, государь - и божья благость только
Их может усмирить; насилие ж - нисколько.
Поэтому, когда нарушу клятву я,
То оправдаюсь тем, что вся вина моя -
(Подписывает бумагу).
Скрепляю
Закон ваш подписью и смело объявляю,
Что кто нарушит в нем малейшую статью,
Покроется навек позором; искушенья,
Ведь, входят в души всех так точно, как в мою;
Но хоть на наш обет и с чувством отвращенья,
Повидимому, я смотрю, сомненья нет,
Что я уж после всех нарушу мой обет.
Но неужель у нас останутся в изгнаньи
Все развлечения и шутки?
Король.
Нет, мессер.
Здесь есть, вы знаете, приезжий из Испаньи;
По знанью новых мод он первый кавалер;
В мозгу его - рудник, откуда извлекает
Он фразы пышные; звук собственных речей
Он восхитительной гармонией считает.
При этом он один из милых тех людей,
Чтоб разрешать их спор. Вот он-то, господа,
Дитя фантазии, Армадо величавый,
Во время отдыха от нашего труда,
Нам будет излагать в речах своих кудрявых
Дела и подвиги тех рыцарей-бойцов
Испанских жарких стран, что падали в кровавых
Междоусобиях и спорах тех веков.
На сколько вас займет все это - я не знаю;
Но что касается меня, то уверяю,
Что слушать ложь его люблю - и потому
Его в число своих забавников возьму.
Бирон.
Армадо - славное создание природы:
И жаркий говорун, и верный рыцарь моды.
Лонгвиль.
Он и пастух Башка нас будут веселить.
Три года не беда за книгами прожить!
Входит Тупица с письмом и
Тупица. Где собственная особа короля?
Бирон. Вот она, любезный; чего тебе надо?
Тупица
Бирон. Вот король.
Тупица. Мессер Арм... Арм... свидетельствует вам свое почтение. Случилось скверное дело; подробности изволите увидеть из этого письма.
Башка. Государь, содержание его касается также меня.
. Письмо от достославного Армадо.
Бирон. Как ни ничтожно, может быть, содержание его, но изложение, с божьею помощью, верно окажется величественное.
Лонгвиль. Величественное изложение ничтожного предмета! Пошли нам, Господи, терпенье!
Бирон
Лонгвиль. Терпенье слушать, скрепя сердце, и смеяться не слишком сильно, или воздержаться от того и другого.
Бирон. Пожалуй. Пусть самый слог письма укажет нам степень смеха.
Башка. Содержание этого письма, государь, составляю я, на сколько это касается Жакнетты. Дело в том, что я был пойман на деле.
Бирон
Башка. То-есть, собственно не на одном деле, а на трех делах. Во-первых, меня видели с нею на мызе; во-вторых, видели, как я сидел с нею; в третьих, видели, как я следовал за нею в парке. Все эти три дела, вместе взятые, составляют одно дело.
Король. Какой же результат всего этого?
Башка
Король. Хотите выслушать это письмо со вниманием?
Бирон. Выслушаем, как оракула.
Башка. Такова натура человека: слушать голос плоти.
(читает). "Великий наместник, вице-король небесной тверди и единственный властитель Наварры, земной бог моей души и питающий покровитель моего тела!..."
Башка. До сих пор ни слова о Башке.
Король "Дело в том..."
Башка. Дело только может быть в том; но если он утверждает положительно, что дело в том, то не стоит, чтоб с ним самим имели какое-нибудь дело.
Король. Мир...
Башка
Король. Ни слова!
Башка. О чужих тайнах - об этом и я умоляю вас.
Король "Дело в том, что удрученный меланхолией мрачного цвета я поручил черное и гнетущее настроение мое целительному лечению твоего, здоровье приносящого, воздуха - и, клянусь своей дворянской честью, предпринял прогулку. В какое время? В шестом часу, когда животные пасутся с самым большим аппетитом, когда птицы клюют усерднее, чем когда-либо, а люди сидят за тою трапезой, которая называется ужином - вот в какое время. Затем, по чему? Я хочу сказать, по чему пера, черное, как смоль, чернило, которое в настоящую минуту ты видишь, усматриваешь или созерцаешь? Итак, в каком месте? Оно лежит к северо-востоку от западного угла твоего причудливо-извилистого сада. Тут я увидел этого пастуха с низкою душою, этого презренного червяка, увеселяющого твою особу..."
Башка. Меня!
Король (читает). "...это невежественное, мало-образованное созданье..."
Башка
Король (читает). "...этого жалкого вассала..."
Башка. Опять-таки меня!
(читает). "...который, сколько я помню, носит названье Башка".
Башка. О, это я, сам я!
Король "...в обществе и сообществе, вопреки твоему постановленному и обнародованному закону и изданному повелению, с... О! с... Но мне больно и страшно сказать, с кем..."
Башка. С женщиной.
Король (читает). "...с дщерью нашей бабушки Еввы, с созданием женского рода, или чтобы выразиться яснее для твоего нежного понимания - с женщиной. Побуждаемый ненарушимым чувством моего долга, я посылаю его к тебе для получения причитающейся ему доли наказания; посылаю в сопровождении чиновника твоего драгоценного величества, Антона Тупицы, человека, пользующагося прекрасною репутациею, прекрасным именем и значением."
Тупица. Это обо мне, с вашего позволения; я - Антон Тупица.
Король (читает). "Что касается Жакнетты - таково имя более слабого сосуда, застигнутого мною с вышеупомянутым пастухом - то я удержу ее у себя, как сосуд для строгости твоего закона, и, при малейшем драгоценном мановении твоем, приведу ее на суд твой, со всеми чувствами искренняго и сердцесожигающого жара преданности,
Дон-Адриано де Армадо".
Бирон. Письмо не так хорошо, как я ожидал, но лучше всего, что мне приходилось до сих пор слышать.
Король. Да, самое лучшее из самого скверного. Но ты, приятель, что скажешь на это?
Башка. Государь, насчет женщины я не отпираюсь.
Король. Ты слышал про новый закон?
Башка
Король. Было объявлено, что кого застанут с женщиной, тот подвергнется годичному тюремному заключению.
Башка. Меня застали, ваше величество, не с женщиной, а с барышней.
Король
Башка. Да и не с барышней, государь; это была девственница.
Король. И это запрещено; закон объявил и о девственнице.
Башка. Если так, то я отвергаю её девственность. Меня застали просто с незамужней девушкой.
. Эта девушка не пригодится тебе, любезнейший, для твоего спасенья.
Башка. Эта девушка пригодится мне для кой-чего, ваше величество.
Король. Я сейчас произнесу твой приговор: ты будешь целую неделю поститься, сидя на хлебе и воде.
Башка
Король.
И дон-Армадо будет страж твой. Бирон,
Прошу вас наблюсти, чтоб он ему
Был сдан. А мы теперь пойдем, мессеры,
в чем теперь
Торжественно друг другу присягнули.
(Король, Лонгвиль и Дюмен уходят).
Бирон.
Я голову поставлю против шляпы
Законы их и клятвы скоро станут
Посмешищем позорным. Шут, идем!
Башка. Я страдаю за правду, мессер, потому что сущая правда, что меня застали с Жакнеттой и что Жакнетта действительно девушка; и потому приветствую тебя, о горькая чаша счастья! Скорбь еще улыбнется мне когда-нибудь, а до тех пор сиди около меня, печаль! (Уходят).
Другая часть того же парка.
Входят Армадо и Моль.
Армадо
Моль. Несомненно означает, что им овладеет печаль.
Армадо. Но разве, дорогой мой малютка, меланхолия и печаль не одно и то же?
Моль. О, нет, мессер: совсем не одно и то же!
. Чем же ты определишь различие между печалью и меланхолиею, мой нежный юноша?
Моль. Наглядным изображением их последствий, мой жесткий синьор.
Армадо. Почему называешь ты меня жестким синьором, именно - жестким синьором?
Моль
Армадо. Я употребил слова "нежный юноша", как уместный эпитет, приличествующий твоему юному возрасту, который можно назвать нежным.
Моль. А я употребил слова "жесткий синьор", как идущия к вашим преклонным летам, которые можно назвать жесткими.
Армадо
Моль. Как прикажете понимать это? Что я мил, а мои слова ловки, или что я ловок, а мои слова милы?
Армадо. Ты мил, потому что мал.
Моль. Стало-быть, мало мил, если сам мал. А почему же я ловок?
. Потому ловок, что изворотлив.
Моль. Это вы в похвалу мне говорите?
Армадо. В заслуженную похвалу.
Моль
Армадо. Да разве угорь умен?
Моль. Угорь тоже изворотлив.
Армадо
Моль. Вот я и получил ответ.
Армадо. Я не люблю, чтоб мне перечили.
Моль (в сторону).
Армадо. Я обещал учиться три года с королем.
Моль. Вы могли бы выучиться в один час.
Армадо
Моль. Сколько выйдет в итоге, если один повторить три раза?
Армадо. Я не силен в арифметике, это дело целовальника.
Моль. А вы, мессер, дворянин и игрок.
. Сознаюсь в том и другом. Дворянство и игра вполне полируют человека.
Моль. В таком случае, я уверен, что вы знаете, сколько составляют двойка и туз?
Армадо. Составляют одним больше, чем два.
Моль
Армадо. Верно.
Моль. Вот видите, как легко учиться! Три вы изучили прежде, чем успели три раза моргнуть глазом; а как не трудно прибавить слово "года" к слову "три" и изучить три года в двух словах - это вам скажет пляшущая лошадь.
Армадо
Моль (в сторону). Сделанное для того, чтоб доказать, что ты - нуль.
Армадо. Теперь я сознаюсь тебе, что я влюблен, и как низко для воина быть влюбленным, точно также низка по происхождению женщина, которую я люблю. Если б обнажением меча против моей страсти я мог освободить себя от этой богопротивной страсти, я взял бы в плен мое вожделение и отдал бы его какому-нибудь французскому придворному в обмен на новоизобретенный комплимент. Для меня постыдно вздыхать и мне хотелось бы отречься от Купидона. Утешь меня, дитя: скажи, какие великие люди были влюблены?
Моль
Армадо. Сладчайший Геркулес! Поименуй еще какие-нибудь авторитеты, дорогой малютка; побольше авторитетов, и пусть они будут, милое дитя мое, людьми добропорядочными и почтенными.
Моль. Самсон, мессер. Он был человек порядочный, даже очень порядочный, потому что отнес однажды на своей спине, точно носильщик, весьма порядочную ношу - городския ворота.
Армадо Самсона, мой дорогой Моль?
Моль. Женщина, мессер.
Армадо. Какого цвета?
Моль. Всех четырех, или трех, или двух, или одного из четырех.
. Скажи мне с точностью, какого?
Моль. Зеленого, мессер.
Армадо. Это один из четырех?
Моль
Армадо. Зеленый цвет действительно цвет влюбленных; но иметь возлюбленную такого цвета - этого, по моему мнению, Самсону незачем было делать. Верно, он любил ее за ум?
Моль. Именно, мессер, потому что у нея был цветущий, зеленый ум.
Армадо
Моль. Под этими красками, мессер скрываются самые нечистые мысли.
Армадо. Объяснись, объяснись, благовоспитанный юноша.
Моль. Да помогут мне ум моего отца и язык моей матери.
. Трогательное воззвание ребенка! весьма грациозное и патетическое!
Моль.
Коль девица бела и румяна лицом,
Ей проступки свои укрывать нипочем.
Согрешила - сейчас покраснеет она,
Потому-то проступок её или страх
Никогда не прочтешь у нея на щеках -
Ведь, при том и другом натурален их цвет,
Никогда изменения нет.
Армадо. Скажи, малютка, ведь есть какая-то баллада о короле и нищей?
Моль. Мир провинился сочинением такой баллады три века тому назад, но теперь, я полагаю, ее найти нельзя, а если бы и можно, то ни слова её, ни музыка не пригодились бы в этом случае.
Армадо Башкой. И она вполне заслуживает...
Моль (в сторону). Быть высеченною, но даже и при этом иметь получше любовника, чем мой господин.
Армадо. Пой, дитя: мне грустно и тяжело от любви.
Моль Удивительное дело: тяжело от любви к легкой женщине.
Армадо. Пой, прошу тебя.
Моль. Потерпите, пока пройдет эта компания.
Тупица, Башка и Жакнетта.
Тупица. Мессер, королю угодно, чтобы вы имели надзор за Башкой и не доставляли ему никакого удовольствия, но в то же время и не причиняли никакого вреда, заставляя только поститься три дня в неделю. Что касается этой барышни, то мне приказано держать ее в парке, как молочницу. Честь имею кланяться.
. Я изменяю себе, краснея. Девушка!
Жакнетта. Что, мужчина?
Армадо
Жакнетта. Вот что!
Армадо. Я знаю, где он находится.
. Господи, какой вы ученый человек!
Армадо. Я поразскажу тебе дивные вещи.
Жакнетта
Армадо. Я люблю тебя.
Жакнетта. Слышу не впервые!
. А затем - прощай!
Жакнетта. Да сопутствует вам хорошая погода!
Тупица
(Тупица и Жакнетта уходят).
Армадо. Негодяй, за твои грехи ты будешь поститься до тех пор, пока не получишь прощения.
Башка. Слушаю-с мессер; я надеюсь, что буду поститься не иначе, как с полным желудком.
. Ты будешь наказан тяжело.
Башка. За это я вам буду благодарен больше, чем ваша прислуга, которую вы награждаете легко.
Армадо. Уведите этого негодяя; заприте его.
Моль
Башка. Не запирайте меня, мессер: я предпочитаю поститься на свободе.
Моль. Нет, это значило бы быть в одно и то же время связанным и развязанным. Ты отправишься в тюрьму
Башка. Ну, хорошо! Но если только когда-нибудь я снова увижу прежние веселые дни скорби, то некоторые люди увидят...
Моль. Что же некоторые люди увидят?
Башка людей, почему и могу оставаться спокойным.
(Моль и Башка уходят).
Армадо. Я люблю даже землю, которая низка, попираемую её башмаком, который еще ниже, направляемым её ногою, которая ниже всего. Если я буду любить, то нарушу клятву; а это большое доказательство лживости души. А может ли быть искренна любовь, построенная на лживости? Любовь - домовой; любовь - чорт; единственный злой дух - это любовь. А между тем и Самсон подвергнулся такому искушению, хотя обладал удивительной силой, и впал в подобное обольщение, хотя был очень умен. Стрела Купидона слишком крепка для дубины Геркулеса и, следовательно, слишком крепка для испанского меча. Первая и вторая причина вызова не помогут мне; на passado duello ставит ни во-что. Стыд его заключается в том, что его называют ребенком, а слава - в том, что он побеждает взрослых. Прощай, храбрость! заржавей, меч мой! замолкни, барабан! потому что ваш повелитель любит. Да, он влюблен. Да поможет мне какой-нибудь импровизирующий бог стихов, ибо я уверен, что начну сочинять сонеты! Изобретай, мой ум! Пиши, мое перо! Я настроен на сочинение целых фолиантов. (Уходит).
Примечания
Армадо. Я не люблю, чтобы мне перечили.
Моль. Любишь кататься, люби и саночки возит.
В подлиннике - непереводимая игра двойным значением слова -- "перечить" и "крест" (или "крестовик" = крейцер, монета с изображением креста). Армадо говорит: "Я не люблю, чтобы мне шли на крест" (перечили), а Моль замечает в сторону: "Да, крестовики его не любят , т. е. денег у него не водится.
Сц. 2 (стр. 130).
Армадо. Скажи, малютка, ведь есть какая-то баллада о короле и нищей?
сц. 1).
Д. I, сц. 2 (стр. 130).
Моль . Это вам скажет пляшущая лошадь.
Англичане во времена Шекспира очень любили смотреть на ученых животных. Джон Тэйлор упоминает о верблюде, которого показывал какой-то Хольден; Джонсон говорит о чрезвычайно ученом слоне; но в особенности славилась одна лошадь, принадлежавшая некоему Банку. Ее звали "Марокко"; в первый раз она появилась в Лондоне в 1589 г., а в 1595 г. о ней была напечатана целая брошюра. Здесь рассказывается, что лошадь Банка не только умела сосчитывать число пенсов в любой серебряной монете и число очков на игральных костях, но что она изумила весь Лондон, поднявшись на башню собора св. Павла. Банк из Англии отправился с нею во Францию и Италию; но в Риме его обвинили в чародействе и вместе с лошадью сожгли.
Д. I, сц. 2 (стр. 131).
...Первая и вторая причина вызова не помогут мне; на passado Купидон не обращает внимания, duello ставит ни во что.
Ссылки на модные в то время руководства к правильному ведению поединков. Над этими руководствами Шекспир смеется и в "Ромео и Джульетте" (д. II, сц. 4), приводя те-же самые термины "благородного искусства".