Буря.
Действие пятое.

ДЕЙСТВИЕ ПЯТОЕ.

Пред пещерою Просперо.

СЦЕНА I.

Входят Просперо в волшебном плаще и Ариэль.

Просперо. Мои дела приходят к окончанью.

Послушен мне могучий сонм духов,

И действуют прекрасно заклинанья,

А время все попрежнему идет,

Под ношею своей не спотыкаясь.

Который час?

Ариэль. Шестой, мой господин;

Назначил ты его для окончанья

Своих трудов.

Просперо

Когда еще я бурю начинал.

А где, скажи, король с своею свитой?

Ариэль. Они теперь все в том же положеньи,

В котором ты их отдал мне во власть.

Они в плену, там, в липовом лесочке,

Который для жилища твоего

Охраною от непогоды служит.

Когда ты их от чар освободишь?

Король, твой брат, брат короля Алонзо -

В безумии все трое до сих пор;

А прочие все в ужасе и горе,

С глубокою тоской глядят на них.

Несчастнее всех тот, кого зовешь ты

Гонзало и добрейшим старичком;

По бороде его катятся слезы,

Как зимний дождь по крыше камышовой.

Так сильно чары действуют твои,

Что если ты теперь увидишь их,

Просперо. Ты думаешь, я точно сжалюсь, дух?

Ариэль. Я б сжалился, когда б был человеком.

Просперо. И мне их жаль. Когда бесплотный дух

Их горести сочувствует и тронут,

То как же мне, природою своей

Принадлежа вполне тому же роду,

Мне, у кого, равно как и у них,

Рождаются и страсти, и страданья,

Мне ль тронутым не быть сильней тебя?

Хоть оскорблен я ими был жестоко,

Но я мой гнев рассудку покорил.

Прощение всегда отрадней мщенья.

Раскаялись они - и я достиг

В стремлении моем желанной цели.

Я более на них уж не сердит.

Мой Ариэль, лети, освободи их.

Восстановить рассудок помраченный

И их самим себе вновь возвратить.

Ариэль. За ними я лечу, мой повелитель. (Исчезает).

Просперо. Вас, эльфы гор, источников, лесов

И тихих вод, и вас, малютки-эльфы,

Которые привыкли без следа

Преследовать бегущего Нептуна

И от него бесследно убегать,

Когда свой бег назад он обращает;

Вас, любящих при месяце свивать

Кружки из трав, столь кислых и противных,

Что даже их и овцы не едят;

И вас, кому приятно заниматься

В полночный час рождением грибов;

Вас, для кого начало наслажденьям,

Когда пробьет успокоенья час -

Хоть слабые помощники вы все,

Я затемнил полуденное солнце,

И ветры я заставил бушевать;

Меж небом и зеленоватым морем

Я пробудил ревущую волну,

Я влил огонь в ужасный рокот грома

И разбудил могучий Зевса дуб

Его ж стрелой; я в твердом основаньи

Заставил мыс в испуге трепетать;

Сосну и кедр я вырвал вон с корнями;

Я повелел - проснулись мертвецы,

Чтоб выпустить их - отворил я гробы

Могуществом искусства моего.

От этих сил теперь я отрекаюсь!

Лишь одного осталось мне желать;

Мне музыки небесной нужны звуки,

Чтоб действовать на чувства тех людей,

Которых ум я чарами расстроил.

Когда ж они подействуют на них,

И вглубь земли зарою я его,

А книгу так глубоко потоплю,

Что до нее никто не досягнет.

Слышна торжественная музыка. Возвращается Ариэль. За ним следуют: Алонзо, делая неистовые движения, сопровождаемый Гонзало; потом Себастиан и Антонио в таком же положении, как Алонзо, сопровождаемые Адрианом и Франциском. Все они входят в круг, очерченный Просперо, и остаются очарованными. Просперо наблюдает их и потом говорит, обращаясь к Алонзо:

Твой мозг кипит без пользы в голове.

Пусть дивный звук, как лучший утешитель

Для тех, в ком ум расстроен чем-нибудь,

Останься здесь: ты очарован мной,

А ты, старик, почтенный мой Гонзало -

Мои глаза сочувствуют твоим,

И братские их слезы наполняют. (В сторону).

А! чары уж мои ослабевают.

Как утра луч, прорвавшися сквозь ночь,

Собою мрак ночной далеко гонит,

Так чувства их, проснувшись ото сна,

Хотят прогнать пары неразуменья,

Которые в них омрачали ум.

Гонзало - друг, мой истинный спаситель

И подданный вернейший короля,

В Милане я словами и делами

За доброту тебя вознагражу. (Алонзо).

А ты, король, ты поступил жестоко

С Мирандою моею и со мной. (Себастиану).

Себастиан. Теперь наказан ты. (Антонио).

И ты, мой брат, ты, кровь моя и тело,

Антонио, в котором гордый дух

Так заглушил и жалость, и природу,

Который так недавно умертвить

Здесь короля хотел с Себастианом,

Зато теперь смотри, как страждет он!

Я и тебе твои вины прощаю,

Хотя того и недостоин ты. (В сторону).

В них прибывать понятья начинают.

Рассудок их уж близок берегов,

Пока еще заволоченных грязью.

Но на меня никто еще не смотрит,

Еще никто меня не узнает...

Мой Ариэль, подай мой меч и шляпу.

Я им хочу предстать, как был в Милане.

Скорей, мой дух! Свободен будешь ты.

Ариэль возвращается и помогает Просперо одеваться.

Ариэль (поет). Одною я пищей с пчелами питаюсь,

Я в буквице белой люблю отдыхать;

Я в чашечке дивной, свернувшись, качаюсь,

Лишь совы в трущобе начнут завывать;

Порой же с весельем над сонной природой

Люблю я летать на летучих мышах.

Мне весело, весело будет с свободой

Порхать иль, качаясь, сидеть на цветах.

Просперо. Благодарю, мой милый Ариэль!

Мне жаль тебя; но будешь ты свободен.

Ну, хорошо! Будь невидимкой ты -

И на корабль Алонзо отправляйся.

Ты боцмана разбудишь с капитаном

И их сюда скорее приведешь.

Ариэль. Перед собой, летя, я выпью воздух

И ворочусь я прежде, чем твой пульс

Не более двух раз успеет стукнуть.

(Исчезает).

Гонзало. О, небеса! Мы здесь окружены

Мученьями, тоской и чудесами.

Избавьте нас, и помогите нам

Ужасную страну скорей оставить!

Просперо. Смотри, король, перед тобой стоит

Обиженный тобой миланский герцог.

Но, чтобы ты не сомневался в том,

Что говорит с тобой живой Просперо,

Позволь тебя в моих об'ятьях сжать.

Приветствую тебя с твоею свитой

Алонзо. Просперо - точно ты,

Иль ты одно из страшных тех видений,

Что так меня преследовали здесь -

Не знаю я. Но пульс твой так же бьется,

Как и у тех, в которых кровь течет;

И с той поры, как ты передо мною,

Рассудок мой становится светлей,

Стряхнув с себя покров безумья злого,

В который был недавно облечен.

Но странные свершились приключенья,

Когда все то, что вижу я, не сон!

Я возвращаю герцогство тебе,

И у тебя прощения прошу.

Но расскажи, как жив еще Просперо

И как он здесь?

Просперо к (Гонзало). Мой благородный друг,

Чьей честности нет меры и предела.

Гонзало. Действительность все это или сон?

Вот ни за что не стану я божиться!

Просперо. Здесь виденным еще ты очарован -

И оттого твое недоуменье.

Приветствую вас всех, мои друзья!

(Тихо Себастиану и Антонио).

С вас, господа, мне было бы не трудно,

Когда б хотел, посбавить вашу спесь;

Мне уличить легко вас в преступленье,

Но я теперь ни слова не скажу.

Себастиан (в сторону). В нем говорит, мне кажется, сам демон!

Просперо. О, нет! А ты, преступный больше всех,

Которого назвать боюсь я братом,

Ужасный твой проступок я прощаю,

Прощаю все и требую, чтоб ты

Мне возвратил миланские владенья -

И знаю я, ты будешь принужден

Мне уступить.

Алонзо. Но если ты - Просперо,

То расскажи с подробностию нам,

Как ты спасен, как ты попал на остров,

Куда, тому не больше трех часов,

Мы брошены неумолимой бурей.

О, больно, мне о буре вспоминать:

Она меня лишила Фердинанда!

Мой бедный сын!

Просперо. О, как я вас жалею!

Алонзо. Не возвратить потери мне моей!

Терпение само не уврачует

Просперо. Мне кажется, что вы

К терпению еще не прибегали.

Сам испытав подобную потерю,

Прибегнул я к могуществу его -

И не ропщу я больше на судьбу.

Алонзо. Просперо, вы - такую же потерю?

Просперо. Да, как и вам, пришлось мне испытать

Недавнюю и тяжкую потерю;

Но менее имею я, чем вы,

Отрадных средств утешиться в печали:

Я дочери единственной лишен.

Алонзо. Как, дочери? О, если бы они,

Теперь вдвоем в Неаполе царили,

А я б лежал на мрачном дне морском,

Там, где лежит мой Фердинанд несчастный!

Просперо. В последнюю она погибла бурю.

Но вижу я, что эти господа

Все борются с невольным удивленьем;

Все силятся рассудок напрягать

И веровать глазам своим не смеют,

Что здесь стоит живое существо.

Хотя не раз здесь были ваши чувства

Обмануты, но верьте, что теперь

Вы видите Просперо пред собою.

Действительно, тот самый герцог я,

Которого изгнали из Милана.

Я случаем заброшен был сюда,

Куда и вас привел несчастный случай -

И здесь теперь я полный властелин.

Но после вам я расскажу об этом:

Подробностей мой требует рассказ;

Его нельзя окончить за обедом

Иль в первое свидание включить.

Имею я здесь очень мало слуг,

А подданных и вовсе не имею.

Хотите ли в пещеру заглянуть?

За то, что вы мне герцогство отдали,

Позвольте вас достойно отдарить.

Хотите ли, я покажу вам чудо,

Которое обрадует вас так,

Как вы меня обрадовать умели?

Внутренность пещеры открывается; видны Фердинанд и Миранда, играющие в шахматы.

Миранда. Вы, кажется, плутуете немножко,

Мой милый друг!

Фердинанд. О, нет, моя любовь!

Нет, целый свет я не возьму, поверьте,

Чтоб сплутовать.

. Не только целый свет,

Но даже двадцать королевств, и все же

Сказала б я: вот честная игра.

Алонзо. О, если вновь обманут я виденьем,

То моего единственного сына

Придется мне два раза потерять.

Себастиан. Из всех чудес, чудесней это всех!

Фердинанд. Хоть и грозят несчастьями моря,

Но милостей исполнены они,

И проклинал я без причины их.

(Бросается к ногам отца).

Алонзо. Как счастлив я! Дай на твою главу

Излить скорей мои благословенья!

Встань и скажи, как ты попал сюда?

Миранда

Прекраснейших, божественных существ!

Как мир хорош с такими существами!

О, боже мой, как люди хороши!

Просперо. Да, дочь моя, тебе все это ново!

Алонзо (Фердинанду). Но кто же та, с которой ты играл?

Вы три часа знакомы с ней, не больше,

Не божество ль, которое нас всех

Раз'единив, соединяет снова?

Фердинанд. Нет, смертную ты видишь, мой отец!

Бессмертное свело нас Провиденье -

И мне теперь она принадлежит.

Ее избрав, я не был в состояньи

Родителя согласье испросить;

Надеяться не смел его я видеть.

Дочь герцога миланского она:

Но в первый раз недавно увидал.

Он дал мне жизнь с подругою прекрасной,

И с той поры стал мне вторым отцом.

Алонзо. А для нее вторым отцом я буду.

Но странно то, что вынужден просить

У дочери отец ее прощенье.

Просперо. Нет, для чего нам то припоминать,

Что уж прошло при помощи небесной!

Гонзало. О, если бы я внутренно не плакал,

То уж давно б я начал говорить!

О, боги, вы свой взор сюда склоните,

И счастия незыблемым венцом

Вы юную чету благословите!

Не даром вы сюда нас привели.

Алонзо. Я говорю тебе аминь, Гонзало!

. С миланского престола свергнут был

Лишь для того Просперо, чтоб царили

В Неаполе наследники его.

О, радуйтесь все радостью безмерной,

И золотом вы врежьте этот день

На память всем в столпах неразрушимых!

Как счастливо мы с'ездили в Тунис!

Там отдали мы замуж Кларибеллу,

А Фердинанд нашел себе жену

На острове, где думал он погибнуть.

Здесь герцогство Просперо возвратил,

И все мы свой рассудок возвратили,

Который чуть от нас не ускользнул.

Как счастливо!

Алонзо (Фердинанду и Миранде.) Давайте ваши руки:

Пускай печаль снедает век того,

Кто всей душой своей не пожелает

Гонзало. Да будет так! Аминь!

Возвращается Ариэль; за ним следуют капитан корабля и боцман, оба в величайшем удивлении.

Гонзало. О, государь, еще идут к нам наши!

Я говорил, что если на земле

Осталось хоть одна веревка с петлей,

То утонуть не может наш чудак.

Ну, богохул - не ты ли так горланил

На корабле - что ж здесь ты не кричишь?

Иль на земле ты потерял язык?

Что нового?

Боцман

Что мы нашли здесь короля со свитой

Здоровыми. Вторая новость та,

Что наш корабль, который мы считали

За три часа изломанным в куски,

Теперь здоров и оснащен, как новый,

Точь-в-точь, как был, когда пускались в путь.

Ариэль (тихо Просперо). Все это я устроил, повелитель,

С тех пор, как здесь оставил я тебя.

Просперо. Мой добрый дух!

Алонзо. Все это очень странно

И все странней становится при том.

Скажите мне, как вы сюда попали?

Боцман. О, государь, когда б я точно знал,

Что я не сплю, я б рассказал подробно!

Забившись, сам не знаю как, под люки.

Вдруг раздался какой-то странный шум:

Рычание и крики, и визжанье,

И стук цепей, и множество других

Ужасных и необ'яснимых звуков

В единый миг нас пробудили всех.

Проснувшись, мы уж были все свободны

И на ногах. Наш царственный корабль

Так был хорош и крепок, и исправен,

Что капитан от радости вспрыгнул.

И вдруг потом нас что-то отделило

От всех других и, точно как сквозь сон!

Перенесло сюда непостижимо.

Ариэль (тихо Просперо). Устроил я, не правда ль хорошо?

Просперо. Прекрасно, дух - и будешь ты свободен.

Алонзо

Ходите, как ты, в столь странном лабиринте.

Волшебное во всем здесь что-то есть.

К оракулу придется нам прибегнуть,

Чтоб пояснить.

Просперо. Не мучьте, государь,

Напрасно ум, чтоб об'яснить все это...

В свободный час я все вам расскажу

И дам вам ключ, чтоб разгадать загадку.

Поверьте мне; все будет хорошо;

Предайтеся пока вполне веселью.

(Тихо Ариэлю).

Поди, мой дух, и чары разорвав,

Освободи скорее Калибана

И двух его товарищей. (Ариэль исчезает).

Зачем,

Мой государь, не вся здесь с вами свита?

Забыли вы, конечно, кой-кого?

Ариэль, гоня Калибана, Стефано и Тринкуло, одетых в украденные платья.

Стефано. Каждый человек должен заботиться о других, и ни один человек не должен думать о самом себе, ибо на земле все зависит от счастья. Coragio, глупое чудовище, coragio!

Тринкуло. Если правду говорят шпионы, которые сидят у меня в голове, то здесь славное зрелище!

Калибан. О, Сетебос, клянусь, здесь собрались

Какие-то божественные духи!

О, как хорош мой старый господин!

Но я боюсь, чтоб он меня не вздумал

Наказывать.

Себастиан. Что это? Ха-ха-ха!

, взгляни-ка, что за вещи!

Нельзя ли нам за деньги их купить?

Антонио. Я думаю, в числе их есть и рыба

Продажная, сомненья в этом нет.

Просперо. Я вас прошу взглянуть на эти рожи:

Найдете ли вы честности в них след?

Взгляните, вот уродливый мошенник.

Колдуньи сын. Когда-то мать его

Была такою могучею колдуньей,

Что месяцем повелевать могла

И делала приливы и отливы,

У месяца не занимая силы.

Они меня все трое обокрали;

А этот безобразный получорт -

Он сын побочный чорта от колдуньи -

Убить меня уговорился с ними.

Двоих из них вы знаете, конечно;

Принадлежит, я признаюсь вам, мне.

Калибан. О-о! меня защиплет он до смерти!

Алонзо. А, пьяница Стефано, ключник мой!

Себастиан. Он пьян и здесь; но чем он мог напиться?

Алонзо. И Тринкуло некрепок на ногах.

Но где же они могли найти ту жидкость.

Которая подкрасила их так?

Где ты успел так славно продушиться?

Тринкуло. Да, с тех пор, как с вами я расстался, я побывал в таком рассоле, что кости мои будут долго помнить об этом. Я так продушен, что не боюсь теперь мух.

Себастиан. Стефано, ну, скажи мне, что с тобой?

Стефано. О, не дотрагивайтесь до меня: я не Стефано - я судорога.

Просперо

Стефано. Не королем я был бы здесь - болячкой.

Алонзо (показывая на Калибана). Вот существо, которого странней

Я не видал!

Просперо. Равно в нем безобразны

И внешний вид и нравственность его.

Ну, гадкий вор, пошел в мою пещеру;

Возьми с собой товарищей своих.

Коль получить прощенье вы хотите,

Прошу ее на славу мне убрать!

Калибан. Иду, иду. Теперь умней я буду;

Все сделаю, чтоб угодить тебе.

Да, был тройным ослом я, признаюся,

Что в пьянице я видел божество

И уважал безумного болвана.

. Ступай скорей!

Алонзо (Стефано и Тринкуло). Ступайте - положите

Все эти вещи там, где их нашли.

Себастиан. Иль, правильней, украли.

Просперо. Государь,

Я вас прошу со всею вашей свитой

В убогое жилье мое войти,

Где провести вам эту ночь придется;

Но, чтобы ночь немного сократить,

Я расскажу мои вам похожденья,

Все, что со мной случилося с тех пор,

Как я в стране безлюдной поселился.

А поутру я сам вас провожу

На ваш корабль, а там и в ваш Неаполь,

Где видеть я надеюся, как брак

А там от вас я удалюсь в Милан,

Где буду только думать о могиле.

Алонзо. Пойдемте же: услышать я хочу

Историю всех ваших приключений.

Уверен я, что много в ней чудес.

Просперо. Я обо всем вам расскажу подробно

И сверх того, я обещаю вам

Чтоб скоро вы могли догнать ваш флот.

Мой Ариэль, малютка, поручаю

Тебе я все исполнить, как сказал -

А там, прощай! Свободен будь и счастлив

Угодно ли теперь войти в пещеру? (Уходят).