Венецианский купец.
Действие четвертое.

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Венецианский купец. Действие четвертое. (старая орфография)

ДЕЙСТВИЕ ЧЕТВЕРТОЕ.

ЯВЛЕНИЕ I.

Зала суда в Венеции.

ДОЖ, СЕНАТОРЫ, БАССАНИО, АНТОНИО, ГРАЦИАНО, САЛАРИНО, САЛАНИО и другие.

Дож. Ну, что, здесь ли Антонио?

Антонио. Здесь; что прикажете, ваша светлость?

Дож. Жаль мне тебя: ты пришел отвечать перед противником, у которого сердце каменное; безчеловечная тварь неспособна к состраданию, не проникнута ни каплей милосердия.

Антонио. Я слышал, что ваша светлость приняли много безпокойства, стараясь смягчить жестокость его поступков; но так как он настаивает на своем и если никакия законные средства не могут освободить меня от его ненависти, - я вооружаюсь терпением против ярости и готов с спокойствием духа вынести его варварство и изступление.

Дож. Поди кто-нибудь и позови Жида в суд.

Саланио. Он ждет у дверей - вот он, ваша светлость.

ЯВЛЕНИЕ II.

Tе же и ШЕЙЛОК.

Дож. Дайте место, и пусть он представит пред наше лицо. Шейлок, свет думает и я думаю также, что ты под личиною злобы хочешь только довести дело до самого конца, а тогда, так полагают, окажешь милосердие и сострадание, еще более необыкновенные, чем необыкновенна твоя притворная жестокость, - и там, где теперь требуешь пени, т. е. фунт мяса этого бедного купца, ты согласишься не только лишиться неустойки, но, тронутый человеческой кротостью и любовью, простишь половину капитала, бросая взгляд жалости на потери, которые недавно обрушились на его голову; их достаточно, чтоб задавить короля-купца {В XIII-м веке многие венецианские купцы владели островами Архипелажского Моря самовластно. Шекспир употребляет тут выражение royal merchant в точном значения слова. Тогда в целой Европе давали им этот титул.} и вырвать участие к его положению из медной груди, из грубых, каменных сердец упрямых Турков и Татар, вовсе необученных обязанностям нежного общежития. Мы все ожидаем доброго ответа, Жид.

Шейлок. Я доложил вашей светлости о моем намерении и нашею святою субботой поклялся получить следующее мне по условию, - неустойку. Если вы отказываете в ней, пожалуй: за-то пострадает ваша хартия и свобода вашего города. Вы спросите у меня, для-чего я лучше хочу иметь кусок падали, чем получить три тысячи червонцев? На это я не стану отвечать: скажу только: так мне хочется. Ответ ли это? что, еслибь мой дом безпокоила крыса и мне понравилось бы заплатить, три тысячи червонцев, чтоб отравили ее? Ну, еще ли это не ответ вам? Есть люди, которые не любят на столе поросенка с разинутым ртом; есть люди, которые приходят в бешенство, когда увидят кошку. Воображение, повелитель страстей, направляет их, смотря по тому, что ему приятно или противно. Обратимся жь опять к ответу: так-как нет никакой основательной причины, почему один не терпит поросенка с разинутым ртом, другой безвредной, необходимой кошки, так я не могу да и не хочу представить никакой причины, кроме-разве закоренелой ненависти и какого-то отвращения, которые чувствую к Антонио, почему я веду ним такую убыточную для меня тяжбу. Ответ ли это вам?

Бассанио

Шейлок. Я не обязан нравиться тебе моими ответами.

Бассанио. Разве люди убивают тех, кого ненавидят?

Шейлок. Разве человек ненавидит, не желая убить?

Бассанио. Не всякая жь обида должна тот-час возбудить ненависть.

Шейлок. Да, ты дашь себя змее ужалить два раза!

Антонио. Прошу вас, подумайте, вы говорите с Жидом: вы бы стали на морском берегу и велели бы морскому приливу опуститься ниже его обыкновенной высоты; вы бы начали допрашивать волка, для-него он заставил овцу блеять по ягненке; вы бы запретили нагорным соснам качать высокими вершинами и шуметь, когда их обдирают вихри неба; вы скорее сделаете самое несбыточное дело, чем успеете смягчить то, тверже чего есть ли что-нибудь? Его жидовское сердце: итак, прошу вас, не делайте еще никаким предложений, не употребляйте больше никаких средств, а короче, как следует, скажите мне приговор и дайте Жиду волю.

Бассанио. За твои три тысячи червонцев вот шесть.

Шейлок. Если б каждый червонец в шести тысячах червонцах разделился на шесть частей и каждая часть обратилась бы в червонец, не взял бы их, я захотел бы неустойки.

Дож. Какой же ты должен ждать милости, если сам так немилостив?

Шейлок. Какого суда бояться мне, когда я не делаю зла? У вас есть много купленных невольников, которых вы, как своих ослов, и собак, и лошаков, употребляете в отвратительные невольничьи должности, потому-что купили их. Ну, я сказал бы вам: дайте им свободу, выдайте за них своих наследниц! Для-чего потеют они под ношами? Велите, чтоб у них постели были такия же мягкия, как у вас, и велите лакомить их вкус такими же сладкими кушаньями. Вы станете отвечать: невольники наши! Так и я отвечаю вам: фунт мяса, что требую от него - куплен дорого, - мой, и я хочу иметь его: если вы отказываете мне, плевать на ваш закон, - нет, стало, силы в уставах Венеции. Я жду суда: отвечайте, дадут ли мне суд?

Дож

Саланио. Ваша светлость, там у дверей дожидается посланный от доктора с письмом, сейчас из Падуи.

Дож. Принесите нам письмо и позовите посланного.

Бассанио. Не робей, Антонио! Что, друг? будь же смелее! Жид возьмет мое тело, кровь, кости и все, прежде, нем ты лишишься за меня одной капли крови.

Антонио. Я больная овца в стаде; ей скорее других следует умереть; слабейший плод падает ранее на землю, позволь и мне то же. Ты не можешь, Бассанто, ничего сделать лучше, как жить еще и написать мне надгробную надпись.

ЯВЛЕНИЕ III.

Те же и НЕРИССА, одетая адвокатским писарем.

Дож. Ты из Падуи, от Велларио?

Нерисса. От него и оттуда; он кланяется вашей светлости. (Подает письмо.)

Бассанио. Для-чего ты так усердно точишь свой нож?

Шейлок. Чтоб отрезать неустойку от того банкрута.

Грациано. Не на подошве, а на душе своей, жестокий Жид, ты остришь свой нож; только ни один металл - нет, и топор палача в-половину не так остр, как твоя язвительная ненависть. Ужели никакия просьбы не могут тебя тронуть?

Шейлок

Грациано. О, будь же проклят, неумолимая собака! И в том, что ты существуешь, пусть отвечает правосудие. Ты почти заставляешь меня колебаться в моей вере, принять мнение Пифагора, что души животных вселяются в тела людей: твои собачий дух управлял волком, который, будучи повешен за человекоубийство, на самой виселице испустил свою свирепую душу, и, в то время, как ты лежал в своей окаянной матери, вдохнул ее в тебя желанья твои волчьи, кровавые, голодные и плотоядные.

Шейлок. Покуда твое ругательство не сломить печати с моего условия, до-тех-пор ты только надсаживаешь легкия, что говоришь так громко; полечи свой ум, добрый юноша, а то он приидет в неизлечимое разстройство. Я жду здесь правосудия.

Дож. Это письмо от Белларио предлагает нашему судилищу молодого и ученого доктора. Где он?

Нерисса. Он дожидается в-близи, чтоб узнать ваш ответ: захотите ли вы принять его.

Дож (с радостью). Трое или четверо из вас ступайте, проводите его вежливо до этого места. Между-тем суд прослушает письмо Белларио.

Писарь (читает). "Ваша светлость! да будет известно, что, при получении вашего письма, я очень-болен; но в ту минуту, как приехал ваш посланный, у меня в гостях был молодой доктор из Рима: имя его Бальтазар. Я рассказал ему спорное дело у Жида с Антонио купцом. Мы рылись во многих книгах; он снабжен моим мнением, которое, будучи усовершенствовано его собственной ученостью (огромность оной я не могу достаточно выхвалить), явится с ним по моему настоянию, чтоб исполнить вместо меня требование вашей светлости. Прошу вас, чтоб недостаток лет не был ему помехой к получению достойной оценки; я никогда не видал такого молодого человека с такой старой головой. Поручаю его, вашему милостивому приему. Опыт покажет лучше его достоинства."

Дож. Вы слышите, что пишет ученый Белларио, и вот, мне кажется, пришел доктор.

ЯВЛЕНИЕ IV.

Те же и ПОРЦИА в одежде доктора прав.

Дож. Дайте мне руку. Вы от старого Бглдарио?

Порциа. От него, ваша светлость.

Дож. Милости просим: садитесь на свое место. Известна ли вам тяжба, которой вопрос занимает теперь этот суд?

Порциа. Я извещен подробно о деле. Кто здесь купец и кто Жид?

Дож

Порциа. Твое имя Шейлок?

Шейлок. Шейлок мое имя.

Порциа. Странного свойства тяжба, которую ты завел, впрочем так правильна, что венецианские законы не могут воспрепятствовать тебе продолжать ее. (Антонио) Ты должник, не правда ли?

Антонио. Да, он говорит это.

Порциа. Признаешь ли ты условие?

Антонио. Признаю.

Порциа. Ну, так Жид должен явить милосердие.

Шейлок. А из какой неволи должен? Скажи мне это.

Порциа. Для милосердия нет неволи: оно, как благотворный дождь, ниспадает с неба на землю. У него два благословения: благословение тому, кто дает, и тому, кто принимает. Оно сила сильного. Монарху на престоле оно более к-лицу, чем его корона. Скипетр показывает крепость временного могущества, принадлежность грозного величия, в нем обитает благоговение и страх к царям; но милосердие выше этой державной силы: его престол в сердцах царей; оно принадлежность самого Бога, и земная власть только тогда уподобляется божией, когда милосердие смягчает правосудие. Поэтому, Жид, хотя ты требуешь правосудия, подумай о том, что, если мы прибегнем к одному правосудию, никто из нас не увидит отпущения: мы просим о милосердии, и та же самая молитва поучает нас самих милосердию. Я так много говорил затем, чтоб смягчить спраеедливость твоего иска; но если ты продолжаешь его, то строгий суд Венеции необходимо должен произнести приговор против этого купца.

Шейлок

Порциа. Разве он не может заплатить денег?

Бассанио. Может. Вот я предлагаю их за него суду; здесь двойная сумма; если этого недовольно, я обязываюсь заплатить в-деслтеро под ответственностию моих рук, головы, сердца; если и этого будет недовольно, тогда явно; что злоба хочет задавить честность. И я умоляю вас, перетолкуйте однажды закон по своей воле: допустите маленькую несправедливость для великой справедливости и смирите желание этого жестокого дьявола.

Порциа. Это не должно быть. Никакая власть в Венеции не может изменить установленного порядка. Это послужило бы предлогом для будущого, и через этот пример много злоупотреблений вторглось бы в республику: это не может быть.

Шейлок. Даниил пришел судить, да, Даниил! О, мудрый юноша! как, я уважаю тебя!

Порциа. Сделай одолжение, дай мне взглянуть на условие.

Шейлок. Вот оно, достойный доктор, вот оно.

Порциа. Шейлок, здесь предлагают тебе твои деньги в-трое.

Шейлок. Клятва, клятва, моя клятва есть на небе; не уже ли я должен погубить свою душу клятвопреступлением? Нет, ни за целую Венецию!

Порциа. Ну, условие просрочено: и посему Жид может законно требовать фунт мяса, который должен быть отрезан им у купца возле самого сердца. Будь милостив, возьми свои деньги в-трое; вели мне разорвать условие

Шейлок приговор. Клянусь моей душою, нет такой силы у человеческого языка, чтоб поколебала меня: я держусь моего условия.

Антонио. От всего сердца умоляю суд произнести приговор.

Порциа. Стало, так тому и быть. Ты должен приготовить свою грудь для его ножа.

Шейлок. О, благородный судья! о, превосходный молодой человек!

Порциа. Ибо намерение и цель закона непротивны неустойке, которая состоит в долге по условию.

Шейлок. Сущая правда! О, мудрый и прямой судья! как ты старее того, чем кажешься!

Порциа. Итак обнажи свою грудь.

Шейлок. Да, грудь: так сказано в условии, - не правда ли, благородный судья? Возле самого сердца его - именно эти слова.

Порциа. Да, так. Есть ли здесь весы, чтоб свесить кусок тела?

Шейлок. У меня они готовы.

Порциа

Шейлок. Разве это означено в условии?

Порциа. Не означено прямо, да что жь за дело Это будет хорошо, - ты должен это сделать из человеколюбия.

Шейлок. Я не могу этого найдти: этого нет в условии.

Порциа. Подойди, купец; не имеешь ли ты чего сказать?

Антонио. Немного. Я скрепился и совершенно готов. Дай мне руку, Бассанио. Прощай! не грусти, что я дошел до этого за тебя; в моем деле судьба является милостивее, чем бывает обыкновенно: у нея всегда есть привычка оставлять несчастного, чтоб он пережил свое богатство, чтоб он с впалыми глазами и с морщинами на лбу видел старость нищеты. От этого томительного покаяния в таком унижении она, отрывает меня. Поговори обо мне своей достойной супруге: разскажи ей все обстоятельства антониева конца, скажи, как я любил тебя, похвали во мне минуту моей смерти, и, когда доскажешь рассказ, сделай ее судьею, был ли Бассанио некогда еще кем-то любим. Не раскаивайся, что ты теряешь своего друга, а он не раскаявается, что платит твой долг; если только Жид станет резать довольно-глубоко, я сей-час же всем сердцем заплачу его.

Бассанио. Антонио, я женат на женщине, которая мне милее самой жизни; но жизнь свою, жену и весь мир я не ценю выше твоей жизни; я лишился бы всего, ах! я их всех принес бы на жертву этому дьяволу, чтоб освободить тебя.

Порциа. Ваша жена не очень бы поблагодарила вас за это, еслиб была здесь и могла слышать такое предложение.

Грациано. У меня есть жена, которую, божусь, я люблю. Я желал бы, чтоб она была на небе и умолила там вышния силы переделать этого собаку-Жида.

Нерисса. Хорошо, что ты это говоришь в-дали от нея; а то такое желание могло б быть причиной домашних несогласий.

Шейлок

Порциа. Фунт мяса этого купца принадлежит тебе; суд присуждает и закон дарует.

Шейлок. Справедливейший из судей!

Порциа. И ты должен отрезать это мясо от его груди: закон дозволяет и суд присуждает.

Шейлок. Ученейший из судей! Ну, к делу, давай, приготовься!

Порциа. Подожди немного; это еще не все! Условие не дает тебе ни капли крови; тут ясно означено: фунт мяса; - так возьми же по условию, возьми же свой фунт мяса; но когда будешь резать, если прольешь одну каплю христианской крови, твоя земли и все имение будут, по законам Венеции, описаны в пользу республики!

Грациано. О, прямой судья! - заметь, Жид. О, ученый судья!

Шейлок. Так по закону?

Порциа. Сам посмотри бумагу: ты требовал правосудия; будь уверен, тебе окажут правосудие более, чем ты желаешь.

Грчциано. О, ученый судья! - заметь Жид. О ученый судья!

Шейлок. Так я соглашаюсь на предложение; заплатите по условию в-трое, и пускай христианин идет куда хочет.

. Вот деньги.

Порциа. Постойте, Жиду нужно одно правосудие; постойте, не спешите; ему ничего не нужно, кроме неустойки.

Грациано. Ну, Жид! Вот прямой судья! вот ученый судья!

Порциа. Итак, приготовься же резать мясо; только не пролей крови и не отрежь ни больше, ни меньше, но точь-в-точь фунт мяса; если отрежешь больше или меньше, чем именно фунт, хотя бы на столько, что кусок сделался б легче или тяжеле в одну двадцатую долю едва-приметного скрупула, если весы перетянут хоть на волос, - тебе смерть, а твое имение опишется.

Грациано. Это второй Даниил, это Даниил, Жид. Ну, неверный, теперь попался ты мне!

Порциа. Что ты стоишь, Жид? бери неустойку.

Шейлок. Отдайте мне капитал и пустите меня.

Бассанио. Он готов у меня, - вот, возьми.

Порциа. Он отказался от него в полном присутствии. Он хочет одного правосудия и неустойки.

Грациано. Это Даниил, повторяю я, второй Даниил! - Спасибо, Жид, что ты выучил меня этому слову.

. Не уже ли я не получу даже просто и капитала?

Порциа. Ничего не получишь, кроме неустойки, Жид, которую, должен ты взять под страхом собственной ответственности.

Шейлок. Ну, так пусть дьявол разсчитается с ним! Мне нечего здесь больше толковать.

Порциа. Постой, Жид, закон имеет на тебя еще другое притязание. В законах Венеции изображено: "если будет доказано на чужестранца, что он прямым или косвенным покушением посягал на жизнь кого-либо из граждан, тот, против которого замышлял он, должен воспользоваться половиной его имения, а другая половина поступает в особенную казну республики; жизнь виновного зависит только от милосердия дожа и ни от кого другого"; в каковом обстоятельстве, я утверждаю, находишься ты; ибо из всего производства очевидно явствует, что косвенным, а также и прямым образом, ты замышлял на самую жизнь ответчика, и потому подходишь под наказание, прежде мною изъясненное. Так на колени, и проси у дожа помилования!

Грациано. Проси, чтоб позволили тебе самому повеситься. Да, правда, твое богатство пошло в казну республике, так у тебя не осталось на что купить веревку; стало повесить тебя должно на-счет республики.

Дож. Чтоб ты видел разницу в наших чувствах, я дарую тебе жизнь прежде, чем ты просишь о ней. Что касается до половины твоего богатства, она принадлежит Антонио, другая половина идет в казну республики; но твоя покорность может заставить нас довольствоваться простою пеней.

Порциа. Да, вы можете взять пеню за половину, которая поступает республике, а не Антонио.

Шейлок. Нет, возьмите мою жизнь и все, не прощайте ничего; вы берете мой дом, когда берете столб, который поддерживает мой дом; вы берете мою жизнь, когда берете средства, которыми я живу.

Порциа. Какую милость хочешь ты оказать ему, Антонио?

Грациано. Веревку даром; ради Бога ничего больше.

Антонио который недавно похитил у него дочь. Но это с двумя условиями: чтоб за такое снисхождение он тот-час же принял христианскую веру; во-вторых, чтоб здесь в суде завещал, что все свое имение отдаст по смерти своему сыну Лоренцо и своей дочери.

Дож. Он должен это сделать, иначе я отменяю прощение, которое сей-час произнес.

Порциа. Доволен ли ты, Жид? Что ты скажешь?

Шейлок. Доволен.

Порциа. Писарь, напиши завещание.

Шейлок. Прошу вас, пустите меня отсюда; мне дурно; пришлите бумагу ко мне, и я подпишу ее.

Дож. Ступай, но подпиши.

Грациано. При крещеньи тебе надо двух крестных отцов, а если б я был судья, то назначил бы к ним еще десять {Итого двенадцать, число присяжных.}, чтоб ты попал на виселицу, а не в купель.

(Шейлок уходит.)

ЯВЛЕНИЕ V.

Те же, кроме ШЕЙЛОК.

Дож. Я зову вас ко мне обедать.

Порциа. Я испрашиваю у вашей светлости милостивого извинения. Мне должно сего-дня вечером отправиться в Падую, и нужно бы теперь же ехать.

Дож. Жаль, что вы не имеете свободного времени. Антонио, вознагради его; мне кажется, ты многим ему обязан.

ЯВЛЕНИЕ VI.

БАССАНИО, АНТОНИО, ПОРИЦА, НЕРИССА и ГРАЦИАНО.

Бассанио. Благороднейший судья! Я и мой друг, по вашей мудрости, избавились сегодня от жестокого взъискания, в-следствие чего три тысячи червонцев, должные Жиду, мы от всего сердца платим вам за ваш обязательный груд.

Антонио. И сверх-того, на-счет дружбы и услуг, остаемся у вас навсегда в неоплатном долгу.

Порциа. Тот совершенно заплачен, кто совершенно доволен; я доволен, что избавил вас, а поэтому считаю себя заплаченным; у меня душа никогда еще не была наемницей другого рода. Прошу вас, узнайте меня, когда мы встретимся опять; желаю вам счастия, и так прощаюсь с вами.

Бассанио. Я не могу не приставать к вам. Возьмите от нас что-нибудь на память, как дань, не как плату. Обещайте мне две вещи: не отказать и простить меня.

Порциа. Вы так настаиваете, что я должен уступить. Дайте мне ваши перчатки, я стану их носит в память вам, и в знак вашей дружбы возьму от вас это кольцо. Не отнимайте же руки: я нечего еще не возьму.

Бассанио. Это кольцо? да помилуйте, это такая безделка! мне стыдно подарить вас этим.

Порциа. Я, кроме этого, не возьму ничего другого, и теперь мне ужь очень хочется его.

Бассанио. Для меня оно имеет важность совсем не по цене своей. Самое дорогое кольцо в Венеции я подарю вам, велю отъискать его по целому городу; только в этом, прошу вас, извините меня.

Порциа

Бассанио. Это кольцо дано мне моей женою, иногда она надела его, то взяла с меня обет, что я не продам, не подарю и не потеряю его.

Порциа. По милости этих извинений, многие сберегают у себя подарки. Если ваша жена не безумная женщина и знала б, как я заслужил это кольцо, она никогда бы в жизнь не поссорилась с вами за то, что отдали мне его. Хорошо. Бог с вами!

(Порциа и Нерисса уходят.)

ЯВЛЕНИЕ VII.

АНТОНИО, ГРАЦИАНО и БАССАНИО.

Антонио. Бассанио, отдай ему кольцо. Пусть его заслуга и вместе моя дружба перевесят приказания твоей жены.

Бассанио. Ступай, Грациано, беги и нагони его; отдай ему кольцо, и приведи его, если можешь, в доме к Антонио. Ступай скорее. (Грациано уходят.) Отправимся же и мы к тебе. Рано утром мы полетим в Бельмонт. Пойдем, Антонио. (Все уходят.)

ЯВЛЕНИЕ VIII..

Улица в Венеции.

ПОРЦИА и НЕРИССА, потом ГРАЦИАНО.

Порциа. Отъищи дом Жида, подай ему эту бумагу и заставь подписать; мы поедем отсюда вечером и будем дома за день до наших мужей; эту бумагу Лоренцо приймет ласково.

Грациано (входит). Синьйор, счастливо, что я вас нашел; г-н Бассанио, по большем разсуждении, послал вам вот это кольцо и приглашает вас обедать.

Порциа

Грациано. Извольте, все сделаю.

Нерисса. Мне нужно поговорить с вами. (Порции.) Увижу, не можно ли мне будет выманить у мужа кольцо, которое он клялся беречь целую жизнь.

Порциа. Можно, я отвечаю: мы услышим от них старинные клятвы, что они отдали кольца мужчинам, и будем еще безстыдней смотреть им в глаза и станем божиться громче их. Поспешим; ты знаешь, где я жду тебя,

Нерисса. Пойдемте, синьйор, вы покажете мне этот дом. (Уходят.)