| Автор: | Шекспир У., год: 1601 |
| Категория: | Трагедия |
ДЕЙСТВИЕ ПЯТОЕ.
СЦЕНА I.
Кладбище.
Входят два могильщика с заступами.
1-й могильщик. Разве ее будут хоронить по-христиански, когда она но своей воле преставилась раньше времени?
2-й могильщик. Говорят тебе, что так. Копай скорее могилу. Следователь разбирал дело, и нашел ее достойною христианского погребения.
1-й могильщик. Да как-же это возможно? Или она, может быть, не утопилась, а утонула?
2-й могильщик. Должно-быть, порешили так.
1-й могильщик. А мне сдается, что здесь был умысел. Когда человек тонет, он борется с волнами. Если-же он топится по своей охоте, то совершает одно деяние, а у такого деяния три ветви: - движение, действие и исполнение... argal, она не утонула, а утопилась.
2-й могильщик. Да будет тебе; знай, рой могилу.
1-й могильщик. Дай досказать! Вот здесь, положим, вода: хорошо. А вот здесь, положим, стоит человек: прекрасно! Если он пошел к воде и утопился, смерть,- что там ни говори, - произошла оттого, что он пошел. Заметь это хорошенько. Но если вода пойдет к человеку и утопит его, значит, он утонул, а не утопился; argal: кто сам не виноват в своей смерти, тот не покушался на свою жизнь.
2-й могильщик
1-й могильщик. Сказано: - в законе, как надо производить следствие.
2-й могильщик. А по моему вся штука вот в чем. Будь покойница не из знатной семьи, её не удостоили бы христианского погребения.
1-й могильщик. Совершенно верно. Тем хуже для знатных, когда их более поощряют топиться и вешаться, чем весь остальной христианский люд. Давай, однако, заступ! А по моему знатней людей нет,как садовники, землекопы и могильщики. Их ремесло началось еще с Адама.
2-й могильщик. А что, Адам был из благородных?
1-й могильщик. Он первый пустил в дело руки и орудия.
2-й могильщик. Да ведь их тогда не было.
1-й могильщик. Ах, ты безбожник этакий! Так-то ты понимаешь писание. В писании сказано: - "Адам копал землю". Как бы мог он копать ее, если бы у него не было ни рук, ни орудий? Теперь я задам тебе вопрос. Если ты не сумеешь ответить, как следует, ступай прямо на исповедь.
2-й могильщик. Задавай.
1-й могильщик. Кто строит прочнее, чем каменьщик, корабельщик или плотник?
2-й могильщик
1-й могильщик. Ответ замысловатый, и он мне нравится. Виселица, действительно, стоит хорошо. Но для кого продолжает она хорошо стоять? Хорошо стоит она только для тех, кто поступает скверно. Вот и ты, говоря, будто виселица стоит крепче церкви, тоже поступаешь скверно. Argal: - тебя следовало-бы отправить на виселицу. Поройся в голове; может, отыщешь другой ответ?
2-й могильщик. Кто строит прочнее, чем каменьщик, корабельщик или плотник?
1-й могильщик. Ну, да, ответь, а затем можешь убираться.
2-й могильщик. Хорошо. Сейчас отвечу.
1-й могильщик. Ну...
2-й могильщик. Отвечу, что, клянусь Богом, ничего не могу ответить.
Входят Гамлет и Горацио. Оба останавливаются вдали.
1-й могильщик. Перестань ломать над этим голову; как ни стегай ленивого осла, прибавить шагу ты его не заставишь. А на следующий раз, когда тебе зададут тот же вопрос, отвечай: - "Могильщик", потому что его постройки держатся до самого дня страшного суда. Ступай, принеси мне чего-нибудь промочить горло. (2-й могильщик уходит).
1-й могильщик (роет землю и поет).
Когда я молод был,
И я, как все, любил,
Я ничего на свете;
И горя в эти дни
Не знал я ни-ни-ни!
Блаженства лишь одни
Дарили дни мне эти.
Гамлет. Этот дуралей, кажется, совсем не понимает того, что делает. Роет могилу, а сам поет.
Горацио. Привычка научила его относиться к делу равнодушно.
Гамлет. Правда. Рука, работающая менее, более восприимчива к ощущениям.
1-й могильщик. Певал и я "люли",
Но годы все текли;
Теперь из недр земли
Я кости добываю (Выбрасывает череп).
Гамлет. У этого черепа был когда-то язык, и он, быть-может, умел даже петь. С каким ожесточением выбросил его этот олух, словно он челюсть Каина, первого убийцы. А тот, к кому этот дуралей относится с таким пренебрежением, быть-может, когда-то был государственным мужем, мнившим себя чем то равным самому Богу. Разве не могло этого быть?
Горацио
Гамлет. Или царедворцем, говорившим направо и налево: - "Здравствуйте, мой милейший!" или: - "Как поживаете, мой почтеннейший!" Или, наконец: "таким-то", восхваляющим лошадь "такого-то" в надежде получить ее?
Горацио. Может-быть, принц.
Гамлет. Разумеется. Теперь эта голова сделалась добычею червей, обглодавших ее до чиста, а осел-могильщик разбивает ей киркою челюсти. Такое откровение могло-бы служить нам весьма поучительным уроком, если бы мы умели им пользоваться. Неужто эти кости, когда-то взлелеянные с такою заботой, созданы были только затем, чтобы служить шаром при игре в кегли? При одной этой мысли я уже чувствую ломоту в костях.
1-й могильщик (Поет). Благодаря судьбе,
Ты с жизнью пал в борьбе;
За гробом-же тебе
Покоя я желаю (Выбрасывает другой череп).
Гамлет. Вот и другой. Он, быть может, был черепом законоведа. Где теперь его доводы, его ухищрения, заключения и тонкости? Зачем позволять этому неучу так невежливо обращаться с собою и не привлечь его к суду за оскорбление действием? Фи! Этот молодчик, благодаря разным закладным, исполнительным листам, пеням и другим взысканиям, мог, в свое время наживать значительные участки земли. Что-же такое его теперешнее положение, его когда-то богатая изобретательностью башка, как не пеня за пени, как не взыскание за взыскания? Разве его доходы, его обезпечения, будь они даже вдвое больше, обезпечат ему более места в земле, чем пространство в два письменные условия. Ведь все его купчия и иные ценные бумаги едва вместились-бы в тот деревянный ящик, которым он должен довольствоваться после смерти? Улучшат-ли они хоть сколько-нибудь его положение?Как ты думаешь?'
Горацио. Ни на один дюйм, ваше высочество.
Гамлет. Пергамент, на котором пишутся крепостные акты, кажется, выделывается из бараньей кожи?
Горацио. Да,принц, но также и из телячей.
. Значит, все, обезпечивающие себя крепостными актами, вверяют свое благосостояние баранам я телятам?... Я заговорю с этим олухом. Эй, почтенный, чья это могила?
Могильщик. Моя (Поет).
Благодаря судьбе,
Ты жизнью пал в борьбе...
Гамлет. Мне кажется, ты говоришь, будто эта могила твоя, только потому, что ты в нее забрался.
Могильщик. А вы - нет, следовательно, она не ваша. Я-же хотя в ней еще не лежу, а все-таки она моя.
Гамлет. Она,очевидно,предназначается не для живого, а для умершего, и ты, любезный, заврался.
Могильщик. Нет, хоть я забрался в нее, но не заврался.
Гамлет. Для кого-же роешь ты могилу? Для мужчины?
Могильщик. Совсем не для мужчины.
Гамлет. Так для женщины?
. И не для женщины.
Гамлет. Кого-же в ней похоронят?
Могильщик. Ту, которая при жизни была женщиной, но теперь, - упокой Господь её душу, - она покойница.
Гамлет. Как этот олух придирчив. В разговорах с ним следует соблюдать величайшую точность; не то он надоест двусмысленностями. Клянусь небом, Горацио, - с тех пор, как я наблюдаю мир, то-есть, за последние три года, я пришел к заключению, что все в мире до того обострилось, что носок простолюдина до того близко касается пятки вельможи, что царапает ее. (Могильщику) Давно ты занимаешься этим ремеслом?
Могильщик. Да с того памятнейшего из всех памятных дней, когда покойный король Гамлет победил Фортинбраса.
Гамлет. А сколько лет прошло с тех пор?
Могильщик. Неужто вы сами-то не знаете, когда про то знает каждый дурак? Произошло оно в тот самый день, когда родился молодой принц Гамлет, тот самый, что сошел с ума, к которого отправили в Англию.
Гамлет. Затем-же отправили его в Англию?
Могильщик. А затем, что он помешался... Он там опять ума наберется, а не наберется, так и то не беда.
Гамлет. Почему?
. Не заметно будет. Там, ведь, все люди сумасшедшие.
Гамлет. Как-же он помешался?
Могильщик. Говорят, самым странным образом.
Гамлет. А именно?
Могильщик. Взял да и спятил с ума.
Гамлет. На чем-же он помешался?
Могильщик. На своей-же датской земле. Я уже целых тридцать лет состою могильщиком. Поступил я на эту должность совсем еще молодым; на ней и состарился.
Гамлет. Сколько времени нужно человеку пролежать в земле, чтобы истлеть окончательно?
Могильщик. Смотря по человеку. Иные, - а таких у нас за последнее время не мало, - до того успеют сгнить при жизни, что едва могут дотянуть до похорон. Одни пролежат восемь, другие девять лет, а дубильщик непременно девять.
Гамлет. Почему-же дубильщик долее, чем другие?
. Понятно. Он по своему ремеслу до того продублен, что вода с большим трудом пробивается сквозь его шкуру, а она, нужно вам сказать, самым непотребным образом уничтожает мертвые тела. Смотрите, вот череп. Он пролежал в земле двадцать три года.
Гамлет. Чей-же это череп?
Могильщик. Череп беспутного сына потаскушки, a чей именно, как бы вы думали?
Гамлет. Право, не знаю.
Могильщик. Что-бы ему не было ни дна, ни покрышки за его скверные шутки! Он как-то вылил мне на голову целую бутылку рейнского вина. Словом, это череп придворного шута Иорика.
Гамлет (взяв череп). В самом деле?
Могильщик. Да, его самого.
Гамлет. Бедный Иорик! Я знавал его, Горацио. Beселость у этого человека была неистощимая; воображение, изобретательность изумительные. Он тысячи раз нашивал меня на плечах. Я его очень любил, а теперь его череп возбуждает во мне одно отвращение; меня от него даже тошнит. Тут были губы, в которые я целовал его уже не знаю сколько раз... Где теперь твои шутки, Иорик, твои песни, твоя резвость, вспышки той веселости, от которых бывало помирали со смеху все сидевшие за королевским столом?... Увы! теперь ужо нет ни одной шутки, чтобы вызвать ею смех в тебе самом.Челюсти твои сомкнуты. Ты уже не пойдешь теперь в уборную красавицы, не рассмешишь ее заявлением, что, наложи она себе на щеки хоть целый слой румян, она все-таки останется такою, как есть... Прошу тебя, Горацио, скажи мне одно.
Горацио. Что угодно, принц?
Гамлет. Неужто Александр Македонский, лежа в земле, имел такой-же вид.
. Без всякого сомнения.
Гамлет. И издавал такой-же отвратительный запах? Фи!
Горацио. Непременно, принц.
Гамлет. На какие низкие употребления, Горацио, могут пойти наши останки! Кто помешает воображению, до конца выслеживающему останки македонского героя, найти его кость, служащую втулкой для бочки?
Горацио. Это было-бы уже через-чур странною игрой воображения.
Гамлет. А по-моему, право, нисколько. Мы без особенного труда, и нисколько не сбиваясь с пути, могли-бы в своих предположениях дойти, например, до следующаго: Александр умер, Александр похоронен, Александр обратился в прах, а прах, ведь, земля; из земли мы достаем глину; что-же помешает из той, в которую превратился Александр, вылепить втулку для боченка с пивом?
Да, Цезарь тот, что мир весь устрашал,
В негодный прах по смерти превратился,
И сила та, что управляла миром,
Теперь, увы! - замазка лишь для стен.
Однако, тише! Отойдем в сторону. Сюда идет Король, а с ним Королева и вся свита (Появляется похоронное шествие с священниками и пр. во главе. За гробом Офелии идут Лаэрт и плакальщицы; за ними Король, Королева и свита). Кого это хоронят? Пышности нет никакой, а это означает, что провожают какую-нибудь знатную особу, самовольно, в минуту отчаяния, лишившую себя жизни своею-же рукой. Да, хоронят какое-нибудь знатное лицо. Притаимся где-нибудь и посмотрим (Отходит в сторону вместе с Горацио).
Лаэрт. Какой обряд предстоит совершить?
Гамлет. Это Лаэрт, - честный и благородный юноша... Смотри.
Лаэрт
1-й священник. Похоронный обряд совершен в тех пределах, какие нам дозволены. Естественность её смерти сомнительна, и если бы не приказание свыше, лежать-бы ей в неосвященной земле до самого гласа трубного и, вместо молитв, её останки провожали бы камнями и черепками; теперь же она удостоилась и девичьяго венка, возлагаемого на гроб честных девушек, и ее в последнее жилище провожают с колокольным звоном.
Лаэрт. Значить, ничего больше не остается?
1-й священник. Ничего. Мы надругались-бы над обрядом погребения, если бы и по ней пели рэквием и другия священные молитвы, как по другим душам, отошедшим с миром.
Лаэрт. Опустите-же ее в могилу, и пусть из её прекрасного, непорочного праха выростуть весенния фиалки. Тебе, бессердечный пастырь, я говорю, что сестра моя будет причислена к сонму ангелов, а ты станешь скрежетать зубами в аду.
Гамлет. Как! Эхо хоронят прелестную Офелию?
Королева (бросая в гроб цветы). Последние цветы подкошенному цветку... Прощай! Я надеялась, что ты выйдешь за моего Гамлета; надеялась, что мне придется убирать цветами твое брачное ложе, а не осыпать ими твою могилу.
Лаэрт. О, пусть тройные беды, десять раз взятые трижды, обрушатся на проклятую голову того, кто своими жестокими поступками лишил тебя твоего светлаго разума. Подождите бросать землю; дайте мне еще раз обнять мою ненаглядную! (Спрыгивает в могилу). Теперь зарывайте могилу и до тех пор забрасывайте землею и живого, и покойницу, пока не образуется сперва курган, а потом целая гора, превосходящая вышиною и старый Пелион, и даже небесную вершину лазурного Олимпа.
Гамлет (выступая вперед). Кто этот человек, так неутешно изливающий свое горе, своими неистовыми криками, взывающий к блуждающим звездам, заклиная их оставаться и, превратившись в покорных слушателей, внимать его многоречивой скорби? Смотри, я датчанин Гамлет! (Тоже спрыгивает в могилу).
Лаэрт. Да возьмет-же дьявол твою душу! (Схватывает Гамлета за горло. Борьба).
Гамлет. Молитва твоя достаточно нечестива. Сделай одолжение, перестань душить меня. Хотя я и не раздражителен, не свиреп, но я все-таки опасен и советую тебе остерегаться... Прочь руки!
Король. Разнимите их.
Королева
Все. Господа!
Горацио. Добрейший принц, успокойтесь! (Присутствующие разнимают их и помогают им выбраться из могилы).
Гамлет. Нет, по этому поводу я до тех пор не перестану бороться, пока мои веки не сомкнутся навсегда.
Королева. По какому-же поводу, милый сын?
Гамлет. Я любил Офелию! Если во всей её совокупности взять любовь сорока тысяч братьев, то и тогда она же сравняется с моею! (Лаэрту).Что готов ты сделать для нея?
Король. Видишь, Лаэрт, - он сумашедший.
Королева (Мужу). Ради самого Бога, воздержитесь!
Гамлет. Ну, посмотрим, что-же ты готов для неё сделать? Станешь-ли оплакивать ее? Драться из-за нея? Морить себя голодом? Терзать ногтями грудь? Пить оцет? Есть крокодилье мясо? - то же самое сделаю и я... Зачем явился ты сюда? - чтобы ныть? чтобы пристыдить меня тем, что ты прыгнул в могилу?.. Если ты хочешь, чтобы тебя живого зарыли с нею, пусть зароют и меня!.. А раз ты что-то болтал о горах, пусть валять на нас землю с миллионов акров, пока знойный пояс не опалит вершины нашей громады, сравнительно с которой даже Осса окажется только бородавкой! Если ты будешь реветь, я зарычу не хуже твоего.
Королева. Это опять припадок помешательства, но они у него проходят скоро. Потом он снова сделается кроток, как голубка, согревающая крыльями своих золотистых птенцов, только-что вылупившихся из яйца, и впадет в безмолвное уныние.
Гамлет. Послушай, почтеннейший, за что относишься ты ко мне так враждебно? Я всегда любил тебя искренно... А впрочем, все равно. Тут и сам Геркулес ничего-бы не поделал! Пусть кошка мяучит сколько угодно, собака все-таки дождется своего (Уходит).
. Добрый Горацио, прошу тебя, ступай за ним. (Горацио уходит). А ты, Лаэрт, помни вчерашний наш разговор и теперь уже не надолго вооружись терпением. Мы позаботимся, чтобы развязка наступила скорее (Королеве). Дорогая Гертруда, распорядись учредить надзор за твоим сыном (Королева уходит). Над этой могилой надо поставить живой памятник. Час успокоения для нас уже не далек; будем же ожидать его терпеливо. (Уходят).
СЦЕНА II.
Большая зала в замке.
Входят Гамлет и Горацио.
Гамлет. Об этом, дорогой мой, пока довольно. Обратимся к другому. Ты помнишь все обстоятельства дела?
Горацио. Как не помнить, принц?
Гамлет. Горацио, в душе моей происходила какая-то борьба, не дававшая мне заснуть. Я чувствовал себя более стесненным, чем мятежник в оковах; я напустил на себя смелость, и великая ей благодарность в данном случае. Надо принять к сведению, что иногда неосторожность оказывает нам драгоценные услуги, тогда-как неудача нередко выпадает на долю строжайше обдуманных рассчетов. Это научает нас, что есть какое-то божество, управляющее нашими судьбами, как-бы мы ни поступали.
Горацио. Совершенно верно.
Гамлет. Обернув вокруг себя дорожное платье, словно шарф, я вышел из каюты; в потьмах, ощупью отправился я их отыскивать, и это мне удалось. Я завладел запечатанным посланием и снова вернулся к себе. Удача придала мне смелости настолько, что я, забывая осторожность, отбросив всякую разборчивость в средствах, решился вскрыть пресловутое послание, и что-же я нашел? - новое доказательство тому, что король Клавдий злодей, то-есть, прочел форменный приказ, опиравшийся на всевозможные основания, как-то: - на желание охранить покой не только Дании, но и Англии, на невозможность оставлять в живых такое пугало, такое чудовище, как я, - немедленно отрубить мне голову, не давая времени ни мне опомниться, ни себе отточить топор.
Горацио. Возможно-ли?
Гамлет. Вот само послание; можешь прочесть его на досуге... Желаешь знать остальное?
Горацио
Гамлет. Я совершенно ясно сознавал, как они старались завлечь меня в ловушку, поэтому мне не пришлось напрягать мыслительных способностей. План действия сложился сам с собою. Я сел, сочинил другое послание и написал его настолько четко, насколько мог. Когда то, как и наши государственные люди, я считал постыдным писать разборчиво, и мне пришлось много трудиться, что-бы отделаться от этой привычки; но, друг мой, мне все-таки удалось оказать себе громадную услугу. Хочешь узнать сущность того, что я написал?
Горацио. Разумеется, дорогой принц.
Гамлет. Так-как Англия верная данница Дании, я к её королю обратился с следующим настоятельным требованием: - "Если вы, государь, наш брат и союзник; желаете, чтобы пальма мира продолжала зеленеть между нами, держа свой сплетенный из колосьев венец, служащий нам соединительною чертою, вы, - по весьма веским для нас обстоятельствам, - неотложно подвергнете смертной казни подателей сего послания, не предавая их никаким формам суда, не дав им даже времени исповедаться".
Горацио. Как-же вам удалось запечатать новое послание?
Гамлет. Тут мне опять помогло милостивое ко мне Провидение. В кошельке у меня оказалась печать отца с государственным гербом Дании. Я также сложил письмо, как прежнее, сделал надпись, запечатал и осторожно положил его туда, где ранее лежало другое. Никто не заметил подмены. На другой день произошло наше морское сражение, а что из него воспоследовало, тебе давно уже известно.
Горацио. Итак, Розенкранц и Гильденштерн отправились на верную смерть?
Гамлет. Прямо, друг, прямо. Они сами добирались возложенного на них поручения, и их смерть не обременит моей совести; она только последствие их излишнего усердия. Беда слабым, когда они очутятся между ударами, наносимыми друг другу более могучими противниками.
Горацио. О, что за человек этот король!
Гамлет. Теперь ты видишь сам, что на меня возложена священная обязанность ему отмстить, ему, умертвившему моего отца, сделавшему из моей матери непотребную женщину, нагло ставшему между волей датского народа и моими надеждами, наконец, так коварно закинувшему уду мне самому? Не имею-ли я по совести права сокрушить его вот этою рукою? И разве с моей стороны не будет преступлением, если я допущу, чтобы гнойная язва продолжала и долее разъедать человечество?
Горацио
Гамлет. Разумеется, незамедлит, но я сумею воспользоваться этим промежутком времени. Иногда человек не успеет сказать "раз", как жизнь его уже покончена. Однако, Горацио, я искренно сожалею, что забылся относительно Лаэрта. Мы с ним стоим почти в одинаковом положении. Я горячо желал-бы остаться с ним в дружеских отношениях, но его беззастенчивая похвальба своим горем вывела меня из себя.
Горацио. Тише; кто-то идет.
Входит Озрик.
Озрик. Поздравляю ваше высочество с возвращением в Данию.
Гамлет. Душевно благодарен. Горацио, знаком ты с этою водяною мухою?
Горацио. Нет, принц, незнаком.
Гамлет. Это делает тебе честь,потому что знакомство с ним может приносить один только позор. У него много доходных земель. Если поставить одного скота королем над другими такими-же скотами, - вот этот молодчик не побрезгает совать рыло в королевское корыто. Он только галка, но, как я уже сказал, земель и грязи у него достаточно.
Озрик. Дрожайший принц, если у вашего высочества есть досуг, выслушайте поручение, возложенное на меня его величеством.
Гамлет. Если-бы я даже был занят, я с величайшею готовностью выслушал бы желание короля. Однако, пусть твой головной убор займет подобающее ему место. Ведь он предназначен для головы.
Озрик. Благодарю, ваше высочество... но здесь так жарко.
Гамлет. Напротив, здесь холодно: ветер дует с севера.
Озрик. В самом деле, принц, как будто несколько холодно.
. Но все-таки по моему сложению здесь жарко и душно.
Озрик. Так точно, ваше высочество, здесь до того жарко и душно, что нет слов выразить... Однако, принц король поручил мне сообщить вашему высочеству, что его величество изволит держать за ваше высочество крупный заклад... Дело в следующем.
Гамлет (указывая на головной убор). Наденьте прежде его.
Озрик. Нет, честное слово, принц, мне так удобнее... честное слово удобнее. Итак, принц, дело в том что недавно ко двору явился Лаэрт, молодой человек, - поверьте моей совести, - в высшей степени благообразный, благовоспитанный и наделенный самыми разнообразными дарами природы и всевозможными совершенствами. Чтобы воздать должную дань хвалы, и характеру, и другим его высоким качествам, честное слово, даже слов не найдется. Однако, все-таки нельзя не сказать, что он образец изящества, ловкости и светскости. Словом это такой редкий молодой человек, что его общество может доставить удовольствие самым высокопоставленным особам.
Гамлет. Его достоинства, любезнейший, в твоем красноречивом описании не утрачивают ни малейшей частицы своего блеска; я знаю, что самая здоровая память запутается в длинном перечне его качеств, и ей не поможет никакая арифметика. Их можно брать только в совокупности, и их окажется такое великое множество, что подобный груз придаст устойчивость любому кораблю. Что-же касается лично меня, я с искреннейшим восторгом заявляю, что считаю его человеком, одаренным высокопробнейшею душою. В нем такое богатейшее сочетание всяких драгоценнейших диковин и редкостей, что, говоря о нем истиннейшую правду, равного себе он может увидать лишь в зеркале: все-же другия, даже самые выспренные описания его окажутся не изображением, а только жалкою ого тенью.
Озрик. Ваше высочество изволит изрекать о нем самую непогрешимую истину.
Гамлет. Однако, любезнейший, к чему все это? Зачем нам обвевать лучезарный образ этого молодого человека губным дыханием наших напыщенных и высокопарных слов?
Озрик. Ваше высочество...
Горацио. Дрожайший принц, заговорите с ним другим, а не его собственным языком; тогда он, может быть, скорее поймет вас. Право, попытайтесь.
Гамлет. К чему, однако, зашла речь об этом молодом человеке?
Озрик. О Лаэрте, принц?
Горацио. Кошелек его опустел; все раззолоченные слова уже израсходованы.
Гамлет
Озрик. Одни невежды, а не вы, принц...
Гамлет. Очень благодарен, что ты не причисляешь меня к их числу, но сам-то я от твоего мнения нисколько не сделаюсь лучше, если оно даже искренно. Что-же далее?
Озрик. Одни невежды, но не вы, принц, могут не знать высоких совершенств Лаэрта в известном направлении.
Гамлет. Не смею с этим согласиться, боясь, как-бы не пришлось сравнивать восхваляемого Лаэрта с самим собою. Чтобы верно судить о человеке, нужно прежде хорошенько узнать самого себя.
Озрик. Я признаю его полное совершенство только в одном отношении. Судя по отзывам молвы, он в этом отношении одарен совершенно исключительными способностями.
Гамлет. В чем-же именно?
Озрик
Гамлет. Значит не в одном отношении, а в двух. Далее?
Озрик. Король против него ставить за ваше высочество шесть варварийских коней, а Лаэрт, как я слышал, ставить против вас заклал из шести шпаг и из такого-же количества вывезенных из Франции кинжалов в роскошной оправе и с полным прибором великолепных перевязей, поясов и привесков. Говорят, три уноса особенно великолепны; и работа, и удобство приспособления - все в них изумительно.
Гамлет
Горацио. Вижу, принц, что ему не освободить вас от себя, пока он не объяснит вам всего до тонкости.
Озрик. Унос, принц, это то, куда продеваются ножны шпаги.
Гамлет кинжалов со всеми их принадлежностями, оне против шести варварийских коней, все-таки, остаются чисто французским закладом против английскаго. А из-за чего этот заклад?
Озрик. Король утверждает, что из двенадцати ударов Лаэрту удастся нанести вашему высочеству не более трех, а тот, в свою очередь, бьется об заклад, что из двенадцати ударов нанесет вашему высочеству девять. Спор этот можно было-бы решить тотчас, если-бы ваше высочество благосклонно соизволило дать утвердительный ответь.
Гамлет. А если я отвечу отказом?
Озрик. Значит, принц, ваше высочество не соблаговолит противупоставить свою особу шпаге Лаэрта?
. Совсем нет. Теперь как раз час моего отдыха; я буду прогуливаться по этой зале. Если королю угодно, а Лаэрт не изменит намерения, распорядись, чтобы сюда принесли шпаги. Я употреблю все старания, чтобы заклад выиграл король; если-же это мне не удастся, уйду с позором, унося на теле несколько ударов или даже царапин.
Озрик. Так и прикажете препроводить ваш ответь в этом смысле?
Гамлет. Именно в этом. Украшения-же предоставляю тебе прибавить от себя по своему вкусу.
Озрик
Гамлет. Желаю всяких благ (Озрик уходит). Хорошо делает, что сам поручает себя благосклонности других, иначе он не сумел бы добиться ничьей благосклонности. Ни один язык не решился бы замолвить за него доброе слово.
Горацио. Настоящая он пиголица, вылетевшая из гнезда с остатками яичной скорлупы на голове.
. Он, вероятно, так-же расшаркивался перед грудью матери, прежде, чем приняться сосать ее. Подобно многим известным мне птицам того-же полета, старается и он подражать всем приемам, от которых сходит сума наше суетное время, но он перенимает у общества только внешнюю сторону. Такие незамысловатые уловки - одно желание возвыситься в глазах обмахивающих себя веерами умников и дураков, а дунь на них, ради испытания, настоящий веер, от них и следа не останется.
Входит придворный.
Придворный. Ваше высочество, король через юного Озрика получил от вас ответ, что вы в этой зале дожидаетесь прибытия противника, и его величество поручил мне спросить, желаете-ли вы теперь-же сразиться с Лаэртом или отложите состязание до другаго времени?
. Я постоянен в своих решениях и поступлю согласно желанию короля. Если ему угодно, я сражусь с Лаэртом сейчас-же; если-же неугодно, отложу поединок. Я всегда буду так-же готов, как теперь.
Придворный. Король, королева и весь двор сейчас сойдут сюда.
Гамлет
Придворный. Королева желает, чтобы вы, принц, до начала состязания сказали Лаэрту несколько милостивых слов,
Гамлет. Желание её будет исполнено (Придворный уходит).
. Сдается мне, принц, что король проиграет заклад.
Гамлет. Не думаю. Пока Лаэрт находился во Франции, я ежедневно упражнялся в фехтовании и, благодаря этому, останусь победителем. - Однако, ты представить себе на можешь, какую боль я чувствую здесь, близь сердца. Впрочем, все равно.
Горацио
Гамлет. Вздор! Нелепое предчувствие, могущее испугать только женщину.
Горацио. Если что-нибудь хоть немного смущает ваш дух, послушайтесь его предупреждений, откажитесь от состязания: известите их, что вы не расположены.
. И не подумаю; я поступлю вопреки предчувствию. Даже воробей и тот не погибнет иначе, как по воле Провидения. Если час мой настал, откладывать его было бы бесполезно; если не настал, нечего его и бояться. Будет-ли это теперь или позже, все равно мы должны быт готовы: вот и все. Если человек не властен над тем, с чем он расстается, не все-ли равно, ранее-ли расстаться с жизнью, или позже? Будь, что будет.
Входят Король, Королева, Лаэрт, Озрик, придворные и слуги. Послp3;дние приносят рапиры, боевые перчатки, столик и кубки с вином.
Король. Подойди, Гамлет. Дай мне вложить в твою руку другую, вот эту (Соединяет руки Гамлета и Лаэрта).
. Прости меня, Лаэрт; я тебя оскорбил и прости, как подобает настоящему дворянину. Все присутствующие здесь знают,- да, вероятно, сообщили и тебе какими припадками душевной болезни страдаю я за последнее время. Если я чем-нибудь нанес тебе обиду, оскорбил твою честь или хоть чем-нибудь задел тебя за живое, я во всеуслышание провозглашаю, что поступил так под гнетом умопомешательства. Гамлет-ли оскорбил Лаэрта? Никак не Гамлет. Если сам Гамлет отсутствует и, будучи не самим собою, оскорбить Лаэрта, значит, оскорбителем является не Гамлет. Гамлет не признает своего проступка. Не он виноват, а его помешательство. В таком случае сам Гамлет стоит на стороне обиженных: он, бедный, жестоко обижен злейшим врагом - безумием. Итак, если это признание, сделанное при многочисленных свидетелях, ясно доказывает тебе, что в нанесении тебе обиды не участвовала моя воля, смотри на мой поступок, как на печальную случайность. Мог-ли бы я считаться виноватым, если-бы меча стрелы через крышу дома, я нечаянно убил родного брата.
Лаэрт. Моя любящая душа должна бы подстрекать меня к мщению. До сих пор и было так; но теперь она удовлетворена. Тем не менее, я по законам чести до тех нор не могу, принц, согласиться на полное примирение, пока опытные в этом деле судьи не заявят, что примирение не ляжет пятном на мое имя. Теперь-же принимаю предложенные мне вами согласие и любовь и ничем не нарушу ни того, ни другого.
Гамлет. С меня этого достаточно, и мы можем приступить к братскому состязанию... Подайте рапиры. Скорей.
Лаэрт
Гамлет. Я буду служить тебе мишенью, Лаэрт. Рядом с моею опытностью, твое искусство заблещет так-же ярко, как звезда в непроглядно-темную ночь.
Лаэрт. Вы насмехаетесь надо мною, принц.
Гамлет
Король. Подай им рапиры, Озрик. Любезный племянник Гамлет, тебе известно, в чем состоит заклад?
Гамлет. Известно, государь. Вы щедро ставите крупнейший заклад за слабейшую сторону.
. Я нисколько не боюсь за своих коней. Мне хорошо известно, как деретесь вы оба. Если Лаэрт управляет оружием красивее тебя, ты ловчее, и большее число ударов останется за нами.
Лаэрт. Эта слишком тяжела. Покажите другую.
Гамлет. Она годится мне. Ведь все рапиры одной Длины, Озрик?
Озрик
Король. Поставьте кубки с вином на этот стол. Если Гамлет нанесет первый или второй удар, а на третий ответит третьим, начнется пальба из пушек, и король выпьет за здоровье Гамлета, а затем в кубок Гамлета опустить крупнейшую жемчужину, даже более ценную, чем те,что украшают корону последних четырех королей Дании. Поставьте-же сюда кубки. Пусть трубы сообщат литаврам, литавры пушкам, пушки небесам, а небеса земле, что король пьет за здоровье Гамлета. Начинайте-же, а вы, судьи, наблюдайте зорко.
Гамлет. Начнем.
Лаэрт
Гамлет. Один.
Лаэрт. Нет.
Гамлет
Озрик. Удар несомненный.
Лаэрт. Хорошо. Продолжаем.
Король. Нет, подождите. Вина! Гамлет, эта жемчужина твоя. Пьем за твое здоровье! Подайте ему кубок. (Трубы гремят; за сценой пушечные выстрелы).
. Нет, дайте прежде кончить. Поставьте кубок на стол. Продолжаем? (Бой начинается снова). Еще удар?
Лаэрт. Да, сознаюсь.
Король. Победа останется за нашим сыном.
. Кто знает? Наш сын тучен, страдает одышкой, поэтому скоро устает. Гамлет, возьми этот платок и оботри им лоб. Королева пьет за твой успех, Гамлет.
Гамлет. Благодарю, государыня.
Король
Королева. Простите меня, государь, но я все-таки выпью (Пьет). Выпей и ты, Гамлет.
Король (Про себя). В кубке яд. Теперь слишком поздно.
. Нет, государыня, пить мне еще не время.
Королева. Дай мне утереть тебе лицо.
Лаэрт. На этот раз, государь, я нанесу удар.
. Не думаю.
Лаэрт. Нанесу (Про себя), как ни противно это совести.
Гамлет. Ну, сразимся в третий. Ты, Лаэрт, до сих пор как-будто забавлялся. Покажи, наконец, свое искусство, иначе я подумаю, что ты смотришь на меня, как на неумелаго ребенка.
Лаэрт
Озрик. Ничего ни с той, ни с другой стороны.
Лаэрт. Вот это удар так удар. (Гамлет ранен. В разгаре боя, противники меняются рапирами. Лаэрт в свою очередь).
Король. Разнимите их. Они доходят до ожесточения.
. Нет, начнем снова (Королева падает).
Озрик. Взгляните на королеву... Что с ней?
Горацио. Они оба в крови. Как вы себя чувствуете, принц?
Озрик
Лаэрт. Как может чувствовать себя глупая птица, попавшаеся в свои-же силки. Да, Озрик, моя собственная хитрость обратилась против меня, и я должен умереть.
Гамлет. Что с королевой?
Король
Королева. Нет, этот напиток... Этот напиток!.. О мой безценный Гамлет! - этот напиток... в нем яд... Я выпила отраву (Умирает).
Гамлет. Какой ужас! Запереть все двери! Здесь предательство, измена. Надо сейчас-же произвести следствие.
Лаэрт отточена и намазана ядом. Я сделался жертвой своего-же злого умысла. Видишь, я не устоял на ногах, упал, и мне уже никогда не подняться снова... Твоя мать тоже умерла от отравы... Король, король всему виною!
Гамлет. А! клинок отравлен, так делай-же, яд, свое дело! (Наносит Королю рану).
Все. Измена! Измена!
Король
Гамлет. Окаянный датчанин, кровосмеситель, убийца! Допей кубок до дна! Ты связан был с моей матерьго неразрывными узами, так сл 123;дуй за нею! (Король умирает).
Лаэрт. Ему воздано по заслугам. Яд изготовлен был им самим. Благородный Гамлет, прости меня, как я прощаю тебя. Смерть моего отца да не упадет на тебя, как не упадет на меня и твоя смерть (Умирает).
Гамлет рассказать многое, если-бы имел время, если-бы смерть уже не смыкала мне уста... Но так и быть!.. Да, Горацио, я умираю. Ты будешь жить, и, зная все, оправдаешь меня в глазах недовольных.
Горацио. Не думайте, принц, чтобы я остался жить! Я душою скорее римлянин, чем датчанин... Кубок еще не совсем осушен.
Гамлет. Если в тебе действительно есть мужество, отдай мне кубок. Отдай, или, клянусь, я вырву его у тебя силою!.. О, добрый мой Горацио, какое запятнанное имя оставлю я по себе, если многое, неизвестное никому, так и останется неизвестным. Если-же ты хоть сколько-нибудь любил меня, отдали на время от себя райское блаженство и, как бы ни было тяжело жить в этом печальном мире, живи, чтобы рассказать другим про мою печальную судьбу. (Вдали за сценой слышны марш и выстрелы). Что значат эти воинственные звуки?
Озрик
Гамлет. Я умираю, Горацио; торжествующий яд одерживает верх над моими силами. Мне не дожить до той минуты, когда получатся известия из Англии, но я предчувствую, что народный выбор падет на Фортинбраса. Я, умирая, подаю свой голос за него. Сообщи ему с большими или меньшими подробностями все, что нужно. Об остальном-ни слова (Умирает).
Горацио. Благороднейшее сердце перестало биться. Покойся с миром, добрый принц. Пусть сонмы ангелов баюкают тебя своими песнями (За сценой торжественный марш). Что, однако, значат эти торжественные звуки? Зачем раздаются они здесь в такую минуту?
Фортинбрас. Где-же это? Где?
Горацио. Что желаете вы увидат, принц: - горчайшую из всех горестей, величайшую беду из всех бед? Так идти далее не зачем. Все перед вами.
. Возмутительная бойня!... Какой-же кровавый пир приготовляешь ты, надменная смерть, в своем вечном вертепе, что тебе понадобилось такоф множество царственных жертв, сраженных так внезапно?
1-й посол. Зрелище действительно ужасное, и наши известия из Англии пришли слишком поздно. Те уши, что должны были выслушать нас, более не могут нас услыхать и узнать, что приказание исполнено: - Розенкранц и Гильденштерн казнены. От кого-же получим мы благодарность?
Горацио этот кровавый вопрос. И вы, принц, победитель поляков, и вы, прибывшие из Англии, распорядитесь, чтобы трупы умерших выставлены были на высоких подмостках, дабы видеть их могли все, а мне не знающим, как произошел весь этот ряд кровавых, почти противуестественных событий, позвольте разъяснить, как совершились эти ужасные дела. Туть были искупительные жертвы и случайные убийства; смерть частью происходила от злой воли, частью вследствие воли верховной, а в заключение кара пала на тех, чьи соображения готовили ее для других. Все это я могу рассказать, не прибегая ни к одному слову лжи.
Фортинбрас. Мы нетерпеливо желаем узнать все, поэтому пусть скорее созовут самых рассудительных сановников. Что-же касается меня, я с грустью принимаю выпадающую мне счастливую долю. Я давно имею права на престол Дании, а теперь представляется случай заявить эти права.
Горацио. Я буду иметь случай говорить и об этом со слов того, чей голос к своему прибавит много других голосов. Но необходимо действовать сейчас-же, пока головы ошеломлены неожиданностью, и пока не успел образоваться какой-нибудь заговор, могущий все испортить.
. Пусть четверо капитанов поднимут на руки отошедшего в вечность Гамлета и, как воителя, положат его на высокий катафалк. Он, вероятно, оказался-бы величайшим правителем, если бы его силам дана была возможность проявиться вполне; а пока его несут, вы, воинственные трубы, громко провозглашайте высокие качества его души. Унесите и другие трупы. Такое скопление их мыслимо на поле битвы, но не здесь; солдатам-же пусть отдан будет приказ стрелять (Трупы уносят. Раздаются звуки похоронного марша и пальбы).
Конец.