| Автор: | Шекспир У., год: 1591 |
| Категория: | Пьеса |
ДЕЙСТВИЕ ПЯТОЕ.
СЦЕНА I.
Там-же. Поле между Дартфордом и Блэкхисом.
С одной стороны,- лагерь короля; с другой - входит Иорк со свитой, с барабанами и знаменами, в некотором отдалении - его войска.
Иорк. Так Иорк является из Ирландии, чтобы предъявить свои права и сорвать корону с головы слабого Генриха. Громче звоните, колокола! Горите, огни, ярче и светлее, чтоб чествовать законного короля великой Англии! о sancta majestas! Кто не купил-бы тебя дорогой ценою? Пусть повинуются те, кто не умеет управлять. Эта рука создана для того, чтобы держать только золото. Я не могу придать должного действия своим словам иначе, как если в ней будут скипетр или меч. И, если только есть во мне душа, это будет скипетр, на котором я буду подбрасывать лилии Франции.
Входит Бекингем.
Кто это к нам? Бекингэм, чтобы помешать мне? Верно, его прислал король я должен притвориться.
Бекингэм. Иорк, если твои намерения хороши, так и я приветствую тебя хорошо.
Иорк. Гемфри Бекингэм, я принимаю твой привет. Пришел-ли ты послом, или по собственному желанию?
Бекингэм. Послом от Генриха, нашего могущественного государя, чтобы узнать причину этого вооружения во время мира, или того, что ты,- такой-же подданный, как я,- противно своей клятве и присяге в подданстве, собрал такое большое войско, без его разрешения, и осмелился подвести его так близко ко двору.
Иорк (всторону). Я едва могу говорить: так велик мой гнев. О, я мог-бы рассекать скалы и драться их обломками, так я сердит на эти дерзкие речи. А теперь, подобно Аяксу Теламонию, я мог-бы сорвать свой гнев на волах или на баранах. Я рожден гораздо выше, чем король, и более похож на короля, более царствен в своих помыслах. Но я еще должен казаться довольным, пока Генрих не станет слабее, а я - сильнее.- О, Бекингэм, прошу тебя, прости мне, что я так долго не давал тебе ответа: мысли мои тревожит глубокая печаль. Причина, почему я привел сюда это войско,- удалить от короля гордого Сомерсета, который вредит и его величеству, и государству.
Бекингэм. Это слишком самонадеянно с твоей стороны. Но если твое вооружение не имеет другой цели, так король исполнил твою просьбу: герцог Сомерсет в Тауэре.
Иорк. Ты честью ручаешься, что он в заключении?
Бекингэм. Честью ручаюсь, что он в заключении.
Иорк. Тогда, Бекингзм, я распущу свои войска.- Солдаты, благодарю вас всех, расходитесь, а завтра выйдите ко мне на поле Сент-Джорджа, и вы получите свое жалованье и все, чего пожелаете. Пусть мой государь, добродетельный Генрих, потребует моего старшего сына,- нет, хоть и всех моих сыновей,- в залог моего подданства и любви; я всех ему пришлю, так-же охотно, как я живу на свете. Земли, имущество, коня, вооружение и все, что я имею к его услугам: лишь-бы умер Сомерсет.
Бекингэм
Входит король Генрих со свитой.
Король Генрих. Бекингэм, разве Иорк не желает нам зла, что идет под-руку с тобою?
Иорк. С полной покорностью и смирением является Иорк к вашему величеству.
Король Генрих. Так с каким-же намерением ты привел это войско?
Иорк. С намерением убрать отсюда предателя Сомерсета и сразиться с этим чудовищным бунтовщиком Кэдом, о котором я слышал с тех пор, что он разбит.
Входит Айден с головою Кэда.
Айден. Если человеку грубому и такого низкого состояния дозволено являться пред лицо короля, так я приношу в дар его величеству голову изменника - Кэда, которого я убил в поединке.
Король Генрих. Голову Кэда? Великий Боже! как Ты справедлив!- О, дай мне посмотреть на мертвое лицо того, кто при жизни так сильно меня тревожил! Скажи мне, друг мой, так ты тот самый, кто убил его?
Айден. Да, я, с позволения вашего величества.
Король Генрих. Как тебя зовут и какого ты звания?
Айден. Александр Айден, вот мое имя; я бедный кентский эсквайр, любящий своего короля.
Бекингэм. С позволения вашего величества, не мешало-бы посвятить его в рыцари за это доброе дело.
Король Генрих. Айден, преклони колена (Он преклоняет колени). Встань рыцарем. Мы даем тебе в награду тысячу марок и желаем, чтобы с этих пор ты нам служил.
Айден. Дай Бог веку Айдену, чтобы заслужить такую щедрость и жить лишь только, пока он верен своему государю.
. Смотри; Бекингэм; вот идет с королевой Сомерсет. Поди, попроси ее скорее спрятать его от герцога.
Входят королева Маргарита и Сомерсет.
Королева Маргарита. Ради тысячи Иорков, и то он не спрячется с головою, но станет перед ним смело. лицом к лицу.
Иорк. Что-же это? Разве Сомерсет на свободе? Так выпусти-же, Иорк, свои долгозаключенные помыслы и пусть язык твой приравняется к твоему сердцу. Неужели я потерплю присутствие Сомерсета? Лукавый король, зачем изменил ты слову, которое мне дал, зная, как мне тяжело сносить обиды? Так я назвал тебя королем? Нет, ты не король, ты неспособен повелевать и управлять толпами, которыми не смеет, да и не может управлять предатель. Твоей голове не пристала корона; рука твоя создана, чтобы держать посох паломника, а не украшать собою грозный царский скипетр; золотой венец должен окружать мое чело, которого улыбка и угрюмость, подобно копью Ахилла, могут этой переменой убивать и исцелять. Вот рука, которая может высоко держать скипетр и им-же утверждать властные законы. Пусти! Клянусь небом, ты более не будешь повелевать тем, кого Небо создало твоим повелителем.
Сомерсет. О, чудовищный изменник! Я арестую тебя, Иорк, за государственную измену королю и короне. Повинуйся, дерзкий изменник, проси милости на коленях!
Иорк. Ты хочешь, чтоб я преклонил колена? Сперва спроси вон их: потерпят-ли они, чтобы я пред человеком преклонял колена? Любезный, позови сюда моих сыновей, и они будут мне порукой (Уходит один из слуг). Я знаю, они скорее заложат свои мечи, чтобы освободить меня, нежели допустит меня пойти в заключение.
Королева Маргарита. Позовите сюда Клиффорда; просите его придти сейчас-же, чтобы сказать: могут-ли незаконные дети Иорка служить порукой за своего вероломного отца.
Иорк. О, забрызганная кровью неаполитанка, отверженница Неаполя, кровавое иго Англии! Дети Иорка, которые выше тебя по рождению, будут порукой своему отцу и отравой для тех, которые откажутся принять моих сыновей за меня залогом (Входят с одной стороны: Эдуард и Ричардь Плантадженэт с войсками, с другой - также с войсками: старый Клиффорд с сыном). Смотрите, вон они идут: я ручаюсь, что они все уладят.
Королева Маргарита. А вот идет и Клиффорд, чтобы отвергнуть их поруку.
Клиффорд. Здравия и счастья королю, моему повелителю! (Преклоняет колена).
Иорк. Благодарю тебя, Клиффорд. Скажи, каковы твои вести? Нет, не пугай нас таким сердитым взглядом: мы твой государь, Клиффорд, преклони опять колена и мы простим тебе эту ошибку.
Клиффорд
Король Генрих. Да, Клиффорд, настроение подходящее к Бедламу, и дух честолюбия заставляют его противиться своему королю.
Клиффорд. Он изменник: отправьте его в Тауэр и отхватите ему его мятежную башку.
Королева Маргарита. Хоть он и арестован, но не желает повиноваться. Он говорит, что его сыновья ответят за него.
Иорк. Не так-ли, сыновья?
Эдуард. Конечно, благородный отец, если только наши слова помогут.
Ричард. А если не помогут наши слова, так помогут наши мечи.
Клиффорд. Однако, что у нас тут за выводок изменников!
Иорк. Посмотри в зеркало и назови так свое изображение. Я-то король, а ты притворный сердцем предатель. Позовите сюда на арену моих двух храбрых медведей, которые, лишь побрякиванием своих цепей, могут удивить этих жестокосердых щенят. Просите ко мне Сольсбери и Уорика.
Барабаны. Входят Уорик и Сольсбери с войском.
Клиффорд. Так это-то твои медведи? Мы их загоним до-смерти и цепью их свяжем руки вожаку, если ты осмелишься вывести их на травлю
Ричард. Я нередко видел, как горячая, слишком увлекающаеся собака возвращалась и кусалась, потому-что ее удерживали; как она, почувствовав на себе мохнатую лапу медведя, поджимала хвост между ног и выла. И вот такую-то услугу вы окажете, если воспротивитесь лорду Уорику.
. Вон скопище злости, отвратительный непереваренный ком, такой же крючковатый в обращении, как и в фигуре!
Иорк. Нет, вот мы так основательно вас поджарим.
Клиффорд. Берегитесь, как-бы ваш жар не сжег вас самих.
Король Генрих. Ну, Уорик, разве колени твои отучились сгибаться? Старик Сольсбери,- позор твоим сединам, безумный вождь своего душевнобольного сына? Как, неужели ты и на смертном одре хочешь разъигрывать из себя бунтовщика и, с очками своими, разыскивать себе беды? О, где-же вера? Где честность? Если она изгнана из хладной головы, то где-же ей найти прибежище на земле? Ужь не хочешь-ли ты рыть могилу, чтобы вырыть войну и опозорить кровью своею почтенную старость? Отчего ты, хоть и стар, а нуждаешься в опытности? Или зачем ты злоупотребляешь ею, если она у тебя есть? Стыдись! Почтительно преклони передо мной колена, которые дряхлая старость клонит к могиле.
Сольсбери. Мой повелитель, я сам с собою обсудил права этого достославного герцога и по совести считаю его законным наследником английского королевского престола.
Король Генрих. Разве не клялся ты мне в подданстве?
Сольсбери. Клялся.
Король Генрих. Можешь-ли ты снять с себя такую клятву небесам?
Сольсбери. Великий грех присягать греху, но еще больший - сдержать греховную клятву. Кто может быть обязан торжественною клятвой совершить убийство; ограбить человека, лишить непорочную девушку её целомудрия, сироту - родового наследства, отнять у вдовы её обычные права, и не иметь на эти преступления никакой причины, кроме той, что он связан торжественною клятвой?
Королева Маргарита. Хитрый предатель не нуждается в софизмах.
Король Генрих
Иорк. Зови Бекингэма и всех друзей, какие у тебя только есть, а я решился царствовать или умереть. Сбудется первое, если сны мои оправдаются.
Уорик. Тебе лучше-бы опять лечь в постель и снова видеть сны, чтобы избежать бранной бури.
Клиффорд. Я решился вынести большую бурю, нежели какую ты можешь вызвать сегодня. Я запишу ее у тебя на шлеме, лишь-бы мне узнать тебя по твоему родовому знаку.
Уорик. Ну, клянусь гербом моего отца, древним гербом Невилей,- медведем, на задних лапах, прикованным к суковатой палке,- в этот день я высоко подыму свой шлем (как виднеется ка вершине горы кедр, который удерживает на себе свои листья, вопреки какой угодно буре), чтобы напугать тебя его видом.
Клиффорд. А я сорву твоего медведя со шлема и с презрением растопчу его ногами, вопреки вожаку, который охраняет медведя.
Молодой Клиффорд. Итак, к оружию, победоносный отец! Подавим бунтовщиков и их сообщников.
Ричард. Фуй, как не стыдно! Будьте милостивее, не говорите злобно: вы отужинаете сегодня с Иисусом Христом.
Молодой Клиффорд. Дерзкий, заклейменный позором! Тебе ли это знать?
Ричард. Ну если не в небесах, так ты ужь наверно отужинаешь в преисподней (Уходят в разные стороны).
СЦЕНА II.
Сент-Ольбэнсь.
Тревога. Стычки. Входит Уорик.
Уорик. Кемберлэндский, это Уорик тебя вызывает, и, если ты не прячешься от медведя теперь, когда грозные трубы играют тревогу, а крики умирающих наполняют воздушное пространство, говорю тебе: Клиффорд, выходи и сразись со мною! Гордый властитель севера, Клиффорд Кемберлэндский, Уорик охрип, призывая тебя к оружию. Что-же это, благородный лорд? Как? Вы просто пешком?
Входит Иорк.
Иорк. Смертоносной рукою Клиффорд убил моего коня;- но я точь в точь отплатил ему, не остался у него в долгу и обратил в добычу хищных коршунов и воронов даже бравое животное, которое он так любил.
Входит Клиффорд.
Уорик. Одному из нас пришел конец.
Иорк. Стой, Уорик! Ищи себе другого зверя, я сам должен загнать на смерть этого оленя.
Уорик. Ну, это благородно, Иорк: ты сражаешься за корону. Как я намерен победить сегодня, так точно, Клиффорд, сердце мое тоскует, что не я нападаю на тебя сегодня (Уходит).
Клиффорд. Что видишь ты во мне, Иорк? Чего остановился?
Иорк. Я-бы влюбился в твою храбрую осанку, еслиб ты не был моим отъявленным врагом.
Клиффорд. Мужество твое также не нуждалось-бы в похвале и уважении, если-бы оно не проявлялось в бесстыдстве и в измене.
Иорк. Так пусть оно поможет мне против твоего меча, ибо я выражаю его по справедливости и по своему настоящему праву.
Клиффорд. Действуйте-же вместе - и душа моя, и тело!
Иорк. Страшная ставка! Защищайся-же!
Клиффорд. La fin couronne les oeuvres (Сражаются; Клиффорд падает и умирает).
Иорк. Таким образом, война принесла тебе мир, потому что ты умолк. Мир его душе, о небо, если на то есть твоя воля! (Уходит).
Входит молодой Клиффорд.
Клиффорд. Стыд и позор! Все в смятении: страх родит беспорядок, а беспорядок ранит там, где должен-бы защищать. О, война, дочь ада, которую разгневанные небеса делают своим орудием, брось в застывшие сердца наших приверженцев горячие уголья мщения! - Не давайте ни одному из солдат убежать: кто истинно предан войне, тот не имеет себялюбия, а также и любящий себя приобретает имя храброго не по существу своему, а по случайности (Видит труп отца). О, пусть придет конец подлому свету, и преждевременное пламя последнего суда пусть сольет вместе небо и землю! Пусть теперь зазвучит общий трубный глас, а все случайные и ничтожные звуки умолкнут! Неужели ты был, дорогой отец, предназначен к тому, чтобы в мире потерять свою молодость, приобрести серебристый наряд мудрых лет и среди общего движения, будучи уже пэром, умереть в невежественном поединке? При виде этого сердце мое обратилось в камень - и останется каменным, пока оно еще мое. Иорк не щадит наших стариков: не пощажу и я детей врагов! Слезы девушек будут для меня, как роса для пламени, а красота, которой часто требуют тираны, будет для моей пламенной ярости как лен и масло. С этих пор я не буду знать жалости: встречу-ли дитя из дома Иорков, я изрежу его на столько-же кусков, как бешеная Медея изрезала юного Абсирта. Я буду искать славы в жестокости. Пойдем, новый обломок древнего дома Клиффордов! (Поднимает труп отца). Как Эней нес старика Анхиза, так и я несу тебя на своих мощным плечах; но Эней нес живое бремя, а тяжелее моей беды нет ничего на свете (Уходит).
Ричард. Так-то: лежи тут. Своею смертью под дрянной вывеской пивной: "Замок Сент-Ольбэнса", Сомерсет прославил колдунью. Мече, продолжай в-том-же духе. Сердце, будь все еще яростно. Попы, молитесь за врагов, а принцы - убивайте! (Уходит).
Тревога. Стычка. Входит король Генрих, королева Маргарита и другие, отступая.
Королева . Идем, милорд! Вы слишком медлите: стыдитесь-же! Бежим!
Король Генрих. Можешь-ли ты убежать от неба? Постой, добрая Маргарита!
Королева . Да из чего вы сделаны? Не хотите ни биться, ни бежать. Теперь будет мужественно, разумно и осторожно с нашей стороны - дать дорогу врагу, а самим спастись как только возможно; можно-же это - лишь бегством (Вдали слышна тревога). Если вы будете взяты, это будет для нас верх несчастий; но если мы благополучно спасемся (как это, действительно, возможно, лишь-бы не ваша вялость), мы достигнем Лондона, где вас любят и где это повреждение, нанесенное теперь нашей судьбе, может быть живо исправлено.
Входит молодой Клиффорд.
Молодой Клиффорд Бегите, ради вашего блага, а мы еще доживем, чтобы увидеть день, когда наша судьба передастся им. Идемте, мой повелитель, идемте! (Уходят).
СЦЕНА III.
Поле близь Сент-Ольбэнса.
Иорк. Кто может доложить мне о Сольсбери? Что с ним, с этим зимним львом, который во гневе забывает свои старые раны и печать времени и, как молодец, в цвете юности, подкрепляется самими обстоятельствами? Этот счастливый день ужь не таков, и мы, значит, не победили, если Сольсбери погиб.
. Мой доблестный отец, я трижды помогал ему сегодня сесть на лошадь и трижды ограждал его, трижды я уводил его прочь и убеждал не предпринимать дальнейших действий. Но все-таки, где была опасность, там я его встречал, и как роскошные ковры в убогом доме, была воля в его слабом теле. Но вот он, доблестный воин, идет сюда.
Входит Сольсбери.
Сольсбери. Клянусь своим мечем! Ты хорошо бился сегодня, да и все мы вообще. Благодарю вас, Ричард. Богу известно, как долго мне еще осталось жить, но Ему было угодно, чтобы вы трижды спасли меня сегодня от неминуемой смерти. Однако, лорды, мы еще не всего достигли. Этого недостаточно, что наши враги на этот раз бежали: такие противники способны оправиться.
Иорк Уорик? Идти-ли нам за ними?
Уорик. За ними? Нет! Впереди их, если возможно. Ну, клянусь, лорды, это был славный день! Битва при Сент-Ольбэнсе, выигранная славным Иорком, будет увековечена на все грядущия времена.- Гремите, трубы и барабаны!- Все в Лондон! И пусть у нас случится еще много таких славных дней! (Уходят).
Конец "Генриха IV" части II.