| Автор: | Шекспир У., год: 1605 |
| Категория: | Трагедия |
Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Король Лир. Действие II. (старая орфография)
ДЕЙСТВИЕ II.
Сцена I.
Двор замка графа Глостера.
(Встречаются Эдмонд и Коран.)
Эдмонд.
Здравствуй, Коран.
Коран.
Здравствуйте, сэр. Я был у вашего отца и уведомил его, что герцог Корнвалийский и герцогиня Регана сегодня ночью будут здесь.
Эдмонд.
Зачем это?
Коран.
Не знаю. Ведь вы, конечно, слышали новости, которые бродят кругом. Я разумею такия, которые передаются только шепотом, потому что это не более как слухи, которые щекотят уши.
Эдмонд.
Право, не знаю. Ради неба, разскажи, что такое?
Коран.
Не слыхали вы ничего о войне, весьма возможной, между герцогом Корнвалийским и герцогом Альбанским?
Эдмонд.
Ни слова.
Коран.
Ну, так услышите в свое время. Прощайте, сэр. (Уходит. )
Эдмонд.
Сюда приедет герцог на ночь. Славно,
Чудесно! Сам собой, как бы насильно,
Отец разставил всюду сторожей,
Чтоб изловить Эдгара- мне-жь осталось
Теперь обделать дельце потрудней.
Ну, выручайте-жь, счастье, быстрота!
Послушай, брат, сойди сюда скорей!
(Входит Эдгар.)
Отец тебя подстерегает, брат.
Беги, беги скорей из этих мест!
Ужь всем известно стало, где ты скрылся.
Теперь тебе одна защита - ночь...
Чего-нибудь ты не сказал ли, брат,
О герцоге Корнвальском? Он сюда
Спешит и здесь сегодня будет в ночь.
Регана с ним. Не говорил ли ты,
Что он на герцога Альбанского
Возстал?... Подумай, вспомни.
Эдгар.
Брат, ни слова.
Эдмонд.
Отец идет. Прости, для вида должен
Для вида только. Защищайся. Ну,
Смелей... Сдавайся, и к отцу, к отцу!
Огня, огня! - Беги, брат. - Факелов!
О, факелов скорей! - Вот так. - Прощай! (Эдгар убегает.)
Немного крови - и всему поверят.
Видал я пьяниц, как они себя
Сильнее резали для шутки только.
Отец!... Стой, стой! - Никто нейдет на помощь!
(Входят Глостер и слуги с факелами.)
Глостер.
Эдмонд, где он, где он, где негодяй?!
Эдмонд.
Он здесь, меч острый обнажив, стоял
Во мраке и волшебные слова
Бормоча, месяц ясный заклинал
Помочь ему в злодействе...
Глостер.
Где же он?
Эдмонд.
Глостер.
Да где-жь злодей-то самый? Где же он?
Эдмонд.
Бежал, когда увидел, что не мог...
Глостер.
Бежать за ним, ловить его, догнать!...
Не мог... Чего же он не мог?
Эдмонд.
Не мог
Он убедить меня - зарезать вас...
Я говорил ему, что небо страшно
Отцеубийц карает, грозно в них,
Неотразимо, молниями мечет.
Я убеждал его, я объяснял,
Какое множество священных уз
Отцов с детьми связует. Наконец,
Он, видя, как неколебимо я,
Исполнясь чувством долга, возставал
На замысел его безбожный, вдруг,
Свирепо кинулся и в руку ранил.
Ну, тут уже я вспыхнул правым гневом
И грозно встретил острый меч злодея
Моим мечом, а он, чего, не знаю,
Меня, иль шума, подло испугавшись,
Бежал.
Глостер.
И пусть бежит он дальше, дальше!
А если попадется, - смерть ему!
В стране родной нигде ему не скрыться.
Наш герцог, мой владыка и защитник,
Сюда приедет. Тотчас возвещу
Я именем его: тому награда,
Тому и благодарность, кто найдет
И приведет к позорному столбу
Трусливого и подлого убийцу;
А кто его укроет, - смерть тому.
Эдмонд.
Когда я понял ясно, что нельзя
Что он решился твердо в исполненье
Свой умысел привесть, я стал ему
Грозить, что все открою. Он в ответ:
"Ты - нищий, незаконный сын. Когда
Против тебя я голос подниму,
Кто веру даст твоим речам правдивым?
А где же честь, достоинства твои,
Которые-б могли порукой быть
Твоим словам? Скажи! - Ты сам - ничто!
Ты про меня что хочешь говори,
Показывай письмо моей руки;
Одним лишь отрицанием моим,--
А я, конечно, отрекусь, - я все,
Все обращу на голову твою.
Все станет умыслом твоим злодейским,
Проклятою интригою твоей,
Безчестной клеветою на меня.
Ты прежде дураками сделай всех,
Потом питай надежду, что никто
Моя погибель, и не будет верить,
Что этого довольно одного,
Чтоб подстрекнуть тебя на клевету!"
Глостер.
О, подлый, закоснелый в зле, мерзавец!
И от руки своей отречься хочет!
Не я его родил!... Чу, трубы!... Герцог.--
Зачем приехал он, не знаю. - Порты
Я все запру: злодей не убежит.--
Дозволить это должен герцог мне.--
Я разошлю портреты негодяя
По всем местам и близким, и далеким,
Чтоб знало наше королевство все
Его приметы!... Так распоряжусь
Я всем моим, что ты, Эдмонд, мой верный,
Самой природой мне усыновленный,
Наследником моих владений будешь.
(Входят герцог Корнвалийский, Регана и их свита.)
Герцог Корнвалийский.
Лишь только я приехал в замок ваш,--
А я сюда приехал лишь сейчас,--
Престранную услышал новость.
Регана.
Если
Она не лжива, то достойной кары
Преступнику найти нельзя. Что с вами?
Глостер.
О, лэди! Сердце старое мое
Разорвалось, разорвалось на части!
Регана.
Скажите!... Крестник нашего отца,
Кому он сам Эдгара имя дал,
На жизнь умыслил вашу?... Ваш Эдгар?
Глостер.
О, лэди! Чувство честного стыда
Желало бы все это утаить.
Регана.
Он не был ли товарищем буянов,
Глостер.
Не знаю, право, герцогиня; только
Все это очень дурно, слишком дурно!
Эдмонд.
Так точно: был он с ними в тесной дружбе.
Регана.
Не диво же, что стал таким злодеем.
Они его, поверьте, подучили
Убить отца, чтоб после завладеть
Его доходом и мотать безпутно,--
Сегодня вечером сестра о них
Меня ужь известила. Я решилась:
Когда прибыть изволят в замок наш,
Чтоб с нами жить, - меня там не найдут.
Герцог Корнвалийский.
А также и меня, покойна будь.
Эдмонд, я слышал, вашему отцу
Вы оказали важную услугу,
Как честный, добрый сын.
.
Я, государь,
Мой долг исполнил.
Глостер.
Заговор открыл
И тут же рану в руку получил,
Стараясь тотчас задержать злодея.
Герцог Корнвалийский.
Послали-ль вы сыскать его, схватить?
Глостер.
Послал, мой герцог.
Герцог Корнвалийский.
Только бы поймать:
Не будет больше ужасать злодейством.
Передаю его вам в руки, Глостер:,
Располагайте нашей властью, граф.
А вас, Эдмонд, за преданность отцу,
За доблесть вашу, - вы их доказали
Блистательно теперь пред всеми нами,--
Мы оставляем при особе нашей.--
Отныне мы овладеваем вами.
Эдмонд.
Я, государь, служить вам буду верно.
Глостер.
Благодарю вас, герцог, за него!
Герцог Корнвалийский.
Не знаете вы, граф, зачем теперь
Приехали мы к вам?...
Регана.
В такое время?--
Не даром мы во мраке ночи черной
Спешили к вам, - за делом очень важным
Желаем вашего совета, граф.
Писал отец, писала Гонерила
О ссоре между ними. Полагаем,
Что лучше сделаем, когда ответим
Не в замке нашем. Оба их гонца
Ответов наших с нетерпеньем ждут.
Наш верный, старый друг, вы успокойтесь
В каком теперь нуждаемся мы очень.
Глостер.
Всегда готов служить вам, герцогиня.
Я рад прибытию высочеств ваших.
Сцена II.
Пред замком Глостера.
(Кент и Освальд встречаются.)
Освальд.
Доброго утра, приятель! Ты не отсюда ли?
Кент.
Да.
Освальд.
Куда нам поставить лошадей?
Кент.
Туда вон, в грязь.
Освальд.
Да скажи же путем, если любишь.
Кент.
Не люблю я тебя.
Освальд.
Ну, коли так, и мне нет дела до тебя.
Кент.
Вот, еслибы ты мне попался в Липсбургской овчарне, было бы у тебя дело до меня.
Освальд.
Кент.
А я тебя, приятель, так знаю.
Освальд.
Кто-жь я по-твоему?
Кент.
Ты? - Холоп, плут, лизоблюд, нищий о трех одеждах, стопудовик, сквернавец в шерстяных чулках, трус, кляузник, непотребный урод, любующийся на себя в зеркало, противный угодник всем, отъявленный мошенник, свистун, сводник, который из кожи лезет, чтобы выслужиться и все-таки остается чем был - смесью холопства, нищеты и сводничества, сын и наследник выродившейся суки... И вздую-жь я тебя так, что завизжишь благим матом, если только посмеешь отказаться хоть от одной буквы этих истинных твоих имен.
Освальд.
Да что ты за урод, что ругаешь того, кого ты совсем не знаешь и кто тебя никогда не знавал!
Кент.
Что же ты за безстыжий, меднолобый холоп, коли забыл, как два дня тому назад я перекинул тебя через мою ногу и знатно отдул в присутствии короля! Вытаскивай-ка твой меч, гадкая ты харя! Нужды нет, что ночь: месяц светит достаточно, чтоб я мог приготовить из тебя поганую котлету {В подлиннике стоит непонятное выражение: I'll make а sop o'the monshine, которого не могли хорошо объяснить такие комментаторы, как Стивенс, Варбуртон, Мэлоне и Джонсон. Перев.}. Вытаскивай, непотребный цирюльник, свою бритву, вытаскивай! (Обнажает меч.)
Освальд.
Оставь, я не хочу с тобой связываться.
Кент.
Вытаскивай, говорю тебе, мерзавец! Ты здесь с письмами против короля. Ты за одно с куклой тщеславия {Джонсон видит тут намек на мистерии и другия аллегорическия представления, в которых олицетворялись тщеславие и другие пороки. Перев.} против его величества. Вытаскивай, бестия, не то изрублю твои жирные ляжки. Вытаскивай и к делу!
Освальд.
Помогите... то! Режут, помогите!
Кент.
Защищайся, холоп! Стой же, плут, стой! Защищайся, разряженная кукла!
Освальд.
Помогите... то! Разбой, режут!
Эдмонд.
Что такое? В чем дело?... Разойтись!
Кент.
А, и тебе хочется? Милости просим, молодчик, и тебя поподчую. Изволь. Начинай!
Глостер.
Оружие, мечи! Что здесь такое?
Герцог Корнвалийский.
Разойтись, если дорога вам жизнь! Смерть тому, кто нанесет хоть один удар. Что здесь было?
Регана,
Это гонцы отца и сестры.
Герцог Корнвалийский.
За что поссорились, говорите?
Освальд.
Насилу могу перевести дух, ваше высочество.
Кент.
Не диво: замучился, пришпоривая свою храбрость, трус подлый! Природа отказывается от тебя. Какой-нибудь портной скроил и сшил тебя.
Герцог Корнвалийский.
Вот чудак: портные у него кроят и шьют людей!
Кент.
Да, портной, герцог. Скульптор и живописец не сделают такой мерзости, хотя-б работали не больше двух часов.
Герцог Корнвалийский (Освальду).
Освальд.
Это, сэр, давно известный разбойник, которого жизнь я пощадил только ради седой его бороды.
Кент.
Ах ты зет пустозвонный, буква ненужная! Дозвольте, герцог, я растолку этого негодяя, сотру эту грязь с известью и вымажу им стены отхожого места. Он пощадил мою седую бороду... Трясогузка проклятая!
Герцог Корнвалийский.
Молчать, мерзавец, грубое созданье!
Или забыл почтенье к нам?
Кент.
Нет, сэр;
Но правый гнев свои права имеет.
Герцог Корнвалийский.
Да что же так озлобило тебя?
Кент.
А то, что носит меч такой подлец
И так его позорит. Эти плуты
С улыбкой вечной на устах, как крысы,
Перегрызают самые святые
И крепкия природы узы, льстят
Безумным похотям своих владык:
Иль масло в пламень страстный подливают,
Иль холодят как лед и без того
Холодную жестокость их сердец;
Как птицы зимородки направляют
Свой острый клюв всегда по воле ветра
Всех прихотей своих господ порочных
И, будто-б, ничего не понимая,
Бегут за ними точно псы. Чума
На эти отвратительные хари! (Окружающим.)
Смеетесь вы? Слова мои для вас -
Слова шута. - О гуси, гуси вы!
Когда-б в равнине были мы Сарумской,
Загнал бы вас в Камлотския болота *).
*) Варбуртон говорит, что здесь Кент разумеет то место на западе Англии, где, по сказанию романсов, собирался круглый стол короля Артура, а Гаммер замечает, что в Сомерсетшире, близ Камлота, существовали большие болота, где воспитывалось великое множество гусей. Перев.
Герцог Корнвалийский.
Да ты с ума сошел, старик?
Глостер.
Да ты
Постой. Как вы поссорились? Вот это
Нам разскажи.
Кент.
Нет в мире двух существ
Как я, да этот негодяй.
Герцог Корнвалийский.
За что
Ты так его зовешь? Чем он обидел?
Кент.
Противна рожа мне его!
Герцог Корнвалийский.
Быть-может
И не противнее моей, его,
Ея.
Кент.
Иначе говорить я не умею.
Видал я лица на веку моем,
Которые получше будут тех,
Что вижу пред собой на плечах здесь
Герцог Корнвалийский.
А, да он из тех,
Которых только стоит похвалить
За откровенную их грубость, тотчас
Не по себе и станут наглецами.
Кент.
По совести, милорд, по чистой правде,
С соизволения особы вашей,
Всех поражающей своим величьем,
Короне, пламенеющей огнями
Вкруг Феба лучезарного чела!
Герцог Корнвалийский.
Но что же хочешь этим ты сказать?
Кент.
Герцог Корнвалийский.
Ну, ты чем оскорбил его?
Освальд.
Ничем.
Король, прибить меня, и по его-жь
Наветам. Только лишь король хотел
Меня ударить, этот, - льстя конечно
Капризам господина, - вдруг подшиб
И начал он ругаться надо мной,
Храбриться, величаться, а король -
Его хвалить за славную победу
Над тем, кто и противиться не думал.
Он без причины всякой на меня
Напал.
Кент.
Для этих подлецов трусливых
И сам Аякс не более как шут.
.
Подать колодки! Закоснелый плут,
Хвастун седой, я научу тебя...
Кент.
Я слишком стар, чтобы учиться, сэр:,
Не для меня колодки ваши. Я -
Его посол и будет слишком мало
Оказано его величеству
Почтенья.... дерзость будет велика,
Когда набьете на его посла
Герцог Корнвалийский.
Гей, скорей подать колодки!
Клянуся жизнию моей и честью,
В колодках просидишь ты до полудни.
.
Не до полудни, - до ночи, милорд,
Всю ночь!
Кент.
Милэди, еслибы я был
Собакой даже вашего отца,
Регана.
Ты не собака - плут, а с плутом так
Я поступаю.
Герцог Корнвалийский.
Как те, которых описала нам
Сестра твоя. Скорей сюда колодки!
Глостер.
Дозвольте вас усердно умолять:
Не мал его проступок, это правда;
Но ведь король и сам его осудит
И без взысканья, верьте, не оставит.
Но наказанье ваше так позорно,
И самых закоснелых негодяев,
За воровство и подлые убийства.
Король, я знаю, очень дурно примет,
Что поступили так с его послом.
.
Все на себя я принимаю.
Регана.
Разве
Не более обижена сестра,
И на него с оружием напали,
Когда приехал он с её делами?
Надеть ему сейчас колодки! Ну!... (Кенту надевают колодки.)
Уйдем отсюда, добрый герцог мой.
Глостер.
Мне очень, очень жаль тебя, мой друг.
Так герцог хочет. Нрав его известен
Ведь всем. Что вздумает, тому не знает
Я все-жь пойду и стану за тебя
Молить.
Кент.
Не делай этого, прошу.
Всю ночь сюда скакал я на-пролет
А там... Ну, там я посвищу от скуки.
Что-жь? Доброму фортуна очень часто
Показывает пятки. До свиданья,
До утра.
.
Герцога нельзя хвалить...
И дурно-жь примется все это, дурно! (Уходит.)
Кент.
Король мой добрый, на тебе сбылось:
Ты из огня да в полымя попал *)!--
Пошли свои отрадные лучи
И дай возможность мне прочесть письмо.--
Несчастный отовсюду ждет чудес.--
Я знаю, от Корделии оно.
О тайных похождениях моих.
И время не пропустит, чтоб разсеять
Тот безобразный и ужасный хаос,
В котором мы вращаемся теперь,
Исправить это зло... Устал я сильно;
Не спал всю ночь... Воспользуйтеся этим
Отяжелевшие без сна глаза,
Чтобы дворца позорного не видеть.
Еще и колесо переверни. (Засыпает.)
*) В подлиннике: "От неба благодати да на солнца зной" (английская пословица). Перев.
Сцена ИИИ.
Лес.
Эдгар.
Я слышал, как повсюду оглашали
Эдгара имя, в след за мной гнались;
Но, к счастью, я нашел дупло большое,
В нем спрятался и спасся от погони.
Нет места, где бы бдительная стража
Не стерегла меня. Пока есть время,
Приму я меры так для всех исчезнуть,
Чтоб, встретяся со мной, не узнавали.
Презренный, грязно-безобразный вид,
Каким лишь скупость или нищета,
Над человеком злобно насмехаясь,
Его животному уподобляют:
Лохмотьями все тело обовью,
На голове все волосы всклокочу
И наготу свою отдам на волю
Всех ветров и стихий враждебных нам.
Наш край в Бедлама нищих сумасшедших *).
Они себе со стоном забивают
В изсохшия, нагия, в язвах руки
Щепы от дуба, гвозди, кости, когти
Являются они у ферм, у хижин
И близ овчарен, мельниц. С клятвой страшной
Иль с жалобной мольбою у прохожих
Насильно подаянье вынуждают.
Все значат что-нибудь; Эдгар - ничто. (Уходит.)
*) Стивенс выписывает в своих коментариях на трагедию "Лир" Шекспира следующее описание бедламских нищих из сочинения Дикера - "The Bellman of London", изданного в 1640 году, именно из статьи, озаглавленной "Abraham Man": "Вы встречаете на дороге людей, которые неистово клянутся, что они из Бедлама, с болью забивают в разные части своего нагого тела, преимущественно в руки, сосновые иглы и щепы, для того, чтобы признавали их сумасшедшими. Они называют себя бедными Томами и кричат: "Бедный Том озяб". Одни из этих Abraham men чрезвычайно веселы, безпрестанно поют песни собственных измышлений, другие пляшут, третьи только смеются или плачут. Некоторые из них ходят понурыми, угрюмо смотря из подлобья, высматривают, в каком доме поменьше народа, входят в него неожиданно, дерзко, грубо, пугают слуг и забирают все, что им приглянется". Перев.
**) По словам , Турлигут - испорченное Турлупин, а Турлупинами, по замечанию Варбуртона, в XIV веке назывались особого рода цыганы, составлявшие братство нагих нищих. Дженеброрд. Он говорит: "Turlupin Cynicorum sectam suscitantes, de nuditate pudendorum et publico coitu". Конечно, прибавляет Варбуртон, это одно из разветвлений Бедламских Томов. Перев.
Сцена IV.
(Входят Лир, шут и дворянин. Кент в колодках.)
Лир.
Как странно: вдруг уехать и посла
Не воротить назад с ответом мне.
Дворянин.
Никто из них не думал об отъезде.
Кент.
Привет тебе, мой повелитель.
Лир.
Как?
Иль сам себя от скуки забавляешь
Кент.
Нет, мой государь!
Шут.
Ха-ха-ха! Посмотри, дядя, какие у него злые подвязки. Лошадей привязывают за голову, собак и медведей за шею, обезьян за пояс, а людей - за ноги. Кто больно прыток, тому и деревянные чулки.
Лир.
Кто-жь смел так дерзко, нагло ошибиться -
Тебя в колодки посадить?
Кент.
И оба в раз, он и она - ваш зять
И ваша дочь.
Лир.
Нет!
Кент.
Да.
Лир.
Кент.
Клянусь, что да.
Лир.
Нет, нет, не захотят!
Кент.
Но сделали.
Лир.
Юпитером клянусь,
Кент.
Юноною клянусь, что да.
Лир.
Они
Не захотят, не смеют и не могут!
Ведь это хуже всякого убийства...
Скорей, но не спеша, мне разъясни,
Как мог ты заслужить, иль их заставить
Так оскорбить меня в твоем лице?
Кент.
Едва лишь я успел принесть в их замок
Едва лишь я успел подняться с места,
Где на коленах заявлял мое
Почтение к особам их высочеств,
Во весь опор примчался в замок их,
Полузадохшийся гонец. Сказав
Привет от герцогини Гонерилы,
Он передал письмо. И, несмотря,
Что он прервал меня, письмо его
Они, созвав людей и приказав
Мне следовать за ними в ожиданьи,
Когда угодно будет им ответить
На вашего величества посланье,
Поехали сюда. А здесь я встретил
Второго уж гонца от Гонерилы.
Привет его мне сердце отравил
И я, как следует, ему ответил.
Недавно смел вас дерзко оскорбить.
Вскипел мой гнев, замолк разсудок, - я
Меч выхватил, а он трусливым криком
Весь поднял дом. Ваш зять и ваша дочь
Который здесь теперь переношу.
Шут.
Видно, еще не прошла зима, коли дикие гуси летят сюда.
Когда отец, как нищий, прибредет,
Найдет, что дети слепы и небрежны,
Увидит, как они вдруг станут нежны!
Развратница фортуна! У тебя
Бедняк не сыщет ласки для себя.
И потому-то дочки наградят тебя, дядя, таким множеством горестей, что в целый год не сосчитаешь.
Лир.
Вдруг поднялась и к сердцу подступила!
Вниз, вниз, ползущее все к верху, горе!
Внизу там жизнь твоя... Где-жь эта дочь?
Кент.
Там в замке с графом, сэр.
Лир.
Дворянин.
Ты все ли верно Лиру рассказал?
Не сделал ли чего похуже?
Кент.
Нет.
Шут.
Вот, кабы за этот вопрос набили на тебя колодки, так точно было бы за дело.
Кент.
Это почему, дурак?
Шут.
А вот мы пошлем тебя в школу к муравью, чтоб научил тебя неработать в зимний холод. Всякого, кроме слепых, ведут его глаза вслед за носом, а из двадцати носов нет ни одного, который бы не пронюхал, от кого воняет. Прочь руку от большого колеса, если оно катится с горы, не то сломишь себе шею; а если идет оно в гору, хватайся за него, - вынесет тебя наверх. Если какой разумник подарит тебе совет лучше моего, отдай мне мой назад. Мне бы хотелось, чтобы пользовались им только плуты, потому что это дурацкий совет.
Кто лишь из выгод службу тянет
Тот смотрит прочь, как дождик канет,
И ужь бежит, как буря загремит.
Дурак стоит, не думает о том,
Что умный плут спасается тогда.
Дурак же плутом подлым - никогда!
Кент.
Где ты научился этому, дурак?
Шут.
Ужь конечно не в колодках.
(Лир возвращается с Глостером.)
Лир.
Они больны! Они устали очень!
Они всю ночь без отдыха скакали!
Тут - хитрость, знамя бунта, своеволья!...
Ступай и лучший принеси ответ!
.
Вы знаете, мой добрый повелитель,
Характер герцога. Как он горяч,
Как вспыльчив, как упрям в своих решеньях.
Лир.
Чума и мщенье, муки, смерть, безумье!...
Хочу... Мне надо с герцогом Корнвальским,
С его женой мне надо говорить.
Глостер.
Я точно так, мой добрый государь,
Лир.
Он доложил им все... Послушай, ты...
Ты понял ли мои слова, как надо?
Глостер.
Я понял их, мой добрый повелитель.
Лир.
Родитель нежный с дочерью своей,--
Вели-жь им слушаться, сюда явиться!--
Ты так ли им сказал? О, кровь моя!
Мое дыханье!... Вспыльчив?... Герцог вспыльчив?!
Иль нет... постой... быть-может, он и болен.
Так, так... Больные мы принуждены
Пренебрегать священным даже долгом,--
Наш дух стеснен, мы сами не свои...
И дух страдает так же, вместе с телом.--
Я удержусь, я потерплю... Не дам
Моей горячности чрезмерно быстрой
Вольного за здорового принять...
Сидит? Вот это самое меня
И уверяет, - дочь моя и герцог
С злым умыслом приехали сюда!...
Сейчас отдайте мне его! Скажи
Хочу их видеть здесь, теперь, сейчас!
Чтобы явились, слушали меня...
Не то в их дверь так буду барабанить,
Что закричит: издохните вы сном!
.
Ах, еслибы все кончилось между ними хорошо!
Лир.
О, сердце, мое вздымающееся сердце! Вниз, вниз!
Шут.
Закричи на него, дядя, как кухарка на миног, когда их живых запрятывала в пашкет. Она щелкала их палкой по головам и кричала: "Вниз, дураки, вниз!" Её ведь братец из большой любви к своей лошади поливал для нея сено маслом {Из народной сказки -- Перев.}.
Лир.
А, здравствуйте вы оба.
Герцог Корнвалийский.
Наш привет,
Король.
.
Я рада видеть вас, король.
Лир.
Уверен я, что рада ты, Регана!--
И знаю, почему уверен я:
Когда-б ты рада не была, я-б думал,
Тогда-б я с ней и с мертвой развелся!
А, ты свободен? (Кенту) Ну, об этом после.
О, друг, Регана, зла твоя сестра!
Жестокостью своей ко мне впилась
(показывает на сердце)
как коршун острым клювом!
И рассказать тебе едва я в силах...
Ты не поверишь... О, Регана!
.
Сэр,
Прошу, примите на себя терпенье.
Надеюсь, вы скорей не оценили
Как следует заслуг моей сестры,
Лир.
Что, что такое?...
Регана.
Думать не могу,
Чтоб Гонерила преступить могла
И обуздала буйство вашей свиты.
Так что-жь? - К тому имела основанье.
Для цели доброй поступила так.
От порицанья, сэр, она свободна.
Лир.
Регана.
О, сэр, вы очень стары!
Природа в вас последняго конца
Своих пределов ужь достигла. Вы
И разуму того, кто лучше вас
Самих поймет и вас, и ваши лета.
К сестре моей скорее воротитесь
И помните: ее вы оскорбили,
Лир.
У ней просить прощенья... мне?!..
Смотри, а хорошо ли это будет: (Становится на колена.)
"Дочь милая, я сознаюсь, что стар,
Что старость безполезна. На коленях
".
Регана.
О, перестаньте, сэр! Такая шутка,
Ну, право, неприлична. Воротитесь
Вы к Гонериле.
Лир.
Она отнять полсвиты у меня
Хотела, злобно на меня смотрела
И языком, ехидная змея,
Мне сердце жалила. Чтоб мщенья неба,
Ударили и голову разшибли...
Чтоб ядовитый воздух изможжил
Ей кости!
Герцог Корнвалийский.
Лир.
Молньи быстролетны!
Блесните грозно в дерзския ей очи,
Сожгите их! Вы, горные туманы,
С мест ядовитых собранные солнцем,
И гордость истребите в ней до тла!
Регана.
О, небо!.. И меня, пожалуй, вы
Таким же точно даром наградите,
Лир.
О, нет, моя Регана, никогда
Проклятий от меня ты не услышишь!
Любовию твоя природа дышит,
От дерзости суровой далека,
Твои-жь так сладко-нежны и отрадны,--
В них яда нет. Не станешь обрывать
Ты радостей моих и свиту гнать!
Не станешь злобных слов мне посылать
И, наконец, ты двери не запрешь,
Когда к её порогу подойду!
Ты лучше понимаешь долг природы
И сердцем знаешь связь детей с отцами.
И помнишь, кто тебя им наградил.
Регана.
О, добрый сэр, прошу, скорее к делу.
(Слышны за сценой трубы.)
Лир.
В колодки?
Герцог Корнвалийский.
Что за трубы?
(Входит Освальд.)
.
А, я знаю.
Сестра писала, что сюда приедет.
(Освальду) Ну, что? Когда прибудет герцогиня?
Лир.
Тот самый раб, что милостью господ,
Прочь с глаз моих, мерзавец!
Герцог Корнвалийский.
Что угодно
Вам, государь?
Лир.
В колодки моего посла? Регана,
Надеюсь, и не ложно, что не ты.
(Входит Гонерила.)
О, кто идет сюда!.. О, силы неба!
Когда вам повинуется земля,
Когда вы сами стары, так себя
В лице моем вы защитите! Грозных
Посланников пошлите! За себя
Смотреть на бороду мою седую?...
Регана, ты... ты за руку берешь
Ее?!
Гонерила.
Я провинилась? Ведь не все преступно,
Что неразумный или сумасбродный
Таким названьем отмечать изволит.
Лир.
Крепка-жь ты, грудь моя, когда теперь
В колодки посадил?
Герцог Корнвалийский.
Я приказал
Набить ему колодки, государь.
Он стоит.
Лир.
Ты?... Так это сделал ты?
Регана.
Прошу вас, вспомните, и так вы слабы,
Решитесь и прожить с ней целый месяц,
Так после, распустив полсвиты вашей,
Ко мне вы можете приехать. Я
Теперь не дома. У меня сейчас
Лир.
К ней воротиться? Пятьдесят мне слуг
Отбросить от себя? - Нет, нет! Скорее
От всякого я крова откажусь
И брошуся на волю всех стихий,
Чем воротиться к ней когда нибудь...
О, злобный, острый зуб нужды!... Мне к ней?
Да не труднее было бы меня
Заставить на колени подло пасть
Что нищей за себя взял дочь мою,
И умолять, чтоб нанял он меня
На должность дворского, презренного
Слуги... Мне к ней? - Да легче вы меня
Иль вьючной лошадью вот этого
Проклятого холопа!
Гонерила.
Как хотите.
Лир.
Не потревожу больше я тебя,
Мое дитя. Прощай на век. С тобою
Не встретимся мы больше никогда
И никогда друг друга не увидим...
Ты тело и моя ты дочь, иль, лучше,
Болезнь гнездящаяся в теле, боль,
Которую родной назвать, к несчастью,
Я должен, чирий ты, заразы язва,
В моей испорченной крови... Но нет,
Ругать тебя не стану... Пусть позор
Падет на голову твою, когда
Захочет сам. Я не зову его,
Тебя разить, и на твое злодейство
Верховному судье не доношу!
Исправься, если можешь, на досуге
И постарайся лучше стать. А я?...
Останемся мы все, и я, и сотня
Моих дворян.
Регана.
Ну, нет, не все. - Я, сэр,
Принять. Послушайтесь моей сестры-
Ваш ум теперь так перепутан страстью!
Довольствуйтесь сознаньем, что вы стары,
Затем... сестра, что делать надо, знает!
Лир.
Регана.
Я подтвердить слова сестры готова.
Как? Пять десятков слуг? И это мало?
К чему вам больше? Да не много-ль даже
И трудность справиться с таким числом;
Все говорит, что много. Как в одном
Дому, под властью двух господ, ужиться
Такому множеству народа? Трудно,
Гонерила.
Почему-жь
Вам не принять услуг людей моих
Или её?
.
Ну, почему-жь, мой лорд?--
Когда служить вам будут нерадиво,
Мы будем взыскивать. Когда угодно
Ко мне приехать вам, - чего теперь
С собой привесть слуг двадцать пять, не болей.
На большее число я не согласна
И места им не дам.
Лир.
Я все вам отдал...
.
И хорошо, что во-время нам дали.
Лир.
Я вас избрал охраной для себя
И в управленье ваше отдал все
С условием, что будут у меня
Так как же это вот теперь я должен
Придти к тебе лишь с двадцатью пятью,
Регана? Так ведь ты сказала, так?
Регана.
Лир.
И злая тварь покажется нам доброй,
Когда гнусней и злей её найдется!
Уже достоинство и то, когда
Ты не гнусней гнуснейших. - Гонерила,
В два раза больше двадцати пяти;
Меня ты, значит, вдвое больше любишь.
Гонерила.
Послушайте-жь меня, милорд, к чему
Там, где найдется вдвое больше слуг,
К услугам...
Регана.
Вам не нужен и один.
Лир.
Бедняк последний в нищете своей,
Подумав, может лишнее найти.
Оставь природе только, без чего
Ей быть нельзя, и человека жизнь -
Достаточно согретой быть; природе
Не нужны пышные твои наряды;
От холода они ведь не защита!
Но что нам нужно... Мне терпенье нужно!
Смотрите, вот я, бедный, дряхлый старец,
Подавленный и горем, и летами,
И всеми презренный вдвойне за то!...
Когда вы на отца войной воздвигли
Не посрамите-жь до того меня,
Чтоб я смиренно перенес их злобу,
Чтобы ланиты мужа опозорил
Оружьем женским, слез водой... А вы,
Обеим вам отмщу, отмщу я так,
Что целый мир... Я сделаю такое...
А что? - Еще теперь не знаю я...
Такое, что от ужаса земли
Я буду? - Нет, не буду плакать я!
Причин по горло, чтобы плакать!... Но
Скорее сердце лопнет, разорвется
На тысячу частей, чем уроню
(Уходят Лир, Глостер, Кент и шут.)
Герцог Корнвалийский.
Пойдемте в замок, - будет буря. (Слышна буря.)
Регана.
Ведь не велик: старик с его людьми
Не может хорошо в нем поместиться.
Гонерила.
Сам виноват. Не захотел покоя,--
Регана.
Его бы самого я приняла,
И с радостью, но ни души из свиты.
Гонерила.
Герцог Корнвалийский.
Он провожает старика. Да вот
Он воротился.
Глостер.
Король.
Герцог Корнвалийский.
Куда-жь отправиться он хочет?
Глостер.
Куда-жь отправится - не знаю.
Герцог Корнвалийский.
Ему на волю предоставить лучше это:,--
Пусть едет он, куда захочет сам.
.
Милорд, смотрите, вы его отнюдь
Не думайте просить остаться здесь.
Глостер.
О, боги! - Ночь теперь. Холодный ветер
На много миль едва найтися может
Какой-нибудь кустарник.
Регана.
О, мой сэр,
В науку служат. А ворота замка
Заприте. Свита у него дерзка,
Отчаянно дерзка, буйна и мало-ль,
Как может раздражить его, и мало-ль,
Благоразумный осторожен.
Герцог Корнвалийский.
Да,
Милорд, заприте же ворота замка.
Скорей, скорей укроемся от бури!
(Уходят все.)