| Автор: | Шекспир У., год: 1596 |
| Категория: | Драма |
Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Венециянский купец. Действие второе. (старая орфография)
ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ.
СЦЕНА ПЕРВАЯ.
Бельмонт. Комната в доме Порции.
Звук рогов. Входит Мароккский Князь и его свита. Порция, Нерисса и слуги.
Мароккский Князь.
Да не противен будет вам мой цвет: -
Ливрея эта пламенного солнца,
Которому сосед я и земляк.
Подай-те мне красавца стран полночных,
От Феба где едва лишь иней (18) тает,
И, в знак любви к вам, мы себе надрезы
Поделаем на теле, чтобы видеть,
Чья кровь (19) красней, его или моя.
Я говорю вам, Леди, этот вид мой
Клянуся, что почетнейшия девы
Климата нашего - его любили.
Я не решился б цвет переменить сей,
Как разве с тем, чтобы похитить вашу
Любовь, моя прекрасная царица.
Порция.
При выборе, мной правит не одна
Разборчивость девичьих глаз; при том,
Случайность жребия меня лишает
Прав - избирать свободно: впрочем, если б
Отец мой не связал меня, и волей
Своей мне не велел тому женой быть,
Кому достанусь так, как вам сказала,--
Тогда, конечно, знаменитый Князь,
Вы столько же прекрасны были бы
Для склонности моей, как и другой кто
Из женихов, которых я досель
Успела видеть.
Мароккский Князь.
Вас и за то уже. И так прошу,
Ведите к этим ящикам меня,
Отведать счастья! - С этой саблей,
Под коей Софи пал и Князь Персидский,
С которой выиграл я три сраженья
С Султаном Солиманом, - я готов
Пред самым грозным взором под луной
Стоять неустрашимо, презирать
Отважнейшую душу на Земле,
Рвать у медведицы детей сосущих,
Льва самого дразнить, когда рыкает
Он с голоду, - чтоб получить тебя лишь,
О Леди. Но, увы! когда Алкид
Играет с Ликасом на кости, кто
Из них другого лучше, - можешь статься,
Слабейшая рука удачней бросит -
И Геркулес - ребенком побежден!
Могу ведь так и я, слепой водимый
Фортуною, в том обмануться, что,
И умереть с печали.
Порция.
Вы должны
Судьбе своей предаться, и - или
Не покушаться вовсе выбирать,
Или поклясться наперед, - когда
Вы ошибетесь выбором своим,--
Не предлагать какой либо девице
О браке век. Так вы поразсудите!
Мароккский Князь.
Согласен я! К судьбе моей меня
Ведите!
Порция.
Прежде в храм. После обеда
Решится жребий ваш.
Мароккский Князь.
Тогда уж так
И быть! Или блаженство мне на век,
Или отверженный я человек!
СЦЕНА ВТОРАЯ.
Венеция. Улица.
Входит Ланселот.
Ланселот.
Совесть моя, наверно, поможет мне убежать от этого Жида, господина моего. Сатана ходить за мной по пятам, и искушает меня; говорит мне: Гоббо, Ланселот Гоббо, добрый Ланселот, или: добрый Гоббо, или: добрый Ланселот Гоббо, ну! дай Бог ноги! наостри лыжи! беги прочь! А совесть моя говорит: нет! берегись, честный Ланселот, берегись, честный Гоббо; или, как прежде сказано, честный Ланселот Гоббо, - хорошо; а храбрец сатана все-таки велит мне убираться; в дорогу, говорит сатана; беги прочь, говорит сатана, ради Бога; соберись с духом, говорит сатана, и беги; хорошо; а совесть моя опять, повесившись на шею моему сердцу, говорит мне весьма благоразумно: мой честный друг Ланселот, так как ты сын честного отца, - или лучше, сын честной матери; - ибо, по правде сказать, мой отец был несколько прихотлив; - он имел свой особенный вкус; - хорошо; совесть моя говорит: Ланселот, ни с места! Трогай, говорит сатана; - ни с места, говорит совесть. Совесть, говорю я, твой совет хорош; сатана, говорю я, твой совет хорош: если слушаться совести, то мне надобно оставаться у Жида, господина моего, который (с нами крестная сила) есть род дьявола; а если я убегу от Жида, то послушаюсь сатаны, который, с позволения сказать, есть сам дьявол, своею особою. Заподлинно, Жид этот - истинное воплощение чорта; и по совести сказать, совесть моя есть род жестокой совести, коли она советует мне оставаться у Жида. Совет сатаны больше походит на дружеский. Я убегу, сатана. Пяты мои ожидают твоих приказаний. Я убегу!
(Входит с корзиной.)
Гоббо.
Господин, молодец, послушайте! Скажите мне, сделайте милость, дорогу к господину Жиду.
Ланселот.
(В сторону.)
Ах, Боже мой! это мой законный отец, который, будучи хотя и не совсем слеп, однакож довольно подслеповат, не знает меня. Я хочу его попробовать.
Гоббо.
Господин молодой джентлемен, скажите, пожалуй-ста, куда дорога к господину Жиду?
Ланселот.
Повороти на-право при первом повороте, а при самом первом на-лево; при самом же первейшем не поворачивай ни на право, ни на лево, а повороти прямо - наискось к дому Жида.
Гоббо.
С нами крестная сила! На эту дорогу трудно попасть. - Можете ли вы мне сказать: некто Ланселот, который живет у него, живет-ли у него, или нет?
Ланселот.
Вы говорите о молодом господине Ланселоте?--
(В сторону.)
Ну, замечайте ж! Теперь я подпущу турусы на колесах. - Вы говорите о молодом господине Ланселоте!'
Гоббо.
Не о господине, Сир; но о сыне бедного человека. Его отец, хотя я сам то и говорю, есть честный бедный человек, но, - благодаря Бога, еще свеж.
Ланселот.
Хорошо; пусть его отец будет, что ему угодно: - мы говорим о молодом господине Ланселоте.
Гоббо.
О слуге вашей милости, и просто - Ланселоте, Сир.
Ланселот.
Но я прошу вас ergo, старичек; ergo, и я умоляю вас; вы говорите о молодом господине Ланселоте.
Гоббо.
Ланселот.
Ergo, господин Ланселот. Не говорите о господине Ланселоте, батюшка: ибо молодой джентлемен, (согласно с определениями судеб, и такими-сякими чудными выражениями трех сестер, и такими-сякими отраслями учености), по правде сказать, скончался; или, как вы бы сказали, по-просту, пошел на небеса.
Гоббо.
О, Боже сохрани! Малой-то ведь был истинный посох старости моей, истинная моя подпора!
Ланселот.
Да разве я похож на дубинку, или столб? на посох, или подпорку? - Знаете ль вы меня, батюшка?
Гоббо.
Ах, нет! Я вас не знаю, молодой джентлемен; но - прошу вас, скажите мне: малой-то мой (спаси Бог душу его) жив или умер?
Ланселот,
Вы меня не знаете, батюшка?
Гоббо.
Ах, Сир, я не довижу, и не знаю вас.
Ланселот.
Да правду сказать, еслиб у вас и были глаза, то и тогда вы бы могли не знать меня. Умный тот отец, кто не знает собственного своего сына. Хорошо, старый человек, я разскажу вам о сыне вашем. Благословите меня! Правда высветит. Убийство не может скрыться долго, а сын человека может. Но к концу, правда откроется.
Гоббо.
Прошу вас, Сир, встаньте. Я уверен, что вы не Ланселот, мой сын.
Ланселот.
Сделайте милость, оставим шутку в сторону. Благословите меня! Я Ланселот, ваш бывший мальчик, ваш настоящий сын, ваш будущий ребенок.
Гоббо.
Я не могу поверить, чтоб вы были мой сын.
Ланселот.
Я не знаю, что об этом и думать: но я Ланселот, слуга Жида; и я уверена, что Маргарита, ваша жена, есть мать моя.
Гоббо.
Точно, ее зовут Маргаритой! Я готов присягнуть, что если ты Ланселот, то ты моя собственная плоть и кровь. Благодарение Господу Богу! какая у тебя борода-то! На подбородке твоем больше волос, чем у Доббина, ломовой моей лошади, на хвосте.
Ланселот.
Гоббо.
Боже мой! как ты переменился! - Как ладишь ты с своим господином? Я принес ему подарок. Как вы теперь ладите?
Ланселот.
Хорошо, хорошо. Но - что касается до меня, - как я уже разшевелился, чтобы бежать от него, то и не остановлюсь, пока хоть немножко промну себе ноги. Мой господин - настоящий Жид! Сделай ему подарок! Подари ему петлю - повеситься! Я умираю с голоду, служа ему. Посмотри-ка ребра-то у меня; хоть считай их себе по пальцам. Батюшка, я рад, что вы пришли. Отдайте мне ваш подарок для господина, Бассанио, который, истинно скажу, дает безподобные новые ливреи. Если я не буду служить у него, то побегу так далеко, как у Господа Бога станет земли. - О редкое счастие! Вот идет этот человек! К нему, батюшка! Ибо я сделаюсь Жидом, если еще останусь служить у Жида.
(Входит Бассанио с Леонардо и другими.)
Бассанио.
(Слуге.)
Ты можешь сделать это; но только поспешай, чтоб ужин был готов около пяти часов. Отправь эти письма; отдай делать ливреи, и попроси Грациано, чтоб тотчас пришел ко мне.
(Слуга уходит.)
Ланселот.
К нему, батюшка!
Гоббо.
Бог помочь милости вашей!
Бассанио.
Благодарю. Не хочешь ли ты чего от меня?
Гоббо.
Вот мой сын, Сир; бедный малый,--
Ланселот.
Не бедный малый, Сир, но слуга богатого Жида, - который, слуга, желал бы, Сир, как вот, мой батюшка, со всею подробностью доложит,--
Гоббо.
Он имеешь сильную анфецию, (21) Сир, как иной сказал бы, служить,--
Ланселот.
По правде сказать, все дело состоит в том, что я служил Жиду, и имею желание, как, вот, мой батюшка со всею подробностью доложит,--
Гоббо.
Ланселот.
Короче; дело состоит в том, что Жид, обидевши меня, заставляет меня, как вот, мой батюшка, будучи, как я надеюсь, старый человек сфортипирует (22) вам,--
Гоббо.
Вот у меня блюдо голубей, которое я желал бы подарить вашей милости; а просьба моя состоит,--
Ланселот.
Короче; просьба эта имеет соприкосновение со мною самим, как ваша милость узнаете от этого, вот, честного старого человека; и хотя я говорю, старый человек, однакож, бедный человек, мой отец,--
Бассанио.
Говори один кто ни будь за обоих! Чего хотите вы?
Ланселот.
Служить вам, Сир.
Гоббо.
Этого только и недостает нам, Сир.
Бассанио.
Я знаю хорошо тебя; твое
Исполнено желанье. С господином
Твоим, Шейлоком, я уж говорил
Сего-дня, и тебя повысил он,
Когда назвать то можно повышеньем -
Оставить службу при Жиде богатом,
И сделаться слугою джентилемена,
Столь бедного.
.
Старая пословица весьма хорошо разделена между моим господином, Жидом, и вами, Сир: вы имеете милость Божию, Сир, и он имеет довольно.
Бассанио.
Сказал ты хорошо. Теперь идите,
Отец и сын; проститесь с господином
Своим, Шейлоком, и потом ищите,
Где я живу.
(Слугам своим.)
Ливрею дать ему
Богатей, чем товарищам его.
Чтоб было сделано!
Ланселот.
Батюшка, пойдем; - я не могу найти службы, что-ли? - Разве у меня нет языка во рту? - Хорошо; (смотрит себе на руку) есть ли у кого в целой Италии ладонь лучше этой? С нею можно поклясться над Святым Писанием, что я буду счастлив. Вот, здесь, простая линия жизни. Здесь небольшая частичка жен. Пятнадцать жен - ничего; одиннадцать вдов и девять девушек - обыкновенный доход для одного человека; а далее: три раза спастись от утопления, и находиться в опасности потерять жизнь на углу постели; - это - простой прыжок! Хорошо; если фортуна - женщина, так она славная девка за этот товар. - Батюшка, пойдем; я прощусь с Жидом в одно мгновенье ока.
(Ланселотп и старый Гоббо уходят)
Бассанио.
Пожалуй-ста, мой добрый Леонардо,
Займись ты этим; - только лишь все скупишь,
И всем распорядишься, - возвращайся
Почетнейшим знакомым в эту ночь.
Так поспешай, иди!
Леонардо.
Употреблю на то мои все силы.
(Входит Грациано.)
Грациано.
Где барин твой?
Леонардо.
Вот, Сир, идет сюда.
(Леонардо уходит.)
Грациано.
Синьор Бассанио, -
Бассанио.
Грациано!
Грациано.
Я
Имею просьбу к вам.
Бассанио.
Готов служить.
.
Не льзя же отказать мне; должен с вами
Отправиться я в Бельмонт.
Бассанио.
Хорошо.
Отправиться ты должен; но, послушай,
Грациано; груб ты, дерзок на язык;
Способности, идущия к тебе,
И на глаза такие, как у нас,--
Оне - не недостатки: но, ведь там,
Где неизвестен ты, оне уж слишком
Свободными покажутся. Прошу,
Принудь себя, пожалуй-ста, немного
Холодных капель скромности смешать
С твоим кипучим духом; а не то,
Через твои нескромные поступки
Я навлеку невыгодное мненье
На месте том, куда иду, и тем
Лишусь моих надежд.
Грациано.
Послушай-те меня лишь: если я
Степенного иметь не буду платья,--
Учтиво говорить, и посылать
Лишь изредка к чертям, - не буду если
Часовника носить в моем кармане,
Смотреть смиренно, - больше же того,--
Когда изволит Прелесть говорить,--
Под шляпу прятать глаз моих, вот так,
И воздыхать, и говорить: аминь!--
Не наблюдать всех вежливости правил,
Подобно тем, которые искусно
Показывают вид глубокой скорби
Во угожденье бабушкам, - не верь
Мне с этих пор!
Бассанио.
Ну, хорошо.
Увидим, как себя держать ты будешь.
Грациано.
Но только этот вечер не считаю!
Мы будем делать.
Бассанио.
Нет, то было б жалко.
Скорей бы вас просил я нарядить,
Смелей как можно, вашу радость: ибо
Друзья у нас есть, коим бы хотелось
Повеселиться. Но - прощайте! Мне
Есть дело.
(Уходит.)
СЦЕНА ТРЕТИЯ.
Там же. Комната в доме Шейлока.
Входят: Ессика и Ланселот.
Ессика.
Жалею, что отца так оставляешь
Ты моего. Наш дом есть сущий ад;
А ты, забавный дьявол, развлекал
Немного нас в минуты мрачной скуки.
Да вот что, Ланселот: увидишь ты
За ужином у господина скоро
Между гостьми, Лоренцо. Передай
Ему письмо вот это, только скрытно;
Прощай. Я не хочу, чтоб мой отец
Нас видел, как мы говорим с тобой.
Ланселот.
Адьё! - Слезы говорят вместо моего языка. Разпрекрасная язычница, разпрелестная Жидовка! Если Христианин не сделался плутом, и не произвел тебя; то я в великом заблуждении: но, адьё! эти глупые капли несколько заливают мои твердый дух; адьё!
Ессика.
Прощай, мой добрый Ланселот.
Ах, как мне ненавистен этот грех:
Стыжусь, что я дочь своему отцу.
Однакож, хоть я дочь ему по крови,
Но не по чувствам. О Лоренцо! если
Ты сдержишь слово, - участь решена!
Я Христианка и - твоя жена!
СЦЕНА ЧЕТВЕРТАЯ.
Там же. Улица.
Входят:
Лоренцо.
Да, мы уйдем, за ужином, ко мне,
Переоденемся, и тотчас возвратимся.
Грациано.
Мы приготовились нехорошо.
Саларино.
Факелоносцев не приговорили.
Саланио.
Все вздор, коли не сделать на-порядках.
По моему, уж лучше и не браться.
Лоренцо.
Теперь четыре лишь часа; осталось
Еще нам два - приготовляться.
(Входит Ланселот с письмом.)
Что нового, любезный Ланселот?
Ланселот.
Если вам угодно будет вот это распечатать, так там, кажется, извещают о том.
Лоренцо.
Рука её. Прекрасная рука,
Писала та прекрасная рука,
Которая писала!
Грациано.
Наверное, любовные газеты.
Ланселот.
С вашего позволения, Сир.
Лоренцо.
Куда ты идешь?
Ланселот.
Вот изволите видеть, Сир: просить моего прежнего господина, Жида, ужинать сегодня к новому господину, Христианину.
Лоренцо.
Постой, возми вот это; да скажи
Любезной Ессике: я непременно
К ней буду. По-секрету ей скажи!
Иди.
(Ланселот уходит).
Синьоры, не хотите ль вы
Приготовляться к маскераду, к ночи?
Я запасся одним факелоносцем.
.
Да, в самом деле; я сей-чась пойду.
Саланио.
И я.
Лоренцо.
Так вы меня уж и Грациано
В его ищите доме, через час.
Саларино.
Ну, хорошо.
(Саларино и Саланио уходят.)
Грациано,
Не от прекрасной ли письмо Еврейки
Лоренцо.
Я должен все тебе сказать: она
Мне пишет, как мне взять ее из дому
Отца; как много денег у нее,
И камней драгоценных, и какое
Готово платье мальчика у ней.
Коль Жид, её отец, дойдет до рая,
То через дочь прелестную свою.
Как разве лишь под тем одним предлогом,
Что дочь она неверного Жида.--
Пойдем со мной. Дорогой прочитаешь.
Теперь мне Ессика факелоносец.
(Уходят.)
СЦЕНА ПЯТАЯ.
Там же, перед домом Шейлока.
Входят: Шейлок и Ланселот.
Шейлок.
Ну, хорошо! увидишь ты; своими
Глазами ты увидишь, что за разность
Меж стариком Шейлоком и Бассанио; -
Эй, Ессика. - Не будешь объедаться,
Как делал у меня; - эй, Ессика!--
Но будешь спать, храпеть, да платье рвать; -
Эй, Ессика, я говорю!
Ланселот.
Шейлок.
Кто звать тебе велит?
Тебе я не приказываю звать.
Ланселот.
Ваша милость обыкновенно говаривала, что я не могу ничего делать без приказания.
(Входить Ессика.)
Ессика.
Меня зовете вы? Что вам угодно?
Шейлок.
На ужин, Ессика, я приглашен.
На, вот ключи мои! - За чем пойду я?
Не из любви я позван; льстят они мне:
Но все пойду, из ненависти, чтоб
Поесть на счет Христианина мота.--
Смотри ж за домом, Ессика, моим!--
Мне истинно не хочется идти.
Какое-то несчастие грозит
Покою моему. Во сне сегодня
Я видел с деньгами мешки.
.
Прошу вас, Сир, идите; мой молодой господин ожидает вашего репрота (25).
Шейлок.
А я его
Ланселот.
году на тот самый день, когда за четыре года была середа на первой неделе поста, - после обеда,--
Шейлок.
Как! маскерад там? Ессика, послушай!
Все двери позапри, и как услышишь
Ты барабан и нечестивый писк
И головы на улицу не суй
Открытую, чтоб видеть Христиан
Безумных лакированные рожи;
Но уши дома моего заткни:
Звук глупости в мой дом благоразумный.
Жезлом Иакова! Я не имею
Охоты праздновать сего-дня ночью;
Но все пойду. Иди вперед ты, братец.
Ланселот.
Пойду вперед, Сир.--
Сударыня, вы не смотря на это,
Смотрите в окна.
Христианин, достойный ваших глаз.
(Ланселот уходит.)
Шейлок.
Что говорит дурак, Агари племя,
Ессика.
Он сказал: сударыня, простите,--
И больше ничего.
Шейлок.
Ужасная! А где есть прибыль, медлен,
Как черепаха; спит же в сушки больше
Сурка. Я не люблю держать лентяев,
11 для того тому его сдаю,
Опустошать заемный кошелек.--
Ну, Ессика, ступай в покои! Может
Быть, скоро буду я. Так сделай, как
Сказал я: двери за собой запри; -
Пословица разсчетливых людей.
(Уходит.)
Ессика.
Когда Фортуна от меня не прочь,--
СЦЕНА ШЕСТАЯ.
Там же.
Входят: Грациано и Саларино,
Грациано.
Вот тот навес, под коим нас Лоренцо
Просил стоять.
Саларино.
Грациано.
И странно, что он пропускает час:
Любовники всегда бегут до часу.
.
В пять раз быстрей летит сынок Венеры -
Скреплять любви вновь сделанный союз,
Чем давнишний поддерживать обет.
Грациано.
С тем острым аппетитом, как садится?
Какой конь поприще свое бежит
В другой раз с тем стремительным огнем,
С каким его он в первый пробежал?
Чем наслаждаются с каким, нашедши.
Как юноша, или как расточитель,
Корабль идет под флагом из залива,
Ласкаемый в объятьях блудным ветром;
Потертыми, без грузу, весь в дирах,
И пущенный с сумою - блудным ветром.
(Входить Лоренцо.)
Саларино.
Лоренцо.
Друзья, прошу простить мне замедленье.
Не я, дела заставили вас ждать.
Когда красть жен вы вздумаете сами,
Сюда! Пойдем-те. Здесь живет отец
Мой, Жид. - Го! Кто там есть?
Ессика (из окна, в платье мальчика.)
Мне для уверенности большей, хоть
Я поклянусь, что знаю голос ваш.
Лоренцо.
Лоренцо, и твоя любовь.
.
Лоренцо,
Так; и моя любовь, конечно. И опять,
Кто знает, кроме вас, Лоренцо, ваша ль
Я?
.
Небеса свидетели, и чувства
Твои, что ты моя.
Ессика.
Возмите ящик
Что ночь. Меня не видно вам. Стыжусь
Своей я очень перемены! Впрочем,
Любовь слепа. Любовники не могут
Тех глупостей невинных замечать,
Когда б могли, то Купидон краснел бы,
Смотря, как в мальчика я превратилась.
Лоренцо.
Сойди! Ты быть должна факелоносцем
Ессика.
Как? Своему стыду должна
Светить я? Он и так уж слишком виден.
При этой должности меня узнают;
Лоренцо.
Ты же скрыта,
Любовь, в сем милом мальчика наряде.
Сойди ж скорей!
И к ужину нас у Бассанио ждут.
Ессика.
Позапереть мне надобно все двери,
И несколько побольше взять червонцев.
(Скрывается.)
Грациано.
Ну шапкою моей клянусь! (26) она
Язычница, а не Жидовка! (27)
.
Проклят
Я будь, коль не люблю ее сердечно!
Она умна, сколь я могу судить;
Она прекрасна, коль мой верен глаз;
И потому, сама себе подобна,
Умна, прекрасна и верна, она
Владеть моей душею будет вечно.
(Входит Ессика,
Как, ты уж здесь?
Пойдем-те, джентлемены! Маскерад
Друзей ведь нас там будет ожидать.
(Уходит с Ессикой и Саларино.)
Антонио.
Кто здесь?
Грациано.
Синьор Антонио?
.
Тьфу,
Грациано! Где же все другие? Девять
Часов! Друзья вас наши ожидают.
Нет маскерада; - ветр подул; Бассанио
Я двадцать человек послал за вами.
Грациано.
Я рад тому. Что мне и веселиться,
Когда могу сегодня в путь пуститься!
(
СЦЕНА СЕДЬМАЯ.
Бельмонт. Косната в доме Порции.
Звук рогов. Входят: Порция, Князь Мароккский
Порция.
(Слуге.)
Поди ты, занавесы поотдерни,
И Князю благородному сему
Теперь извольте выбор делать свой.
Мароккский Князь.
Во-первых, золотой. На нем стоит:
Кто здесь возмет, возмет предмет желанья многих.
Кто здесь возмет, возмет, чего он заслужил
Свинец же, в-третьих, сказывает прямо:
Кто здесь возмет, возмет на рыск всем, что имеет.
Порция.
В одном из них портрет хранится мой,
Князь. Если изберете вы его,
Я буду ваша, с ним.
.
О, да управит бог какой нибудь
Моим сужденьем! Дайте, посмотрю я,
Перечитаю надписи еще!
Что говорит свинцовый ящик?
На рыск? За что же? за свинец? Рыскнуть,
И за свинец? - Сей ящик угрожает,
Рыскующие всем, в надежде выгод
То делают каких-либо особых.
Нет! Рысковать не стану за свинец!
Что говорит девичий цвет сребра?
Кто здесь возмет, возмет,
Чего он заслужил! Стой здесь, Марокко!
Рукою твердой взвесь свою заслугу.
Коль ценишь ты себя своей ценой,--
Довольно может не достать до Леди.
Опять, и незаслуги опасаться -
Казалось бы лишь слабым униженьем
Здесь Леди! Я породой заслужил
Ее, дарами счастья, воспитаньем!
Но более, чем этим всем, любовью
Я заслужил ее! - Что, еслиб я
Взглянем еще, что там на золотом?
Кто здесь возмет, возмет предмет желанья многих.
Здесь Леди! Мир ее желает весь!
Сей ящик целовать, сию святую,
Дыханьем дышащую смертной. Степи
Гиркании, обширные пустыни
Аравии пространной, проходимы
Прекрасную увидеть. Царство вод,
Которого надменная глаза
В лице небесной тверди плюет, больше
Пути не преграждает иностранцам:
Чтоб Порцию прекрасную увидеть.
В одном из ящиков сокрыт её
Небесный образ. Вероятно ль, что
В свинце она? Проклятья мысль
Нелепо было б - заключить портрет
Ея в гроб мрачный. Иль я должен думать,
Что скрыта в серебре она, как в десять
Оно раз выше чистого свинцу?
Столь камень не был вделыван иначе,
Как в золото. Есть в Англии монета:
Лик ангела (28) оттиснут золотой
На ней: но это оттиск лишь один;
Покоится на ложе золотом.
Подайте мне ключи. Здесь выбор мой!
Пускай со мной что будет, то и будет!
Порция.
Сокрыт портрет мой, - ваша я тогда.
(Он отпирает золотой ящик.)
Мароккский Князь.
О ад! Что здесь я вижу? Мертвый труп,
Бумаги сверток! Прочитаю я,
Что здесь написано.
Все ли злато, что сияет?
Часто слух твой то внимает.
Тот, кого мой вид пленяет?
Гроб златой червей скрывает.
Кто так смел, как мудр бывает,
Юн, , смекает,
Тот строк этих не читает.
Прощай! Иск твой застывает.
Он хладен, да; и нет труду наград.
Прощайте, Порция. Мне слишком больно,
И не могу я медлить добровольно.
Уходит так всегда, кто проиграл.
(Уходить.)
.
Избавились! Ну, ящики закрой!
Кто черен так, всем выбор им такой!
(Уходят.)
СЦЕНА ВОСЬМАЯ.
Входят: Саларино и Саланио.
Саларино.
Ведь вот что, брат: Бассанио-то уехал.
Но с ними нет Лоренцо, я уверен.
Саланио.
Жид шельма поднял Герцога своим
Кричаньем; и пришел с ним корабля
Саларино.
Поздно слишком он
Пришел; корабль уже был в море: впрочем,
Знать дали Герцогу, что на гондоле
Любезной Ессикой; а сверх того,
Антонио Герцога уверил, что
Их не было на корабле с Бассанио.
Саланио.
Помешанной, безмерной, странной страсти,
Что у Жида собаки, как он начал
На улицах кричать: О дочь моя!
С Христианином!
О христианские мои червонцы!
О правосудье! О закон! Мои червонцы,
И дочь! Мешок червонцев, за моей
Червонцев, да, двойных червонцев, - дочь
Моя украла у меня! И камни!
Два камня, два, два драгоценных камня,
Богатых - у меня украла дочь
Девчонку! Камни с ней мои, червонцы!
Саларинио.
И все, что есть в Венеции мальчишек,
Бегут за ним во след, и припевают:
Саланио.
Пусть
Антонио добрый наш не упускает
Дня своего; а то ведь он за это
Саларинио.
Да, кстати ты напомнил.
Вчера с одним я говорил Французом:
Он сказывал мне, что в проливе моря,
Один корабль из нашей стороны,
Богато нагруженный. В мыслях был
Антонио у меня, при сем рассказе,
И внутренно желал я, чтобы это
Саланио.
Гораздо б лучше, еслиб
Вы этот слух Антонио передали,
Не вдруг лишь; это огорчит его.
.
На свете нет добрее джентлемена.
Я видел их с Бассанио разставанье;
Бассанио говорил ему, что будет
Спешить своим возвратом, сколько можно.
Не делайте того.
Не портьте дела для меня, Бассанио,
Но до минут останьтесь самых зрелыхь.
А что до векселя,
Пусть он на мысль любви (29) к вам не приходит.
Веселым будьте; помышляйте больше,
О сватаньи и изъявленьях страсти,
Какия там для вас приличны будут.
Лице отворотив, он подал руку
Ему свою из-за спины, и с чувством
Неизъяснимо-страстным, руку он
Бассанио жал - и так они разстались.
.
Я мыслю, жизнь он любит для него лишь.
Пожалуй-ста, пойдем, найдем его,
И грусть его разгоним чем нибудь.
Саларинио.
(Уходят.)
СЦЕНА ДЕВЯТАЯ.
Бельмонт. Комната в доме Порции.
Нерисса и слуга.
Нерисса.
Скорей, пожалуй-ста! Отдерни тотчас
И тотчас выбирать сюда придет.
(Звук рогов. - Входят: Князь Аррагонский, Порция и свита, той и другого.)
Порция.
Возмете тот, где я заключена,
То тотчас мы и брак наш торжествуем.
Но если нет, то вы должны, Милорд,
Не тратя слов, отсель удалиться.
.
Я клятву дал - три вещи соблюдать:
Во-первых, никому не открывать,
Какой я выбрал ящик; дале, если
Возму не тот, весь век свой не искать
Когда мне не удастся выбор мой,--
Оставить тотчас вас, и удалиться.
Обязанностям сим клянется всяк,
Рискующий за недостойность нашу.
.
Итак, готов я! Счастлива да будет
Надежда сердца моего!
Вот золото, вот серебро, а вот
Свинец презренный.
Гляди получше прежде, чем рискну я!--
Что золотой нам скажет? Дай взгляну.
Кто здесь возмет, возмет предмет желанья многих.
Предмет желанья многих! Стало глупой
То знает лишь, чему тупой глаз учит,--
Которая не видит в глубине,
Но, так как ласточка, гнездо свивает
Открыто, на стене наружной, в жертву
Чего желают многие - не мой!
Я не хочу плясать с толпою душ,
И быть в ряду с непросвещенной чернью.
Итаке, к тебе, сокровищник сребра!
Кто здесь возмет, возмет, чего он заслужил.
Да и умно! Ведь кто же может счастье
Обманывать, и заслужить почтенье
Без признака заслуги? Нет! Не думай
О, если б должности, чины, богатства
Не доставались беззаконно! Честь
Скупалась лишь носителя заслугой!
Как многие тогда бы понакрылись,
Как многие узнали б подчиненность,
Которые доселе подчиняют!
Как много б подлой черни отобралось
Меж семенами неподдельной чести,
Между мякины и руин времен,
Чтобы явиться в новом блеске! Точно!--
Но к выбору приступим мы теперь.
Кто здесь возмет, возмет, чего он заслужил.
Подайте мне ключи - на этот ящик,
И тотчас я свое открою счастье!
Порция.
Стояли долго слишком для того,
Кн. Аррагонский.
Что здесь? Портрет
Слепого дурака, который мне
Записку подает. Дай прочитаю!
Как от надежд, заслуг моих далек!
Кто здесь возмет, возмет, чего он заслужил.
Я заслужил лишь голову глупца?
То мне цена? Я заслужил не больше?
.
Ошибки делать, и судить - две вещи
Различные, и свойств противных.
Кн. Аррагонский.
Семь раз это огонь очищал:
Кто подложного не выбирал.
Не один ведь и тень целовал,
И от ней поцелуй получал.
Есть живые глупцы, я знавал,
, как и этот провал.
Головой век я буду твоей:
Отправляйтесь же, Сир, поскорей.
Дураком еще больше мне быть,
С одной глупой пришел головой,
А иду вот еще и с другой.
Прости, Прелесть: обет свой сдержать
Должен я, и с терпеньем страдать.
Порция.
Мошке надо-ж на свечке сгарать.--
О мудрые глупцы! Как выбирают,
То так умны, что через ум теряют!
.
Присловье старое - не ересьба.
Повеситься, жениться - все судьба.
Порция.
Поди, задерни занавес, Нерисса.
Слуга.
Где Леди!'
Порция.
Здесь; а что угодно Лорду?
Слуга.
Миледи, у ворот остановился
Вперед, что б о приезде господина
Сказать, от коего он вам привез
Усерднейшия поздравленья, то есть,
Кроме приветствий и учтивых фраз,
Но я еще не видывал такого,
Столь ловкого посланника любви:
Апрельский день, предвозвещая лето
Прекрасное, прелестным никогда
Порция.
Пожалуйста, довольно. Я боюсь,
Что ты ему еще в родню причтешься.
Так праздничного не жалеешь ты
Пойдем, Нерисса! Я желаю очень
Поспешную Амура видеть почту,
Которая идет к нам так прекрасно.
Нерисса.
(Уходят).
Примечания
18. В подлиннике icicles - ледяные сосульки.
19. Красная кровь почиталась признаком храбрости. Потому-то ниже говорится о трусах, что у них печень бела, как молоко.
20. Двусмыслие. Но здесь разумеется, что хвост не растет вперед, а назад, т. е. делается короче, убавляется.
21. Infection.
22. Fortifier.
23. Он хотел сказать аппроша, приближения, прихода.
Грей.
25. К словам wry-neck'd fife, Месон делает следующее примечание: "Из этого видно, что флейты, в Шекспирово время делались кривые, а не прямые, как теперь." - По этому примечанию должно бы перевесть: кривые флейты. Мне кажется, гораздо ближе будет к фразеологии Шекспировой, всегда живописной, слово fife принять в олицетворенном смысле, то есть, разуметь под ним флейтщиков. Тогда wry-neck'd с кривою шеей, , совершенно выражает положение, в каком находится шея играющих на флейте.
26. Намек на монахов, которые в то время клялись этою принадлежностью своего одеяния. Стивенс.
27. Здесь сыграно словом gentile, означающим язычницу, и прекрасную.
29. Мысль, занятую одной любовью.