| Автор: | Шекспир У., год: 1598 |
| Категория: | Пьеса |
Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Король Генрих V. Действие третье. (старая орфография)
ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ.
Хор (входит).
Пусть на крылах воображенья сцена
Летит с такой же быстротой, как мысль.
А вы себе представьте, что пред вами
Король, во всеоружии доспехов,
Со всею армией своей садится
В Соутгэмптоне на суда, и, вея
Своими флагами, тот гордый флот
Лик Феба юного затмил. Отдайтесь
Игре фантазии, чтоб перед вами
Забегали матросы по снастям,
И дудки свист послышался, вносящий
Порядок в суету и шум; от ветра,
Подползшого змеею-невидимкой,
Надулись паруса, и отплыл флот,
Поверхность моря бороздя боками,
И волн хребты встречая мощной грудью.
Представьте, будто вы на берегу
Качающийся на волнах - таков
Английский флот, стремящийся к Гарфлёру.
За ним, за ним! Цепляйтесь вашей мыслью
За руль, им правящий, забыв пока
Об Англии с её затишьем мертвым,
Оберегаемой лишь стариками,
Старухами, да малыми детьми,--
Лишь теми, чьи уже изсякли силы
Иль зрелости далеко не достигли.
Ведь, кто-ж из тех, на чьих губах пробился
Хоть первый пух, не потянулся вслед
Столь избранному воинству? - Пришпорьте
Фантазию свою, себе представьте
Осаду города: зияют жерла
Орудий грозные вокруг Гарфлёра;
А вот посольство к Генриху шлет Карл,
Сулит в невесты дочь Екатерину,
В приданое-ж два герцогства поплоше.
Но Генриху-ль на это согласиться?
(гром орудий)
И - грянул разрушенья гром. - Итак,
Пусть нам поможет ваша мысль живая,
Игрой своею нашу дополняя!
(Уходит).
ЯВЛЕНИЕ I.
Перед Гарфлёром.
Гром орудий. Входит король Генрих с Эксетером, Бедфордом, Глостером и воинами, которые несут штурмовые лестницы.
Король Генрих.
Друзья, вперед! Еще одна попытка!
Пробьемся сквозь пролом, хотяб пришлось
Нам вал из трупов англичан воздвигнуть
До гребня стен! - Ничто так в пору мира
Людей не красит, как смиренья дух,
Любви и кротости. Но чуть засвищет
Повадки тигра лютого усвойте;
Пусть будет напряжен в вас каждый мускул;
Клокочет кровь; природное незлобье
Личину ярости наденет; грозно
Сверкают пусть глаза из орбит, как
Из люков жерла огненные пушек:
Пускай нависнут брови, словно скалы
Над дикою пучиной, их подмывшей;
Скрежещут зубы; вздрагивают ноздри;
Займется дух от напряженья сил!--
Вперед, дворяне, отпрыски тех славных,
Испытанных в сражениях мужей,
Которые, подобно Александру,
Сражались от зари и до зари
И меч в ножны не прятали, пока лишь
Имелся повод для борьбы. Позора
На ваших матерей не навлеките,
Но докажите, что и впрямь отцы
Вам те, кого зовете вы отцами!
И доблестям военным их учите!--
А вы, простые воины! И вас
Вскормила Англия, так покажите
Нам, как сильна родимая земля,
И докажите всем, что воспитала
Она сынов достойных в вас. Я верю,
Среди вас нет столь низких по рожденью,
Иль званием ничтожных, в чьих-бы взорах
Теперь огонь не вспыхнул благородный.
Я вижу вас стоящими в рядах,
Как гончия на сворах, напряженно
Сигнала ждущия. Дичь поднята -
Влеченью храбрости своей отдайтесь!
Вперед! На штурм! Кричите: "Бог за Гарри,
За Англию! Святой Георг на помощь!"
(Уходят. Бряцанье доспехов и гул орудий).
ЯВЛЕНИЕ II.
Там-же.
Время от времени проходят воины; затем входят и мальчик.
Бардольф. Вперед, вперед, вперед! К пролому! К пролому!
Ним. Нет, слушайте, капрал! Постойте! Больно уж жарят, а у меня, ведь, нет в запасе другой жизни на смену. Больно уж жаркая история. Плохия песни, - вот оно что!
Пистоль.
Тут целый хор; историй пропасть; жарят
Со всех сторон; рабы Господни гибнут.
Но меч и щит -
Кровавый вид -
Добудут славу нам!
Мальчик. Ах, сидеть бы теперь в кабачке в Лондоне! Всю свою славу отдал бы за кружку пива да безопасность.
Пистоль.
Когда-б лишь захотеть,
Чтоб в Лондон улететь -
И я-б порхнул туда!
Mальчик.
Вот это верно,
Нелицемерно,
(Входит Флюеллен).
Флюеллен. Ах, вы зопаки! На пролом! Вперед! Бездельники! Вы не шелаете? (Гонит их).
Пистоль.
О, пощади, великий предводитель,
Ничтожных смертных! Побори свой гнев!
Преодолей свой гнев, геройский муж!
Умерь свой гнев, великий вождь! Пощады,
Великодушный, добрый, славный, милый!
Ним. Славная история! - Ваша честь влопалась в скверную историю!
(Ним, Пистоль и Бардольф уходят; Флюеллен за ними).
Мальчик. Как я ни зелен, а pacкусил эту тройку хвастунов. - Я один угождаю им всем троим, а вот они так все трое не угодили бы мне одному; из таких трех бездельников не выкроишь и одного молодца. У Бардольфа сердце куриное, а нос орлиный, ну он и нюхает порох, а драться не смеет. У Пистоля язык острый, а меч тупой, вот он и работает языком, а меча не трогает. Ним слыхал, что молчаливый - храбрейший, и воздерживается даже от Отче Наш, чтобы не прослыть трусом; а только, если он и мало говорит худого, так немного и делает хорошого; никому в жизни еще не раскроил башки, кроме себя самого, - об косяк, в пьяном виде. Воруют и тащат они все, что под руку попадется, и говорят, что это военная добыча. - Бардольф раз стянул футляр от лютни и тащил его целых двенадцать лье, чтобы продать за три полупенса. Ним и Бардольф даже побратались, чтобы воровать сообща, и в Калэ стащили грелку с углями. Сейчас видно, что теплые ребята! Они и меня не прочь бы приохотить хозяйничать в чужих карманах, да это не по мне. Перекладывать из чужого кармана в свой, по моему, значит обкрадывать собственную честь. Нет, надо мне поискать другой службы; мой желудок не переваривает их гнусностей; стошнит.
Флюеллен возвращается; ему на встречу Гоуер.
Гоуер. Капитан Флюеллен! Поспешите к подкопу, Герцог Глостер желает поговорить с вами.
Флюеллен. К подкопу? Скашите герцогу, худо идти к подкопу; он, снаете, веден пез правил, не довольно глюпоко; неприятель, понимаете, - и скашите это герцогу, - салошил контромину на четыре ярда глупше. Господи Иисусе! Право, я думаю, он всорвет нас всех на восдух, ешели не пудет дано лючших распоряшений.
Гоуер. Осаду ведет герцог Глостер, а он во всем слушается одного ирландца, по моему, весьма храброго человека.
Флюеллен. Капитэн Мак-Моррис, да?
Гоуер. Да, да.
Флюеллен. Господи Иисусе! Это первий озел в мире Пошьем! Я докашу ему это прямо в лицо. Он змыслит военное искусство, осопенно римское военное искусство, не польше щенка.
(Входят Мак-Моррис и Джэми).
Гоуер. А, вот он сам и с ним шотландский капитан Джэми.
Флюеллен. Капитэн Дшэми храбрий воин это так, и имеет поснания в древнем военном искусстве, насколько я понимаю его диспосиции. Он мошет стоять на своих аргументах не хуше любого воина - на счет древняго военного искусства.
Джэми. Здорово, капитан Флюеллен!
. Господи вас плагослови, допрейший капитэн Дшэми!
Гоуер. Ну, что-же капитан Мак-Моррис? Подкоп оставлен? Солдаты бросили работы?
Мак-Моррис. Ах, Иезус! Худо, очень худо! Работы брошэны, трубят к ретираде. Клянусь моей рукой и душой отца моего, работы велись сквэрно и брошэны. Не то я взорвал бы город зараз. Ох, худо дело, худо! Вот вам рука моя - худо!
Флюеллен. Капитэн Мак-Моррис, я пуду прозить вас удостоить меня иметь со мною маленький диспут касательно военного искусства, римского военного искусства, в виде аргумэнтациии друшеской песеды, частию, дапы я мог укрепить свое мнение, частию дапы укрепить мои всгляды касательно военной диссиплины. Вот мой пункт.
Джэми. Вот добре! И я вас послухаю, да с позволенья и сам вверну словечко при случае, ей Богу!
Мак-Моррис. Не место и не час для диспутов! День такой жаркий, дело жаркое, король и герцоги кипят! Не место и не час! Сейчас штурм, трубы призывают до бреши, а мы тут раздобариваем. Иезус! Стыд, срам! Срам стоять без дела! Вот моя рука - срам! Сколько голов можно срубить, сколько дела сделать, а ничего не делаем! Иезус!
Джэми. Ну, я-то, убей меня Бог, дюже поработаю, пока закрою очи, коли не сразу меня ухлопают. Поработаю, сколь будет мочи, покажу вам свое молодечество! А, ей Богу, послухал бы вашего спору!
Флюеллен. Капитэн Мак-Моррис! Я полагаю, видите, с вашего посволения, что не многие из вашей нации...
Мак-Моррис. Из моей нации? Кто смеет болтать о моей нации? То разве блудная, подлая, низкая нация?
Флюеллен. Видите, ешели вы пудете принять дело не так, а иначе, капитэн Мак-Моррис, то я могу полагать, что вы откасываете мне в увашении, которым по всем правилам обясаны мне; я такой-ше честний, храприй воин, как вы, и не уступаю вам ни в снании военной диссиплины, ни в происхошдении, ни в прочих частностях.
Мак-Моррис. Не ведаю, такой-ли вы храбрый, как я; зато и пощупаю вам голову саблей!
Гоуер. Господи! Вы не поняли друг друга.
Джэми
(Раздаются трубные звуки).
Гоуер. Из крепости трубят к переговорам.
Флюеллен. Капитэн Мак-Моррис, я докашу вам, когда представляется слючай, что снаю военное искусство, и засим кончаю.
(Уходят).
ЯВЛЕНИЕ III.
Там-же; перед воротами Гарфлёра.
На стенах находятся комендант и несколько граждан; внизу расположилось английское войско. Входит король Генрих со свитой.
Король Генрих.
Ну, что-же комендант? На что решился?
В последний раз ведем переговоры;
Сдавайтесь-же! Иль, если вы в своей
Сопротивляйтесь до конца! Но знайте,
Как верно то, что воин я, - а я
Себе не нахожу верней названья -
Так верно то, что, если мне придется
Возобновить атаку, разорю я
Полуразрушенный Гарфлёр до тла!
Закроется для вас дверь милосердья,
И пусть тогда безжалостный и грубый
Солдат, с руками по-локоть в крови,
И с совестью, вместительной как ад,
Свирепствует во всю; пусть косит ваших
Детей и дев цветущих, как траву!
Пускай война, облекшись в дым и пламя,
Как сам князь тьмы, с запятнанным лицом,
Бывают с грабежом и разрушеньем,--
Какое дело мне? Виной вы сами!
Пусть ваших дев невинных осквернит
Руками жадными, дыханьем жгучим
Какой уздой стремительный разбег
Разнузданных страстей сдержать? Приказы
И увещания, когда солдаты
Опьянены кровавою расправой
Остался-б мой приказ Левиафану
На сушу выползти. Так пожалейте,
Защитники Гарфлёра, город свой
И мирных жителей, пока не поздно,
И милости веяньем прохладно-кротким
Еще очистить в силах душный воздух,
Предотвратить нависшую грозу
Насилий, грабежей, убийств, пожаров!
И ослепленных яростью солдат,
Руками грязными сквернящих косы
Роскошные несчастных ваших дщерей;
Увидите, как повлекут они
Чтоб череп им о стены разможжить;
Увидите на копья поднятых
Нагих детей, и матерей безумных,
Чьи вопли будут раздирать свод неба,
Убитым Иродом жестокосердым.--
Ну, что-ж теперь, вы город мне сдаете,
Иль гибели дождаться предпочтете?
Комендант.
Дофин, к которому мы посылали
За помощью, ответил, что не в силах
Столь грозную осаду снять. Сдаем
Тебе, великий государь, наш город
Вступай в Гарфлёр! Мы сами и все наше
Имущество в твоем распоряженьи;
Противиться мы более не в силах.
Король Генрих.
Любезный дядя Эксетер, немедля
И укрепитесь в нем с своим отрядом.
Пощада, милость всем! А что до нас,--
Зима близка, среди солдат болезни,--
У вас в Гарфлёре до утра гостями
Пробудем мы, а там, - простимся с вами!
(Звуки труб. Король со свитой и прочими входят в город).
ЯВЛЕНИЕ IV.
Входят Екатерина и Алиса.
Екатерина. Alice, tu as êtê en Angleterre, et tu parles bien le language.
Алиса
Екатерина. Je te prie m'enseignez; il faut, que j'apprenne а parler. Comment appellez-vous la main en Anglois?
Алиса. La main? Elle est appellêe рука.
Екатерина. Рука.
Алиса. Les doigts? Ma foi, j'oublie les doigts; mais je me souviendrai. Les doigts? Je pense, qu'ils sont appelês пальцы; oui, пальцы.
Екатеринарука; les doigts - пальци. Je pense, que je suis le bon êcolier; j'ai gagnê deux mots d'Anglois vitement. Comment appellez-vous les ongles?
Алисаногти.
Екатерина. Нокти. Ecoutez; dites moi, si je parle bien: et нокти.
Алиса. C'est bien dit, madame; il est fort bon Anglois.
Екатерина. Dites moi l'Anglois pour le bras.
Алиса. madame.
Екатерина. Et le coude?
Алиса. Локоть.
. Лёкоть. Je m'en fais la rêpêtition de tous les mots, que vous m'avez appris dès а prêsent.
Алиса. Il est trop difficile, madame, comme je pense.
Екатеринаêcoutez: рука, пальци, нокти, la-côte.
Алиса. Локоть, madame.
. О, Seigneur Dieu, je m'en oublie! Лекоть. Comment, appellez-vous la joue?
Алиса. Щека,
Екатерина. Чека. Et l'oeil?
Алиса. Глаз.
Екатерина. La joue - чека, l'oeil - гляс.
Алиса. Oui. Sauf votre honneur, en vêritê, vous prononcez les mots aussi droit que les natifs d'Angleterre.
Екатеринаâce de Dieu, et en peu de temps.
Алиса. N'avez vous pas dêjа oubliê ce que je vous ai enseignê?
Екатерина. Non, je rêciterai а vous promptement: рука, пяльци...
Алиса. madame.
Екатерина. Палици, нокти, лёкоть, чека, ляс.
Алиса. Sauf votre honneur - глаз.
. Ainsi dis-je: гляс. Comment appellez-vous le fiancê et la bague?
Алиса. Жених, кольцо.
Екатерина. Gênisse et caleèons! O, Seigneur Dieu! Ce sont mots de son mauvais, corruptible, gros et impudique, et non pour les dames d'honneur d'user; je ne voudrais prononcer ces mots devant les seigneurs de France pour tout le monde. Il faut: женис et nêanmoins. Je rêciterai une autre fois ma leзon ensemble: рука, пальци, нокти, лёкот, чека, гляс, женис, кальсон.
Алиса. Excellent, madame!
Екатерина
(Уходят).
ЯВЛЕНИЕ V.
Другой покой во дворце.
Входит с дофином, герцогом Бурбонским, коннэтаблем и пр.).
.
Я знаю, он теперь уже за Соммой.
Коннэтабль.
Но если и теперь с ним не сразимся,
Мы не жильцы во Франции! Тогда
И виноградники и нивы наши
В добычу варварам!
Дофин.
О, Dieu vivant!
Так отпрыски от нашего-же корня,
Те черенки, что ими привиты
Неблагородному дичку, подымут
Главы свои до облаков и будут
На тех, кто их привил, смотреть надменно!
.
Mort de ma vie! Норманские ублюдки!
Нет, если им не преградят дороги,
Я герцогство свое продам, чтоб жалкий,
Мужицкий двор купить на Альбионе -
Коннэтабль.
Dieu de batailles! И где набраться было
Такого пыла им в своем туманном,
Сыром отечестве, под хмурым небом,
Почти со злобой на землю и взглядом
Мертвит её плоды? Ужели может
Их варево из ячменя с водою,
То пойло для разбитых жалких кляч,
Таким геройством, что пред нею наша
Живая кровь, согретая вином,
Замерзшей кажется? - За честь отчизны!
Довольно нам висеть, как ледяные
Что холоднее нас, разгоряченный
Отвагой юности, шагает в поте
Лица по пажитям богатым нашим,
Лишь храбростью своих владельцев бедным!
Дофин.
Для наших дам! Оне уж говорят,
Что не мужчины мы, и что готовы
Оне отдаться бравым англичанам,
Чтоб поколением бастардов храбрых
Герцог Бурбонский.
И посылают
Нас в Англию давать уроки танцев,--
Вся наша сила-де у нас в ногах,
Король Карл.
Где Монжуа, герольд? Немедля пусть
Доставит Англии наш грозный вызов!
Пора! Воспряньте, принцы, и ударьте
Отточенной острее, чем мечи!--
Шарль де ля Брэ, наш славный коннэтабль,
Вы, герцоги Бурбонский, Орлеанский,
Беррийский, Алансонский и Брабантский,
Рамбюр, Бомон, Гранпрэ, Руси, Фуа,
Бусико, Водемон, Шаролуа,
Лестраль и Фоконбергь, все принцы, графы,
Бароны, рыцари, постойте грудью
Свой стыд, дорогу преградив английским
Войскам, что топчут нашу землю, вея
Знаменами, окрашенными кровью
Защитников Гарфлёра! На врага
Что грозный дух Альпийских гор швыряет
На кровли низкия своих вассалов!
Сотрите в прах врага, - у вас есть силы,--
И Генриха плененного доставьте
Коннэтабль.
Вот речь монарха!
Одна беда: войска его ничтожны,
Болезнями и недостатком пищи
Завидит он все наши силы, в пятки
Уйдет душа от страха у него,
И предпочтет от нас он откупиться!
Король Карл.
Немедленно, и пусть он спросит также
У Генриха, какой нам может выкуп
Он предложить. - Дофин, вы здесь, в Руане,
Останетесь.
Дофин.
Король Карл.
Терпение! Должны вы здесь остаться.
От вас-же, коннэтабль и принцы, скоро
Придет, надеюсь, радостная весть:
"Победа! Спасена отчизны честь!"
(Уходят).
ЯВЛЕНИЕ VI.
Лагерь англичан в Пикардии.
Входят и Флюеллен.
Гоуер. Ну, как дела, капитан?
Флюеллен? Вы были у моста?
. Могу уверять вас, там у моста пыло весьма отличное дело.
Гоуер. Герцог Эксетер не ранен?
Флюеллен. Герцог Эксетер герой, совсем Агамемнон; я увашаю его и люплю всей душой, всем зердцем и долгом и шизнью и слушпой и всеми спозопностями! Он, хвала Господу, завсем не ранен, а мост охранял весьма храпро и с превозходным искусством... Видал я тоше одного подпрапорщика; право, скашу по совести, храпр, как сам Марк Антоний, а не имеет почета; а я сам видал, что он храприй слушака.
Гоуер
Флюеллен. Подпрапорщик Пистоль.
Гоуер. Не знаю такого.
(Входит Пистоль).
. Не снаете? Да вот он сам.
Пистоль.
Я, капитан, за милостью к тебе,--
Расположен к тебе, я знаю, герцог.
. Да, слава тебе Господи! Я заслюшил некоторую его благосклоность.
Пистоль.
Боец с душой открытой, смелой, Бардольф
Злокозненной судьбою и фортуной,
Который катится без остановки...
Флюеллен. С вашего посволения, подпрапорщик Пистоль, фортуна исопрашается слепой, с повяской на гласах, дапы покасать, что счастье слепо; далее - она исопрашается на колесе, дапы покасать, - в чем и саключается мораль, - что она вечно в двишении и перемене, непостоянна, а нога её, видите, опирается на круглий камушек, который катится и катится и катится. По истине, поэт дает очень превозходное описание. Фортуна отличная мораль.
Пистоль.
И вероломно поступила с ним.
Распятье взял из церкви он, и вот,
Его к повешенью приговорили.
Будь проклята такая смерть!
А человека пусть отпустят с миром,
Пенькой ему не стягивая глотки!
Но Эксетер обрек его на смерть,
И за такой пустяк!--
Послушается он и не позволит
Грошовою веревкой перерезать
Нить жизни Бардольфа. Спаси его!
Я награжу тебя!
. Подпрапорщик Пистоль, я частию вас понимаю.
Пистоль. Так и ликуй!
Флюеллен
Пистоль.
Умри и провались в тартарары!
Тебе за дружбу фигу!
Флюеллен
Пистоль. Испанскую!
Флюеллен. Отлично!
Гоуер. Вот плут! Отъявленный плут! Теперь я его вспомнил. Это сводня и воришка!
Флюеллен. Могу уверять вас, он говорил у моста такия мушественные слова, какие только слыхало солнце. Но это отлично, что он скасал мне; весьма хорошо; я при слючае ему покашу.
Гоуер. Этот болван, дурак и плут затесался в войско, чтобы побывать в походе, а потом, когда вернется в Лондон, разыгрывать из себя настоящого рубаку. Молодчики этого сорта знают на перечет имена всех главных полководцев и все места жарких схваток; знают кто, когда, и где отличился, убит, посрамлен, какую позицию защищал неприятель, и обо всем этом повествуют, пересыпая чисто солдатские обороты самыми новомодными клятвами. А нельзя и представить себе, как действуют такия розсказни, да борода, подстриженная по фельдмаршальски, да боевые лохмотья на отуманенные пивом головы среди пенящихся стаканов! Но вам надо выучиться отличать таких хвастунишек, позорящих наше время, не то вас будут жестоко водить за нос.
. Я вот что скажу вам, капитэн Гоуер. Я вишу, что он не таков, каким ему шелательно покасываться, и когда я найду дирочку в его мундире, я ему выскашу свое мненье.
(Раздается барабанный бой).
Слышите? Король идет, а мне нушно сказать ему насчет моста.
Входит с Глостером и воинами).
Флюеллен. Господи благослови ваше величество!
. Ну, Флюеллен, ты с моста?
Флюеллен. К услугам вашего величества. Герцог Эксетер охранял мост весьма храпро; неприятель ушел; весьма мушественное и отвашное дело. По чести, враг чуть пыло не савладел мостом, но принушден к ретираде, и герцог Эксетер остался господином моста; я могу долошить вашему величеству, что герцог храприй воин.
Король Генрих
Флюеллен. У врага очень польшия, наверно, весьма польшия, а герцог, я думаю, не потерял ни одного человека, кроме одного, которого, верно, повесят за крашу в церкви, некоего Бардольфа, если ваше величество исволите его снать. У него все лицо пыло в прищах и в пятнах и в шишках, и красное, как огонь, гупы расдутые, а нос, как раскаленный уголь, то синий, то красний; но, должно пыть, этот нос каснили, и огонь его погас.
Король Генрих. Пусть такой конец постигнет всех подобных преступников! Мы строго повелеваем, чтобы во время нашего похода ничего не отнимать у мирных жителей силой, ничего не брать даром, не оскорблять и не поносить ни единого из французов; там, где спорят о короне кротость и грубость, скорее всего верх возьмет кротость.
Монжуа).
Монжуа. Вы видите, кто я, по моему одеянию.
Король Генрих
Монжуа. Волю моего короля.
Король Генрих. Так говори!
. Вот слова моего короля: "Скажи Генриху Английскому, что, хотя мы и казались мертвыми, на деле мы только дремали. Благоразумие лучший воин, нежели шальная смелость. Скажи ему, мы могли-бы поразить его при Гарфлёре, но не нашли нужным вскрывать нарыв обиды, пока он еще не вполне созрел. Теперь же мы откликаемся на вызов и говорим голосом повелителя: пусть король Англии раскается в своем безумии, узрит свою слабость и подивится нашему долготерпению. Предложи ему позаботиться о вы купе за себя, который бы мог вознаградить нас за понесенные нами потери, за подданных, которых мы лишились, и за унижение, которому мы подверглись. Если он взвесит все это, как следует, то всего его ничтожества не хватит, чтобы уравнять чашки весов. Чтобы возместить все наши потери, не хватит всей его государственной казны; чтобы воздать нам за пролитую кровь, не хватит всего народонаселения Англии, а за унижение, которому мы подверглись, не заплатит и он сам, коленопреклоненный у наших ног. Прибавь к этому наш вызов, и, наконец, скажи ему, что он погубил свои войска, приговор которых подписан". Вот слова моего короля и государя, которые он послал меня возвестить вам.
Король Генрих.
Ну, кто-ты, знаю я, а как зовешься?
Монжуа.
Король Генрих.
Ты порученье
Свое исполнил, Монжуа, отлично.
Вернись теперь и королю поведай,
И предпочту вернуться без препятствий
В Калэ, за тем что, правду говоря,--
Хоть не разумно быть столь откровенным
С таким врагом, умелым и счастливым,--
И то болезнями истощено,
А потому навряд-ли стоит больше,
Чем равное ему число французов.
Скажу тебе, герольд, что англичанин,
Бог отпусти мне эту похвальбу!
Заразой хвастовства здесь дышет воздух,
И я глотнул её, должно быть, каюсь!--
Итак, ступай и королю скажи:
А войско - горсть людей больных,усталых,
Но все-же с помощью Господней мы
Пойдем вперед, хотя-б король французский
И с ним еще союзник, силой равный,
Возьми себе за труд (дает ему кошелек) и посоветуй
Размыслить королю: коль нам дадут
Нас остановите, то вашей кровью
Мы вашу землю черную окрасим!
Прощай! И вот тебе последний сказ:
Искать сраженья с вами мы не будем,
Так королю и передай.
Монжуа.
Все будет
Доложено ему. Благодарю
(Уходит).
Глостер.
Надеюсь,
Не вздумают как раз теперь французы
Король Генрих.
Не в их руках мы, - в Божьих,
Мой брат. - Так едем к мосту. Ночь близка.
Наш лагерь разобьем мы за рекою.
(Уходят).
ЯВЛЕНИЕ VII.
Лагерь французов под Азинкуром.
Входят герцог Орлеанский, дофин и проч.
Коннэтабль
Герцог Орлеанский. У вас превосходные доспехи, но отдайте же должное и моему коню!
Коннэтабль. Это лучший конь в Европе.
. Что-ж это утро никогда не наступит?
Дофин. Герцог Орлеанский, великий коннэтабль, - у вас идет разговор о доспехах и о конях?
Герцог Орлеанский. Вас-то не перещеголяет ни конем, ни доспехами никакой принц.
ДофинHa, ha! Он прыгает, словно мяч, набитый волосом! Le cheval volant, Пегас, Сидя на нем, паришь, как сокол; он несется по воздуху, земля звенит, когда он заденет ее копытом. Самая ничтожная часть его копыт поспорит гармонией с цевницей Гермеса.
Герцог Орлеанский. А мастью - чистый мускатный орех.
Дофин. И горяч, как имбирь. Настоящий конь Персея. Воздух и огонь! Тяжелых элементов - земли и воды - в нем и не заметишь, разве, когда он терпеливо стоит, как вкопанный, готовясь принять в седло всадника. Да, это лошадь, а все остальные просто клячи.
. Действительно, принц, лошадь у вас превосходная, без малейшого порока.
Дофин. Это царь всех скакунов. В его ржании - что-то королевски-повелительное, а весь его облик невольно требует поклонения.
Герцог Орлеанский. Ну, будет, кузен.
Дофин хватило бы разговоров о моем коне. Это достойный предмет для разговора владыки и верховой конь для владыки владык. Он стоит того, чтобы весь мир, ведомый и неведомый, бросил все дела и только о нем и говорил, ему и дивовался. Я посвятил ему сонет, который начинается так: "О, ты, природы дивное созданье!"
Герцог Орлеанский. Я слышал чей-то сонет "К возлюбленной", который начинается так.
Дофин. Так это подражание моему, который я посвятил своему скакуну. Мне лошадь заменяет возлюбленную.
Герцог Орлеанский
Дофин. Да, только не признает иных всадников, кроме меня. А в этом как раз все и совершенство доброй и верной возлюбленной.
Коннэтабль. Однако, ma foi,
Дофин. Пожалуй, и ваша вам.
Коннэтабль. Я свою не взнуздываю.
Дофин. Ну да, она, пожалуй, стара и ленива, а вы ездите на ней по шотландски, без панталон.
. Вы таки знаток верховой езды.
Дофин. И потому позвольте вас предостеречь: кто ездит по вашему и недостаточно осторожно, тот может сесть прямо в лужу. Нет, пусть лучше у меня лошадь будет возлюбленной!
Коннэтабль. А у меня пусть бы возлюбленная была лошадью!
Дофин
Коннэтабль. Что-ж, и я мог бы похвастаться этим, будь у меня возлюбленной свинья.
Дофин. Le chien est retournêe, à son propre vomissement et la truie lavêe an bourbier; вы ничем не брезгаете.
. Я, однако, не пользуюсь лошадью вместо возлюбленной и пословицами, не идущими к делу.
Рамбюр. А скажите, достойный коннэтабль, звезды или солнце на ваших доспехах, которые я видел у вас в палатке вечером?
Коннэтабль
Дофин. Надеюсь, утром многия из них померкнут.
Коннэтабль. На моем небе в звездах никогда не будет недостатка.
Дофин. Может статься; у вас их много лишних, и вам-же больше чести будет, если их поубавится.
. Вот, то же можно сказать и о ваших похвалах своей лошади; у нея прибавится рыси, если вы посбросите их с седла.
Дофин. А я желал бы навьючить на нее все, каких она только заслуживает... Да, настанет-ли когда-нибудь утро!... Я проскачу завтра целую милю, и путь мой будет усыпан головами англичан, носами кверху!
Коннэтабль. Я-бы побоялся, как бы не остаться на этом пути с носом. Но скорей-бы утро! Я просто горю от нетерпения схватить англичан за шиворот!
. Кто хочет бросить кости? Ставка два десятка пленных англичан!
Коннэтабль. Сперва надо рискнуть своими костями, чтобы добыть этих пленных.
Дофин. Полночь. Пойду надеть доспехи.
Герцог Орлеанский. Дофин ждет - не дождется утра.
Рамбюр. Он точит зубы на англичан.
Пожалуй, он и сожрет всех, кого убьет.
Герцог Орлеанский. Клянусь белоснежной ручкой моей дамы, он храбрый принц!
Коннэтабль
Герцог Орлеанский. Поистине, он самый деятельный человек во Франции.
Коннэтабль. Да, да, вечно затевает что нибудь.
. И никому никогда не сделал зла, насколько я знаю.
Коннэтабль. Не сделает и завтра; эту добрую славу он сохранит за собой навсегда.
Герцог Орлеанский
Коннэтабль. Это мне уже говорил один человек, знающий его получше вас.
Герцог Орлеанский. Кто-же это?
. Чорт возьми, он сам, и еще прибавил, что не заботится о том, знают об этом или нет.
Герцог Орлеанский. Ему и нет нужды заботиться. Храбрость не из скрытых его добродетелей.
Коннэтабль
Герцог Орлеанский. "От недруга не жди доброго слова"!
Коннэтабль. На эту поговорку найдется другая: "Дружба льстива".
. А эту я отпарирую: "Отдай должное и чорту"!
Коннэтабль. Хорошо сказано; ваш друг сошел за чорта. Но и эту пословицу я побью: "Всякому свое, а чорту ничего".
Герцог Орлеанский"Дуракам счастье".
Коннэтабль. Ну, тут вы дали маху.
Герцог Орлеанский. И вам не привыкать стать к промахам.
гонец).
Гонец. Великий коннэтабль! Англичане всего в полутора тысячах шагах от вашего лагеря.
Коннэтабль. Кто мерил разстоянье?
Гонец
Коннэтабль. Это храбрый и опытный дворянин. - Скорей бы день!... А, бедняга Генрих! Он-то не жаждет утра, как мы!
Герцог Орлеанский. И что он за жалкий глупец! Куда он забрел со своими тупоголовыми молодчиками!
. Будь у англичан хоть крупица здравого смысла, они бы давно обратились вспять.
Герцог Орлеанский. Вот этого-то им и не хватает; будь у них хоть что нибудь в голове, не стали бы они носить такую тяжесть на голове, как их шлемы.
. Но и Англия дарит миру храбрецов. Английские бульдоги-необычайно воинственны!
Герцог Орлеанский. Глупые псы! Кидаются, закрыв глаза, в пасть русскому медведю, чтобы он сплюснул им башки, как гнилые яблоки. Эдак вы скажете, что и блоха храбра: завтракает на губе льва!
Коннэтабль как волки, и драться, как черти.
Герцог Орлеанский. Ну, эти-то англичане вряд-ли откормлены говядиной.
Коннэтабль. Так завтра покажется, что они хотят есть, а не драться. - Теперь пора надеть доспехи. Пойдемте; надо быть готовыми.
.
Бьет два часа; до десяти - пари -
Мы трое в плен захватим сотни три.
(Уходят).
