Гамлет, принц датский.
Действие второе.

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Гамлет, принц датский. Действие второе. (старая орфография)

ДЕЙСТВиЕ ВТОРОЕ.

СЦЕНА I.

Комната в доме Полония.

Входят: Полоний и Рейнальдо.

Полоний.

Ему вы отдадите эти деньги

И письма.

Рейнальдо.

Слушаю.

Полоний.

И вы, Рейнальдо,

Поступите чудесно как умно,

Когда пред тем, чтоб посетить его,

Разспросите, как он ведет себя.

Рейнальдо.

И сам я думал, государь.

Полоний.

Прекрасно;

Отлично сказано, Мария Дева!

Теперь в Париже; где стоят,

С кем водятся и много-ль тратят. Вот,

Узнав при помощи таких окольных

И косвенных вопросов, что мой сын

Не безызвестен им, подвиньтесь ближе,

Но не касайтесь прямо до него

В разспросах. А представьтесь, будто это

Так, дальнее знакомство. Например:

"Знаком с его отцом, с его родными

И с ним отчасти". Поняли, Рейнальдо?

Рейнальдо.

Отлично, государь.

Полоний.

"И с ним отчасти",

Но - можете прибавить, - не весьма,

И если это тот, о ком я говорю,

То очень он распущен, и подвержен

Тому-то и тому". И на него

Взвалите тут, что только вам угодно,

Могло пятнать: запомните же это.

А разные безчинства и безпутства

Что, как замечено и всем известно,

Обычные товарищи у всей

Живущей на свободе молодежи.

Рейнальдо.

Играет, государь?

Полоний.

Ну да, иль пьет.

Дерется, божится, на ссору лезет,

Иль за девчонками - все это можно.

Рейнальдо.

Но это уж безчестит, государь.

Полоний.

Ничуть, ей-ей, когда вы обвиненье

Съумеете искусно подсластить;

Но вам не следует его злословить,

Что будто он открыто непотребен.

Не этого хочу я; вы его грешки

Казались заблужденьями свободы,

Порывом, вспышкой пылкого ума,

Иль дикостью неукрощенной крови,

Как и у всех.

Рейнальдо.

Но, добрый государь...

Полоний.

К чему все это?

Рейнальдо.

Точно, государь,

Об этом-то я и хотел спросить.

Полоний.

Мария Дева! я к тому клоню -

И это уж испытанная хитрость:

Вы, сына моего слегка запачкав,

Как будто он вещица, что немного

В работе загрязнилася, - заметьте:

Сейчас ваш собеседник, тот кого

Зондируете вы, - чуть только

Вы говорили, эти все грешки, -

То, уж поверьте, он закончит тем,

Что с вами совпадет таким манером:

"Мой добрый государь, иль так, иль друг,

Иль господин, смотря какое слово,

Или присловье принято у них

И как он сам привык...

Рейнальдо.

Отлично.

Полоний

Итак, чуть скажет он... Он скажет...

О чем же я хотел сказать? Я что-то

Хотел сказать вам.. Да на чем же, бишь,

Остановился я?

Рейнальдо.

На "совпадет"

На друг, иль так, иль господин"...

Полоний.

На том,

А с вами совпадет он так: я знаю

Его; вчера его видал я, или

В такой-то день, тогда-то, иль тогда;

С таким-то, иль таким. И он - играл,

Иль выпил лишнее, иль он вспылил,

Играя в мяч; иль может быть, как он

Входил в такой-то непотребный дом

(Вы понимаете в какой). "Теперь

Глядите: ваша лживая привадка

Уж изловила эту рыбку правды;

Вот так-то мы, кто поумней и ловче,

При помощи отводов и обходов,

Доходим криво до прямого дела.

Так вот и вы, при помощи сейчас

Преподанных уроков и советов,

Дойдете до Лаэрта. - Что ж, схватили?

Все поняли?

Рейнальдо.

Все, государь.

.

Прощайте,

И помоги вам Бог.

Рейнальдо.

Мой добрый государь!..

Полоний. 

Понаблюдите-ка за ним и сами.

Рейнальдо.

Покойны будьте, государь.

Полоний.

Пусть он

Споет нам песенку свою.

Рейнальдо.

Так точно,

Мой государь.

(Уходит.)

Полоний.

Счастливого пути.

Входит Офелия.

.

Ну, что, Офелия? что там такое?

Офелия.

Ах, государь, я так перепугалась,.

Полоний.

Чего же? ради Бога.

Офелия.

Государь, -

Я шила в комнате своей, как вдруг

Вошел Гамлет: - камзол разстегнут,

На голове нет шляпы; без подвязок

Чулки; в грязи, до щиколки спустились.

Одно колено бьется о другое;

Сам бледен, как его рубашка; взгляд

При этом жалостный такой, как будто

Он выпущен из ада для того,

Что-б рассказать об ужасах.

Полоний.

Влюбясь

В тебя, сошел с ума?

.

Не знаю, государь;

Но, правду говоря, боюсь что так.

Полоний.

Что-ж он сказал тебе?

Офелия.

Меня

Он за запястье взял, и крепко сжал,

И отступив на всю длину руки -

Другою он держал вот-так над бровью -

Он стал разсматривать мое лицо,

Как будто срисовать его хотел.

Он простоял так долго; наконец,

Слегка пожав мне руку, головою

Он покачал три раза сверху вниз,

И так глубоко, жалостно вздохнул,

Как будто грудь его на части распадалась

И смерть ему пришла. Затем меня

Он отпустил и, глядя чрез плечо,

Как будто мог найти без глаз дорогу,

Пошел, и вышел из дверей, но свет

До самого конца.

Полоний.

Пойдем со мною;

Нам надо к королю... Все это

Прямое сумасбродство от любви.

Терзает самое себя её

Жестокость, понуждая волю

К отчаянным поступкам столь же часто,

Как и любая страсть под небесами,

Что мучит нашу плоть... Мне жаль... Скажи:

Ты с ним на днях не говорила жестко?

Офелия.

Нет, добрый государь, но я, как вы

Мне приказали, отсылала письма

И запретила приходить ко мне.

Полоний.

Вот отчего он и сошел с ума!

Мне жаль, что я не наблюдал его

Поосмотрительней и с большим разуменьем..

И хочет посадить тебя на мель.

Будь проклята моя ретивость к делу!

Но, видно, свойственно нам, старикам,

В своих сужденьях через край хватать,

Как людям помоложе за обычай

Неразсудительность. Идем же к королю.

Он должен все узнать. Держа в секрете,

Скорей в немилость попадешь за скрытность,

Чем прогневишь, открыв, что он влюблен.

СЦЕНА II.

Комната в замке.

Входят король, королева, Розенкранц, Гильденштерн и свита.

Король.

Добро пожаловать, и Розенкранц,

И Гильденштерн. Хотя мы уж давно

Желали видеть вас, но поспешили

Послать за вами потому, что нам

Нужны услуги ваши. Вы кой-что

Уж слышали о превращеньи с принцем,

Ни внутренний, ни внешний человек

На то, что было, вовсе не похожи.

Что именно могло бы, кроме смерти

Его отца, его повергнуть в это

Непониманье самого себя, -

Я не берусь решить. Вы оба с детства

Воспитывались с ним, и с юных лет

Так свыклися с характером Гамлета,

Что я вас умоляю: соизвольте

Остаться ненадолго при дворе;

Так, ваше общество его могло бы

Вновь к развлечениям привлечь, а вы,

Случайно подбирая наблюденья,

Найдете, то, что, будучи открыто,

Поддастся нашему леченью.

Королева.

Он

Так много говорил о вас, что я

Уверена, что двух других и нет,

К кому бы больше вас он был привязан.

Нам благосклонность и любезность, с нами

Пробыть немного, чтобы нам помочь

При исполнении надежды нашей, -

То мы, за ваше пребыванье здесь,

Благодарить вас будем так, как только

Прилично королю.

Розенкранц.

Вы оба, Ваши

Величества, могли-б верховной властью,

Которую имеете над нами,

Свое желанье грозное скорей

Нам приказать, чем нас просить о том.

Гильденштерн.

Мы оба повинуемся, и ныне

Мы с полною готовностью желаем

Повергнуть добровольно нашу службу,

По вашему распоряженью, к вашим

Стопам.

Король.

И милый Гильденштерн.

Королева.

Благодарю

Вас, Гильденштерн и милый Розенкранц,

И я вас умоляю посетить

Сейчас же сына нашего, который

Так сильно изменился. (К свите)

Пусть кто-нибудь проводит этих

Господ к Гамлету.

Гильденштерн.

Да поможет небо,

Чтоб наш приезд, как и услуги наши

Ему приятны были и на пользу.

Королева.

Аминь.

(Уходят Розенкранц, Гильденштерн и некоторые из свиты).

Входит Полоний.

Полоний.

Мой добрый государь, послы

Король.

Ты был всегда отцом благих вестей.

Полоний.

Не правда-ль, государь? Поверьте, я,

Мой добрый повелитель, посвятил

Мои и долг, и душу, - оба Богу,

А первый королю. И полагаю

(Иль мозг мой уж не может, как бывало,

По следу дела гнаться без ошибки),

Что я открыл, на чем Гамлет помешан.

Король.

Скажи-ж скорей: я так хочу узнать...

Полоний.

Сперва послов примите, а мое

Открытие, - пускай дессертом будет

На этом пиршестве.

Король.

Иди-ж на встречу

И сам введи их.

Король.

Милая Гертруда,

Он говорит, что отыскал причину

И повод к помешательству Гамлета.

Королева.

Я думаю, что вся причина в смерти

Его отца и нашей спешной свадьбе.

Входят: Полоний, Вольтиманд, Корнелий.

Король (королеве).

Ну, хорошо, мы разберем. - Добро

Пожаловать, любезные друзья!

Что, Вольтеманд, нам шлет Норвежский брат?

Вольтиманд.

Полнейшую отдачу всех приветствий

И пожеланий. С первого-ж свиданья

Он приказал племяннику пресечь

Набор, который сам считал приготовленьем

К войне с Поляками, но, разсмотрев

Был против вашего величества направлен.

И огорченный, что его болезнь,

Безсилие и старость были так

Обойдены, - он под арест велел

Взять Фортинбраса; тот повиновался.

Король ему дал выговор, и он

Поклялся дяде никогда отныне

Не подымать оружия на вас.

Исполнясь радости, старик ему

Назначил содержание в размере

Трех тысяч крон, и поручил

Уж набранных солдат вести на Польшу.

(Подавая грамоту.)

И в этой грамоте, он просит вас,

Чтоб вы благоизволили дать пропуск

Чрез ваши земли сказанным войскам.

Здесь включены условия, а также

Ручательство за безопасность.

Король.

И в более удобный час прочтем,

Обсудим дело и дадим ответ.

Благодарим, меж тем, за ваш успешный труд;

Идите отдохнуть, а в вечеру -

Пируем вместе. Милости прошу!

(Уходят: Вольтиманд и Корнелий).

Полоний.

Все кончилось отлично. - Государь

И государыня, распространяться

Чем быть должно величество, в чем долг,

Зачем день - день, ночь - ночь, и время - время, -

Была бы только трата дня и ночи,

И времени. В виду того, что краткость -

Душа ума, а многословье - члены

И внешния прикрасы, - буду краток.

Ваш благородный сын помешан; - так

Я выражаюсь, ибо если станем

Мы помешательство определять,

То впасть в него и значит помешаться.

Королева.

Менее искусства,

Побольше дела.

Полоний.

Тут, клянусь, искусства

Совсем нет, государыня. Итак,

Что он помешан, правда; правда, жаль;

И жаль, что правда (глупый оборот!

Но Бог уж с ним: забудем об искусстве.)

Итак помешанным он признан вами, -

Теперь нам остается отыскать

Причину этого эффекта; или

Вернее: этого деффекта; ибо

Эффект-то этот, будучи деффектным,

Не без причины; это нам осталось,

А вот вам и остаток: взвесьте. Я

Имею дочь; пока она моя,

Ее имею я; по долгу послушанья,

Она мне отдала вот это. Ну-с,

(Читает).

"Небесной и кумиру моей души, всем украшенной Офелии",

Дурное выражение, пошлое выражение; "всем украшенной - пошлое

выражение; но прислушайтесь, (Читает) "Эти строки к её великолепной

белой груди. Эти строки"...

Королева.

Как? это ей писал Гамлет?

Полоний.

Вниманье:

Я буду, государыня, правдив.

(Читает).

Не верь, что солнце не стоит

И что огонь в звездах горит,

И ложью истину зови,

Но твердо верь моей любви!

"Офелия, я плохо владею размером; я не умею скандировать свои стоны;

но верь тому, что я в тебя влюблен совершенно, о совершеннейшая!

"Твой на всегда, дражайшая девушка, пока душа в теле, - Гамлет".

Мне дочь покорно показала это

Его искательства: когда и где

И как он делал их.

Король.

Как приняла

Она его любовь?

Полоний.

Какого мненья

Вы обо мне?

Король.

Тебя считаю я

И верным, и почтенным человеком.

Полоний.

Я рад вам это доказать. Но что бы

Могли подумать вы, когда бы я, увидя,

Что пылкая любовь уж распустила крылья

(А надо вам сказать, что я заметил

Все это раньше, чем созналась дочь);

Что-б вы могли, иль ваша королева

И дорогая государыня моя,

Конторки, иль альбома, иль, глух и нем,

Им в сердце потакал, иль посмотрел

На их любовь сквозь пальцы? Что бы вы

Подумали? Нет, я за дело круто

Взялся, и барышне моей сказал:

"Гамлет - наш принц, и вне твоей планеты:

Не сметь вперед!" И дал ей наставленье

Чтоб от его визитов запиралась,

Посольств не принимала, не брала

Подарков от него. И вслед она вкусила

Плод от моих советов, а Гамлет,

Отверженный (я сокращу рассказ)

Впал в грусть; затем] лишился аппетита,

Затем безсонница; за нею слабость;

За ней разсеянность, а постепенно

И помешательство, что заставляет

Его безумствовать, а нас - грустить.

Король. (Королеве).

Королева.

Весьма возможно.

Полоний.

Желал бы знать я, было ли хоть раз,

Когда я положительно скажу,

Что это так, а вышло бы иначе?

Король.

Ни разу, сколько помню.

Полоний. (Указывая на голову и

плечи.)

Снимите это с этого, коль это

Иначе выйдет. Я открою правду, -

Пусть только обстоятельства помогут -

Где-б ни скрывалася она, хотя бы

Она скрывалась в самом центре.

Король.

Как же

Проверить нам?

.

Как знаете, он часто

Гуляет здесь, по этой галлерее,

Часа четыре кряду.

Королева.

Правда.

Полоний.

Я

Дочь выпущу к нему, а вы и я,

Мы станем за ковром, и разговор

Подслушаем. И если спятил он

Не от любви, то мне отныне впредь

Сидеть не в государственном совете,

А мызу и извощиков держать.

Король.

Попробуем.

(Входит Гамлет, читая книгу.)

Королева.

Взгляните, как он грустно

Идет, бедняжка, с книгою в руках.

Полоний.

Сейчас к нему причалю... Уходите-ж.

(Уходят: Король, Королева и свита.)

Полоний.

Как поживаеть, мой добрый принц Гамлет?

Гамлет.

Хорошо; слава Богу.

Полоний.

Вы знаете меня, государь?

Гамлет.

Превосходно; вы рыбный торговец.

Полоний.

Никак нет, государь.

Гамлет.

Так я желал бы, чтобы вы были таким же честным человеком.

Полоний.

Честным, государь?

Гамлет.

Да, сударь; быть честным человеком, по нынешним временам, значит

быть выщипнутым из двух тысяч.

.

Вот сущая правда, государь.

Гамлет.

И если солнце порождает червей в дохлой собаке, в этой сладостной

для целования падали... У вас есть дочь?

Полоний.

Есть, государь.

Гамлет.

Не пускайте её гулять по солнцу: урожай - благодать, но не в том смысле, как это может касаться вашей дочери... Друг, сообразите это.

Полоний.

Что вы хотите сказать этим? (Про себя). Нет, нет, и вернется к моей дочери. А сначала он не узнал меня, сказал будто я рыбный торговец.

Далеко зашел, далеко зашел! По правде, и я в молодости до крайности страдал от любви; весьма недалеко от этого. Заговорю с ним опять.

(Вслух). Что вы читаете, государь?

Гамлет.

Слова, слова, слова!

Полоний.

В чем же дело, государь?

Гамлет.

Чье дело, с кем?

Полоний.

Гамлет.

Злословие, сударь. Этот мерзавец-сатирик говорит, что у стариков седые бороды; что у них лица в морщинах; что у них из глаз сочится густая амбра или сливный клей, и что они обладают полным отсутствием ума, равно как и слабыми икрами. Хотя я и верю всему этому сильнейшим и полнейшим образом, но считаю безчестным писать об этом; ведь вы сами, сударь, могли бы стать таким же стариком, как я, если-бы сумели пятиться как краб.

Полоний (в сторону).

Хотя это и помешательство, но в нем есть метода. (Громко.) Не угодно ли вам выйти, государь?

Гамлет.

В могилу?

Полоний.

Действительно, это значило бы вполне выйти. (Про себя.) Как порой его ответы полны смысла! Такое счастье часто выпадает на долю сумасшествия, а здравому уму не легко разрешиться так благополучно. Оставлю его и мигом придумаю, как устроить его встречу с моею дочерью. (Вслух.) Досточтимый принц, беру смелость всепокорнейше разстаться с вами.

Гамлет.

Вы ничего не могли бы взять у меня, с чем бы я разстался также охотно, кроме моей жизни, моей жизни.

Полоний.

Счастливо оставаться, государь. (Идет.)

Гамлет.

Ах, эти скучные старые шуты!

Входят: Розенкранц и Гильденштерн.

Полоний.

Вы ищите принца Гамлета? Вот где он!

Розенкранц

Спаси вас Господи!

(Уходит Полоний)

Гильденштерн.

Достопочтенный принц!

Розенкранц.

Мой дражайший принц!

Гамлет.

Превосходнейшие друзья мои! Как поживаешь, Гильденштерн? А,

Розенкранц! Как вы оба поживаете, ребята?

Розенкранц.

Как дюжинные дети земли.

Гильденштерн.

Тем счастливы, что нет избытка счастья:

Мы не верхушка колпака Фортуны.

Гамлет.

До и не подошва её башмаков?

Розенкранц.

Ни то, ни другое, государь.

Гамлет.

Гильденштерн.

Право же, мы её рядовые...

Гамлет.

О, сущая правда!.. Она готова любить всех под ряд... Что нового?

Розенкранц.

Ничего, государь; разве то, что люди становятся честнее.

Гамлет.

Значит, скоро страшный суд. Но ваша новость не верна. Позвольте разспросить вас подробнее: чем вы провинились пред Фортуной, что она отправила вас сюда в тюрьму.

Гильденштерн.

В тюрьму, государь?

Гамлет.

Дания, - тюрьма.

Розенкранц.

Значит, и весь свет тюрьма.

Гамлет.

Превосходная; в ней много келий, коморок и ям. Дания одна из худших.

Розенкранц.

Мы не того мнения, государь.

Гамлет.

Розенкранц.

В таком случае ваше честолюбие представляет ее тюрьмою она слишком тесна для вашего духа.

Гамлет.

О, Боже! меня могли бы заключить в орешную скорлупу, и я считал бы себя королем бесконечного пространства; еслибы только не дурные сны.

Гильденштерн.

А эти сны, конечно, честолюбие; ведь самое существо честолюбца просто тень сна.

Гамлет.

Сам сон только тень.

Розенкранц.

Правда; и я считаю честолюбие столь воздушным и легковесным, что оно только тень тени.

Гамлет.

Значит наши нищие - тела, а наши государи и напыщенные герои - тени нищих. Не пойти ли нам ко двору? честное слово, я не в силах разсуждать.

Розенкранц и Гильденштерн.

Мы к вашим услугам.

Гамлет.

Этого не требуется: я не хочу смешивать вас с остальными моими слугами, потому что, говоря как честный человек, мне ужасно прислуживают.

Но, - по старой дружбе, - что вас подвигло в Эльзинор?

Розенкранц.

Гамлет.

Я нищий, а потому беден даже на благодарность; но я благодарю вас, и право же, дорогие друзья, моя благодарность весьма дорога - стоит полушку.

За вами не посылали? Вы по собственному влечению? Вы приехали по воле?

Ну-же! будьте правдивы со мною; ну-же, ну, да говорите же.

Гильденштерн.

Что мы должны сказать, государь?

Гамлет.

Хоть что-нибудь. Но только к делу. За вами посылали; в ваших взглядах есть что-то в роде признания, но у вашей скромности не хватает силы дать ему цвет. Я знаю, добрые король и королева посылали за вами.

Розенкранц.

С какою целью, государь?

Гамлет.

Это вы должны объяснить мне. Но заклинаю вас правами товарищества, симпатией нашей юности, долгом никогда не прерывавшейся любви нашей, и всем более дорогим, чем бы мог заклясть вас лучший, чем я, оратор, - будьте просты и прямы со мною: посылали за вами или нет?

Розенкранц, Гильденштерну.

Что скажете?

Гамлет, (про себя).

Э! я гляжу на вас в оба. (Вслух.) Если любите меня, не скрывайте.

Гильденштерн.

Гамлет.

Я скажу вам зачем; таким образом моя предупредительность избавит вас от открытия обещанной королю и королеве тайны. Не меняйте перьев. С недавних пор (но отчего не знаю) я лишился всякой веселости, забыл все обычные упражнения; и в самом деле я в таком тяжелом расположении духа, что это чудное здание, земля, мне кажется безплодным мысом; этот великолепнейший полог, небо, - этот смелый навес, - этот величественный свод с резною работой из золотистого огня, - ну, а мне он кажется скоплением гнилых и заразительных паров. Что за создание человек!

Как благороден по уму, как безконечен по способностям! Как выразителен и удивителен по образу и движению! По делам как похож на ангела, по пониманию, - на Бога! краса мира! образец живых тварей! А что же для меня эта квинтъэссенция праха? Мужчины не приводят меня в восторг, и женщины также; хотя, судя по вашей улыбке, - вы хотели сказать это.

Розенкранц.

У меня и в мыслях не было ничего подобного, государь.

Гамлет.

Отчего-ж вы усмехнулись, когда я сказал, что мущины не приводят меня в восторг.

Розенкранц.

Я подумал, государь, что если мужчины не приводят вас в восторг, то какое постное угощение ждет актеров: мы обогнали их по дороге; они направлялись сюда, чтобы предложить вам свои услуги.

Гамлет.

Играющого короля - милости прошу пожаловать; его величество получит от меня подать; странствующий рыцарь найдет дело для рапиры и щита; любовник не станет вздыхать даром; забияка мирно окончит свою роль; шут заставит смеяться тех, у кого щекотка в глотке, и дама объяснит свободно свое намерение: иначе белым стихам придется хромать. Что это за актеры?

Розенкранц.

Те самые, которыми вы часто восхищались, столичные трагики.

Гамлет.

Как же случилось, что они странствуют? Постоянное местожительство было бы полезнее и для их известности, и для их доходов.

Розенкранц.

Кажется, им пришлось уехать вследствие недавняго нововведения.

Гамлет.

Пользуются ли они тем же уважением, как в то время, когда я был в столице? Много-ль у них бывает публики?

.

Говоря правду, - нет.

Гамлет.

Отчего же это? Или они позаржавели?

Розенкранц.

Нет, они относятся к делу попрежнему; но завелось гнездо детей, маленьких коршунят, которые кричат словно на пытке. И за это им хлопают самым жестоким образом. Они теперь в моде и так вопят против обыкновенных (как они их называют) театров, что многие из имеющих право носить шпагу до того испугались гусиных перьев, что почти не смеют ходить в театр.

Гамлет.

Как, они дети? Кто-ж их содержит? что им платят? Или они будут продолжать свои занятия только до тех пор, пока будут певчими? Разве им не придется сказать впоследствии, когда они сами выростут и станут такими же, как все, актерами (а это весьма вероятно, если у них нет лучших средств к существованию), что их писатели принесли им вред, заставив их кричать против их же будущих занятий.

Розенкранц.

Говоря правду, много было шуму с обеих сторон, и публика не считает грехом стравливать их; одно время пиесы не делали сбора, если в них поэты и актеры недоходили до кулачек из-за спорного пункта.

Гамлет.

Неужто?

Гильденштерн.

О, тут порядочно пришлось шевелить мозгами.

Гамлет.

И мальчики победили?

Розенкранц.

Да, государь, и Геркулеса, и его ношу.

Гамлет.

В этом нет ничего удивительного; мой дядя стал датским королем, и те, что при жизни моего отца морщились при встрече с ним, дают теперь, каждый в свою очередь, двадцать, сорок, сотню дукатов за его миниатюрный портрет. В этом есть что-то сверхъестественное, еслибы философия сумела до него добраться.

Гильденштерн.

Вот и актеры.

Гамлет.

Добро пожаловать в Эльзинор, господа. Ваши руки, ну же! Видите ли, мода и церемония - принадлежности приветствия, - позвольте же мне оказать вам вежливость по всем правилам; иначе, мое обращение с актерами, - которое, предупреждаю вас, со стороны покажется любезным, - будет более похоже на учтивость, чем обращение с вами. Добро пожаловать; но мой дядя-отец и тетка-мать ошибаются.

Гильденштерн.

В чем, дорогой принц?

Гамлет.

Я помешан только при норд-норд-весте; когда ветер южный, я отличу кречета от... ручной пилы.

(Входит Полоний).

Полоний.

Желаю вам всего хорошого, господа!

Гамлет.

Слушайте, Гильденштерн, и вы также - на каждое ухо по слушателю; этот большой ребенок еще не вышел из пеленок.

Розенкранц.

Может-быть, он вторично попал в них; говорят же, что старик вдвойне дитя.

Гамлет.

Я предсказываю: - он пришел сказать мне об актерах; заметьте. Ваша правда, сударь; в понедельник утром; действительно, так оно и было.

Полоний.

Государь, я имею сообщить вам новость.

.

И я имею сообщить вам новость. Когда Росций, римский актер...

Полоний.

К нам приехали актеры, государь.

Гамлет.

Подите!...

Полоний.

Честью...

Гамлет.

Итак, -

Приехали актеры на ослах.

Полоний. 

Лучшие актеры в свете для трагедии, комедии, хроники, пасторали, пасторальной комедии, исторической пасторали, исторической трагедии, трагико-комико-исторической пасторали; для пиес с единством места и неограниченных поэм. Для них и Сенека не через-чур печален, и Плавт не через-чур весел. Это единственные исполнители, как правильных, так и свободных драм.

Гамлет.

О, иеффай, судья Израильский! каким сокровищем ты обладал.

Полоний.

Каким-же сокровищем он обладал, государь?

Гамлет.

Как?

Прекрасной дочерью единой,

Полоний (в сторону).

Все о моей дочери.

Гамлет. -

Не правда-ли, старый иеффай?

Полоний.

Если вы зовете меня иеффаем, государь, та у меня есть дочь, которую я люблю отменно.

Гамлет.

Нет, это не следует.

Полоний.

Так что же следует, сударь?

Гамлет.

Ну, -

Бог знал, как жребий пал,

И затем, вы знаете:

Как гадалось, так и сталось. 

Первая строчка духовного канта скажет вам больше... Но вот идут коротатели моего времени.

(Входят: четыре, или пять актеров).

Гамлет.

Добро пожаловать, господа! всех милости прошу. Рад, что вижу тебя здоровым; добро пожаловать, добрые друзья. - О, старый друг! твое лицо возмужало с тех пор, как я видел тебя в последний раз; ты явился в Данию, чтобы показать мне свою бороду? А! молодая дама и госпожа! Клянусь Богородицей, с тех пор, как я видел вас, вы стали ближе к небесам на целый каблук. Дай Бог, чтоб голос ваш не надтреснул с краю, как червонец, которого уж не берут. Добро пожаловать, господа. Мы, как французские сокольничьи, бросимся на первое что попадется. Ну, представьте же нам образчик вашего искусства; что-ж, трогательный монолог.

актер.

Какой монолог, государь?

Гамлет.

Ты раз читал мне монолог, но пиесы никогда не играли, а если и играли, то не больше раза; она, как помнится, не понравилась толпе: для нея она оказалась слишком тонким блюдом. Но, по моему, и по мнению тех, чье сужденье в подобных вещах берет верх над моим, - то была превосходная пиеса: сцены были расположены прекрасно, и написаны и скромно, и умело. Я помню, кто-то заметил, что в стихах не было неприличных выходок, в виде приправы к содержанию, но зато и в выражениях ничего такого что обличало бы в авторе аффектацию; он назвал ее честным произведением, столь-же здоровым, как приятным, и гораздо более милым, чем тонким.

Мне особенно нравился один монолог, именно рассказ Энея Дидоне, и в нем особенно то место, где он говорит об убийстве Приама; если оно живо в вашей памяти, то начните с этой строчки... Позвольте, позвольте...

Жестокий Пирр, как зверь Гирканский... Нет, не так; но начинается Пирром...

Жестокий Пирр, - чье темное оружье,

Черно как цель его, напоминало

Ту ночь, как в роковом коне лежал он,

Теперь свой черный и ужасный облик

Окрасил в более зловещий цвет:

Теперь багров он с головы до ног;

Он весь в крови отцов и матерей,

Сынов и дочерей: она на нем

Сгустела в тесто, и спеклась от жара

Горящих улиц, кои озаряли

Своим жестоким и проклятым светом

Их подлые убийства. Опаленный

И яростью, и пламенем, - и весь

Запекшейся сукровицей покрытый,

Глядит где праотец Приам...

Полоний.

Как перед Богом, отлично прочитано, государь; в должном тоне, с надлежащим выражением.

Первый актер.

Вскоре

Его находит: непосильно бьется

Он с Греками; его старинный меч

Не повинуется, мятежный, приказанью

Его руки: где поднят, там и пал.

Пирр бросился в неравный поединок

С Приамом; в ярости он промахнулся,

Но одряхлевший старец пал от ветра,

От дуновения разящого меча.

Казалось, сам бездушный Иллион

Почувствовал удар, и долу пал

Горящею вершиной; страшным треском

Как будто в плен слух Пярра захватил.

Взгляни! вот меч его, что занесен был

Над млечно-белой головой Приама, -

Стоит, как нарисованный тиран,

Нейтральный между волею и целью

И ничего не делает. - Подобно,

Нередко видим мы, что пред грозою

Тишь в небесах, стоит недвижно туча,

Безгласен смелый ветер, шар земной

Молчит, как смерть: вдруг страшный гром разрежет

Небесный свод; так, после остановки,

Проснувшись, месть влечет на дело Пирра, -

И молоты Циклопов никогда

Не ударяли с меньшим сожаленьем

По латам Марса, что они ковали

Для вечного ношения, - как ныне

Ударил Пирр мечом своим кровавым

Приама-старца.

Прочь, прочь, долой, развратница Фортуна!

Вы, боги все, ее на общем сейме

Лишите власти; в колесе её

Сломайте обод и все спицы; сбросьте

Вниз, ко врагу.

Полоний.

Очень длинно.

Гамлет.

А мы его к цирюльнику, вместе с твоей бородой. - Пожалуста, продолжайте. - Ему бы веселую песенку, или скоромный рассказ, - иначе он заснет, - Продолжайте, переходите к Гекубе.

Первый актер.

Но кто, о кто, при виде

Окутанной царицы...

Гамлет.

Окутанной царицы?

Полоний.

Прекрасно; "окутанной царицы", - прекрасно.

Первый актер.

....как она

Бродила босоногая, грозя

Залить пожар слепящими слезами;

На голове, где был венец недавно,

Какой-то лоскуток; вкруг изнуренных

И тощих бедр, - не царская одежда,

В тревожном страхе... Кто-б ее увидел,

Тот ядом напоенным языком

Фортуну осудил бы за измену.

И если-б сами боги услыхали

Её мгновенный резкий вскрик, при виде

Как, злобно издеваясь, Пирр дробил

На части труп Приама, - о тогда бы

(Иль все земное чуждо для богов)

Горящие глаза небес залились,

Полоний.

Взгляните, разве он не побледнел, и слезы на глазах. Пожалуста, довольно.

Гамлет.

Прекрасно. Вы вскоре прочтете мне остальное. (Полонию). Не распорядитесь-ли вы, чтоб актерам отвели хорошее помещение? Слышите-ли, чтоб с ними хорошо обращались: ведь они миниатюры и краткия летописи нашего времени. Вам лучше заслужить после смерти дурную эпитафию, чем злой от них отзыв при жизни.

.

Государь, я буду обращаться с ними соответственно их заслугам.

Гамлет.

Лучше, чудак человечек! Обращайся с каждым по заслугам, и кто уйдет от порки! Обращайтесь с ними соответственно вашей чести и сану: чем меньше они заслуживают, тем больше достоинства будет в вашей доброте. Ведите их.

Полоний.

Гамлет.

Идите за ним, друзья: завтра мы посмотрим пиесу. (Уходят: Полоний и все актеры кроме первого). Послушай, старый друг, можете ли вы сыграть Убийство Гонзого?

Первый актер.

Да, сударь.

.

Так мы посмотрим ее завтра. А в случае нужды, можете вы выучить двенадцать, или шестнадцать строк, которые я напишу и хочу вставить? Ведь можно?

Первый актер.

Да, государь.

Гамлет 

Прекрасно. - Идите за этим господином, но, глядите, не смейтесь над ним. (Актер уходит; к Гильденштерну и Розенкранцу). Я отпускаю вас до вечера. Очень рад, что вы в Эльзиноре.

Розенкранц.

Добрый принц...

(Уходят: Резенкранц и Гильденштерн).

(Один.)

Ну, и Бог с вами!.. Я теперь один...

Какой я подлый крепостной холоп!...

Не дико ли, что этот вот актер

Мог собственной своей-же мысли

Так душу подчинить, что от её работы

Лицо бледнеет, слезы на глазах,

Растерянность в чертах, надтреснут голос,

По выраженью с замыслом согласны?

И все из ничего! Из-за Гекубы!..

Что для него Гекуба? или он

Что для нея? с чего о ней он плачет?

Такия-ж побужденье и причину,

Как у меня? Он затопил бы сцену

Слезами, и своей ужасной речью

Он истерзал бы слух у всех. Он свел бы

Чиста - заставил бы дрожать; смутил бы

Неведенье.... Он верно ужаснул бы

До самой глубины и слух, и зренье.

А я,

Бездушная и мешкотная дрань,

На оскорбленье; не могу сказать

Ни слова, да!.. и даже за него,

За короля, лишенного так подло

И достоянья, и дражайшей жизни.

Меня мерзавцем, мне башку проломит?

Кто вырвет клок из бороды моей

И мне его швырнет в лицо? Кто за-нос

Меня рванет? Кто ложь вобьет мне в глотку?

Снесу; сомненья нет, что у меня

И печень голубя, и желчи нет,

Чтоб растравить обиду, - иль давно уж

Я откормил бы тушею мерзавца

Развратный негодяй! Коварный,

Безсовестный, распутный, безсердечный!

О, мщенье!

Что за осел я! Впрямь, чего-ж храбрее:

Меня и небеса, и ад торопят, -

Так мне-ль не облегчать словами сердца,

Мне-ль не ругаться, как последней девке,

Как судомойке!

Виновные бывали столь глубоко

Поражены сценическим искусством,

Что тут же сознавались в преступленьи.

Убийство, будь оно без языка,

Я прикажу, чтоб эти вот актеры

Пред дядею сыграли сцену, в роде

Убийства моего отца.

Следить я стану за его глазами,

И только он вздрогнет, - уж я пойму

Что делать. Дух, которого я видел,

Мог быть и дьяволом. И дьявол властен

Принять нам милый образ; да, быть может,

(А над такими демоны всесильны),

Меня прельщает, чтоб сгубить на век,

Мне нужны доказательства прямее:

Я совесть дяди сценой уловлю.