Зимняя сказка.
Действие первое.

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА.

Леонт - король Сицилии.

Мамилий - его сын.

Камилл, Антигон, Клеомен, Дион - его придворные.

Сицилийский дворянин.

Рожеро - богатый сицилианец.

Наставник Мамилия.

Служащие при суде.

Поликсен - король Богемии.

Флоризель - его сын.

Архидам - богемский вельможа.

Моряк.

Тюремщик.

Старый пастух, мнимый отец Пердиты.

Шyт - его сын.

Автолик - бродяга.

Время - являющееся в виде хора.

Гермиона - королева, жена Леонта.

Пердита - дочь Леонта и Гермионы.

Паулина - жена Антигона.

Две дамы, приближенные Гермионы.

Мопса, Дорка - пастушки.

Вельможи, придворные дамы, танцующие сатиры, пастухи, пастушки, стража.

Действие происходит в Сицилии и Богемии.

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ.

СЦЕНА I.

Сицилия. Одна из прихожих дворца Леонта.

Входят Камилл и Архидам.

Архидам. Если вам, Камилл, придется когда-нибудь посетить Богемию, по какому бы-то ни было случаю, схожему с тем, который приводит сюда меня, вы увидите, как велика разница между нашею Богемиею и вашею Сицилиею.

Камилл. Я думаю, что будущим летом король Сицилии отдаст Богемии тот визит, на который, приехав сюда, ваш повелитель имеет полное право рассчитывать.

Архидам. Если мы не можем блеснуть роскошью нашего приема, то постараемся, по крайней мере, быть радушными, потому что...

Камилл. Прошу вас...

Архидам. Нет, нет, правда - и я говорю вам это с полною откровенностью и знанием дела - мы не можем блеснуть тем же великолепием... и такою же... я не знаю, как бы это выразить? Мы поднесем вам усыпляющие напитки, чтобы вы не чувствовали, оставаясь вполне бодрыми, не могли различить недостатков приема; и, если вы не похвалите нас, то, по крайней мере, не будете бранить.

. Вы отплачиваете слишком дорогою ценою за то, что подносится вам от всего сердца.

Архидам. Поверьте мне, я говорю по личному убеждению, и только то, что подсказывает мне моя честь.

Камилл. Король Сицилии никогда не сможет выразить всей своей дружбы к королю Богемии с излишком. С детства взростали они вместе, и их взаимность пустила такие глубокие корни, что от них должны пойти отпрыски. С тех пор как годы возмужалости и королевские обязанности разлучили их, дружба их постоянно проявлялась подарками, письмами, рядом посольств; будучи разлучены, они, казалось, остаются все-таки вместе и как бы пожимают друг другу руку через пропасть, и обнимаются от крайних стран, враждебных один другому, ветров. Да сохранит Господь их дружбу.

Архидам. Мне кажется, что никакой злобе мира не изменить ея. Какое прелестное дитя ваш принц Мамилий! Ваш подростающий властитель обещает так много, как только можно себе представить.

Камилл. Совершенно разделяю ваши надежды: принц прелестное дитя; в нем есть способность молодить устаревшие сердца подданных; те, что ходили на костылях в день его рождения, желают жить для того, чтобы видеть его возмужалость.

Архидам. A разве, без этой надежды, были бы они не прочь умереть?

Камилл. Без сомнения, если бы не было других причин, привязывающих их к жизни.

Архидам. Не будь y короля сына, эти костыльники желали бы жить до рождения таковаго.

(Уходят.)

СЦЕНА II.

Роскошный зал во дворце.

Входят Леонт, Поликсен,Гермиона/Мамилий и придварные.

.

Уж девять раз начальный рог луны

Пастух мог видеть в небе с той поры,

Как я покинул трон, и столько ж дней

Пройдет - но не успею я вполне

Всю благодарность выразить мою

За ваш прием; и как одна из цифр

Растет в значеньи, изменяя место,

Пускай мое последнее "спасибо"

Займет такое место вслед другим.

Леонт.

Оставь благодарить, еще успеешь.

Поликсен.

Но это будет завтра. Страшно мне

Подумать, что, в отсутствие мое,

Какое-либо зло в дому случилось.

Боюсь, чтоб ветер там не налетел

И чтоб мое предчувствие не лгало.

Затем, по правде, вас я утомил.

Леонт.

На столько крепок я, чтоб не заметить

Усталости.

.

A все мне в путь пора!

Леонт.

Побудь еще неделю.

Поликсен.

Нет, на завтра!

Леонт.

Ну, полнедели, a затем ступай.

Поликсен.

Прошу тебя - не принуждай меня.

Нет в мире голоса, чтоб мог влиять,

Как твой, мне на сердце, и я б остался,

Когда бы в том была нужда какая:

Мои дела зовут меня домой.

Не пользуйся любовью, как бичем:

Гостить мне здесь еще - тебе быть в тягость

И в беспокойство; чтоб от них избавить,

Мой друг и брат, я говорю: прощай!

Леонт.

A королева? что ж она молчит?

Проси его!

Гермиона.

Я думала молчать,

Ты слишком холоден с ним в настояньях.

Скажи ему, что знаем несомненно,

Что все в Богемии спокойно; этим

Ты из упорства выведешь его.

Леонт.

Так, Гермиона.

Гермиона.

Если б он сказал,

Что сына хочет видеть - было б хуже.

Пусть только скажет это, и тогда

Держать его не будем; я и дамы

Его веретенами прочь погоним.

(Поликсену.)

Я в сделку с королем вступлю. Неделю

Пусть он останется; я обещаю,

Что если к ним Леонта отпущу

В Богемию, дам право удержать

Его на целый месяц дальше срока,

Хотя люблю Леонта, не теряя

Мгновенья, нужного чтоб маятник скользнул;

Которые верны своим мужьям!

Останетесь ли?

Поликсен.

Нет.

Гермиона.

Останьтесь, - да?

Поликсен.

Я, право, не могу.

Гермиона.

Здесь слово "право",

Как клятва, слишком слабо, чтоб унять

Мою настойчивость. Когда бы вы клялись

Так сильно, чтобы звезды сдвинуть с места,

Я все-таки скажу: вы не уйдете;

Что "право" не уйдете вы; что "право",

Когда его промолвит королева,

Не меньше значит, чем когда король

Его промолвит. Нет решите сами:

За друга или пленника считать вас?

За пленника - тогда за содержанье

Не нужно будет. Поскорей ответьте:

Вы пленник или гость y нас? Вам "право"

Нельзя не согласиться быть y нас

Тем или этим.

Поликсен.

Если так - я гость!

Быть пленником, без мысли об обиде -

Нельзя, a мне обидеть вас трудней,

Чем вам обиде той назначить кару.

Гермиона.

Вот это хорошо. И я вам буду

Не мрачною тюремщицей - хозяйкой

Приветливой; ну расскажите мне

Хоть что-нибудь о тех годах, когда

Леонт и вы, вы юношами были,

Должно быть, резвыми, шалили много?

Поликсен.

Отвечу я прелестной королеве,

Что мы стремились в жизнь, не озираясь,

"завтра" и "сегодня" были

Похожи друг на дружку и что юность

Казалась вечною.

Гермиона.

A мой супруг,

Конечно, был резвейшим из обоих?

Поликсен.

Мы были, как барашки - близнецы,

Что в блеске солнца, будто в шутку, бьются.

В невинности наивной я и он

Считали невозможным зло в других,

Как и в себе. И если б нам пришлось

Такую жизнь продлить и наша кровь

Не подсказала нам других стремлений,

Могли бы мы на небеса предстать

В числе "невинных", если б не зачесть

Греха - наследья праотца людскаго.

Гермиона.

Но этим вы даете мне понять,

Что позже наверстали?

.

Королева!

Конечно, искушенья наступили

С годами, только потому что та,

Что мне теперь жена - была дитятей,

Когда мой ус едва лишь пробивался,

A ваши прелести не ослепили

Очей Леонтовых.

Гермиона.

О, ради Бога!

Не делайте дальнейших заключений,

А то меня и королеву вашу,

Представите вы демонами злыми,

Причинами падений. Мы простим

Ваш грех, загладим свой, но докажите,

Что вы впервые с нами согрешили,

Грешите с нами, a ни с кем другим,

Как только с нами.

Леонт.

Что ж, согласен он?

Гермиона.

Леонт.

Мне он отказал!

Ты Гермиона дорогая, право,

Не говорила лучше никогда.

Гермиона.

Как никогда?

Леонт.

Раз, только раз один.

Гермиона.

Сегодня был второй, когда же первый,

Скажи? Меня как птичку, похвалами

Вскорми. Похвальное деянье, если

Его не ценят, гибнет; вместе с ним

И тысячи других хороших гибнут,

Не проявляясь. Похвала - награда!

Ты сладким поцелуем подгоняешь

Меня на сотни миль, a шпорой только

На несколько шагов. Однако - к цели.

Последнее хорошее деянье

Мое - что короля остановила.

A - первое? Второму старший брат

Из ваших слов. Скажите же скорее,

Сгораю нетерпением узнать.

Леонт.

В те дни, когда в три месяца тяжелых,

Тобой измучен, наконец, успел я

Тебя принудить руку мне открыть,

И сжал ее в своей руке, и ты

Проговорила мне: "твоя навеки".

Гермиона.

Ты прав, то было славное деянье!

Итак, я дважды складно говорила.

Речь первая - дала мне короля

Навеки, речь вторая - друга, только

На краткий срок.

(Протягивает Поликсену руку.)

Леонт (в сторону).

Не в меру горячо!

Так близким в дружбе быть - кровь примешать!

В груди моей щемит, и сердце бьется

Невесело. Прием его по виду,

Хорошим кажется и откровенным,

И им к лицу - я это признаю.

Но это рук пожатье, этот трепет

Ласкающихся пальцев, и улыбки,

Как перед зеркалом, друг перед другом,

И вздохи, как y раненой козули,

Мне не по сердцу и не по уму.

Мамилий! ты мне сын?

Мамилий.

Да, сын!

Леонт.

Так, так!

Мой петушок-цыпленок. Нос твой грязен;

На мой походит, говорят. Идем!

Прибраться надо, мытым надо быть,

Не только мытым - чистым. Бык, корова,

Теленок, всем им надо прибираться.

(Смотрит на Гермиону и Поликсена.)

A все они друг дружке руку жмут...

Ну, мой теленочек, пойдем. Ты мой

Мамилий.

Да, если хочешь, так.

Леонт.

Нет шкуры y тебя, нет украшений

На голове, чтоб быть совсем похожим

На батюшку. A все же говорят,

Что схожи мы, так как яйцо с яйцом;

То бабы говорят, чтобы болтать!

Но, будь оне фальшивы, как кусок

Материи дурной, в окраске черной,

Как ветер, как вода, как цифры кости

Игральной, в шулерских руках - a все же -

Ты схож со мной! Приди ко мне, мой мальчик,

Глянь оком голубым в меня, мой милый!

Кость от костей моих! нет, невозможно,

Чтоб мать могла твоя... могла бы вправду...

О страсть! ты в сердце будто нож стремишься,

Возможным делаешь, что невозможно,

Братаешься с виденьем сна, с обманом...

(Как может это быть?) с тем, что ничто?

Объединяем то, что есть по правде,

С тем, что обман, видение, пустое...

Объединяем больше, чем хотим!

И вот, я чувствую, как отравляешь

Ты мысль мою и убиваешь мозг.

Поликсен.

Что думает Сицилия?

Гермиона.

Разстроен,

Как будто бы король?

Поликсен.

Скажи, Леонт,

Что сделалось с тобою, брат любезный?

О чем ты думаешь?

Гермиона.

Глядишь, как будто

Тебя далеко мысль твоя уносит?

Здоров ли ты?

Леонт.

Я? ничего! здоров! (В сторону.)

Другим свое безумие и нежность,

Нас делая игрушкой бессердечных!

На мальчика взглянув, я вспоминаю

(Уж двадцать три тому минуло года):

В зеленой бархатной ходил я куртке,

Коленки были голы, мой кинжал

Чтоб своему владельцу не вредил он,

Что часто с украшеньями бывает,

Был тщательно обвязан. Как похож

Я был тогда на этого малютку!

(Сыну.) Скажи, дружок, поддашься ль ты обману?

Мамилий.

Нет. Я драться буду!

Леонт.

Драться? ну, желаю

Тебе я счастья! Брат, скажи, твой сын

Тобой любим не менее, чем нами

Мамилий?

Поликсен.

Да, когда бываю дома,

То верный друг, то враг непримиримый,

Мой льстец, мой воин, мой советник важный;

Короче, он мне все! он сокращает

Июльский длинный день в декабрьский краткий,

И вереницей всяческих забав

Ребяческих, мне разжижает мысли,

Готовые свернуть во мне всю кровь.

Леонт.

Совсем, как мой здесь y меня; теперь

Идем мы с ним вдвоем и оставляем

Тебя, король, твоим занятьям важным.

Ты, Гермиона, докажи приемом

Насколько любишь моего ты брата;

Что дорого y нас - дай за ничто.

Вслед за тобой и сыном он мне ближе

Всех, всех других.

Гермиона.

A ежели искать

Нас будешь, мы в саду к твоим услугам;

Там будем ждать вас.

Леонт.

Уж я найду вас, если только вы

Под небом будете. (в сторону.)

Забросил я

Крючок с наживкой. Им он незаметен...

Ну, клюй же, на, бери...

(Следит за Поликсеном и Гермионой.)

О, как она

К нему свой рот протягивает клювом,

Кокетством женщины вооружаясь

На глупость мужа!

(Уходят Поликсен, Гермиона и свита.)

Вот они исчезли!

Безпомощно, во весь мой лоб рогат!

Ступай, сынок, играть, ведь, мать играет,

И я играю, но презлую роль,

Ведущую ко гробу. Свист, смешки

Послужат звоном колокольным мне

В час похорон! Иди, дитя, играй.

Когда не ошибаюсь, вечно были

Что обнимая в эту, вот, минуту

Свою жену, совсем не склонны мыслить,

Что дверь была открыта до него

Улыбочкой снабженному соседу.

Да, в этом утешенье, что другие

Такие же находят двери дома

Открытые, как я, и против воли.

Когда б все те мужья, которым жены

Неверны, предались своей печали,

Десятая повесилась бы часть

Мужей несчастных. Доктор тут бессилен.

Тут сводничает некая планета

Неотразимая, когда засветит

На север или юг, восток иль запад.

Отсюда - вывод: женщины не спрятать;

Она врага и выпустит и впустит,

И тысячи мужей страдают тем же.

Мы так и будем знать. Ну, что, Мамилий?

Мамилий.

Леонт.

Что ж? Это утешенье. Эй! Камилл!

Камилл.

Что нужно королю?

Леонт.

Ступай, Мамилий,

Играй, мой умница!

(Мамилий уходит.)

Камилл, ты слышал:

Король гостить здесь остается?

Камилл.

Слышал.

A как вам много стоило труда,

На якоре его здесь удержать:

Бросали якорь вы - он все срывался.

Леонт.

A ты заметил?

Камилл.

Не сдавался он

На ваши просьбы; на дела свои

Настойчиво ссылался.

Леонт.

Ты заметил?

Так, значит, я заметил не один,

Заметили еще другие, шепчут,

Что я, король, уже... должно быть, зло

Довольно сильно, если я последним

Его заметил. Разскажи, Камилл,

Как это сделалось, что он остался?

Камилл.

Поддался просьбе доброй королевы.

Леонт.

Да, королевы, так, но доброй - это

Должно б так быть - оно и да, и нет.

A ты скажи, Камилл: к соображенью

Такому ты один пришел? быть может,

Другие тоже? Губчатый ум твой

В себя вбирает все соображенья

Не так, как прочие. Скажи ты мне:

Те, что глупей, сообразили тоже?

Толпа слепа для этаких вещей.

Камилл.

Для этаких вещей? Я смею думать

Леонт.

Что ясно?

Камилл.

То, что остается он.

Леонт.

Так, но зачем?

Камилл.

Чтобы исполнить просьбы

Как вашу, так и просьбу королевы.

Леонт.

Да, просьбу королевы чтоб исполнить.

Достаточно тебе, Камилл, вверял я

Все побужденья сердца, тайны мысли;

Ты, как отец духовный, облегчал

Мне грудь; но я тобой обманут

И в честности твоей ошибся я.

Камилл.

О! сохрани Господь!...

Леонт.

Меня от веры

В тебя, Камилл! Нет, ты совсем не честен.

A если ты и честен - то труслив,

И честности твоей мешаешь сам;

Поверенный всех тайн моих, но слабый

Забывчивый, иль, попросту, глупец,

Смотрящий, как проигрывают ставки

За ставками, и видящий в игре

Не разоренье - шутку!

Камилл.

Мой король!

Когда б я был труслив, иль нерадив,

Иль просто глуп, то нет таких людей,

В которых эти качества порою

Не сказывались в жизни. Но допустим,

Что это так: что если нерадив

Я был сознательно - так это было

По глупости моей; когда глупцом

Казался, то по невниманью только

К последствиям; являлся трусом я,

Когда исход казался мне неясен -

Подобный страх доступен даже мудрым.

Все это слабости. Но не изъята

Яснее говорить! Мою вину

Лицом ко мне поставьте: если я

Виновен - то сознаюсь!

Леонт.

Ты видал ли

(Не видеть ты не мог, когда твой глаз

Не слеп), слыхал ли ты (не слышать трудно,

Когда кричат), ты думал ли когда

(A можно ли не думать, мозг имея)

Что королева неверна? A если

Ты в том уверен (был бы стыд и срам

Свой ум, глаза и уши отрицать),

Так ты скажи мне прямо: королева

Простая... как бы мне её назвать...

Ту, что себя до свадьбы отдает?

Скажи, что да - и докажи, что скажешь.

Камилл.

Клянусь душой моей, я б не хотел

Стоять и слушать, как теперь случилось

Такое поношенье королеве -

Не говорили вы подобной речи,

Чтоб вам так мало шла, как эта речь!

Еще раз повторить, что вы сказали -

Грешней, чем сделать то, в чем усомнились.

Леонт.

Шептаться, разве, ничего не значит?

Щекой к щеке и носом к носу быть,

И целовать хотя бы незаметно,

И прерывать нежданным вздохом смех

(Вернейший знак обмана), на конях

Бить стременем о стремя, по углам

Скрываться и желать, чтобы скорей

Часы мгновенья шли и полдень в полночь

Скорее обращался, чтоб ослепли

Все, все глаза, чтоб им одним глядеть

И для греха сходиться! Это ль вздор?

Тогда весь мир подлунный вздор, и небо

Такой же вздор! Богемия и та

Ничто, ничто - жена, и все ничто,

Все вздор!

.

Владыка мой и мой король!

Скорее излечитесь от безумья:

Оно опасно.

Леонт.

Да! но и правдиво!

Камилл.

Нет, государь.

Леонт.

Ты лжешь! все это правда!

Ты лжешь, и ненавижу я тебя,

И называю дураком безмозглым

Или притворщиком, который смотрит

Равно бесстрастно на добро и зло

И любит их равно! Будь кровь жены

На столько же, как жизнь ея, скверна,

Она не прожила бы даже срока

Движения песка в часах песочных.

Камилл.

Кто ж совратил ее?

Леонт.

Никто, как он

Богемец: y него она висит

Имел слуг верных, не таких, как ты,

Что только выгодам своим послушны,

Давно б они сумели прекратить

Его деянье. Ты, клеврет его,

Мной поднятый из тьмы, ты, что умеешь

Глядеть с такою ясностью, как смотрят

Земля на небо и на землю небо -

Ты ранее других заметить мог бы,

Как оскорблен я, и ты должен был

Отраву подмешать ему в питье,

Его навеки усыпить и этим

Мне, королю, здоровье возвратить.

Камилл.

Да, государь! я мог бы сделать это,

И не мгновенным ядом, но тихонько,

Таким, чтобы на яд похожим не был!

Но не могу увериться я в том,

Что эта грязь коснулась королевы;

Так девственна она в своем величьи!

Леонт.

А! если так, сгнивай

В твоем сомненьи. Думаешь ли ты,

Что я так глуп, чтоб сам себя замучить?

Чтоб ложе брачное мое позорить,

То ложе, на котором мне спалось

Так сладко, на котором вдруг взросли

Шипы, крапива, оводов уколы?

Что я так глуп - на сына моего

Набросить тень, на сына дорогаго

Набросить без действительной причины,

Без доказательств? Ну, скажи ты сам:

Способен ли разумный человек

К такой нелепости?

Камилл.

Я должен верить!

И с королем Богемии покончу,

Но, под условьем, чтобы вслед за смертью

Его, вы вашу милость королеве

Вернули всю, хотя бы ради сына,

В других странах, нам дружных королевствах.

Леонт.

Что ты советуешь - решил я сам:

Честь королевы не хочу порочить.

Камилл.

Ступайте ж, государь! спокойны будьте,

На пиршествах веселым оставайтесь.

Я Поликсену подношу питье -

И если то питье здорово будет,

То не считайте вы меня слугой.

Леонт.

Ступай, исполни! Сделаешь - тогда

Пол-сердца моего тебе даю

Не сделаешь - твое я раздвою.

Камилл.

Я сделаю.

Леонт.

A я, как ты сказал,

Веселым буду.

(Уходят.)

Камилл.

Горе - королеве!

Убийцей быть хорошего монарха?

Причина этому всего одна:

Властителю слепое послушанье -

Властителю, который сам с собой

В борьбе бессмысленной, желает, чтобы

И все другие мыслили, как он!

Исполнив это, сослужу я службу.

Но если б тысячи людей сумели

Достигнуть счастья своего убийством

Князей, помазанных на царство - все же

Я б этого не сделал. Камень, бронза,

Пергаменты примеров не хранят

Убийств таких, и злобствующий изверг

Его не совершит - и потому-то

Я двор покинуть должен. Все равно:

Убью, иль нет, себе сломаю шею.

Звезда счастливая, свети мне! Вот

Идет и жертва!

Входит Поликсен.

.

Странно это очень,

Но, кажется, ко мне охолодели;

Не говорят... привет, Камилл!

Камилл.

Поклон

Властителю и господину!

Поликсен.

Есть ли

Что нового y вас?

Камилл.

Как будто мало.

Поликсен.

Король ваш смотрит так, как будто он

Пол-царства потерял, страну такую,

Что, как себя, любил. Его я встретил,

И встретил так, как и всегда, поклоном;

Он в сторону взглянул и улыбнулся

Презрительно, и быстро прочь пошел,

A я остался неподвижный думать

Камилл.

Я, государь, угадывать не смею.

Поликсен.

Как? ты не смеешь? знаешь и не смеешь

Мне рассказать? Однако если знаешь

Ты что-нибудь - то знаешь также то,

Что сам себе не скажешь: знать не смею!

По твоему лицу я вижу - ты

Смущен не менее меня. Я должен

Причину этих изменений знать.

Камилл.

Царит тут некая болезнь средь нас,

Которую я вам назвать не смею;

Скажу лишь только, что она от вас,

Здорового, пришла.

Поликсен.

Как от меня?

Не придавай мне взгляда василиска:

На много тысяч я людей смотрел,

Не умирали. Ты - дворянской крови!

Учен и многоопытен, и это

Не меньше человека украшает,

Чем слава имени достойных предков.

Когда проведал что о мне - скажи,

Не укрывай в неведеньи, в незнаньи.

Камилл.

Мне говорить нельзя.

Поликсен.

Какой-то недуг

Вдруг от здорового пришел! здоровый,

Но заражающий другого - я!

Камилл! ты должен мне сказать, что знаешь;

Я заклинаю именем всего,

Что честно, я прошу тебя о честном!

Скажи: что на меня воздвиглось втайне?

В чем дело? близко ль, далеко ли горе?

И как его избегнуть, если можно,

Камилл.

Извольте, если так. Во имя чести,

И человеку честному, как вы.

Послушайте совета моего,

Исполните его скорей, чем я

Его скажу вам, или оба мы, -

И вы, и я, погибли безвозвратно.

Поликсен.

Ну, дальше, дальше!

Камилл.

Я на то назначен,

Чтоб вас убить!

Поликсен.

Кем?

Камилл.

Королем...

Поликсен.

За что?

Камилл.

Он думает... нет, он клянется, - точно

Что вы - в связи преступной с королевой.

Поликсен.

Пусть обратится кровь моя в отраву,

Коль это так! пусть имя Поликсена

Сольется с именем того, кто продал

Найлучшего из смертных, пусть оно

Гнилой заразой отдает и гонит

Прочь от меня людей с чутьем тупейшим;

Пусть все его клянут и ненавидят,

Камилл.

Хоть поклянетесь вы звездами неба,

Что это ложь - скорее океану

Вы возбраните морю покоряться

Разрушите заклятьем иль советом

То, что построил он воображеньем,

Чему поверил сам и что до смерти

Его в нем будет жить.

.

Но как могло

Все это сделаться?

Камилл.

Не знаю. Знаю,

Не спрашивать. Моей доверив чести

(А честь вот в этом теле, я его

Залогом вам даю) бегите ночью;

Я тайно ваших слуг оповещу,

Из города различными путями

Спровадить. Сам я буду ваш отныне,

На вашей службе счастья поищу,

Которое утратил здесь, открывши

Клянусь я предками моими: правду

Я вам сказал. И если б вы хотели

Ждать доказательства - я ждать не смею,

A ваша жизнь настолько ж непрочна,

Устами короля!

Поликсен.

Тебе я верю.

В его лице прочел его я сердце.

Ближайшим человеком. Мой корабль

Уже два дня готов, и свита жаждет

Отплытия. Король Леонт ревнует

Чистейшее созданье! Чем оно

Сильнее быть должна, и так как он

Считает, что обманут старым другом,

То месть его должна быть соразмерна

Обиде. И меня объемлет страх.

Спокойствие прекрасной королеве,

Невинной жертве подозрений злых!

Идем, Камилл! ты будешь мне отцом,

Коль выведешь живым. Бежим скорее.

.

Ключи ворот во власти y меня,

И если, государь, согласны вы,

Бежим тотчас, не медля ни минуты.

(Уходят.)