Король Ричард Второй.
Действие первое.

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ.

СЦЕНА I.

Лондон. Дворец короля Ричарда.

Входят король, Ричард,Джон Гант, разные знатные лица и придворные.

Король Ричард.

Джон Гант, почтенный старый Ланкастер!

Согласно долгу и присяге ленной,

Скажи, тобою вызван ли сюда

Твой сын, отважный Генри Гирфорд, чтобы

Здесь подтвердить всю тяжесть обвинений,

Взведенных им на герцога Моубрэя

Норфолькскаго? Их выслушать нам было

Доныне недосуг.

Джон Гант.

Да, повелитель,

Он здесь.

Король Ричард.

Скажи, расспрашивал ли ты:

Быть может, только по старинной злобе

Он обвиняет герцога, иль вправду

Как верный подданный, донесть об этом?

Джон Гант.

Насколько мог узнать я, он находит,

Что вашему величеству грозит

Опасность; он доносит не по злобе.

Король Ричард.

Позвать сюда обоих! Пусть пред нами,

Лицом к лицу, нахмурясь друг на друга,

Свободно мысли выскажут свои

И обвиняемый и обвинитель. Оба

Они горды, упрямы, в гневе глухи,

Как море, и поспешны, как огонь.

Входят Болингброк и Моубрэй.

Болингброк.

Да здравствует на много лет счастливых

Мой сюзерен, любимый мой король!

Моубрэй.

Пусть каждый день усугубляет счастье,

Пусть небеса, завидуя земле,

Безсмертьем светлым твой венец украсят!

.

Благодарю обоих; но, конечно,

Один из вас нам только льстит, как видно

Из дела, вас приведшего сюда:

Друг друга, ведь, вините вы в измене.

Кузен наш Гирфорд, что нам скажешь ты

Про герцога Норфолькскаго?

Болингброк.

Во-первых,

Я небеса в свидетели зову,

Что лишь как верный подданный, влекомый

Желанием сердечным охранить

Жизнь короля священную, и чуждый

Иных причин, - какой либо вражды, -

Пред королем предстал я с обвиненьем.

Затем, Томас Моубрэй, я обращаюсь

К тебе: запомни, что я говорю;

Здесь, на земле, я отвечаю телом

За это, а на небесах - душой.

Изменник ты и негодяй презренный,

Душою же своей - чрезмерно низкий,

Чтоб ты в живых достоин был остаться!

Чтоб подтвердить, что ты изменник, - снова

Тебе вбиваю в глотку это слово,

И, лишь король позволил бы, - мой меч

Докажет, что моя правдива речь!

Моубрэй.

По хладнокровью моему о чувствах

Моих прошу я не судить; ведь здесь

Не женский спор, крикливо-безтолковый,

Борьба двух раздраженных языков:

Решаться так не может наша распря;

Кровь горяча, но здесь остыть должна.

Конечно, не могу я похвалиться

Таким терпеньем, чтоб смолчать совсем,

Но к королю глубокое почтенье

Меня стесняет дать словам свободу,

Пустить их и пришпорить, чтоб вдвойне

Они врагу обратно вбили в глотку

Хоть он и родствен королю по крови,

Оставив это в стороне, - его

Я презираю, на него плюю,

За то, что трус он, клеветник безчестный.

Чтоб это доказать, я предоставлю

Ему все преимущества в бою

И биться с ним готов везде, хотя бы

Пришлось пешком идти мне до вершин

Обледенелых Альпов, иль в пустыню,

Где не была британская нога.

Теперь же лишь скажу в свою защиту, -

И клятву дам, - что он бесстыдно лжет.

Болингброк.

Дрожащий бледный трус! Тебе перчатку

Бросаю я, пред всеми отрекаясь

На этот раз от кровного родства,

Которым с нашим королем я связан;

Оно тебе внушает не почтенье,

А только страх. И если грешный ужас

Чтоб мой залог принять, то наклонись

И подними! С тобою я расправлюсь,

По всем законам рыцарства, за все,

В чем обличил тебя, и все, что впредь

Ты худшего измыслишь.

Моубрэй.

Поднимаю

Перчатку эту и клянусь мечом,

Мне возложившим рыцарство на плечи,

Что дам тебе лихой ответ, согласно

Всем правилам и рыцарским законам,

Сев на коня, пусть не сойду живой,

Коль я изменник и кривлю душой.

Король Ричард.

В чем именно, - скажи, кузен, точнее, -

Ты обвиняешь герцога? Вина

Должна быть тяжела, чтоб мы помыслить

Могли о нем недоброе.

Болингброк.

Скажу

Во-первых, что он взял сто тысяч ноблей,

Чтоб уплатить солдатам короля,

И их растратил на разврат бесстыдный,

Как лживый плут и мерзостный изменник.

Скажу еще, и докажу оружьем,

Здесь и везде, хоть в самых дальних дебрях,

Куда лишь взор британца проникал, -

Что всех измен, за восемнадцать лет,

Затеянных у нас в стране, источник

И голова - все он, Моубрэй коварный.

Затем скажу и буду утверждать,

Пока ценой его зловредной жизни

Я не исправлю сделанных им зол,

Что Глостерского герцога убийство

Подстроил он, коварно сговорившись

С врагами легковерными его,

Как подлый трус, - и вот в потоках крови

Погибла неповинная душа.

Та кровь, как жертва Авеля, взывает

Ко мне о правой и суровой мести;

И я поклялся честью родовой,

Что отомщу, иль не уйду живой!

Король Ричард.

Высок полет его решений смелых!

Томас Норфолькский, что на это скажешь?

Моубрэй.

Пусть государь мой отвратит лицо,

Ушам своим прикажет быть глухими,

Пока я буду говорить об этом

Позоре крови королевской, гнусном

Мерзавце, ненавистном честным людям

И самому Создателю.

Король Ричард.

Моубрэй!

Глаза и уши наши беспристрастны;

Он сын лишь брата моего отца,

Но будь он сам мой брат, наследник даже, -

Такая близость и родство по крови

И не могли б поколебать нисколько

Правдивый суд прямой души моей.

Он, как и ты, - наш подданный; свободно

Все говорить ты можешь.

Моубрэй.

Если так, -

Знай, Болингброк, как ты ни низок сердцем:

Гортанью лживой ложь извергнул ты.

Три четверти полученной мной суммы

Я честно уплатил в Калэ солдатам;

Остаток - взял себе по уговору,

Затем, что был передо мной в долгу

Мой государь по тем расходам крупным,

Которые я нес в мою поездку

Во Францию, за нашей королевой.

На, проглоти же эту ложь! Затем,

Что Глостера касается, то вовсе

Его не убивал я; в этом деле

Я пренебрег лишь, к своему стыду,

Отец почтенный моего врага,

Лорд Ланкастер, я точно был виновен

И против жизни вашей замышлял;

То был мой грех: скорбя о нем душевно,

Перед моим последним причащеньем

Я каялся усердно, вас просил

Простить меня и был прощен, надеюсь.

Все остальные обвиненья - ложь,

Источник коей - злоба негодяя,

Предателя и гнусного мерзавца, -

И я сумею ей противостать.

Взамен его перчатки, я швыряю

Свою к ногам зазнавшагося труса,

Чтоб доказать ценою лучшей крови,

Какая в нем найдется, что я честен.

И чтоб покончить с этим, умоляю

Вас, государь, назначить поскорей

День поединка нашего.

Король Ричард.

И Гирфорд, оба дышете вы злобой;

Послушайтесь меня: пусть изольется

Свирепый гнев ваш без пролитья крови.

Хоть мы не врач, но вам леченье это

Предпишем: если язва глубока,

То и надрез глубок чрезмерно будет.

Врачи нам говорят, что этот месяц

Кровопусканью не благоприятен;

Простите же друг другу, помиритесь.

Добрейший дядя, помогите мне

Окончить спор их с самого почина:

Я успокою герцога, вы - сына.

Гант.

В мои лета, конечно, мне прилично

Быть миротворцем. Сын мой, поскорей

Брось герцога перчатку.

Король Ричард.

Брось, Моубрэй,

Залог кузена.

Гант.

Что же, Гарри, что же?

Король Ричард.

Брось, Норфольк, брось, прошу: не будь упрям

Без всякой пользы.

Моубрэй.

Я бросаюсь сам,

Великий государь, к твоим ногам!

Отнять ты можешь жизнь мою, - нет спора;

Не требуй только моего позора!

Я за тебя обязан жизнь сложить,

Но после смерти имя будет жить,

И помрачать его красу и славу,

О государь, не можешь ты по праву.

Я здесь унижен, тяжко оскорблен,

До глубины души своей пронзен

Доноса ядом, весь покрыт я срамом, -

Для этих ран единственным бальзамом

Послужит кровь из сердца груди той,

Что породила этот яд.

Король Ричард.

Моубрэй: смирять должны мы наши страсти;

Отдай залог, покорствуй нашей власти:

Львы укрощают леопардов *).

*) Леопард был в гербе Норфольков, а лев - в королевском гербе.

Моубрэй.

Да,

Но пятен их не смоют никогда.

Возьми себе мой стыд, - и по приказу

Тогда перчатку возвращу я сразу.

Возлюбленный король и властелин!

Всей жизни нашей лучший дар - один:

Честь наша; человек, её лишенный,

Подобен жалкой глине позлащенной

Или куску раскрашенной земли.

Нам дан брильянт, чтоб мы его блюли

За десятью замками: твердый, верный,

Отважный дух в груди нелицемерной.

Честь - жизнь моя: оне срослись в одно,

И честь утратить - для меня равно

Утрате жизни. Добрый повелитель!

В бою с врагом! Я жил, ее храня;

Смерть за нее - отрада для меня.

Король Ричард.

Кузен, начни: расстанься ты с залогом.

Болингброк.

Чтоб грех такой свершил я перед Богом!

Чтоб в страхе хвост поджал в глазах отца!

Чтоб струсил я на вызов подлеца,

Набравшагося храбрости! Когда бы

Язык мой вздумал дать ответ столь слабый,

Столь низкий, рабский вымолвить отказ

От слов моих, - тогда я сам сейчас

Зубами бы отгрыз язык лукавый

И он с плевком бы полетел, кровавый,

В лицо Моубрэя, где живет позор!

(Гант уходит).

Король Ричард.

Как видно, мы не в силах этот спор

Уладить. Впрочем, не для просьб покорных, -

Готовьтесь же за все ответить жизнью

И в Ковентри, в день Ламберта, прибудьте.

Мечи и копья ваши там решат

Раздор, взрощенный ненавистью вашей.

Вас помирить не удалось нам; пусть же

Сочтется правым тот, кто победит.

Лорд маршал, позаботьтесь, чтоб герольды

Ко дню, сейчас назначенному мной,

Устроили домашний этот бой.

(Уходят).

СЦЕНА II.

Дворец герцога Ланкастерскаго.

Входят Джон Гант и герцогиня глостерская.

Гант.

Увы, во мне связь кровная с Вудстоком

Сильнее возбуждает жажду мести

Его убийцам, чем все ваши вопли.

Но так как суд и месть - в руках того,

Кто сам свершил тот грех непоправимый, -

То предоставим нашу тяжбу - небу.

Кипящий дождь возмездья на злодеев.

Герцогиня.

И братский дух так мало возмущен?

Любовь совсем угасла в старом сердце?

Семь сыновей Эдварда, - в их числе

И ты, - священной крови семь фиалов,

Иль семь ветвей от общего ствола.

Из них одни природа изсушила,

Другия ветви - срезаны судьбой;

Но муж мой милый, жизнь моя, мой Глостер,

Фиал, весь полный той священной крови,

Цветущий отпрыск царственного древа, -

Разбит, - и вытек драгоценный сок!

Он срублен, - и листы его увяли

От зависти, от топора убийц!

О Гант! Та кровь - твоя: одно, ведь, ложе,

Одна утроба породили вас;

Один металл, одна и та же форма:

В нее он так же вылился, как ты!

Но ты в лице его убит; ты даже,

Перенося спокойно гибель брата,

Как будто тем даешь свое согласье

На смерть отца, - затем, что бедный брат твой был

Подобьем отца. Не называй

Терпеньем это, Гант: то не терпенье, -

Отчаянье! Терпя убийство брата,

Убийцам ты указываешь путь,

Чтоб и тебя они лишили жизни.

Что в низких душах мы зовем терпеньем, -

Для благородных душ - холодный страх,

Дрянная трусость! Что еще сказать мне?

Чтоб ты остался жив, - нет средства лучше,

Как месть за гибель мужа моего.

Гант.

Пусть судит Бог; Его земной наместник,

Помазанный перед его лицом.

Ту смерть устроил; если он виновен, -

Пусть небо мстит, я ж не могу поднять

Руки своей на ставленника Неба.

.

Увы, кому ж я жаловаться буду?

Гант.

Лишь Господу, защитнику вдовиц.

Герцогиня.

О, да, Ему! Прощай же, Гант мой старый!

Ты в Ковентри отправишься теперь,

Чтоб видеть битву Гирфорда родного

С Моубрэем кровожадным. О, пускай

Моей и мужа моего обидой

Копье твое, наш Гарри, заострится

И грудь убийцы гнусного пронзит!

Иль, если в первой стычке дашь ты промах,

То пусть грехи Моубрэя отягчат

Его настолько, чтобы подломился

Под ненавистным взмыленный хребет

Коня его, и всадник, трус презренный,

В песок арены грохнулся б стремглав

Пред нашим Гарри! Ну, прощай, мой старый!

Того, кого ты братом звал, жена

С своей печалью умереть должна.

Гант.

Пусть счастье Бог пошлет тебе и мне.

Герцогиня.

Еще словечко! Наша скорбь, упавши,

Всегда стремится вверх подняться снова, -

Не от того, чтобы она была

Пуста, как мяч,- от тяжести великой.

Я попрощалась, не окончив речи:

Печаль всегда отсрочит свой конец.

Прошу тебя, снеси поклон мой брату,

Эдмонду Иорку. Это все. Нет, нет!

Хоть это все, не уходи так скоро:

Я что нибудь еще припомню. Да:

Пусть он скорей ко мне приедет в Плэши.

Ах, чтож найдет там добрый старый Иорк?

Дом опустелый, стены без убранства,

Пустые службы, плиты, по которым

Никто не ходит; а в привет - мой плач...

Нет, кланяйся ему; пусть не приходит

За горем: горе всюду нас находит.

Прости: в слезах прощаюсь я с тобой.

(Уходят).

СЦЕНА III.

Арена в Ковентри.

Входят лорд маршал и герцог Омерльский.

Лорд маршал (герцогу).

Скажите, лорд, вооружен-ли Гирфорд?

Омерль.

Да, с головы до ног; войти он жаждет.

Лорд маршал.

И герцог Норфольк, бодр и полн отваги,

Ждет только зова вражеской трубы.

Омерль.

Бойцы готовы, ждать лишь остается

Прибытия особы короля.

Раздаются трубы. Входит король в сопровождении придворных, Гант, Беши, Бэгот, Грин и другие. Они садятся.

Входит вооруженный Моубрэй в качестве ответчика, в сопровождении герольда.

Король Ричард.

Зачем сюда явился он с оружьем;

Потребуй, чтоб свое сказал он имя

И чтобы, по закону, клятву дал,

Что правое он защищает дело.

Лорд маршал.

Во имя Господа и короля!

Скажи, кто ты, зачем сюда явился

Вооруженный, с кем ты биться хочешь

И тяжба в чем твоя? Держи ответ

По правде и по рыцарской присяге,

И, если прав ты, то да защитят

Тебя Господь и рыцарская доблесть!

Моубрэй.

Томас Моубрэй, Норфолькский герцог я!

Пришел я в силу рыцарской присяги, -

Которую не дай Господь нарушить, -

Чтоб честь мою и верность охранить

Пред Богом, королем и всем потомством

Моим, противу тяжких обвинений,

Взвел на меня, и этою защитой,

При помощи небес и этих рук,

Всем доказать, что лжец он и предатель

Пред Богом, королем моим и мной.

И, так как прав я, - помоги мне, Небо!

Раздаются трубы. Входит вооруженный Болингброк, в сопровождении герольда.

Король Ричард.

Спроси, лорд-маршал, рыцаря того,

Кто он такой, зачем сюда явился,

Закованный в военные доспехи,

И допроси формально, по закону,

За правое ли дело он стоит.

Лорд маршал.

Кто ты? Зачем явился на арену,

Пред королем, закован в эти латы?

С кем биться хочешь? Тяжба в чем твоя?

По правде дай ответ, как честный рыцарь,

И, если прав ты, - Небом будь храним.

Болингброк.

Вооруженный, я сюда явился,

Чтоб доказать, при помощи небес

И сил моих телесных, на арене

То, что сказал о герцоге Норфолькском:

Что он изменник, грязный и опасный,

Пред Богом, королем моим и мной!

И, так как прав я, помоги мне, Небо!

Лорд маршал.

Под страхом смерти, пусть никто не смеет

Ногой коснуться до арены этой,

Куда имеет доступ только маршал

И те - чей долг за битвою следить.

Болингброк.

Дозвольте мне поцеловать, лорд маршал,

У сюзерена руку, преклонив

Пред ним колена, чтобы с ним проститься.

Моубрэй и я - двум странникам подобны,

Идущим в долгий и тяжелый путь.

Сердечно и торжественно проститься.

Лорд маршал.

Всеподданнейше просит обвинитель

У вашего величества: дозволить

Поцеловать вам руку и проститься.

Король Ричард.

Сойдем мы с трона, чтоб его обнять!

Прощай, кузен мой! В царственной сей битве

Настолько пусть судьба тебя хранит,

Насколько ты за правду будешь биться!

Ты - кровь моя; и если здесь пролиться

Ей суждено, то слезы я пролью,

Но мстить не должен я за смерть твою.

Болингброк.

Пусть благородный лик не осквернится

Слезою, если в битве я паду.

Как сокол вслед за птицею стремится,

Так смело в бой с Моубрэем я иду.

Прощаюсь с вами, добрый лорд, с тобою,

Пусть смерть близка, - но я перед борьбою

Не слаб, а бодр, и свеж, и юн душой.

У англичан последним подается

На пиршествах вкуснейшее из блюд:

Так мне теперь проститься остается

С тем, кто всех ближе и милей мне тут.

Ты, мой земной творец! Возобновленный

Во мне и прежней силой оживленный,

Дух юности твоей меня вдвойне

Возвысит, чтоб достать победу мне!

Мой панцырь укрепи своим моленьем,

Мне заостри копье благословеньем,

Чтоб то копье, не ведая преград,

Пробило сталь лощеных вражьих лат,

И пусть твой сын победою кровавой

Покроет имя Ганта новой славой!

Гант.

Пошли тебе Бог счастья в правом деле!

Как молния, будь быстр и пусть удары

Твои падут, удвоенные дважды,

Противника! Пусть быстро льется в жилах

Кровь юная твоя, будь бодр и смел!

Болингброк.

Моя правдивость и святой Георгий

Мне да помогут в том!

Моубрэй.

Хотя мой жребий

От Господа зависит иль от счастья, -

Убит ли буду, иль останусь жив, -

Я верен трону короля, как честный,

Всегда правдивый и прямой джентльмен.

И никогда освобожденный пленник

Так радостно не сбрасывал цепей,

Встречая снова золотую волю,

Как веселится здесь моя душа

Пред празднеством желанным этой битвы!

Вы, сюзерен могучий мой, вы, пэры

Товарищи, из уст моих примите

Привет прощальный с пожеланьем счастья.

На битву: тот спокоен, кто правдив.

Король Ричард.

Прощай, милорд! И мужество и силу

Спокойно вижу я в твоих словах.

Распорядитесь, маршал: пусть начнут.

Лорд маршал.

Ты, Гарри Гирфорд, Ланкастер и Дерби,

Возьми копье. Бог правому защита!

Болингброк.

Как башня тверд в надежде, я воскликну:

Аминь!

Лорд маршал (одному из офицеров).

Из рук твоих Томас Моубрэй,

Норфолькский герцог, пусть копье получит.

Первый герольд.

Здесь Гарри Гирфорд, Ланкастер и Дерби

Оружием обязан доказать

Во имя Бога, короля и чести

Лжецом и трусом, - что Томас Моубрэй,

Норфолькский герцог, совершил измену

Пред Богом, королем и перед ним,

За что его на бой он вызывает.

Второй герольд.

Томас Моубрэй, Норфолькский герцог, здесь

Обязан оправдать себя, под страхом,

Что будет признан он лжецом и трусом,

И доказать с оружием в руках,

Что Гарри Гирфорд, Ланкастер и Дерби.

Пред Богом, королем и ним безчестен.

Он мужества исполнен, жаждет битвы

И только ждет сигнала, чтоб начать.

Лорд маршал.

Звучите, трубы, и вперед, бойцы!

(Трубят сигнал атаки).

Постойте! Жезл свой бросил государь!

Король Ричард.

Пусть снимут шлемы и отложат копья

Вы, лорды, удалитесь с нами. Трубы

Пускай звучат, пока вернемся мы

И этим принцам возвестим решенье.

(Продолжительные звуки труб. Король уходит в сопровождении лордов и через некоторое время возвращается).

Приблизьтесь

И слушайте, что порешил совет наш.

Чтоб королевства нашего земля

Не осквернялась драгоценной кровью

Своих с любовью вскормленных сынов;

Чтоб наши очи не узрели распри

Междоусобной, ненавистной нам,

Взлелеянной соседскими мечами;

Чтоб гордостью орлиной и полетом

Заносчивым честолюбивых дум

И вечною соперничества злобой

Не разбудили б вы наш тихий мир,

Который, как младенец в колыбели,

У нас в стране так безмятежно дышет,

И чтоб, испуган грохотом нестройным

И грозным стуком тяжких лат железных

От нас тот сладкий мир не убежал;

Чтоб не пришлось ходить нам по колена

В крови детей, - чтоб отвратить все это,

Из наших стран мы изгоняем вас.

Кузен мой Гирфорд! Ты, под страхом смерти,

Пока поля двух пятилетий жатвы

Нам не дадут, - касаться не дерзай

Ногой своей владений наших славных,

Ходи в изгнаньи по чужим путям.

Болингброк.

Исполню все. Утешусь тем, что всюду

Согрет одним я с вами солнцем буду,

И те лучи, что здесь сияют вам,

Позолотят мое изгнание там.

Король Ричард.

Тебе, Моубрэй, суровей жребий выпал

И нехотя его я объявлю.

Теченье дней предела не положит

Под страхом смерти, мы тебя лишаем

Надежды возвратиться - навсегда.

Моубрэй.

Суров ваш суд, мой сюзерен державный,

И я не ждал его из ваших уст.

Казалось мне, я заслужил пред вашим

Величеством иное, чем жестокий

Такой удар: быть выброшенным вон!

Родная речь, которой я учился

Уж сорок лет, - должна быть мной забыта,

И мой язык не больше нужен мне,

Чем скрипка, струн лишенная, иль арфа

Разбитая, иль сложный инструмент,

Который плотно заперт в крепкий ящик,

И если будет ящик тот открыт,

То попадет он неизбежно в руки

Тех, кто не сможет из него извлечь

Гармонии. Язык мой вами заперт

Во рту моем, за двойственной оградой

Невежество приставлено к нему!

Из лет ученья я давно уж вышел,

Чтоб вновь ласкаться к няньке, - слишком стар!

Лишать язык мой слов страны родимой!

Немая смерть - ваш суд неумолимый!

Король Ричард.

Сочувствием уж не поможешь тут;

Не жалуйся: произнесен наш суд.

Моубрэй.

Итак, отчизны свет забудьте, очи:

Удел мой - грустный сумрак вечной ночи!

(Хочет уйти).

Король Ричард.

Вернись еще, чтоб клятву дать одну.

Кладите ваши изгнанные руки

На меч наш королевский и клянитесь

Пред Богом, - нашу долю этой клятвы

Мы изгоняем здесь, как вас изгнали, -

Клянитесь в том, что мы предпишем вам:

Помогут в том - союз не заключите

В изгнании друг с другом; никогда

Не будете вы видеться, ни в письмах

Приветствовать друг друга, примиряя

Вражду и гнев домашних ваших ссор;

Что никогда не примете участья

В злых умыслах и кознях против нас,

Державы нашей, наших всех владений

И подданных.

Болингброк.

Клянусь!

Моубрэй.

Клянусь и я.

Болингброк.

Моубрэй, хоть ты мне враг, ответь мне прямо.

Когда-б король позволил нам, теперь

Одна из наших душ вокруг блуждала-б

В изгнании из бренной нашей плоти,

Как изгоняют нашу плоть отсель;

Чем ты покинешь это королевство.

Твой путь далек: не уноси же бремя

Тяжелое грехов твоей души.

Моубрэй.

Нет, Болингброк! Пусть, если я изменник.

Из книги жизни вычеркнется имя

Мое навеки; пусть лишусь блаженства

И с неба буду изгнан, как отсюда.

Но что такое сам ты, - знает Бог,

Да ты, да я; боюсь, что слишком скоро

С раскаяньем узнает и король.

Прощайте, повелитель мой! Весь мир

Дорога мне: нельзя мне заблудиться;

Лишь в Англию мне ввек не возвратиться.

(Уходит).

Король Ричард.

В стекле твоих очей я вижу, дядя,

Сердечную печаль. Твой грустный вид

Четыре года ссылки отнимает

Тебе мы возвратиться разрешим.

Болингброк.

Как мало слов - и сколько дней собою

Они объемлют! В них заключена

Четырежды прекрасная весна,

Четырежды зима с её тоскою!

Таков язык могучих королей!

Гант.

Благодарю вас, государь, что сыну

Вы для меня изгнанье сократили, -

Но мне, признаться, мало пользы в том.

Пока пройдут шесть лет, сменяя месяц

За месяцем, и срок их истечет, -

Погаснет лампа старая: уж мало

В ней масла, догореть пора настала

Куску её светильни; вечной тьмой

Тогда сменится свет потухший мой,

Меня навеки ослепит кончина

И не удастся мне увидеть сына.

Король Ричард.

Гант.

Но ты, король, не можешь подарить

Мне ни мгновенья! Дни мои убавить,

Число ночей печалью сократить -

Ты можешь; но не в силах ты доставить

Мне утро, хоть единое! Тот срок,

Что остается мне в земной юдоли,

Урезать - от твоей зависит воли,

Но ты не сдержишь времени поток:

К моей кончине речь твоя несется

С потоком тем; умру - и не вернется,

Хоть королевства целаго ценой,

Дыхание, утраченное мной!

Король Ричард.

Но сын твой изгнан с общего совета,

И поддержал ты сам решенье это;

Чтож ропщешь ты? Я этому дивлюсь.

Гант.

В желудке вещи, сладкие на вкус,

Скисая, производят несваренье.

Да, как судья, конечно, то решенье

Чтоб спрошен был отец, а не судья.

Будь он чужой, не сын, - я, без сомненья,

Его вине нашел бы извиненья;

Но, чтоб не впасть в пристрастье, подтвердил

Я приговор - и жизнь свою разбил.

Увы, напрасно ждал я с нетерпеньем,

Чтоб кто нибудь вмешался с возраженьем,

Что к сыну я сверх всякой меры строг, -

Никто из вас мне словом не помог,

И собственный язык мой, против воли,

Причиной стал моей несчастной доли!

Король Ричард.

Прощай, кузен! (Ганту). Проститесь, мой совет:

Отныне сын твой изгнан на шесть лет.

(Трубы. Король и его свита уходят).

Омерль.

Кузен, прощайте! То, что между нами

Должно остаться, просим сообщить

Письмом.

.

А я, милорд, отправлюсь с вами,

Пока земля дозволит проводить.

Гант.

Что ж ты молчишь, слова приберегая,

Не отвечаешь на привет друзей?

Болингброк.

Не хватит слов, чтоб с вами распрощаться;

Язык мой слишком беден, чтоб он мог

Вам передать души моей все горе.

Гант.

Что ж так скорбеть? Изгнанья срок не долог.

Болингброк.

Когда в изгнаньи радость, - скорбь со мной

На весь тот срок.

Гант.

Шесть зим - ужели много?

Оне так быстро пролетят!

Болингброк.

Для тех,

Кто в радости ликует, время мчится,

В тоске же час один, как десять длится.

Гант.

Старайся на изгнанье посмотреть,

Болингброк.

Застонет сердце, если буду я

Так называть скитанье против воли!

Гант.

Считай тяжелый путь свой за оправу,

В которую ты вставишь чудный перл

Желанного на родину возврата.

Болингброк.

Напротив: каждый ненавистный шаг

Напоминать мне будет удаленье

От всех сокровищ, здесь любимых мной.

Не должен ли я приучаться долго

К чужим путям, - и только для того,

Чтоб, получив свободу, мог сказать я,

Что был я там поденщиком печали?

Гант.

Для мудреца в обширной поднебесной

Любое место - верный порт и гавань.

Необходимость учит так судить, -

Она же всякой доблести сильнее.

Представь себе, что не король изгнал

Тем тяжелей, чем мы пред ним слабее;

Представь, что не в изгнаньи ты, - что я

Послал тебя на поиски за славой;

Предположи, что язва моровая

Наш воздух отравила, ты ж уехал

В места, где климат более здоров;

Вообрази, что все, что сердцу мило,

Не там, откуда ты пришел, а там,

Куда идешь; что птицы - музыканты,

Что поле, по которому идешь ты, -

Чертог роскошный; что его цветы -

Прекраснейшие женщины, шаги же

Твои - лишь танца мерные движенья.

Печаль не так страшна тому, кто ей

В глаза смеется, кто её сильней.

Болингброк.

Увы, кто сможет взять рукою пламя,

Хотя б он думал о кавказских льдах?

Кто утолить жестокий голод сможет,

Мечтая о палящем летнем зное,

Кто выйдет голым в стужу декабря?

О, нет! О счастьи думая в несчастьи,

Мы только хуже чувствуем беду!

Злой скорби зуб тогда больней нас гложет,

Когда грызет гнойник, но вскрыть не может.

Гант.

Пойдем, мой сын! Пора уж уезжать:

Будь молод я, как ты, - не стал бы ждать.

Болингброк.

О, Англия! Прощай, страна родная!

Ты мать моя и нянька: в этот миг

Еще меня ты держишь! Пусть в изгнанье

Я ухожу; осталось мне сознанье,

В котором гордость для меня и честь:

Во мне британец истый - был и есть!

(Уходят).

СЦЕНА IV.

Во дворце.

Входят через одну дверь король, Бэгот и Грин, через другую - герцог Омерльский.

.

Да, кое что мы наблюдали там.

Кузен Омерль, далеко ль провожали

Вы Гирфорда высокаго?

Омерль.

Того,

Кого высоким Гирфордом угодно

Вам называть, лишь до большой дороги

Я проводил.

Король Ричард.

И очень много слез

Вы пролили при этом расставаньи?

Омерль.

Я - ни одной. Холодный резкий ветер

Нам дул в лицо; схватил я сильный насморк:

Лишь потому холодное прощанье

Сопровождалось кой какой слезой.

Король Ричард.

Что вам сказал кузен, прощаясь с вами?

Омерль.

"Прости", сказал он. Я же, не желая,

Неискренним его употребленьем, -

Искусно притворился, что подавлен

Печалью так, что все мои слова

Погребены в печали той. Конечно,

Когда б я мог, сказав "прости", продлить

Часы, иль годы к краткому изгнанью

Его прибавить, - я б его засыпал

Прощаньями; но так как в этом слове

Той силы нет, - я просто промолчал.

Король Ричард.

Он наш кузен, он наш кузен, конечно;

Но сомневаюсь, чтобы этот кровный

По возвращеньи навестил друзей.

Мы сами, Беши, Бэгот, Грин наш верный -

Все видели, как к черни он ласкался,

Как будто влезть старался в их сердца

С униженной любезностью, как ровня:

Как он почтенье расточал рабам,

Как льстил мастеровым свой улыбкой

Как будто с ним вся их любовь уходит!

Пред устричной торговкой снял он шляпу,

Двум ломовым, ему желавшим счастья,

Он низко поклонился и ответил:

"Спасибо вам, друзья и земляки!"

Как будто наша Англия в наследство

Должна ему пойти, как будто он -

Всех подданных ближайшая надежда!

Грин.

Ну, - он ушел, а с ним и эти мысли.

Пора принять нам меры, государь,

Чтоб укротить мятежников ирландских

И времени им больше не давать

Усилиться, к ущербу вашей власти.

Король Ричард.

Мы самолично едем на войну.

Но, так как двор у нас велик и щедрость

Известна наша, - то казна у нас

Изрядно опустела, к сожаленью.

А потому принуждены мы сдать

Доходы с них помогут нам устроить

Ближайшие дела, а если мало

Тех денег будет нам, - на этот случай

Наместникам мы оставляем нашим

Открытые листы: пусть богачей

Они разыщут, подписать заставят

Большие суммы и, собрав те деньги,

Немедленно пусть отошлют их нам,

На наши нужды. Мы сейчас же едем

В Ирландию.

(Входит Беши).

Что нового, мой Беши?

Беши.

Милорд, Джон Гант внезапно заболел

Весьма опасно, и прислал поспешно

Чтоб посетили вы его.

Король Ричард.

А где он?

Беши.

Он в Эли-Гоузе.

.

Пусть Господь внушит

Врачу его - отправить пациента

В гроб поскорей! Как раз поможет нам

То, что найдем мы в сундуках у Ганта

За мной, джентльмены, поспешим к больному;

Дай Бог спешить - и опоздать!

Все.

Аминь.

(Уходят)