Автор: | Шелли П. Б., год: 1817 |
Категории: | Поэма, Историческое произведение |
Песнь третья
1
Какие мысли в эту ночь во сне |
Моей сестры возникли, я не знаю; |
Но тысячи веков приснились мне, |
И мнилось, я не сплю, я их считаю, |
В душе поток возник из темноты. |
Безбрежный хаос буйствовал в тумане. |
Еще ничьи не ведали мечты |
Подобных волн, без отдыха, без грани, |
И я глядел на тот бурун вокруг. |
То восхищен, то весь исполнен мук. |
2
Так два часа промчались, кругом властным |
Обнявши продолжительнее срок, |
Чем тот, что мир, в младенчестве прекрасном, |
Седым и престарелым сделать мог; |
Когда ж они своей коснулись меры |
И третий час настал, возникла тень; |
Приснилось мне, что с Цитной у пещеры |
Сижу я; нам сияет ясный день, |
Бриония цветет, струятся воды, |
3
Мы жили как всегда, но был наш взгляд |
Сильнее всем, что видел он, прикован; |
Весь мир оделся в праздничный наряд, |
Светлее воздух был, и зачарован |
Казался камень, свежие листы |
Нежнее, чем им можно, трепетали, - |
И в лике Цитны ясные черты |
Так радостно, так сказочно блистали. |
Что, если раньше я ее любил, |
Теперь объят я агонией был. |
4
За утром полдень, вечер, ночь немая. |
Взошла луна, и мы за мигом миг |
Теряли, легкий звон их не считая. |
Как вдруг в душе нежданный страх возник: |
Во мгле пещеры, сзади, встали звуки, |
Отрывистые, вверх пошли по ней. |
Подавленные крики, стоны муки, |
Все ближе, все слышнее и слышней. |
И топот ног толпы неисчислимой |
Возник в пещере этой нелюдимой. |
5
Вперед, вперед мы в воздухе летели! |
Я Цитну сжал; кругом был небосвод, |
Морские волны там внизу блестели. |
А между тем разъятая Земля |
Зияла, из расщелин извергались |
Виденья, и, руками шевеля, |
За Цитну эти чудища цеплялись. |
А мы неслись, - и вскоре в страшном сне |
Действительность являться стала мне. |
6
И все еще под властью сновиденья, |
Старался я порвать мечтаний нить. |
Чтоб тягостные эти ощущенья |
С тем, что вокруг, умом соединить; |
И в свете утра, бледный, бездыханный, |
Я наконец прогнал свой страшный сон, |
И вижу вдруг - наш дом, во мгле туманной, |
Толпой вооруженной окружен; |
Мечи сверкают в этой мгле тумана, |
Явились к нам прислужники Тирана. |
7
И прежде чем успел я в тот же миг |
Привлек мое вниманье женский крик, - |
И тотчас я, на крик тот заглушенный, |
Схвативши нож, среди толпы пошел, |
Я слышал, это Цитна закричала! |
Кругом шумел бурун разгульных зол, |
Как буря, агония бушевала; |
Но я прошел к ней, - связана, бледна, |
Лежала на сырой земле она. |
8
И на нее я глянул с изумленьем: |
Улыбкою у ней был полон взор, |
И вся она сияла восхищеньем, |
Как бы надевши праздничный убор; |
И я подумал, что мучений сила |
Рассудок у нее сожгла в огне; |
"Прощай, прощай, - она проговорила, |
Спокойно обращался ко мне, - |
На миг лишь возмутилась я тревогой, |
Вот я тверда - я вестник правды строгой. |
9
Способны ль погубить меня рабы? |
О нет, Лаон, промолви: "До свиданья", |
Готова и легко пойду в изгнанье; |
Не страшны мне оковы, я смеясь |
Носить их буду; зная остальное, |
Будь без тревоги, ждет победа нас; |
Пребудем в упованье и в покое, |
Что б ни было нам послано судьбой. |
В конце концов сольемся мы с тобой". |
10
Ее я слушал, но во мне другая |
В тот миг была забота: за толпой |
Следя, как бы рассеянно взирая, |
И увидав, что жертвою другой |
Все занялись, что близ нее немного |
Рабов, я острый нож свой ухватил. |
И, прежде чем в них вспыхнула тревога, |
Я трех из тех прислужников убил. |
Четвертого душил в порыве диком, |
Своих на бой хотел поднять я криком! |
11
Что было после, неизвестно мне: |
На голову и руку тяжко пали |
Удары, взор мой вспыхнул как в огне, |
Очнувшись, увидал я, что меня |
Несут по крутизне к скале высокой; |
Равнина, от резни и от огня, |
Была внизу стозвучной и стоокой, |
И пламя крыш, взлетая так легко, |
Над Океаном рдело далеко. |
12
Скала кончалась мошною колонной, |
Изваянной как будто в небесах; |
Для путников пустыни отдаленной, |
Среди морей, в исчезнувших веках, |
Она была как знак земной - в лазури: |
Над ней лететь едва имеют власть |
Лишь туча, жадный коршун или бури. |
Когда ж теням вечерним - время пасть |
На Океан вершиной вырезною, |
Она горит высоко над скалою. |
13
В пещеру, что была под башней той, |
Я принесен был; миг свободы снова; |
Один меня совсем раздел; другой - |
Сосуд наполнил из пруда гнилого; |
И четырьмя я был из тьмы пещеры |
По лестнице высокой возведен. |
По ступеням витым, сквозь сумрак серый, |
Все вверх, пока наш факел в блеске дня |
Не глянул бледным, тусклым на меня. |
14
К вершине башни был подъят я ими: |
К площадке, где сияла высота; |
Скрипя, темнели глыбами своими |
Тяжелые железные врата; |
Я к ним, увы, прикован был цепями, |
Въедавшимися в тело, и враги |
Ушли с площадки, хлопнули вратами. |
Раздался страшный гул, и вот шаги |
Умолкли, вместе с этим шумом мрачным, |
Погаснув, скрылись в воздухе прозрачном. |
15
В глубоком Небе был полдневный свет, |
В глубокой тишине синело море, |
Мной овладел безбольный краткий бред. |
И чувствовал себя я на просторе; |
Я устремлял далеко жадный взор; |
Равнины, острова, громады гор, |
И, окружен лесною пеленою, |
Виднелся город, серый камень скал |
Вкруг бухты в блеске солнечном сверкал. |
16
Так было тихо, что едва былинка, |
Посеянная на скале орлом, |
Качалась; и, как тающая льдинка, |
Одна светлела тучка под лучом; |
Ни тени не виднелось подо мною, |
Лишь тень меня и тень моих цепей. |
Внизу огонь от кровель с дымной мглою |
Терялся в необъятности лучей; |
Ни звука до меня не доходило, |
Лишь в жилах кровь неясный звон будила. |
17
Исчез, исчез безумный тот покой, |
Как скоро! Там, внизу, на зыби водной |
Стоял корабль и бури ждал живой, |
Чтобы уплыть; вмиг, острой и холодной, |
Знакомой боли был исполнен я: |
Я знал, далеко водною пустыней |
И Цитна станет жалкою рабыней; |
Как взор мой вдаль бежал, все вдаль скользя, |
Что думал я тогда, сказать нельзя. |
18
Я ждал, и тени вечера упали, |
Закрыли Землю, точно смутный дым, - |
И двинулся корабль, и ветры встали, |
Он шел над Океаном теневым; |
И бледных звезд мерцающие реки |
Зажглись, корабль исчез! И я хотел |
Закрыть глаза, но жестки были веки, |
И против воли я вперед глядел, |
Я встать хотел, поднять хотел я руки, |
Но кожа расщепилась в жгучей муке. |
19
Я цепи грыз, я их хотел разъять |
И умереть. Ты мне простишь, Свобода: |
На миг один меня могла отнять |
Моей души чрезмерная невзгода, |
О Вольность, у тебя! На миг - и прочь |
Прогнал я малодушье снов могильных; |
Та звездная таинственная ночь |
Все вспомнила в тиши душа моя, |
И был суров, но был доволен я. |
20
Дышать и жить, надеяться, быть смелым |
Иль умереть, - был разрешен вопрос; |
И пусть лучами, что подобны стрелам, |
Жгло солнце, раскаляя мой утес, |
Пусть вслед за ним спустился вечер сонный, |
И звезды вновь открыли вышний путь, |
Пусть с новым утром взор мой утомленный |
На мир безбрежный должен был взглянуть, - |
Я твердым был в пространствах распростертых, |
Я не желал спокойствия меж мертвых. |
21
Прошло два дня - и был я бодрым, да, - |
Но только жажда жгла меня, как лава, |
Как будто скорпионьего гнезда |
Во мне кипела жгучая отрава; |
Когда душа тоски была полна, |
Я оттолкнул ногой сосуд с водою, |
Не уцелела капля ни одна! |
На третий день, своею чередою, |
Глотал я пыль, я ржавчину лизал. |
22
С четвертым днем мой мозг стал поддаваться: |
Жестокий сон измученной души |
Велел в ее пещерах быстро мчаться |
Чудовищам, взлелеянным в тиши, - |
Они неслись и падали с обрыва, - |
Я чувствовал, что чувства больше нет, |
Все льется в пустоту, во мглу залива, - |
Те привиденья в мой вступили бред, |
Что сторожат во мгле могилы сонной, - |
В безбрежности, беззвездной и бездонной! |
23
Все призраки чудовищного сна |
Я помню, как виденья страшной сказки: |
Хор дьяволов, живая пелена, |
Они несутся в безрассудной пляске; |
Как будто Океан сплетал их нить, |
Их легионы, тени, тени, тени, |
И мысль была не властна отделить |
Действительность от этих привидений; |
Я видел всех, как будто бы дробя |
24
Сознанье дня и ночи, и обмана, |
И правды - уничтожилось во мне. |
Я два виденья помню средь тумана; |
Второе, как узнал я, не во сне |
Являлось мне и было не из сферы |
Чудовищных отверженных теней; |
Но первое, ужасное сверх меры, |
Не знаю, сон иль нет. Хоть не ясней, |
Но ярче, в торопливости проворной, |
Мрак памяти они пронзают черный. |
25
Мне чудилось, ворота разошлись, |
Те семеро внесли четыре трупа, |
Их четырем ветрам швырнули вниз, |
За волосы повесив их, и, тупо |
Взглянув, ушли. Из этих мертвецов |
Уж почернели трое, но четвертый |
Прекрасен был. Меж светлых облаков |
Взошла луна. И в воздухе простертый, |
Я, жадный, к телу мертвому прильнул, |
Чтоб есть, чтоб острый голод мой уснул. |
26
В котором жил червей кишащий рой, |
К себе я притянул рукою смелой |
И тощей повернул его щекой |
К своим губам горящим. Что за пламень |
Сверкнул в глазах застывших, в глубине? |
На сердце лег мне точно тяжкий камень, |
Мне показалось - призрак Цитны мне |
В тех взорах усмехнулся, это тело |
Во рту моем еще как будто тлело. |
27
Мой разум вдруг попал в водоворот; |
Неукротимым схвачен ураганом, |
За солнце он умчался в небосвод, |
Где сонмы звезд раскинулися станом, |
Туда, за грань их световых убранств, |
Где темное глубокое молчанье, |
К окраине бесформенных пространств; |
Вдруг, в тишине, как будто изваянье, |
Прекрасный Старец предо мной возник, |
И сон исчез, его увидев лик. |
28
И плакал я; когда же слезы пали, |
И мертвецов, - и точно острой стали |
Во мне движенье было, я волну |
Терзаний ощущал в себе, внимая, |
Как голод возрастал; и я был рад, |
Казалось мне, что смерть идет немая; |
Вдруг ровный, но исполненный услад, |
Раздался голос, точно ропот сонный, |
Средь сосен в полночь ветром пронесенный. |
29
Ворота растворились; под луной |
Явился Старец, просветленный, стройный; |
Разбивши цепи, кротко он со мной |
Беседовал, с душой почти спокойной |
Я на него глядел. Он взял меня |
И тканью влажной все обвил мне тело, |
Исполненное боли и огня; |
Внезапно что-то громко прогудело: |
То цепь моя, меня освободив, |
Вдоль лестницы низринулась в обрыв. |
30
Что я потом услышал, - это ропот |
Волны, что бьется в гавань, и, свистя, |
Моими волосами шелестя; |
Я вверх взглянул, - там, в бездне отдаленной, |
Над парусом светилася звезда, |
Гора с высокою колонной |
Виднелась, а кругом вода, вода, |
И я подумал, верно, Демон в злобе |
Меня увлек в свой ладье, как в гробе. |
31
Действительно, соленою волной |
Я плыл, но страх владел моей душою, |
Не смел взглянуть я, кто мой рулевой, |
Хоть на его коленях головою |
Лежал я и хотя его покров |
Закрыл мое измученное тело. |
Но вот склонился он, как Гений снов, |
Душа его из глаз его глядела |
Так ласково, как будто он хотел, |
Чтоб я совсем спокоен был и смел. |
32
Целительный к губам моим напиток |
Он подносил - и вверх смотрел порой, |
Чтоб увидать, - что многозвездный свиток |
И весело, и радостно, порою, - |
Хотя он и не тратил много слов, - |
"Утешься, - говорил он, - друг с тобою, |
Свободен ты, свободен от оков!" |
Как те, что годы знали рабства муки. |
33
Но эта радость беглым огоньком |
Светила мне - и снова сновиденья; |
Все ж думал я, что мы вперед плывем; |
Кипящих волн рассвет сошел седой, |
А старец все склонялся надо мною, |
Как будто я ребенок был больной, |
А он моей был матерью родною; |
Свою лазурь в покровы мглы облек. |
34
От берега идущий ветер ночи |
Принес по морю слабый аромат, |
И с каждым новым мигом все короче |
Вон вижу, мирты нежные цветут, |
Звездятся на листве зеленой рощи; |
И кончилась дорога, вот мы тут, |
Сквозь сосны, звезды смотрят молчаливо. |