Автор: | Шелли П. Б., год: 1819 |
Категория: | Трагедия |
ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ
СЦЕНА ПЕРВАЯ
Комната в палаццо Ченчи. Лукреция, за ней входит Беатриче.
Беатриче
(входит, шатаясь, и говорит бессвязно)
Скорее дай платок мне! Мозг мой ранен; |
Глаза налились кровью; вытри их - |
Я вижу все неясно. |
Лукреция
Беатриче, |
Дитя мое, нет раны у тебя, |
Холодный пот росой с чела струится. |
Увы! Увы! Скажи мне, что с тобою? |
Беатриче
Как? Волосы распущены? Зачем? |
Так это я от них совсем ослепла - |
Но я ведь заплетала их. - О, ужас! |
Колеблется земля, вот-вот, раскрылась! |
И стены зашатались. Вон, я вижу, |
Спокойно, далеко стоит она, |
А я с землею в бездну упадаю. |
О Боже! Свод небес запачкан кровью. |
Лучи дневные черны. Светлый воздух |
Внезапно превратился в те пары, |
Которыми в могилах трупы дышат! |
А! Задыхаюсь! Вкруг меня ползет, |
Цепляется туман - заразой черной |
Он входит в душу, плотный и тяжелый, |
Я не могу сорвать его с себя, |
Он липнет, - вот склеились пальцы, члены, |
Он жилы разъедает, он меня |
Наполнил ядом, грязным разложеньем, |
Источник самой жизни осквернил! |
О Господи! Я до сих пор не знала, |
Что чувствуют безумные. Конечно! |
Конечно, я с ума сошла! |
(Более дико.)
Но нет! |
Скрывают душу, рвущуюся к свету, |
Ее в могиле держат! |
(Пауза.)
Надо вспомнить... |
Какая мысль ужасная была |
Сейчас в моей душе? Ушла... Уходит... |
Но гнет ее, как прежде, остается |
В глазах потухших - в сердце утомленном! |
О мир! О жизнь! О день! О, горе мне! |
Лукреция
Дитя мое, о чем ты так скорбишь? |
Она молчит: она душою помнит |
Страдание, но не его причину, |
Источник мук от горьких мук иссяк. |
Беатриче
(в исступлении)
Отцеубийца - да, несчастье быть |
Отцеубийцей; знаю - да - но, Боже! |
Его отец был не такой, как мой. |
Лукреция
Дитя мое, что сделал твой отец? |
Беатриче
(подозрительно)
Ты кто, чтоб так выспрашивать? Не знаешь: |
У Беатриче нет отца. |
(В сторону.)
Она |
Приставлена смотреть за мной. Сиделка |
В больнице для лишившихся рассудка! |
Печальная обязанность! |
(К Лукреции тихо и медленно.)
Ты знаешь, |
Мне странно так почудилось, что я - |
Та, жалкая, чье имя - Беатриче; |
О ней так много люди говорят; |
Ее отец, схватив ее за пряди |
Распущенных волос, таскал ее |
По комнатам, - из комнаты в другую: |
Где ползали чешуйчатые черви, |
В зловонной яме голодом морил, |
Пока она, измучившись, не ела |
Какое-то причудливое мясо. |
Печальное предание о ней |
Так часто я в уме перебирала, |
Что мною овладел кошмар ужасный, |
И я себе представила... О, нет! |
Не может быть! В безбрежном этом мире |
Есть много ужасающих видений, |
Смешений поразительных, слиянья |
Добра и зла в чудовищных чертах, |
И худшее порой в умах вставало, |
Чем сделано могло быть худшим сердцем. |
Но никогда ничье воображенье |
Не смело... |
(Останавливается, внезапно приходя в себя.)
Кто ты? Дай скорее клятву, - |
Не то от ожиданья я умру, - |
Ты кажешься... О мать моя! |
Лукреция
Дитя |
Родное, ты ведь знаешь... |
Беатриче
Нет, не нужно! |
Не говори, мне страшно, потому что, |
Когда ты скажешь правду, и другое |
Должно быть правдой, - правдой навсегда, |
Непобедимо-точной и упорной, |
Соединенной связью неразрывной |
Со всем, что в этой жизни быть должно |
И не пройдет, останется навеки. |
Да, так и есть. Я здесь, в Палаццо Ченчи. |
Тебя зовут Лукреция. А я |
Была и вечно буду Беатриче. |
Я что-то говорила, так бессвязно, |
Безумное. Но я не буду больше. |
Поди ко мне. О мать моя, отныне |
Я стала... |
Лукреция
Что с тобою, дочь моя, |
Родная? Расскажи мне, что же сделал |
Отец твой? |
Беатриче
Что я сделала? Ведь я |
Невинна? Разве это преступленье |
Мое, что он, сединами покрытый, - |
И с властным видом, - мучивший меня |
От детских лет, уже забытых мною, |
Как мучают родители одни, |
Зовет себя моим отцом, - и должен |
Им быть... О; как же мне назвать себя! |
Какое дать мне имя, память, место? |
Какой прощальный крик о мне напомнит, |
Чтоб пережить отчаянье мое? |
Лукреция
Дитя мое, я знаю, он ужасен, |
Нас может только смерть освободить |
Смерть деспота иль наша. Но скажи мне, |
Какое оскорбление, страшнее |
Всего, что было, мог он нанести? |
Чем мог тебе он причинить обиду? |
Ты больше не похожа на себя, |
В твоих глазах мелькает выраженье, |
Так страшно-непривычное. Зачем |
Ты смотришь так? Зачем ломаешь пальцы |
Так судорожно сжатых бледных рук? |
Беатриче
В них бьется жизнь, которой нет исхода. |
Должно случиться что-нибудь, - не знаю, |
Что именно, но что-нибудь такое, |
Чтоб мой позор был только бледной тенью, |
В смертельной вспышке мстительных огней, |
Громовых, быстрых, грозных, непреложных |
И губящих последствие того, |
Что больше быть исправлено не может. |
Должно случиться что-нибудь такое, |
И стихну, не заботясь ни о чем. |
Но что теперь мне делать? Кровь моя, |
Мятущаяся в жилах оскорбленных, |
Кровь не моя, а моего отца, |
Когда б, струями хлынувши на землю, |
Могла ты смыть мучительный позор, |
Изгладить преступленье... Невозможно! |
У многих, так замученных страданьем, |
Возникло бы сомненье, есть ли Бог, |
Они сказали б: "Нет, Господь не мог бы |
Дозволить зло" - и умерли б легко; |
Во мне мученья веры не погасят. |
Лукреция
С тобою что-то страшное случилось, |
Но что - не смею даже угадать. |
О дочь моя несчастная, не прячь же |
Своих страданий в скорби неприступной. |
Откройся. |
Беатриче
Но где возьму я слов для выраженья |
Того, что я в слова вложить не в силах? |
В моей душе нет образа - того, |
Что сделало меня навек другою: |
В моей душе есть только мысль о том, |
Что я - как труп, восставший из могилы, |
Закутанный, как в саван гробовой, |
В бесформенный и безымянный ужас. |
Какие же слова должна я выбрать |
Из тех, что служат смертным для бесед? |
Нет слова, чтоб сказать мое мученье. |
Когда б другая женщина узнала |
Хоть что-нибудь подобное, она |
Скорей бы умерла, как я умру, |
Но только бы оставила свой ужас |
Без имени, что сделаю и я. |
Смерть! Смерть! И наш закон, и наша вера |
Зовут тебя наградою и карой! |
Чего из двух заслуживаю я? |
Спокойствия невинности и мира, |
Пока в свой час не будешь позвана |
На небо. Что б с тобою ни случилось, |
Ты не могла дурного сделать. Смерть |
Должна быть страшной карой преступленья |
Иль сладостной наградою для тех, |
Кто шел по тернам, брошенным от Бога, |
На путь, что нас к бессмертию ведет. |
Беатриче
Смерть - кара преступления. О Боже, |
Не дай мне быть введенной в заблужденье, |
Когда сужу. Так жить день изо дня |
И сохранять вот эти члены, тело, |
Храм, недостойный Духа Твоего, |
Как грязную берлогу, из которой |
То, чем Твой Дух гнушается, начнет |
Глядеть, как зверь, смеяться над Тобою, - |
Нет, этому не быть. Самоубийство - |
В нем тоже нет исхода: Твой запрет, |
Меж ним и нашей волей. В этом мире |
Нет мести надлежащей, нет закона, |
Чтоб, осудив, исполнить приговор |
Над тем, чрез что терплю я эти пытки. |
(Входит Орсино, она приближается к нему с торжественностью.)
Мой друг, я вам должна сказать одно: |
Со времени последней нашей встречи |
Со мной случилась горькая беда, |
Такая безысходная, несчастье, |
Такое необычное, что мне |
Ни жизнь, ни смерть не могут дать покоя. |
Не спрашивайте, что со мной случилось: |
Есть муки, слишком страшные для слов, |
Есть пытки, для которых нет названья. |
Орсино
Кто вам нанес такое оскорбленье? |
Беатриче
Он носит имя страшное: отец. |
Орсино
Беатриче
Не может или может, |
Об этом думать лишнее теперь. |
Случилось, есть, боюсь, что будет снова, |
Скажи мне, как избегнуть. Я хотела |
Искать спасенья в смерти, - невозможно; |
Мешает мысль о том, что ждет за гробом, |
И мысль, что даже смерть сама не будет |
Прибежищем от страшного сознанья |
Того, что не искуплено. Ответь же, |
Что делать? |
Орсино
Обвини его! Закон |
Отмстит за оскорбленье. |
Беатриче
Горе мне! |
Совет твой дышит холодом. Когда бы |
Могла найти я слово, чтоб отметить |
Преступное деяние того, |
Я этим словом вырвать, как ножом, |
Из сердца тайну, служащую язвой |
Для лучшей части сердца моего; |
Когда б я все разоблачила, сделав |
Из славы незапятнанной моей |
Истасканный рассказ подлейших сплетниц, |
Насмешку, бранный возглас, поговорку; |
Когда бы все, что сделано не будет, |
Я сделала, - подумай же о том, |
Как силен золотой мешок злодея, |
Как ненависть его страшна, как странен |
Весь необычный ужас обвиненья, |
Смеющийся над самым вероятьем |
И чуждый человеческим словам, - |
Едва встающий в шепоте трусливом, |
В намеках омерзительных... О да, |
Поистине прекрасная защита! |
Орсино
Что ж, будешь ты терпеть? |
Терпеть! Орсино, |
В советах ваших очень мало прока. |
(Отворачивается от него и говорит как бы сама с собою.)
Да, все должно быть решено мгновенно, |
Исполнено мгновенно. Предо мной |
Встают неразличимые туманы, - |
Что там за мысли черные растут? |
За тенью тень, одна темнит другую! |
Орсино
Ужели оскорбитель будет жить? |
Торжествовать в позорном злодеянье? |
И силою привычки повседневной |
Заставит преступление свое |
Соделаться твоей второй природой, |
Пока не станешь ты совсем погибшей |
И всей душой воспримешь дух того. |
Что ты допустишь? |
Беатриче (к самой себе)
Ты, тень с двойным лицом! Судья единый! |
Произноситель правых приговоров! |
(Отходит в сторону, погруженная в свои мысли.)
Лукреция
О, если Божий гнев когда-нибудь, |
Как гром, сходил отмстить... |
Орсино
Не богохульствуй! |
Святое Провиденье поручает |
Земле Свою немеркнущую славу, |
И беды, что нисходят на людей, |
Оно дает сполна в людские руки: |
Когда же преступленье наказать |
Они не поспешают... |
Лукреция
Что же делать, |
Когда злодей, как наш палач, смеется |
Над обществом, над властью, над законом, |
Найдя закон в кармане у себя? |
Заставить самых падших трепетать? |
Когда несчастья, чуждые природе, |
Так странны и чудовищны, что даже |
Им верить невозможно? Боже мой! |
Что делать, если те как раз причины, |
В которых бы для нас должна возникнуть |
Мгновенная и верная защита, |
Преступнику дают торжествовать? |
А мы несем - мы - жертвы! - наказанье |
Сильней, чем понесет мучитель наш? |
Орсино
Пойми: возмездье - там, где - оскорбленье, |
Пойми, и в нас довольно будет силы, |
Чтоб смыть позор. |
Лукреция
Когда б могли мы знать, |
Что мы отыщем верную дорогу, |
Какую - я не знаю... Хорошо бы... |
Орсино
Хоть это я угадываю смутно, - |
Раскаяние делает бесчестьем, |
Как долг, ей оставляет лишь одно - |
Отмстить, найти дорогу к быстрой мести; |
Вам - лишь один исход из этих бедствий; |
Мне - лишь один совет... |
Лукреция
Нам нет надежды, |
Что помощь, воздаянье или суд |
Найдем мы там, где с меньшею нуждою |
Нашел бы их любой. |
(Беатриче приближается.)
Орсино
Итак... |
Беатриче
Орсино, |
Прошу, ни слова, мать моя, ни слова, |
Пока я говорю, откиньте прочь, |
Как старые лохмотья, уваженье, |
Все узы повседневности, что с детства |
Служили мне одеждой, а теперь |
Явились бы злорадною помехой |
Для высшего стремленья моего. |
Как я сказала вам, со мной случилось |
То, что должно остаться без названья, |
Но что взывает голосом глухим |
К возмездию. Возмездия за то, |
Что было, и за то, что может снова |
День ото дня позор нагромождать |
В моей душе, грехом обремененной, |
Пока она, окутанная тьмой, |
Не станет тем, что даже вам не снится. |
Молилась Богу я. Я говорила |
С моей душой, и спутанную волю |
Распутать удалось мне, наконец, |
И знаю я, что право, что не право, |
Ты друг мне или нет, скажи, Орсино? |
Неверный или верный? Поклянись |
Орсино
Я клянусь - отныне |
Отдать тебе, чем только я владею, |
Мое уменье, силы и молчанье. |
Лукреция
Вы думаете - мы должны найти |
Возможность умертвить его? |
Беатриче
И тотчас, |
Найдя возможность, выполнить ее. |
Быть смелыми и быстрыми. |
Орсино
Равно |
И крайне осторожными. |
Лукреция
Законы, |
Узнав, что мы виновники убийства, |
Накажут нас бесчестием и смертью |
За то, что сами сделать бы должны. |
Беатриче
Скорей, скорей. Орсино, как нам быть? |
Орсино
Я знаю двух свирепых отщепенцев, |
Для них, что человек, что червь - одно. |
Равны для них и честный и бесчестный, |
По самому ничтожному предлогу |
Они готовы каждого убить. |
Таких людей здесь, в Риме, покупают. |
Они нам нужны - что ж, - мы купим их. |
Лукреция
Но завтра пред зарею Ченчи хочет |
Нас увезти к пустынному утесу |
Петрелла в Апулийских Аппенинах. |
И если только он туда придет... |
Беатриче
Туда приехать он не должен. |
Орсино
Башни |
Достигнете вы засветло? |
Лукреция
Когда заходит солнце. |
Беатриче
Там, я помню, |
От вала крепостного милях в двух |
Идет дорога рытвиной глубокой, |
Она узка, обрывиста и вьется |
По склону вниз, где в пропасти глухой |
Висит скала могучая - свидетель |
Времен давно прошедших - между стен |
Той пропасти она в провал склонилась |
И, кажется, вот-вот сорвется вниз, |
И в ужасе цепляется за стены, |
И в страхе подается ниже, ниже. |
Так падшая душа, день ото дня, |
Цепляется за тьму оплотом жизни, |
Цепляясь, подается и, склоняясь, |
Еще темнее делает ту бездну, |
Куда упасть боится. Под скалой |
Гигантская, как тьма и безутешность, |
Гремит поток, невидимый, но слышный, |
Свирепствует среди пещер, - и мост |
Пересекает узкую теснину: |
А сверху, высоко, свои стволы |
С утесов на утесы перекинув, |
Толпой темнеют кедры, тисы, ели; |
Их ветви сплетены в один ковер |
Плющом темно-зеленым. В яркий полдень |
Там сумерки, с закатом солнца - ночь. |
Орсино
Пред тем как к мосту этому приехать, |
Старайтесь как-нибудь замедлить путь. |
Старайтесь, чтобы мулы... |
Беатриче
Тсс! Идут! |
Лукреция
Кто б это был? Слуга идти так быстро |
Не мог бы. Верно, Ченчи возвратился |
Скорей, чем думал. Нужно чем-нибудь |
Беатриче
(к Орсино, выходя)
Шаги, что приближаются так быстро, |
Пусть завтра не пройдут чрез этот мост. |
(Лукреция и Беатриче уходят.)
Орсино
Что делать мне? Сейчас увижу Ченчи |
И должен буду вынести, как пытку, |
Его непобедимо-властный взор. |
Он взглядом инквизиторским допросит, |
Зачем я здесь. Так скрою же смущенье |
Улыбкой незначительной. |
(Вбегает Джакомо торопливо.)
Как? Вы? |
Сюда войти решились вы? Должно быть, |
Известно вам, что Ченчи дома нет! |
Джакомо
Я именно его хочу увидеть |
И буду ждать, пока он не придет. |
И вы опасность взвесили? |
Джакомо
Он взвесил |
Свою опасность? С этих пор мы с ним |
Уж больше не отец и сын, а просто |
Два человека: жертва и палач; |
Позорный клеветник и тот, чье имя |
Осквернено позорной клеветою; |
Враг против ненавистного врага; |
Ему щитом была сама Природа, |
Над ней он насмеялся, и теперь |
Он выбросок перед лицом Природы, |
А я смеюсь над нею и над ним. |
Отцовская ли это будет глотка, |
Которую схвачу я и скажу: |
"Я денег не прошу, и мне не надо |
Счастливых лет, похищенных тобой; |
Ни сладостных воспоминаний детства; |
Ни мирного родного очага; |
И многое другое; - имя, имя |
Отдай мне, - то единственный был клад, |
Который я считал навек сохранным |
При нищете, дарованной тобой, - |
Отдай мне незапятнанное имя, |
Не то..." - |
Господь поймет. Господь простит. |
Зачем с тобой я говорю об этом? |
Орсино
О друг мой, успокойся. |
Джакомо
Хорошо. |
Я расскажу спокойно все, как было. |
Я раньше говорил тебе, что этот |
Старик Франческо Ченчи взял однажды |
Приданое жены моей взаймы; |
Взяв деньги без расписки, он отрекся |
От займа и обрек меня на бедность; |
Я нищету свою хотел поправить, |
И мне была обещана такая; |
Уже купил я новую одежду |
Моим несчастным детям, оборванцам, |
Уж видел я улыбку на лице |
Моей жены, и сердце примирилось, - |
Как вдруг я узнаю, что эта должность, |
Благодаря вмешательству отца, |
Передана какому-то мерзавцу, |
Которому за подлые услуги |
Такой услугой Ченчи заплатил. |
С печальными вестями я вернулся |
К себе домой, и мы с женой сидели, |
Уныние стараясь победить |
Слезами дружбы, ласковостью верной, |
Что та же - в самой тягостной беде; |
Внезапно входит он, мой истязатель, |
Как он имел привычку это делать, |
Чтоб нас осыпать целым градом низких |
Упреков и проклятий, насмехаясь |
Что в этом - Божий гнев на непослушных. |
Тогда, чтоб он хоть чем-нибудь смутился, |
Чтоб он умолк, - сказал я о приданом |
Моей жены. Но что же сделал он? |
В одну минуту сказку рассказал он, |
Весьма правдоподобную, о том, |
Что я ее приданое растратил |
Средь тайных оргий: тотчас увидав, |
Что он сумел мою жену затронуть, |
Он прочь пошел, с улыбкой. Я не мог |
Не видеть, что жена с презреньем тайным |
Внимает страстным доводам моим, |
Что смотрит с недоверием, враждебно, |
И тоже прочь пошел; потом вернулся, |
Почти сейчас, но все же слишком поздно, - |
Она успела детям передать |
Все жесткие слова, все мысли злые, |
Возникшие в душе ее, - и вот |
Услышал я: "Отец, давай нам платья, |
Истратишь столько, сколько нам хватило б |
На месяцы!" И я увидел ясно, |
Что мой очаг стал адом, - и вернусь я |
В тот ад кромешный разве лишь тогда, |
Когда мой подлый враг вину загладит, - |
Иначе, как он дал мне жизнь, так я, |
Презрев запрет, наложенный природой... |
Орсино
Поверь, мой друг, что здесь ты не найдешь |
Отплаты за тяжелую обиду, |
Твои надежды тщетны. |
Джакомо
Если так, - |
Ведь ты мой друг! Не ты ли намекал мне |
На тот жестокий выбор, пред которым |
Теперь я, как над пропастью, стою. |
Ты помнишь, мы об этом говорили, |
Тогда страдал я меньше. Это слово - |
Отцеубийство - до сих пор меня |
Но я решился твердо. |
Орсино
Слово - тень, |
Насмешка беспредметная; бояться |
Должны мы лишь того, в чем - самый страх. |
Заметь, как Бог разумно совлекает |
В единый узел нити приговора, |
Своим судом оправдывая наш. |
То, что замыслил ты, теперь как будто |
Исполнено. |
Джакомо
Он мертв? |
Орсино
Его могила |
Уж вырыта. Не знаешь ты, что Ченчи |
За это время, после нашей встречи, |
Глубоко оскорбил родную дочь. |
Джакомо
В чем было оскорбленье? |
Не знаю. |
Она не говорит, но ты, как я, |
Наполовину можешь догадаться, |
Взглянув на это скорбное лицо, |
Окутанное бледностью недвижной, |
Увидя беспредельную печаль, |
Услыша этот голос монотонный, |
В котором кротость с ужасом слилась, |
Как бы звуча суровым приговором; |
Чтоб все тебе сказать, скажу одно: |
Пока, объяты ужасом, как чарой, |
Мы говорили с мачехой ее, |
Намеками неясными, блуждая |
Вкруг истины и робко запинаясь, |
И все же к мести с трепетом идя, |
Она прервала нас и ясным взглядом |
Сказала прежде, чем в словах воскликнуть: |
"Он должен умереть!" |
Джакомо
Теперь мои сомнения исчезли. |
Есть высшая причина, чем моя, |
Чтоб выполнить ужасное деянье. |
Есть мститель незапятнанный, судья, |
Исполненный святыни. Беатриче, |
Проникнутая нежностью такой, |
Что никогда червя не раздавила, |
Цветка не растоптала, не проливши |
Ненужных, но прекрасных слез! Сестра. |
Создание чудесное, в котором |
Любовь и ум, на удивленье людям, |
Слились в одно, друг другу не вредя! |
Возможно ли, чтоб образ твой лучистый |
Был осквернен? О сердце, замолчи! |
Тебе не нужно больше оправданий! |
Как думаешь, Орсино, подождать мне |
У двери здесь и заколоть его? |
Орсино
Нет, что-нибудь всегда случиться может, |
Как раз теперь, когда идет он к смерти. |
И некуда бежать тебе, и нечем |
Убийство оправдать или прикрыть. |
Послушай. Все обдумано. Пред нами |
Успех. |
(Входит Беатриче.)
Беатриче
То голос брата моего! |
Ты более не знаешь Беатриче. |
Джакомо
Сестра моя, погибшая сестра! |
Беатриче
Погибшая! Я вижу, что Орсино |
С тобою говорил, и ты теперь |
В душе рисуешь то, что слишком страшно, |
Чтоб быть способным вылиться в словах, |
И все ж не так чудовищно, как правда. |
Теперь иди. Он может возвратиться, |
Но только поцелуй меня. Я в этом |
На смерть его. Прощай. И пусть теперь |
Твое благоговение пред Богом, |
И братская любовь, и милосердье - |
Все, что смягчить способно самых жестких, |
В твоей душе, о брат мой, укрепится, |
Как жесткая бестрепетность и твердость. |
Не отвечай мне. Так. Прощай. Прощай. |
(Уходят порознь.)
СЦЕНА ВТОРАЯ
Небольшая комната в доме Джакомо. Джакомо один.
Джакомо
Уж полночь. А Орсино нет как нет. |
(Гром и шум бури.)
Что значит эта буря? Неужели |
Бессмертные стихии могут так же, |
Как человек, страдать и сострадать? |
О, если так, излом воздушных молний |
Не должен был бы падать на деревья! |
Жена моя и Дети крепко спят. |
Лишенных содержания. А я |
Здесь бодрствую и должен сомневаться |
В добре того, что было неизбежно. |
Неполная лампада, твой огонь |
Дрожит и бьется узкою полоской; |
В дыханье ветра, с краю, дышит тьма, |
Нависла ненасытная. О пламя, |
Подобное последнему биенью |
Еще живой, уже погибшей жизни, |
Ты борешься, то вспыхнешь, то замрешь, |
И если б не поддерживал тебя я, |
Как быстро бы угасло ты, исчезло, |
Как будто бы и не было тебя. |
Кто знает, в это самое мгновенье, |
Быть может, жизнь, зажегшая мою, |
Таким же тлеет пламенем. Но эту |
Лампаду, раз один ее разбив, - |
Потом уже ничем не восстановишь. |
Та кровь, что бьется здесь, вот в этих жилах, |
От членов остывающих, пока |
Во всем не воцарится мертвый холод; |
Те самые живые очертанья, |
По чьим узорам созданы мои, |
Теперь объяты судорогой смерти, |
Подернулись налетом восковым; |
Та самая душа, что облачила |
Мою подобьем Господа бессмертным, |
Теперь стоит пред Судией Всевышним, |
Бессильная, нагая. |
(Удар колокола.)
Бьют часы.
Один удар. Другой. Ползут мгновенья. |
Когда седым я буду стариком, |
Мой сын, быть может, будет ждать вот так же, |
Колеблясь между ненавистью правой |
И суетным раскаяньем, ропща - |
Как я ропщу, - что нет вестей ужасных, |
Подобных тем, которых здесь я жду. |
Хоть страшно велика моя обида, |
Но все же... Тсс! Шаги Орсино. |
(Входит Орсино.)
Ну? |
Орсино
Пришел я сообщить, что Ченчи спасся. |
Джакомо
Он спасся? |
Орсино
Часом раньше он проехал |
Назначенное место и теперь |
Находится в Петрелле. |
Джакомо
Значит, мы - |
Игралище случайности, и тратим |
В предчувствиях слепых часы, когда |
Мы действовать должны. Так, значит, буря, |
Казавшаяся звоном похоронным, Есть |
только громкий смех Небес, которым |
Оно над нашей слабостью хохочет! |
Ни в мыслях, ни в деяниях, а только |
В раскаянье моем. |
Орсино
Лампада гаснет. |
Джакомо
Но вот, хоть свет погас, а в нашем сердце |
Не может быть раскаяния в том, |
Что воздух впил в себя огонь безвинный: |
Что ж нам скорбеть, что жизнь Франческо Ченчи, |
В мерцании которой злые духи |
Яснее видят гнусные дела, |
Внушаемые ими, истощится, |
Погаснет навсегда. Нет, я решился! |
Орсино
К чему твои слова? И кто боится |
Вмешательства раскаянья, когда |
Мы правое задумали? Пусть рухнул |
Наш план первоначальный, - все равно, |
Сомненья нет, он скоро будет мертвым. |
Не будем говорить впотьмах. |
Джакомо
(зажигая огонь)
И все же. |
Однажды погасивши жизнь отца, |
Я не могу зажечь ее вторично. |
Не думаешь ли ты, что дух его |
Пред Господом представит этот довод? |
Орсино
А мертвые надежды ты забыл |
Твоих угасших лет? А злое слово |
Твоей жены? А эти оскорбленья, |
Швыряемые всем, кто наг и слаб, |
Твоей погибшей матери? |
Джакомо
Умолкни. |
Не надо больше слов! Своей рукою |
Что для моей началом послужила. |
Орсино
Но в этом нет нужды. Постой. |
Ты знаешь Олимпио, который был в Петрелле |
Его отец твой должности лишил, |
И Марцио, бесстрашного злодея, |
Которого он год тому назад |
Обидел - не дал платы за деянье |
Для Ченчи? |
Джакомо
Да, Олимпио я знаю. |
Он, говорят, так Ченчи ненавидит, |
Бледнеют губы, лишь его заметит. |
О Марцио не знаю ничего. |
Орсино
Чья ненависть сильней, - решить мне трудно, |
Как будто бы по твоему желанью, |
К твоей сестре и мачехе послал я |
Поговорить. |
Джакомо
Орсино
Мгновенья, |
Бегущие, чтоб к полночи привесть |
Медлительное "завтра", могут бег свой |
Пробьет полночный час, они успеют |
Условиться и, может быть, исполнить |
И, выполнив... |
Джакомо
Орсино
Ворчит собака, балка заскрипела, |
И больше ничего. |
Джакомо
Во сне на что-то жалуется, - верно, |
Тоскует, негодуя на меня, |
И дети спят вокруг, и в сновиденьях |
Им грезится, что я грабитель их. |
А в это время он, кто горький сон их |
Голодною тоскою омрачил, |
Тот, кто их обокрал, спокойно дремлет, |
Позорным сладострастьем убаюкан, |
В видениях вражды своей успешной, |
В тех снах, в которых слишком много правды. |
Джакомо
Клянусь, что, если он опять проснется, |
Орсино
Так, правда, будет лучше. Доброй ночи. |
Когда еще мы встретимся - |
Джакомо
Все кончено и все навек забыто. |
О если б не родился я на свет! |
(Уходит.)