Заговор Фиеско в Генуе.
Второе действие.

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Заговор Фиеско в Генуе. Второе действие. (старая орфография)

ВТОРОЕ ДЕЙСТВИЕ.

Аван-зала во дворце Фиеско.

ПЕРВЫЙ ВЫХОД.

Леонора и Арабелла.

Арабелла. Нет, говорю вам, вы ошиблись. Вам ревность затуманила глаза.

Леонора. Это была живая Джулия. Не разуверяй меня. Мой силуэт висел на светло-голубой ленте, эта же была красная, цвета пламени. Моя судьба решена.

ВТОРОЙ ВЫХОД.

Те-же и Джулия.

Джулия (входит аффектированно). Граф предложил мне свой дворец, чтоб смотреть шествие в ратушу. Я могу соскучиться. Займите меня, мадам, пока сварят шоколад.

(Белла удаляется, но вскоре снова приходит).

Леонора. Прикажете позвать сюда гостей?

Джулия. Еще что! Словно мне нужно их искать здесь. Вы будете меня развлекать. (, охорашиваясь). Если только вы это можете, madame, потому что я и без этого ничего не теряю.

Арабелла (ядовито). Тем более потеряет драгоценная материя вашего платья, синьора. Подумайте, как жестоко лишить лорнеты молодых щеголей такого зрелища? Ах! и блестящая игра жемчуга; от нея просто глаза разгораются. Боже всемогущий! да вы опустошили все море!

Джулия (перед зеркалом).Тебе,конечно, это редкость, мамзель! Но слушай, мамзель, разве ты подрядилась тоже заменять и язык твоей госпожи? (Леоноре). Прелестно, madame, такою любезностью слуг приветствовать своих гостей.

Леонора. К несчастью, синьора, мое дурное расположение духа умаляет мне удовольствие быть в вашем обществе.

Джулия. Это невежливость, делающая вас тяжелой и смешной. Живо! будьте веселы и остроумны! Не таким путем прикуете вы к себе вашего супруга.

Леонора. Я знаю только один путь, графиня. Предоставлю вам прибегать к иным средствам.

Джулия (не обращая внимания на её слова). И как вы одеваетесь, madame, фуй! Обращайте тоже больше внимания и на вашу внешность; прибегайте к помощи искусства там, где природа была для вас мачехой. Подкрасьте эти щечки, на них выступает болезненная страсть. Бедное существо! в таком виде ваше личико никогда не найдет покупателя.

( весело Арабелле). Пожелай мне счастья, Белла! Невозможно, чтоб я потеряла моего Фиеско, или я в нем ничего не потеряла.

(Приносят шоколад. Белла наливает).

Джулия. Вы что-то лепечете про потерю? Но, Боже мой! Как это явилась вам трагическая прихоть выйти за Фиеско? Зачем на такую высоту, дитя мое, где вас нельзя не заметить? где вас сравнивают с другими? По чести, мое сокровище, с Фиеско сводил вас или плут, или дурак (соболезнуя берет ее за руку). Добрая зверушка, человек, которого допускают в дома лучшого тона, никогда не мог быть твоей партией... (Берет чашку).

Леонора (усмехаясь Арабелле) Или он не захотел бы сам, чтоб его допускали в эти дома лучшого тона.

Джулия. Граф человек представительный, светский, со вкусом. Граф был так счастлив, что сделал знакомство высшого ранга. У графа есть темперамент, огонь. Вот он возбужденный уходит из самой утонченный среды. Он приходит домой. Его супруга приветствует его будничной нежностью, гасит его пламя сырым, холодным поцелуем и экономно отпускает ему свои ласки, точно обед нахлебнику. Бедный супруг! Там блестит перед ним цветущий идеал, - здесь томит его тоскливая чувствительность. Синьора, ради Бога, как тут не потерять разсудка, или что тут выбирать?

Леонора (подает ей чашку). Вас, madame, если уж он потерял разсудок.

Джулия. Хорошо. Этот укол попадет в твое собственное сердце. Страшись этой насмешки, но прежде, чем ты дрогнешь, - красней.

Леонора

Джулия. Смотрите, пожалуйста, надо разсердить червяка, когда хочешь вызвать у него хоть искорку остроумия. Пока довольно, это была шутка. Madame! дайте мне вашу руку на примиренье.

Леонора (дает ей руку с многозначительным взглядом). Империали! моего гнева не бойтесь.

Джулия. Во всяком случае - великодушно! Но отчего же мне и бояться (медленно и присматриваясь). Если я ношу при себе силуэт человека, это, ведь, еще не значит, что и он сам мне дорог? или вы как полагаете?

Леонора (краснея и смущаясь). Что вы говорите? я надеюсь, что такое заключение слишком поспешно.

Джулия. Я и сама так думаю. Сердце никогда не призывает на помощь разум. Истинное чувство никогда не укрывается за украшеньями.

Леонора. Боже великий! как вы дошли до этой истины?

Джулия. Из сожаления, только из сожаления, потому что, видите-ли, в обратном смысле это тоже верно, - и ваш Фиеско еще при вас.

(Дает ей, её силуэт и злобно смеется).

, (с горечью). Мой силуэт? вам? (Полна страданья падает в кресло). О, безбожный!

Джулия (радостно). Отплатила-ли я? отплатила? Ну, madame, не приготовлено у вас больше булавочных уколов? (Громко за сцену). Карету! Мое дело сделано. (Леоноре, поглаживая её подбородок). Утешьтесь, дитя мое, он дал мне силуэт в припадке безумия.

(Уходит).

ТРЕТИЙ ВЫХОД.

Входит Калькамьо.

Кальканьо. Империали вышла такой разгоряченной, и вы в волнении, мадонна?

Леонора (с тяжелым страданьем).

Кальканьо. Небо и земля! не плачетеже вы, синьора?

Леонора. Вы друг безчеловечного! прочь с глаз моих.

Кальканьо. Безчеловечного? вы меня пугаете.

Леонора. Моего мужа! - нет, - друг Фиеско.

Кальканьо. Что мне приходится слышать?!

Леонора. О, только мерзость! это так обычно у вас, мужчин.

Кальканьо ( крепко схватывает ееза руку). Синьора, мое сердце участливо к плачущей добродетели.

Леонора (серьезно). Вы мужчина - это не для меня.

Кальканьо

Леонора. Мужчина, ты лжешь: ты уверяешь прежде, чем действуешь.

Кальканьо. Клянусь вам.

Леонора. Клятвопреступление! Перестань! Вы притупляете Божеское перо, записывающее ваши грехи. Мужчины! мужчины! еслиб все ваши клятвы обратились в дьяволов, они бы могли возстать против неба и низвести пленниками ангелов света.

Кальканьо. Вы увлекаетесь, графиня. Ваше огорчение делает вас несправедливой. Должен-ли весь наш пол отвечать за преступление одного.

Леонора (оглядывает его с головы до ног). Мужчина! я молилась всем вам в лице одного вашего представителя, - как же мне в нем вас всех не возненавидеть?

Кальканьо. Попытайтесь, графиня.В первый раз вы ошибочно отдали свое сердце.

Я знаю для вас место, где оно было бы сбережено.

Леонора. Вашей ложью вы Творца можете изгнать из мира. Я ничего не хочу от тебя слышать.

Кальканьо. Синьора,сегодня-же вы должны бы взять назад это проклятье в объятиях моих.

Леонора ).Высказывай все. В твоих?

Кальканьо. В моих объятиях, открытых покинутой женщине, чтоб вознаградить её потерянную любовь.

Леонора (проницательно смотрит на него). Любовь?

Кальканьо (склоняясь перед ней, горячо). Да, оно сказано. Любовь, мадонна. От вашего слова зависит моя жизнь или смерть.! Если моя страсть - грех, пускай добродетель и порок сольются в одно, пускай погибнут и небо и ад под одним проклятьем.

Леонора (отступает с негодованием). Вот куда направлялось твое участье, лукавец! В едином коленопреклоненьи ты предаешь и дружбу, и любовь. Прочь с глаз моих навсегда! О! отвратительные мужчины! до сих пор я думала, что вы обманываете только женщин, я никогда не знала, что вы предатели друг для друга.

Кальканьо (встает пораженный). Синьора...

Леонора. Мало ему, что он сломал святую печать доверия, этот лицемер дышит чумой и на чистое зеркало добродетели, хочет научить меня клятвопреступлению.

Кальканьо. Оно не с вашей одной стороны, мадонна.

. Понимаю: моя чувствительность должна была подкупить для тебя мое чувство. Ты не знал (величаво), что уж одно великое горе гибнуть из-за Фиеско облагораживает женское сердце. Ступай! Позор Фиеско не подымает в глазах моих какого-нибудь Кальканьо, а унижает человечество. (Быстро уходит).

Кальканьо (ошеломленный смотрит ей вслед, потом уходит, ударяя себя по лбу). Дурак!

ЧЕТВЕРТЫЙ ВЫХОД.

Мавр и Фиеско.

Фиеско. Кто это там вышел?

Мавр. Маркиз Кальканьо.

Фиеско. На софе остался носовой платок. Здесь была моя жена.'

Мавр. Она только что встретилась мне в сильном волнении.

Фиеско. Платок мокрый Кальканьо здесь? Леонора в сильном волнении... , мавру). Вечером я тебя спрошу, что здесь случилось.

Мавр. Мамзель Белла любит, когда хвалят её белокурые волосы. Я доставлю ответ.

Фiecко. И вот прошло тридцать часов. Исполнил ты мое поручение?

Мавр. Иота в иоту, мой повелитель.

Фиеско (садится). Говори-же, что говорят про Дориа и про теперешнее правление?

Мавр. О, пфуй! отвратительные вещи. Уж от одного слова Дориа трясет всех, как в лихорадке. Джанеттино ненавидят до смерти. Все ропщут, говорят так: французы были крысы в Генуе, кот Дориа их сожрал и теперь пожелал кушать мышей.

Фиеско. Это, может быть, и правда, а неизвестна-ли им собака, чтобы унять кота?

Мавр (небрежно). Город очень много болтает про некоего... некоего... вот-те раз! Да неужели я забыл его имя?

Фиеско (встает).Глупец! его так-же легко запомнить, как трудно было создать. Разве в Генуе, кроме единственного, есть и еще кто нибудь.

Мавр. Так-же мало, как нет двух графов ли Лаванья.

Фиеско Это уж кое-что! А что поговаривают о моей веселой жизни?

Мавр (глядит на нею во все глаза). Слушайте, граф ли Лаванья! Генуя должна быть высокого мнения о вас. Никто не может переварить, что дворянин первого дома, полный таланта и ума, в разгаре сил и влияния, обладатель четырех миллионов ливров, с княжеской кровью в жилах, что дворянин, как Фиеско, навстречу которому полетят все сердца по первому призыву...

Фиеско (отворачивается от него с презрением). Слышать это от мошенника!

Мавр. Что великий герой Генуи проспит великое падение Генуи. Многие жалеют, очень многие насмехаются, большинство вас проклинает. Все оплакивают государство, которое вас потеряло. Один иезуит пронюхал, что под халатом прячется лисица.

Фиеско. Лисица чует лисицу. Что говорят про мой роман с графиней Империали?

Мавр. То, что уже я лучше не решусь повторить.

Фиеско. Говори прямо.Чем наглее,тем приятнее. Что шепчут?

Мавр. Ничего не шепчут. Во всех кофейнях, биллиардных, гостиницах, на прогулках, на базаре, на бирже громко кричат.

Фиеско. Что? я приказываю тебе!

Мавр (отступая). Что вы дурак.

Фиеско. Хорошо. Вот тебе цехин за это известие. Я надел теперь дурацкий колпак, чтобы генуэзцы надо мной смеялись; я скоро обрею себе голову, чтобы играть с ними шута. Как отнеслись ткачи шелковых материй к моим подаркам?

Мавр

Фиеско. Дурак? - ты с ума спятил, плут?

Мавр. Простите! мне хотелось получить еще несколько цехинов.

Фиеско. (смеется и. дает ему цехин). Ну, присужденных к казни, которые...

Мавр. Будто уж лежат на плахе и слышат, что им даруют прощение.'Они ваши душой и телом.

Фиеско. Это меня радует. Они ободряют решимость генуэзской черни.

Мавр. Вот так была комедия! не много недоставало, чорт меня возьми, чтоб я получил вкус к великодушию. Они вешались мне на шею, как безумные. Девчонки, казалось, сразу влюбились в мой родовой цвет кожи, так горячо оме набрасывались на мое лунное затмение. Золото всемогуще, думалось мне, оно и мавра может обелить.

Фиеско. Твоя мысль была лучше, чем навозная куча, из которой она выросла. Ты мне доложил хорошия адова, но выйдут-ли из них дела?

Мавр. Как от покашливанья неба разражается гроза. Головы наклоняются к головам; люди собираются в кучки, предостерегают друг друга восклицанием гм! когда кто посторонний прошмыгнет. По всей Генуе царит какой-то удушливый зной. Это недовольство висит над республикой, как мрачная непогода. Один порыв ветра, - заблестит молния и повалится град.

Фиеско. Тише! слушай! что это за безпорядочный гул?

Мавр (бросается к окну). Это крики множества людей, выходящих из ратуши.

Фиеско. Сегодня выбирают прокуратора. Вели подать лошадь. Не может быть, чтобы заседание уже кончилось. Я туда отправлюсь. Невозможно, чтобы оно кончилось законно! Шпагу и плащ! Где мой орден?

Мавр

Фиеско. Ты меня радуешь.

Мавр. Ну и как-же? скоро я получу награду?

Фиеско. За то, что ты не украл и плаща?

Мавр. За то, что я открыл вора.

Фиеско. Шум долетает и сюда. Слушай! это не крики одобрения. (Бистро). Скорей отопри ворота! у меня предчувствие. Дориа дерзок до безумства. Все государство покачивается на острие иглы. Бьюсь об заклад, что этот шум начался в синьории.

Мавр (у окна кричит). Что это такое? вдоль улицы Бальби - тысячные шайки... блестят алебарды... шпаги... ой, ой! сенаторы бегут сюда.

Фиеско. Это бунт! Беги в толпу. Назови мое имя. Постарайся, чтоб они сюда кинулись. (Мавр убегает). Что муравей-разум трудолюбиво собирает в кучи, то ветер случайности разгоняет в один миг.

ПЯТЫЙ ВЫХОД.

Фиеско, Центурионе, Цибо, Ассерато, шумно вбегают в комнату

Цибо

Центурионе. Я обезчещен, смертельно обезчещен племянником герцога, перед лицом всей синьории.

Ассерато. Дориа запятнал золотую книгу, листы которой - генуэзские дворяне.

Центурионе. Вот почему мы здесь. Все дворянство в моем лице получило вызов. Все дворянство должно мстить вместе со мной. Чтобы за мою личную честь отмстить, я едва-ли бы звал помощников.

Цибо. Все дворянство раздражено в его лице. Огонь и пламя должно быть в дыханьи каждого дворянина.

Ассерато. Права нации разрушены. Республиканская свобода получила смертельный удар.

Фиеско. Вы возбуждаете все мое внимание.

Цибо. Он был двадцать девятым среди избирателей и приготовил свой золотой шар для выбора прокуратора, Двадцать восемь голосов было собрано. Четырнадцать высказалось за меня, столько же за Ломеллино. Голос Дориа и его голос еще не были поданы.

Центурионе (быстро вмешиваясь в его слова). Не были поданы. Я избираю Цибо, Дориа... чувствуйте рану моей чести... Дориа...

Ассерато (перебивая его). Ничего подобного никто не переживал за все время, как океан бурлит у подножия Генуи.

Центурионе (). Дориа вынимает шпагу, спрятанную под его пурпурным плащом, протыкает ею мой избирательный лист и кричит собранью...

Цибо. "Сенаторы, он не годится, он проткнут, - Ломеллино выбран прокуратором!"

Центурионе. "Ломеллино - прокуратор", и бросил шпагу на стол.

Ассерато. И крикнул: "он не годится", и бросил шпагу на стол.

Фиеско (после молчания). На что вы решились?

Центурионе. Республику поразили в сердце. На что мы решились?

Фиеско. Центурионе, тростник склоняется и от дыхания, но для дубов нужна буря. Я спрашиваю, что вы решили?

Цибо. Мне кажется надо спросить, на что решилась Генуя.

Фиеско. Генуя? Генуя? прочь ее, она дряблая, разваливается при первом прикосновении. Вы разсчитываете на патрициев? Может быть оттого, что они делают кислые лица, да плечами пожимают, когда зайдет речь о государственных делах! Прочь их! В них геройский огонь! проявляется из-за тюков Левантинских товаров, их души робко порхают во: круг их ост-индского флота.

Центурионе. Цените лучше наших: патрициев. Едва совершился дерзкий поступок Дориа, как сотни из них по; летели в разодранной одежде на базарную! площадь. Синьория разбежалась.

Фиеско ( Как разлетаются голубки, когда в голубятню налетает ястреб.

Центурионе (бурно). Нет, как бочки пороха, когда в них попадает зажженный фитиль.

Цибо. Народ тоже бунтует! Чего! только не в силах сделать подстреленный кабан?

Фиеско. Народ! слепой, безпомощный колосс; он сперва гремит неуклюжими костями, грозит поглотить зияющей пастью больших и малых, близких и дальних, а под конец спотыкается о протянутую нитку... Напрасно, генуэзцы! Время морского владычества - миновало. Генуя пала ниже своего имени. Генуя теперь то, что был непобедимый Рим, когда он как волан попал на отбойник нежного мальчика Октавия. Генуя уж не может быть свободной. Генуя должна быть согрета монархом. Генуя нуждается в государе, - так и присягайте сумасброду Джанеттино.

Центурионе (вскипая). Когда примирите враждующия стихии и северный полюс соединится с южным. Идем, товарищи.

Фиеско. Останьтесь! останьтесь! О чем вы задумались, Цибо?

Цибо. Ни о чем, или о комедии, яко-бы изображающей землетрясение.

Фиеско ( одводя его к статуе). Взгляните на эту фигуру.

Центурионе. Это Флорентинская Венера. При чем она тут?

Фиеско

Цибо. Надеюсь, иначе мы были бы плохие итальянцы. Как можете вы об этом спрашивать теперь?

Фиеско. Ну, так поезжайте по всем частям света и отыщите самое счастливое из всех воплощений живой женской красоты, чтоб в нем сливались все прелести этой Венеры, созданной воображением.

Цибо. И что мы получим-за наши старания?

Фиеско. Вы тогда обличите фантазию рыночной шумихи.

Центурюне (нетерпеливо). Дальше что?

Фиеско. Будет выигран старинный процесс природы с художниками.

Центурюне (разгоряченно). И тогда?

Фиеско. Тогда? тогда? (Начинает смеяться). Тогда вы забудете думать о том, что свобода Генуи гибнет!

(Центурионе, Цибо и Ассерато уходят).

Фиеско.

(Шум вокруг дворца усиливается).

Прекрасно! прекрасно! солома республики объята пламенем. Огонь захватил уже дома и башни. Разгорайся! разгорайся! чтоб пожар был всеобщим. Злорадный ветер, раздувай огонь опустошения.

СЕДЬМОЙ ВЫХОД.

Мавр (впопыхах) и Фиеско.

Мавр. Толпы за толпами.

Фиеско. Широко растворяй ворота! Дай ворваться всем, у кого есть ноги.

Мавр. Республиканцы! республиканцы! тащат в ярме свою свободу, задыхаются как вьючное животное под своим аристократическим великолепием.

Фиеско. Глупцы! воображают, что Фиеско ли Лаванья будет продолжать то, чего Фиеско ли Лаванья не начинал! Возмущенье приходит кстати, но заговор должен быть мой. Они ворвались на лестницу.

Мавр (за сцену). Эй! эй! их вежливость разнесет весь дом.

(Народ врывается, разломав двери).

ВОСЬМОЙ ВЫХОД.

Фиеско. Двенадцать ремесленников.

Все. Мщение дому Дориа! Мщение Джанеттино.

. Потише, поспокойнее, сограждане! Ваша готовность служить мне свидетельствует о вашем добром сердце. Но у меня такой нежный слух.

Все (бурно). Свергнуть Дориа! свергнуть и дядю, и племянника.

Фиеско (посмеиваясь пересчитывает их). Двенадцать человек - важное войско!

Некоторые. Прогнать Дориа! государству нужно другое правление!

Первый ремесленник. Наших мировых судей сбрасывать с лестницы! сбрасывать мировых судей!

Второй. Подумайте только, Лаванья, вниз с лестницы, когда они ему оказали противодействие на выборах.

Все. Это не должно быть терпимо! Не смеет быть терпимо!

Третий. На заседание взять с собой оружие!

Первый. Меч! знак войны! в комнату мира!...

Второй. Войти в сенат в пурпуре! не в черном, как другие члены.

. Разъезжать по нашему городу с упряжью в восемь лошадей!

Все. Он тиран! Он изменник стране и отечеству.

Второй. У императора купил себе двести немцев в телохранители!

Первый. Чужеземцев против сынов отечества! Немцев против итальянцев! Солдат рядом с законом!

Все. Государственная измена! мятеж! Погибель Генуи!

Первый. На своей карете выставлять герб республики!

Второй. Поставить статую Андреа посредине двора синьории!

Все. Расколоть Андреа! В тысячу кусков, и каменного, и живого!

Фиеско. Генуэзцы, зачем вы мне все это говорите?

Первый. Вы не должны все это терпеть! вы должны его осадить!

Второй. Вы умный человек и не должны это терпеть, вы должны за нас думать.

Первый

Фиеско. Ваше доверие мне очень льстит. Могу ли заслужить его делом?

Все. Бей! Рази! Освобождай!

Фиеско. Но доброе словечко вы еще выслушаете?

Некоторые. Говорите, Лаванья.

Фиеско (садится). Генуэзцы! однажды в царстве зверей произошло брожение, партии воевали с партиями, и собака мясника овладела троном. Ей было привычно пригонять убойную скотину к топору, она хозяйничала по собачьи в царстве, лаяла, кусалась и грызла кости своего народа. Звери роптали, смелейшие сговорились и задушили властительного пса. Тогда собрался совет, чтоб решить великий вопрос: какое правление самое счастливое? Голоса разделились натри части. Генуэзцы" в пользу которой бы вы порешили?

Первый. За народ! все за народе.

Фиеско. Народ и одолел. Правление стало демократическое. Каждый гражданин подавал голос. Все решалось по большинству. Прошло несколько недель и новоиспеченному свободному государству человек объявил войну. Конь, лев, тигр, медведь, слон и носорог выступили и громко заревели: К оружию! Вот дошла очередь до остальных. Овца, заяц, олень, осел, все царство насекомых и птиц, вся громада рыб, трепещущих перед человеком - тоже явились и завизжали: мир! Видите ли, генуэзцы: трусов было больше, чем храбрецов. Большинство взяло верх. Звериное, царство положило оружие и человек обложил данью свои владения. Итак это правление было отвергнуто! Генуэзцы, к чему бы теперь вы были склонны?

Первый и второй. К выборному правлению! конечно, к выборному!

Фиеско. Это мнение понравилось! Дела государства были распределены между несколькими палатами. Волки заботились о финансах, лисицы были их секретарями. Голуби вели уголовный суд, тигры заключали имущественные договоры, козлы улаживали брачные тяжбы. Солдатами были зайцы; львы и слоны оставались при обозе: осел был посланником государства, а крот главным наблюдателем над администрацией. Генуэзцы, чего вы ожидаете от такого мудрого распределения? Где волк не рвал силой, там лисица хватала обманом. Кто избегал её, того изводил глупостями осел. Тигр губил невинность, а воров и убийц миловал голубь, и под конец, когда должности сдавались, крот находил, что все оне исполнялись безупречно. Звери возмутились. Они воскликнули единогласно: выберем монарха, у которого были бы когти и разум, и только один желудок - и повелителю присягнули все, генуэзцы - но (выступая среди них величаво) - это был лев.

Все (рукоплещут, кидают шапки в воздух). Браво! браво! это они умно сделали.

Первый. И Генуя должна им подражать, и у Генуи уж есть подходящий человек.

Фиеско. Я о нем ничего не знаю. Идите по домам. Думайте про льва. (Граждане шумно уходят). Все идет, как желалось.

Народ и сенат за Фиеско. Народ и сенат против Дориа. Гассан! Гассан! Этим настроением надо пользоваться. Гассан! Гассан! надо усилить эту ненависть! ободрить это участие! Иди, Гассан! адское отродье! Гассан! Гассан!

ДЕВЯТЫЙ ВЫХОД.

Входит мавр. Фиеско.

Мавр (дико). У меня еще горят подошвы. Что опять надо?

Фиеско. Что я прикажу.

Мавр Куда мне сперва бежать? куда после?

Фиеско. Беготню на этот раз я тебе дарю. Тебя потащат. Сейчас же приготовься. Я разглашу про твою попытку предательски меня убить и передам тебя связанным уголовному суду.

Мавр (отступая на шест шагов). Господин - это против уговора.

Фиеско. Будь совсем спокоен. Это не больше, как комедия. В настоящую минуту необходимо вывести на свежую воду, что Джанеттино покушался на мою жизнь. Тебя станут допрашивать.

Мавр. Я сознаюсь или буду отрицать?

Фиеско. Будешь отрицать. Тебя подвергнут пытке. Первую степень ты выдержишь. Это тебе пойдет в зачет расплаты за то, что ты меня хотел убить. При второй степени ты сознаешься.

Мавр (задумчиво качает головой). Дьявол хитер. Господа могут позадержать меня из-за своего обеда и тогда я буду колесован ради пустой комедии.

Фиеско. Ты благополучно отделаешься. Ручаюсь тебе моей графской честью. Я выпрошу, как удовлетворения, чтоб мне было предоставлено назначить наказание и тогда прощу тебя перед глазами всей республики.

Мавр. Я согласен; они мне порастянут суставы. Это делает более прытким.

Фиеско. Так надрежь мне скорей руку кинжалом, чтоб кровь показалась. - Я сделаю вид, как будто только что схватил тебя на месте преступления. Хорошо. (Со страшным криком). Убийца! убийца! убийца! занять все выходы! запереть ворота!

ДЕСЯТЫЙ ВЫХОД.

Леонора и Роза вбегают испуганные.

Леонора. Убийство! кричали убийство! Отсюда был слышен шум!

Роза. Наверно только пустая тревога, как каждый день в Генуе.

Леонора. Кричали: убийство! и в народе ясно пробежало имя Фиеско. Жалкие обманщики! они хотели пощадить мои глаза, но мое сердце их перехитрило. Скорей, беги за ними, посмотри, скажи мне, куда они его тащат.

Роза. Придите в себя: Белла там.

Леонора. Белла еще увидит его умирающий взгляд! Счастливая Белла! Горе мне, его убийце! - еслиб Фиеско мог меня любить, никогда бы Фиеско не бросился в свет на кинжалы завистников! Белла идет! прочь! не говори, Белла!

ОДИННАДЦАТЫЙ ВЫХОД.

Те-же и Белла.

Белла. Граф жив и здоров. Я видела, как он скакал по городу. Никогда я не видала нашего господина таким прекрасным. Вороной конь красовался под ним и гордым копытом разгонял от знатного седока толпившийся народ. Граф увидал меня, когда летел мимо, милостиво улыбнулся, кивнул головой в эту сторону и послал три поцелуя. (Ядовито). Что мне с ними делать, синьора?

Леонора (с восторгом). Ветреная болтунья! снеси их ему назад.

Роза

Леонора. Он кидает свое сердце развратницам, а я гоняюсь за одним его взглядом? - о женщины! женщины! (Уходят).

ДВЕНАДЦАТЫЙ ВЫХОД.

Во дворце Андреа.

Джанеттино и Ломеллино входят поспешно.

Джанеттино. Дай им пореветь о своей свободе, как львице о своем щенке Я решения не изменю.

Ломеллино. Все-таки, синьор...

Джанеттино. К чорту с вашим "все таки", трехчасовой прокуратор! Я не отступлю ни на волос. Пускай Генуэзския башни качают головами и бурливое море проворчит "нет!" - я этой шайки не боюсь.

Ломеллино. Чернь, конечно, не что иное как горящия дрова, но дворянство раздувает их ветром. Вся республика в волнении. Народ и патриции.

Джанеттино. Так я буду стоять на горе, как Нерон, и любоваться потешным пожаром.

Ломеллино. Пока вся масса мятежников не кинется к одному из партии, достаточно тщеславному, чтоб собрать жатву в разгроме.

. Вздор! пустяки! я знаю только одного, который бы мог быть опасным, но о нем уж позаботились.

Ломеллино. Его светлость...

(Входит Андреа. Оба низко кланяются).

Андреа. Синьор Ломеллино, моя племянница желает выехать.

Ломеллино. Я буду иметь честь сопровождать ее (уходит).

ТРИНАДЦАТЫЙ ВЫХОД.

Андреа и Джанеттино.

Андреа. Слушай, племянник! Я тобой очень недоволен.

Джанеттино. Светлейший дядюшка, угодно ли вам будет выслушать...

Андреа. Самого отрепанного нищого в Генуе, если он того достоин. Негодяя никогда, будь он даже моим племянником. Довольно милости и в том, что я являюсь тебе дядей; ты заслужил, чтоб тебя допрашивал герцог и его синьория.

Джанеттино. Одно слово только, государь...

. Послушай сперва, что ты сделал, и потом оправдывайся. Ты разрушил здание, которое я заботливо строил впродолжение полустолетия - мавзолей твоего дяди - его единственную пирамиду - любовь генуэзцев. Это легкомыслие Андреа прощает тебе.

Джанеттино. Мой дядя и герцог...

Андреа. Не прерывай меня. Ты испортил прекраснейшее художественное создание правления, добытое мною самим для генуэзцев у неба, стоившее мне стольких безсонных ночей, столько опасности и крови. Перед целой Генуей ты замарал мою княжескую честь тем, что не почтил моего учреждения. Кому оно будет свято, когда мой крбвный племянник его презирает? Эту глупость прощает тебе твой дядя.

Джанеттино (обидчиво). Государь, вы готовили меня в герцоги Генуи.

Андреа. Молчи, - ты государственный изменник: ты ранил отечество в самое сердце. Заметь себе это, мальчик! Оно называется - подчинение. Если пастух под вечер рабочого дня отошел от стада, ты уж воображаешь, что стадо покинуто? Ты топочешь над законами, как уличный мальчишка, оттого, что у Андреа побелели волосы?

Джанеттино (дерзко).Потише,герцог. И в моих жилах кипит кровь Андреа, перед которым дрожала Франция.

Андреа. Молчи, я тебе приказываю. - Я привык, чтобы море прислушивалось, когда я говорю. Ты оплевал монаршее правосудие в самом его храме. Знаешь ли, как за это наказывают, мятежник? - Теперь отвечай.

(Джанеттино молча и упорно глядит на пол).

Андреа. Несчастный Андреа! в твоем собственном сердце вскормил ты червя, подтачивавшого твои заслуги. Я построил генуэзцам дом, который мог издеваться над всесокрушающим временем, и я сам сунул туда пожар - вот этого! Благодари, безумец, мою старую белую голову, которая хочет, чтоб ее похоронили родственные руки. Благодари мою безумную любовь, что я не бросаю головы мятежника с эшафота оскорбленному народу. (Быстро уходит).

ЧЕТЫРНАДЦАТЫЙ ВЫХОД.

задыхаясь, испуганный. Джанеттино молча и с разгоревшимися глазами смотрит вслед герцогу.

Ломеллино. Что я.видел! что слышал! Теперь бегите, принц! теперь все потеряно!

Джанеттино (злобно). Что было терять?

Ломеллино. Геную, принц! Я только что с рынка. Народ теснился вокруг мавра, его тащили связанного веревками; граф ли Лаванья и до трех сот дворян следовали за ним в самое здание суда, где пытают преступников. Мавр был схвачен в ту минуту, как он покушался убить Фиеско.

Джанеттино (топая ногой). Что? или сегодня все дьяволы разгулялись?

Ломеллино. Строго допрашивали, кто его подкупил. Мавр не сознался ни в чем. Его подвергли первой пытке. Он ни в чем не сознался. Его подвергли второй. Он признался, он признался... Принц, о чем вы думали, когда вы свою честь отдавали в распоряжение негодяя?

Джанеттино (дико и резко). Не спрашивай меня ни о чем!

Ломеллино. Слушай дальше. Едва было произнесено слово "Дориа", - лучше бы мне прочитать свое имя на скрижалях дьявола, чем слышать ваше, - тотчас Фиеско показался народу. Вы знаете его, этого человека, повелительно умоляющого, этого человека, берущого такие ростовщические проценты с расположения к нему толпы. Все собравшиеся затаили дыхание и замерли, слушая с ужасом. Он говорил мало, но поднял окровавленную руку, и народ дрался из-за падавших капель, как из-за святыни. Мавра передали в его распоряжение и Фиеско - убийственный удар для нас - Фиеско пощадил его. Тут тишина превратилась в безумный, дикий рев; каждое дыхание уничтожало Дориа, и Фиеско отнесли домой при криках тысячной толпы.

Джанеттино Хоть бы мятеж поднялся мне до самого горла!.. Император Карл! этими двумя словами я их низвергну так, что во всей Генуе ни один колокол больше не зазвонит.

Ломеллино. Богемия далеко от Италии, если Карл поспешит, то он еще, пожалуй, успеет попасть после ваших похорон на поминки.

Джанеттино (вынимает письмо с большой печатью). Стало быть довольно счастливо, что он уж здесь. Ломеллино удивлен! Разве он считал меня настолько безумно дерзким, чтоб я стал дразнить бешеных республиканцев, еслибы они не были уж проданы и преданы?

Ломеллино (пораженный). Я не знаю, что думать.

Джанеттино. А я думаю кое-что, чего ты не знаешь. Мое решение твердо. После завтра падут двенадцать сенаторов, Дориа будет монархом, и император Карл его защитит. Ты отшатнулся.

Ломеллино. Двенадцать сенаторов! мое сердце не настолько обширно, чтоб вместить двенадцать раз кровавую вину.

Джанеттино. Дурачек, у трона ее сбрасывают. Видишь ли, я обдумал с министрами Карла, что у Франции есть еще в Генуе сильная партия, и она во второй раз может связать его руки, если ее не вырвать с корнем. Это раздражило старого Карла. Он подписал мое предложение, а ты напишешь, что я тебе продиктую.

Ломеллино. Я еще не знаю...

Джанеттино. Садись! пиши.

. Но что-же я буду писать? (садится).

Джанеттино. Имена двенадцати кандидатов. Франческо Центурионе.

Ломеллино (пишет). В благодарность за его поведение на выборах он начинает похоронную процессию.

Джанеттино. Корнелио Кальва.

Ломеллино. Кальва.

Джанеттино. Микеле Цибо.

Ломеллино. Чтоб охладить желанье быть прокуратором.

Джанеттино. Томазо Ассерато с тремя братьями.

(Ломеллино останавливается).

Джанеттино С тремя братьями.

Ломеллино (пишет). Дальше.

Джанеттино. Фиеско ли Лавакья.

Ломеллино. Берегитесь берегитесь. Вы еще об итог чёрный камень сломите себе шею.

Джанеттино. Сципио Бургоньнио.

Ломеллино. Пускай справляет свадьбу ч в другом месте.

Джанеттино. Где я буду дружкой. Рафаэль Сакко.

Ломеллин. Этому бы я должен выхлопотать помилование, пока он не.уплатит мне мои пять тысяч осуди. (Пишет). Смертью он расквитается.

Джанеттино

Ломеллино. Кальканьо. Двенадцатого я напишу на мой страх, или наш смертельный враг забыт.

Джанеттино. Все хорошо,что хорошо кончается. Джузеппе Веррина,

Ломеллино. Это голова змеи. (Встает, сыплет на рукопись песок, пробегает ее и передаете Джанеттино). Смерть устраивает после завтра великолепный праздник - и пригласила на него двенадцать знатнейших генуэзцев.

Джанеттино (подходит к столу и подписывает). Дело сделано. Через два дня выборы дожа. Когда синьория соберется, грянет внезапный залп по сигналу платком и уложит этих двенадцать, а в то же время мои двести немцев шумно займут ратушу. Когда все это кончится, войдет в залу Джанеттино Дориа и заставит присягнуть себе. (Звонит).

Ломеллино. А Андреа?

Джанеттино (презрительно). Он стар! (Входит слуга). Если герцог спросит, я в церкви у обедни. Слуга уходит). Дьявол, овладевший мною, может скрыться только под маской благочестия.

. Но этот список, принц?

Джанеттино. Возьмешь ты и пустишь его циркулировать в нашей партии. Это письмо надо послать экстра-почтой в Леванто; оно извещает обо всем Спинолу и призывает его прибыть в столицу завтра утром в восемь часов. (Хочет идти).

Ломеллино. Принц, бочка течет: Фиеско больше не является в сенат.

Джанеттино (обернувшись). Так, ведь, будет-же в Генуе еще хоть один мятежник? - я об этом позабочусь. (Уходит в боковую дверь, Ломеллино в другую).

ПЯТНАДЦАТЫЙ ВЫХОД.

Аванзала у Фиеско.

Фиеско, с письмами и бумагами, и мавр.

Фиеско. Итак,четыре галеры прибыли?

Мавр. Благополучно стоят на якоре в Дарсене.

Фиеско. Чего я и желал. Откуда нарочные?

Мавр

Фиеско (вскрывает письма и пробегает их). Милости просим в Геную, милости просим. (В прекрасном расположении духа). Курьеров угостить по-княжески.

Мавр. Гм (хочет идти).

Фиеско. Стой! стой! у меня множество работы для тебя.

Мавр. Что прикажете? нос ищейки или жало скорпиона?

Фиаско. На этот раз только приманчивое пение птички. Завтра утром две тысячи человек прокрадутся переодетые в город ко мне на службу. Распредели твоих ребят около всех ворот и прикажи, чтоб внимательно присматривались ко входящим. Одни явятся гурьбой пилигримов, отправляющихся в Лоретто на богомолье, другие монахами или савоярами, комедиантами, третьи мелкими торговцами или труппой музыкантов; большинство отставными солдатами, ищущими пропитания в Генуе. Каждый чужеземец должен быть спрошен, где он остановится? Кто ответит у "золотой змеи", того дружески приветствовать и привести в мой дом. Слышишь ты! я, ведь, разсчитываю на твою сметку.

Мавр. Как на мою злость, господин. Ускользни от меня хоть одна прядь волос, так зарядите моими глазами духовое ружье и стреляйте потом из него по воробьям. (Хочет идти).

Фиеско. Стой. Еще порученье. Галеры будут сильно бросаться в глаза народу. Заметь, что следует о них говорить. Если кто-нибудь тебя спросит, - так до тебя, мол, доходили дальние слухи, что твой господин хочет в этих галерах поохотиться на турок. Понимаешь?

Мавр. Понимаю. Бороды обрезанцев видны наружу, а что внутри в корзине, так один чорт знает. (Хочет уйти).

Фиеско. Тише. Еще одна предосторожность. У Джанеттино теперь есть новое основание меня ненавидеть и под меня подкапываться. Иди, наблюдай за своими товарищами, не почуешь ли где убийства. Дориа бывает в подозрительных домах. Липни к девам радости. Кабинетные тайны охотно прячутся в складках женской юбки; обещай им расточительных посетителей. Обещай твоего господина. Ничто для тебя не должно быть слишком почтенно, все можешь окунуть в это болото, пока не почувствуешь твердого дна.

Мавр. Стойте! вот что! я вхож у некой Дианы Бонони, и слишком год доставлял ей гостей. Третьяго дня я видел, что прокуратор Ломеллино выходил из её дома.

. Как на заказ. Ломеллино именно и есть главный ключ ко всем сумасбродствам Дориа. Завтра же утром иди туда. Может статься, нынешнею ночью он будет Эндимионом этой целомудренной луны.

Мавр. Еще одно обстоятельство, синьор. Если меня генуэзцы спросят, - и чорт возьми, они спросят, наверно, - если меня теперь спросят, что придумал Фиеско для Генуи? - будете-ли вы еще дальше носить вашу маску, или что мне ответить?

Фиеско. Ответить? - погоди. Плоды уж созрели, потуги предвещают роды. Ответить, что Генуя лежит на плахе - и что твоего господина зовут Джованни-Лодовико Фиеско.

Мавр (радостно потягиваясь). Как я поработаю! в чистоту! клянусь моей подлой честью! Ну-же, весело вперед, друг Гассан! прежде всего в винный погребок! У моих ног полны руки работы - надо приласкать мой желудок, чтоб он за меня замолвил словечко у ног. (Спешить, но быстро возвращается). А propos! чуть было этого не прозевал. Вам очень хотелось знать, что происходило между Кальканьо и вашей супругой? - Ему подали карету, господин, - вот и все. (Убегает).

ШЕСТНАДЦАТЫЙ ВЫХОД.

Фиеско (один). Жалею, Кальканьо - уж не думали-ли вы, что я-бы оставил на произвол судьбы такую чувствительную статью, как мое брачное ложе, еслиб добродетель моей жены и мое собственное достоинство не служили мне достаточным ручательством? Но милости просим в родство. Ты хороший солдат. Это мне присоединит твою руку на погибель Дориа. (Твердыми шагами ходит взад и Теперь, Дориа, со мной на поле битвы! Все машины великого, отважного дела - в ходу. Все инструменты для страшного концерта - настроены. Не остается ничего, как только сорвать с себя маску и показать Фиеско патриотам Генуи. (Слышит шаги). Кто-бы это мог меня безпокоить?

СЕМНАДЦАТЫЙ ВЫХОД.

Тот-же и Веррина, Романо с Сакко, Бургоньино и Кальканьо. Все кланяются Фиеско.

Фиеско (очень веселый им на встречу). Добро пожаловать, мои почтенные друзья! Какие важные события приводят вас в полном составе ко мне? - И ты тут, дорогой брат Веррина? Я-бы скоро перестал тебя узнавать, еслиб в мыслях моих ты не являлся чаще, чем перед глазами. Не с последняго-ли бала я лишен моего Веррины?

Веррина. Не считайся с ним, Фиеско. За эти дни тяжелое бремя пригнуло его седую голову. Но довольно об этом. Фиеско. Не довольно для любознательной любви. Ты должен мне сказать больше, когда мы останемся одни. (Бургоньино). Добро пожаловать, юный герой! Наше знакомство еще зелено, но моя дружба уже созрела. Изменили вы к лучшему ваше мнение обо мне?

Бургоньино. Я на пути к тому.

Фиеско. Веррина, мне говорят, что этот молодой дворянин должен сделаться мужем твоей дочери. Прими мое полное сочувствие такому выбору. Я с ним говорил только один раз и все таки я-бы гордился считать его своим зятем.

Веррина. Это мнение заставляет меня гордиться дочерью.

Фиеско (другим). Сакко? Кальканьо? Все редкия явления в моем доме! Я-бы почти мог стыдиться моей готовности быть услужливым, если уж благороднейшие представители Генуи её избегают. И вот приветствую я еще пятого гостя, мне правда, незнакомого, но за него достаточно ручается эта почтенная среда.

Романо(с низким поклоном) я в поисках за контурами лица Брута.

Фиеско. Вашу руку, Романо. Ваше художество родня моему дому. Я братски люблю его. Искусство - правая рука природы. Она создала только существо - искусство создало людей. Но что вы пишете, Романо?

Романо. Сцены сильных моментов древности. Во Флоренции находится мой умирающий Геркулес, моя Клеопатра - в Венеции, бешенный Аякс - в Риме, где герои древняго мира вновь возстают в Ватикане.

Фиеско. А в настоящее время чем занята ваша кисть?

Романо. Она брошена, синьор, Огонь творчества встречает меньше пищи, чем огонь жизни. После известного предела; горит уж только одна бумага, поддерживающая свечу. Вот моя последняя работа.

Фиеско (весело). Она не могла явиться более кстати дли меня, Я сегодня совсем необыкновенно весел, все мое существо наслаждается каким-то героическим спокойствием и вполне открыто для красоты природы. Покажите вашу картину. Я себе этим доставлю истинный праздник. Станьте кругом, друзья мои. Отдадимся вполне художнику. Поставьте вашу картину.

Веррина (тихо другим). Ну, замечайте, генуэзцы!

Романо (ставит картину). Свет должен ударять с той стороны. Подымите ту занавесь, а эту опустите. Так. Это история Виргинии и Ann ия Клавдия. (Долгая выразительная пауза. Все смотрят на картину).

Веррина (вдохновленный). Рази, седовласый отец! ты трепещешь, тиран? какими бледными стоите вы, чурбаны римляне. За ним, римляне! нож блестит. За мной, чурбаны генуэзцы! Долой Дориа! долой! долой! (Ударяет по воздуху в сторону картины).

Фиеско (улыбаясь, художнику). Требуете ли вы большого успеха? Ваше искусство делает этого старика безбородым мечтателем.

Веррина (измученный). Где я? куда все девались? пропали как мыльные пузыри! ты здесь, Фиеско? тиран еще жив, Фиеско?

Фиеско. Вот как! ты до того жадно засмотрелся, что проглядел глаза. Ты находишь восхитительной эту Римскую голову? - Прочь ее! Взгляни сюда на девушку. Какое мягкое выражение лица! как женственно! какая прелесть даже в бледнеющих губах! какая нега в угасающем взгляде! Неподражаемо! божественно, Романо! и эта белая, ослепительная грудь! как красиво поднимается она последними волнами дыхания! Побольше таких нимф, Романо, - и я преклоню колена перед вашими фантазиями и дам отставку природе.

Бургоньино. Веррина,такого-ли прекрасного впечатления ты ожидал?

Веррина. Не падай духом, сын. Господь отверг руку Фиеско, но на наши руки Он может разсчитывать.

Фиеско Да, это ваша последняя работа, Романо. Этой картиной ваше творчество истощилось. Вы больше не дотронетесь до кисти. Но восхищаясь художником, я забываю воспринять его созданье. Я мог-бы тут стоять и глазеть и прозевать землетрясение. Возьмите прочь вашу картину. Еслиб мне пришлось платить за эту головку Виргинии, я-бы должен был отдать в заклад всю Геную. Возьмите прочь.

Романо. Художнику уплачивают честью. Я вам дарю картину (хочет идти).

Фиеско. Минуту терпенья, Романо. (Он ходит по комнате величавым шагом и повидимому, думает о чем-то великом. Несколько раз взглядывает на других быстро и резко, наконец, берет художника за руку и подводит его к картине). Подойди сюда, живописец. (Крайне гордо и с достоинством). С каким самодовольством стоишь ты здесь, потому что лицемерно изображаешь жизнь на мертвом полотне - и без больших жертв увековечиваешь великия деяния. Ты кичишься поэтическим жаром, безжизненной, кукольной игрой фантазии без сердца, без силы, согревающей деянья; низвергаешь тиранов на картине, а сам ты жалкий раб! Освобождаешь республики кистью и не можешь разорвать собственные цепи. (Сильно и повелительно). Ступай! твоя работа - фокусничество! Видимость должна отступать перед делом. (Величаво и опрокидывая картину). Я сделал то, что ты только рисовал!

Все потрясены. Романо пораженный уносит свою картину.

ВОСЕМНАДЦАТЫЙ ВЫХОД.

Фиеско. Веррина. Бургоньино. Сакко. Кальканьо.

Фиеско (прерывая паузу удивления). издали услыхали их звон - Фиеско уж их разрушил. (Отпирает шкатулку, вынимает пакет писем, которые кидает на стол). Вот солдаты из Пармы, вот французское золото, вот четыре галеры от папы. Чего еще недостает, чтоб загонять тирана в его логовище? О чем можете вы еще напомнить? (Так как они молчат в оцепенении, он отходит от стола с чувством собственного достоинства).

(Все, кроме Веррины, безмолвно падают к ногам Фиеско).

Веррина. Фиеско, моя душа преклоняется перед твоею, мои колена не могут гнуться. Ты великий человек; но встаньте, генуэзцы.

Фиеско мою опасную мудрость. Поражающее дело заговора росло в пеленках роскоши. Довольно. Генуя знает меня в вашем представительстве. Мое пламеннейшее желание удовлетворено.

Бургоньино (с негодованием бросается в кресло). Так я больше ничего не значу?

Фиеско Республика созрела к переделке. Счастье нам было благоприятно. У нас есть все... но Веррина задумался...

Бургоньино. Погодите. Я знаю словцо, от которого он скорее встрепенется, чем от трубного гласа в день светопреставления. (Подходит к Веррине и с ударением окликает его). Отец, проснись! Твоя Берта в отчаянии.

. Кто это сказал? К делу, генуэзцы!

Фиеско. Обдумайте план действия, Вот мы заговорились до поздней ночи. Генуя спит. Тиран свалился, истомленный грехами дня. Будьте бдительны за обоих.

Бургоньиностановятся в руки). Здесь срослись пять самых великих Генуэзских сердец, чтобы решить великую судьбу Генуи. (ОбниКогда распадется мироздание и приговор последняго суда разорвет узы крови и любви - этот геройский пятилиственник останется неизменным. (Расходятся)

. Когда мы снова соберемся?

Фиеско. Завтра в полдень я буду с вами совет держать.

Веррина(Оба уходят).

Фиеско (другим). Выходите задними дверьми, чтоб шпионы Дориа вас не заметили.

ДЕВЯТНАДЦАТЫЙ ВЫХОД.

Фиеско (задумчиво ходит взад и вперед).

Какое волнение в моей груди! Какой таинственный полет мыслей! Как сообщники, выступающие на темное дело, неслышно скользят, боязливо опуская свои раскрасневшияся лица, так заманчивые виденья крадутся вокруг моей души. Остановитесь! остановитесь, дайте мне осветить ваши лица! Добрая мысль закаляет сердце мужчины и геройски показывает себя при дневном свете. А! я знаю вас! это ливрея предвечного духа лжи! Сгиньте. , кодами оживленнее). Республиканец Фиеско?

Фиеско? Тише - здесь страшный обрыв, где замыкается гробница добра, где небо расходится с адом; здесь именно спотыкались герои и падали, и мир покрыл их имена проклятьем, - именно здесь герои колебались, и останавливались и делались полубогами. Мои-ли они, сердца Генуи? Даст-ли моим рукам страшная Генуя водить себя на помочах? О, лукавый грех, выставляющий Ангела перед каждым дьяволом. О злополучная жажда возноситься! Издавний разврат! Ангелы в твоих объятьях теряли небо среди поцелуев, и твое чрево рождало смерть. (Потрясенный ужасом). Ангелов изловил ты пением сирены о вечности, мужчин выуживаешь ты золотом, женщинами и коронами! (После паузы задумчивости, твердо). (Решительно). Гибни, тиран! Генуя, будь свободна! а я буду (растроганно) твоим счастливейшим гражданином.

Примечания

ВТОРОЕ ДЕЙСТВИЕ.

ЧЕТВЕРТЫЙ ВЫХОД.

Стр. 286. Мавр: и т. д.: Французы были всесильны в Генуе при Франциске I. Андрей Дориа изгнал их в 1528 г.

ПЯТЫЙ ВЫХОД.

Стр. 288. Цибо: Он был двадцать девятым среди избирателей и приготовил свой золотой шар.

Фиеско: мальчика Октавия: вернее Октавиана (Августа).

СЕДЬМОЙ ВЫХОД.

Наших мировых судей и т. д.; это собственно но мировые судьи, но так называемые conservatores legum: (хранители законов), на обязанности которых лежало наблюдение за правильностью выборов. Шиллер по ошибке смешал их с (хранителями мира), разбиравшими мелкия драки, дела брачные и т. д.

ДВЕНАДЦАТЫЙ ВЫХОД.

Стр. 291. Джанеттино: я буду стоять на горе, По рассказам историков, Нерон любовался пожаром Рима не с горы, а с крыши дома.

ЧЕТЫРНАДЦАТЫЙ ВЫХОД.

Стр. 294. Ломеллино: Берегитесь. Вы еще об этот черный камень сломите себе шею:

ПЯТНАДЦАТЫЙ ВЫХОД.

Стр. 294. Дарсена - генуэзский порт.

Стр. 296. Романо: Огонь творчества встречает меньше пищи, чем огонь: теперь его занимает больше тяжелая судьба отечества, чем искусство. В поисках за контурами лица Брута