| Автор: | Шиллер Ф. И., год: 1799 |
| Категория: | Трагедия |
Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Мария Стюарт. Действие первое. (старая орфография)
МАРИЯ СТЮАРТ.
ТРАГЕДИЯ В ПЯТИ ДЕЙСТВИЯХ.
Действующия лица:
Елизавета, королева английская.
Мария Стюарт, королева шотландская, заключена в английскую тюрьму.
Роберт Дэдлей, граф Лейсгер.
Георг Толбот, граф Шрусбэри.
Вильям Сесиль, барон Бэрлей. государственный казначей.
Граф Кент.
Вильям Девисон, государственный секретарь.
Амас Полет, рыцарь, страж Марии.
Мортимер, его племянник.
Граф Обепин, французский посланник.
Слуги и служанки
Граф Бельевр, чрезвычайный посол Франции.
О'Келли, друг Мортимера.
Дрэджон Друpи, второй страж Марии.
Мельвиль, её дворецкий.
Бургоэн, её врач.
Маргарита Кэрл, её каммерфрау.
Шериф графства.
Офицер королевской стражи.
Французские и английские кавалеры.
Драбанты.
Придворные служители королевы английской.
Слуги и служанки королевы шотландской.
ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ.
Замок Фотрингей. - Комната.
ЯВЛЕНИЕ I.
Анна Кеннеди, кормилица королевы шотландской, в горячей борьбе с Полетом, пытающимся открыть шкап. Дрэджон Друри, его помощник с ломом в руках.
КЕННЕДИ.
Что ж это, сэр! Бог знает, до чего
Становитесь вы дерзки! Прочь от шкапа!
ПОЛЕТ.
Садовника хотели подкупить.
Спасенья нет от бабьяго лукавства!
Уж как смотрю, уж как усердно роюсь,
A что ни день - то новая находка,
За кладом клад.
(Возится у шкапа).
Ведь не одно же это
Лежало здесь.
КЕННЕДИ.
Прочь, наглый человек!
Здесь тайны госпожи моей.
ПОЛЕТ.
Вот их-то
И нужно мне.
(Вынимает рукописи).
КЕННЕДИ.
Ничтожные бумаги,
Пустячное писанье, чтоб досуг
Неволи сократить.
ПОЛЕТ.
В досуге праздном
КЕННЕДИ.
Бумаги все французския.
ПОЛЕТ.
Тем хуже:
Для Англии - на вражьем языке.
КЕННЕДИ.
Наброски писем к вашей королеве.
ПОЛЕТ.
Я и представлю... Э! сверкнуло что-то.
(Нажимает пружинку у потайного ящика и вынимает драгоценный убор).
Начальник королевский! И каменья
И лилии французския! Спрячь, Друри,
Туда же, где и прочия находки.
(Друри уходит).
КЕННЕДИ.
О, гнусное насилие!
ПОЛЕТ.
Пока
Хоть малостью она владеет - в оба
Гляди за ней: все, все в её руках
В оружие способно превратиться.
КЕННЕДИ.
Последняго, что красит наши дни.
Хоть отблеском величия былого
Потешить взор - и то уже отрада
Страдалице обобранной!
ПОЛЕТ.
Что взято -
Не пропадет и в целости ей будет
Возвращено.
КЕННЕДИ.
Кто может догадаться,
Что эта голь - жилище королевы?
Где над её сиденьем балдахин?
На грубый пол не вынуждена разве
Ступать она ногой, ковры топтавшей?
Посуду оловянную к столу
Ей подают такую, что с нея
Не стала б есть последняя дворянка.
ПОЛЕТ.
Вот так она супруга угощала,
Как в Стерлине жила, - самой же сладко
С дружком пилось из кубков золотых.
.
Хоть плохенькое б зеркальце ей дали!
ПОЛЕТ.
Когда глядит на свой тщеславный образ,
Она мечты опасные питает.
КЕННЕДИ.
И книг-то нет, чтоб ум занять.
ПОЛЕТ.
Зато
Есть Библия - для умягченья сердца.
КЕННЕДИ.
Отобрана и лютня даже.
ПОЛЕТ.
Лютня
Была нужна ей для любовных песен.
КЕННЕДИ.
И это - жребий той, что в колыбели
Была уж королевой! что взросла
И в роскоши и в неге Медичисов!
Власть отняли - довольно бы: неужто
И эта мишура глаза вам колет?
В несчастьи благородная душа
Лишь пуще закаляется; но больно,
ПОЛЕТ.
В них все и зло для суетного сердца:
Смиренному раскаянью помеха.
Грехи привольной жизни искупить
Возможно лишь нуждой да униженьем.
КЕННЕДИ.
'Пусть в юности она и провинилась -
Суди ее за то Господь и совесть;
Но в Англии судьи над нею нет.
ПОЛЕТ.
Суд будет там, где было преступленье.
КЕННЕДИ.
В оковах - преступленье?
ПОЛЕТ.
И в оковах
Она сумела руку протянуть,
Чтоб факел смуты бросить в государство
И против королевы - да хранит
Ее Господь! - убийц направить шайку.
Да разве не из этих стен послала
Она злодея Парри с Бебингтоном
На гнусное цареубийство? Разве
Ей сердце благородное Норфолька?
Ея вина, что лучшая в отчизне
Под топором скатилась голова;
Но это вразумило ли безумцев,
Готовых за нее в огонь и в воду?
На плахе - груды жертв, все за нее же,--
И будет так. пока она не станет
Сама своих злодейств кровавой жертвой.
Будь проклят день, когда Елене этой
Радушно дверь к себе мы распахнули!
КЕННЕДИ.
Радушно дверь вы распахнули? ей?
Несчастной, что, гонимая, явилась
О помощи молить, искать защиты
У родственного сердца, но едва
На берег ваш ступила, увидала
Себя в плену, вне сана и закона,
И дней своих расцвет влачит с тех пор
В безжалостно-суровом заключеньи!
Как жалкую воровку, заставляют,
И требуют на суд, и приговор
На жизнь и смерть выносят - королеве!
ПОЛЕТ.
В наш край она явилась, как убийца;
Народ ее прогнал, лишив престола,
Так тяжко опозоренного ею.
Явилась заговорщицей она,
Мариею Испанскою явилась,
Чтоб, Англию залив ручьями крови,
Ввести в ней католичество насильно
И головой ее французу выдать.
Зачем же эдинбургский договор
Отвергнула она - не захотела
На Англию оставить притязанья
И почерком пера себе открыть
Дорогу из тюрьмы? Нет, ей, как видно,
Претерпевать обиды в заточеньи
Приятней, чем от призрачного блеска
Столь милого ей сана отказаться.
Что жить она без происков не может,
Упорно в силу чар нечистых верит
И козни здесь украдкою сплетая.
Заполонить надеется весь остров.
КЕННЕДИ.
Смеетесь, сэр, - к жестокости хотите
Обидное глумление прибавить!
Надеется! она-то, что, живьем
В застенке погребенная, не слышит
Ни звука утешенья, ни привета
От родины возлюбленной! Она,
Что, кроме надзирателей угрюмых,
Лица-то человечьяго не видит!
Надеется, когда на-днях приставлен
К ней новый страж - ваш родич неприступный!
Когда второй решеткой оградили...
ПОЛЕТ.
Нет от её лукавства огражденья.
Быть-может, эти прутья уж давно
Подпилены, а этот пол и стены,
И стоит мне уснуть, как тут и гости?
Воистину проклятый долг - стеречь
Крамольницу коварную! От страха
Всю ночь без сна мятусь, как дух скорбящий,--
И стражу проверяю, и замков
Испытываю крепость, и подумать
Боюсь о том, что принесет мне утро.
Одним я утешаюсь: есть надежда,
Что этому конец настанет скоро;
Иначе бы я лучше согласился
Толпу чертей стеречь у входа в ад,
Чем эту бунтовщицу-королеву.
КЕННЕДИ.
Вот и она.
ПОЛЕТ.
С распятием в руках
С мирскими вожделениями в сердце!
ЯВЛЕНИЕ II.
Мария, под покрывалом, с распятием в руках.
КЕННЕДИ (спеша к ней навстречу).
Нас топчат, государыня! Их зверству
Не стало уж границ: за мукой мука,
Обида за обидой громоздятся
На голову венчанную твою.
МАРИЯ.
Мужайся! Что случилось?
КЕННЕДИ.
Ты не видишь?
Взломали ящик твой; твои бумаги,
Единственное, спрятанное нами,
Сокровище - остаток твоего
Французского венчального убора -
В его руках. Отныне у тебя
Нет ничего из знаков королевских!
Обобрана до тла.
МАРИЯ.
Спокойней, Анна.
Не этой мишурой я королева.
Нас могут унижать, но не унизить.
Стерплю и это. Сэр, вы завладели
Насильно тем, что я сама хотела
Сегодня же отдать вам добровольно.
В бумагах этих вы письмо найдете
К сестре моей державной: дайте слово,
Что попадет оно к ней прямо, мимо рук
Предательских Бэрлея.
ПОЛЕТ.
Там увидим.
МАРИЯ.
Я не желаю, сэр, от вас таиться.
В письме прошу я милости великой -
Беседы с той, которую ни разу
Не видела в глаза. Меня позвали
На суд мужчин; но их признать за равных
Себе я не могла, к ним не могла я
С доверьем отнестись. С Елизаветой
У нас один и пол, и род, и сан -
И ей одной могла бы я открыться,
Как женщине, сестре и королеве.
ПОЛЕТ.
Но жребий свой и честь свою, милэди,
И менее достойным уваженья.
МАРИЯ.
Прошу еще, как милости, другого,
В чем отказать безчеловечно было б.
Давно уже я радости духовной
Не ведаю - давно не приобщалась
Я Тайн Святых. Лишившая меня
Свободы и венца не пожелает
Еще и к небесам закрыть мне доступ.
ПОЛЕТ.
Коль пожелаете, декан наш здешний...
МАРИЯ (быстро перебивая его).
Моей мне веры нужен духовник.
И стряпчий нужен мне с писцом, чтоб волю
Последнюю мою удостоверить.
Уныние и тягость заточенья
Подтачивают жизнь мою заметно.
Немного уж, боюсь, её осталось
И думами к развязке неизбежной
Все чаще обращаюсь я.
ПОЛЕТ.
Похвально.
МАРИЯ.
И кто меня уверит, что кручины
Медлительной работы не ускорит
Проворная рука? Хочу теперь же
Я сделать завещание, хочу
Распорядиться тем, что у меня
Не отнято еще.
ПОЛЕТ.
Вы в полном праве.
У королевы английской желанья
Разбогатеть добычей вашей - нет.
МАРИЯ.
Разлучена я с теми, что служили
Мне преданно и верно: где они?
Без их услуг я обойдусь, конечно;
Но каково живется им, несчастным?
ПОЛЕТ.
О них уж позаботились.
(Хочет идти).
МАРИЯ.
Как, сэр?
Уходите? И нынче не хотите
От гнета неизвестности избавить
Тревогами истерзанное сердце?
Что я совсем отторгнута от мира,
И ни одна сквозь эти стены весть
Ко мне не долетает. Минул месяц -
Томительный и тягостный, с тех пор,
Как сорок комиссаров в этом замке
Напали на меня и с непристойной
Поспешностью поставили нежданно
Перед судом, какого не бывало;
И мне, ошеломленной, беззащитной,
Опутанной тенетами вопросов,--
На память, наобум, без передышки,
Пришлось давать ответы: как виденья,
Они, едва явившись, исчезали.
Со дня того никто передо мною
Не раскрывает рта - и я напрасно
Пытаюсь в ваших взглядах прочитать,
Что победить должно: моя ль невинность,
Друзей моих упорные страданья,--
Иль скопище врагов ожесточенных?
Бояться мне? на что мне уповать?
ПОЛЕТ (после некоторого молчания).
Покончите разсчеты с небесами.
МАРИЯ.
На милость их надеюсь я - и также
Надеюсь на людское правосудье.
ПОЛЕТ.
В последнем не должны вы сомневаться.
МАРИЯ.
Суд надо мной окончен, сэр?
ПОЛЕТ.
Не знаю.
МАРИЯ.
Осуждена?
ПОЛЕТ.
Не знаю ничего,
Милэди.
МАРИЯ.
Здесь в делах не любят мешкать.
Нежданный суд - быть может, и нежданный
Убийца припасен уже?
ПОЛЕТ.
Считайте,
Что так оно и есть: тогда убийца
Вас в лучшем настроении застанет,
Чем вы теперь.
МАРИЯ.
Не удивлюсь я, сэр,
В Вестминстере, где ненависть Бэрлея
И рвение Гаттона все вершают;
И мне ли уж не знать, на что способна
Отважиться сестрица-королева!
ПОЛЕТ.
Владыкам нашей Англии и не с чем
Считаться, кроме совести своей
Да своего парламента; и что
Коронный суд постановил без страха,--
Осуществить корона не замедлит
Перед лицом всех стран.
ЯВЛЕНИЕ III.
Те же. Мортимер, племянник Полета, входит и, не обращая ни малейшого внимания на королеву, направляется к Полету.
МОРТИМЕР.
Вас ищут, дядя.
(Так же и удаляется. Королева с негодованием это замечает и удерживает Полета, который хочет следовать за племянником).
МАРИЯ.
Еще одна к вам просьба, сэр. От вас,
Когда вам говорить со мною нужно,
Но юноши задорная кичливость
Противна мне. Пожалуйста, избавьте
Меня от грубых выходок его.
ПОЛЕТ.
Что вам противно в нем, то мне в нем ценно,
Он не из тех, конечно, ротозеев,
Что тают от притворных женских слез.
Он странствовал, был в Реймсе и в Париже
И верным сыном Англии вернулся.
Искусство ваше здесь безсильно, лэди.
(Уходит).
ЯВЛЕНИЕ IV.
Мария. Кеннеди.
КЕННЕДИ.
Грубьян посмел сказать в лицо вам это
О, тяжкий крест!
МАРИЯ (погруженная в раздумье).
В дни славы черезчур
Охотно мы прислушивались к лести:
Не справедливо ль, добрая Кеннеди,
Послушали?
КЕННЕДИ.
Как, лэди дорогая?
Уж так смирились вы? так пали духом?
A до сих пор веселостью своею
Меня же утешали! Я ведь больше
На ваше легкомыслие ворчала,
Чем на печаль.
МАРИЯ.
Я узнаю ее:
То короля Дарнлея тень из гроба,
Кровавая и гневная, встает -
И лишь тогда грозить мне перестанет,
Когда всех бед моих свершится мера.
КЕННЕДИ.
К чему такими мыслями...
МАРИЯ.
Ты, Анна,
Забывчива, а я не забываю.
Сегодня злополучного деянья
Опять уж годовщина: этот день
КЕННЕДИ.
Отправьте на покой зловещий призрак.
Вы долг свой уплатили долголетним
Раскаяньем и подвигом страданий.
Вы прощены и церковью, которой
Ключ отпущенья дан, и небесами.
МАРИЯ.
Прошенный грех под пеленой кровавой
Встает из чуть засыпанной могилы!
Супруга тень, взывающую к мести,
Не усмирит ни звон колоколов,
Ни пастырской руки благословенье.
КЕННЕДИ.
Не вы его убили, а другие!
МАРИЯ.
Но я об этом знала. Я дала
Свершиться злодеянию и лаской
Несчастного в ловушку заманила.
КЕННЕДИ.
То - молодости грех. Тогда в таком
Вы были нежном возрасте!
МАРИЯ.
Но груз я на него взвалила тяжкий.
КЕННЕДИ.
Ввела вас в гнев жестокая обида
И наглая заносчивость того,
Кого своей любовью, как десницей
Божественной, из мрака вы исторгли,
К престолу провели покоем брачным
И блеском красоты своей, в венце
Наследственного сана, озарили.
Да мог ли он забыть все то, чем вашей
Любви великодушной был обязан?
И что ж? Забыл! забыл, неблагодарный!
Своею подозрительностью низкой
Он грубо вашу нежность оскорбил
И опостылел вам. Обман лукавый
Разсеялся - и вы в негодованьи
Бежали из объятий нечестивца,
С презреньем оттолкнув его... а он?
Старался ли он вашу благосклонность
У ваших ног, в раскаяньи сердечном,
Исправиться давал ли клятву? Нет!
Упорно, омерзительный, пытался
Разыгрывать владыку той, чьих рук
Созданьем был. На ваших же глазах
Велел пронзить он вашего любимца,
Певца-красавца Риццио: вы кровью
Отмстили за кровавое деянье
МАРИЯ.
И кровью же на мне оно отмстится.
Утешила меня ты - приговором!
КЕННЕДИ.
Потворствуя убийству мужа, были
Вы вне себя, собой вы не владели.
Слепая страсть лишила вас разсудка:
С надменной необузданностью мужа
Господствовал над вами обольститель
Безсовестный - губительный Ботвель;
Смущая дух ваш зельем приворотным
Да дьявольскими чарами своими,
МАРИЯ.
Его мужская воля
С безволием моим - вот все и чары.
КЕННЕДИ.
Да нет же, говорю! Всех духов тьмы
Он должен был призвать к себе на помощь,
Чтоб светлый ум ваш помутить, - и вы
Заткнули для советов добрых уши,
Закрыли на приличие глаза.
Пропал и след застенчивости милой;
Смиренной добродетели румянец
Огнем мятежной похоти сменился.
Вы сбросили с себя одежду тайны,
И смелая порочность победила.
Врожденную стыдливость вашу: дерзко
Тщеславились вы слабостью своею.
Торжественно несли перед собой
По городу меч королей шотландских
Убийце вы дозволили - под гром
Проклятий возмущенного народа;
И судей - в самом храме правосудья -
Безстыдным скоморошеством склонили
Виновного в убийстве оправдать.
Потом... потом... О Господи!
МАРИЯ.
Кончай же:
Потом ему же руку протянули
Пред алтарем...
КЕННЕДИ.
О, пусть навеки будет
Безмолвием покрыт поступок этот -
Чудовищный поступок, безпримерный,
В конец погибшей женщины достойный
Но вы ведь не погибшая, я знаю.
Я вырастила вас; вы мягким сердцем
Наделены, стыду вполне доступным:
Единственный порок его - безпечность.
Еще раз говорю: есть злые духи,
Которые в груди не защищенной
Приют себе мгновенно обретают,
И, отлетая в ад, смятенье сеют
В поруганном святилище души.
Ни разу после этого поступка
Не прегрешили вы: я в том ручаюсь.
Так поднимите ж голову и сами
С собою примиритесь. Если в чем
И нужно вам покаяться - не здесь
Вы провинились. Ни Елизавета,
Ни английский парламент - вам не судьи.
Пусть угнетают вас - за ними сила;
Но перед их судом лицеприятным
Вы можете предстать со всей отвагой
Невинности.
МАРИЯ.
Кто там?
(В дверях показывается Мортимер).
КЕННЕДИ.
Племянник. Вам бы
К себе уйти.
ЯВЛЕНИЕ V.
робко входит.
МОРТИМЕР (кормилице).
Постойте у порога
Я должен с королевой говорить.
МАРИЯ (многозначительно).
Ты здесь нужна мне, Анна.
МОРТИМЕР.
О, милэди!
Напрасный страх. Узнайте, кто я.
(Подает ей письмо).
МАРИЯ (при виде письма, пораженная, отступает).
А!
Что это?
МОРТИМЕР (кормилице).
Госпожа Кеннеди, будьте
Настороже, чтоб не вошел мой дядя.
МАРИЯ (кормилице).
ЯВЛЕНИЕ VI.
Мортимер. Мария.
МАРИЯ.
Из Франции! от дяди-кардинала!
(Читает).
"Доверьтесь предъявителю письма:
"Из английских друзей, ваш друг вернейший -
"Сэр Мортимер".
(С изумлением смотрит на Мортимера).
Возможно ль! Вы не призрак?
Так быстро нахожу себе я друга -
A мне уже казалось, что забыта
Всем миром я, - и кто же это! Вы,
Чей дядя - мой тюремщик неусыпный,
Мой злейший враг...
МОРТИМЕР (бросаясь на колени).
Простите, королева,
Мне эта ненавистная личина
Не дешево далась, но лишь под нею
Вам помощь и свободу.
МАРИЯ.
Встаньте, сэр,
Меня ошеломили вы. И сразу
От полного отчаянья к надежде
Я перейти не в силах. Говорите.
Чтоб счастью своему поверить, надо
Постичь его.
МОРТИМЕР (встает).
Нам дороги минуты.
Сейчас опять прийдет сюда мой дядя,
A с ним и ненавистный человек;
Но, прежде чем известием ужасным
Они удар вам нанесут, - узнайте,
МАРИЯ.
Оно - в их всемогуществе чудесном.
МОРТИМЕР.
С себя начать дозвольте, королева.
МАРИЯ.
Я слушаю.
.
Мне было двадцать лет,
Когда, возросший в правилах суровых
И в безпощадной ненависти к папству,--
Я увлечен был страстным любопытством
И душные молельни пуритан
И родину, вдоль Франции поспешно
Проехал я: всем существом я рвался
К прославленной Италии. Настали
Кишели богомольцами; венком
Был набожно украшен каждый образ:
Весь Божий люд, казалось мне, пустился
В путь к царствию небесному. Я также
И очутился вдруг в предместьях Рима.
О, что со мною сталось, королева,
Когда ряды колонн и арок стройных
Навстречу мне, как в сказке, поднялись -
В величественных недрах Колизея,
Как будто силой творческого духа
В обитель светлых чар перенесенный,
Чужда была мне власть искусства: церковь,
Все то, что нашим чувствам льстит; она
Не терпит никаких изображений,
Безплотное лишь слово почитая.
A что еще потом со мною сталось,
И хлынули небесных звуков волны,
И на стенах, и в куполе, повсюду
Вдруг выступили образы живые,
И вся краса и все величье мира
Когда я сам увидел всю святыню -
И ангельского лика славословье.
И Рождество Христа, и Богоматерь,
И Троицу Святую, и Господне,
Когда я, наконец, увидел папу -
Увидел как торжественно и пышно
Обедню он служил и как народы
Благословлял! Что перед этим блеском -
Которым нас дивят цари земные!
На нем одном небесный свет почиет;
Его обитель - рай обетованный:
Все - не от мира в ней.
МАРИЯ.
Умолкните! Не разстилайте больше
Ковра живых цветов передо мною.
Я на чужбине здесь, я здесь в тюрьме.
МОРТИМЕР.
Но пробил час, моя тюрьма разверзлась.
И дух освобожденный - новой жизни
Приветствует прекрасную зарю.
Поклялся я со злобою отречься
И, заменив венок увядший свежим,
К ликующим ликуя приобщиться.
Нашел я там шотландцев благородных,
С веселыми французами сошелся,
У вашего достойнейшого дяди.
О, что за человек! И тверд и ясен,
И величав! Поистине, рожден
Повелевать умами! Первообраз
Какого я не выдавал доныне!
МАРИЯ.
Лицом к лицу с великим человеком,
С моим руководителем безценным,
Стояли вы - и что же? Продолжайте!
Судьба к нему все так же благосклонна
И путь его цветами усыпает?
Все та же он твердыня церкви нашей?
МОРТИМЕР.
Чтоб светом веры истинной разсеять
Души моей тревожные сомненья.
Он мне внушил, что мудрствуя лукаво,
Блуждаем мы во мраке безпросветном,--
Во что должны уверовать мы сердцем,--
Что церкви нужен видимый глава,--
Что благодатью Праведного Духа
Осенены святых отцов соборы.
Перед его умом победоносным,
Перед его пленительною речью;
Вернулся я, блуждавший, в лоно церкви,
A заблужденья все вручил ему.
МАРИЯ.
Которых он небесной силой слова,
С Наставником Нагорным соревнуя,
Восхитил и направил к жизни вечной?
МОРТИМЕР.
Во Францию, меня же в Реймс послал,
Где пастырей для Англии усердно
Воспитывает общество Иисуса.
Там я Моргана доблестного встретил,
И Росского епископа: все трое
В чужом краю влачили дни изгнанья,
С такими-то почетными людьми
Я сблизился - и в вере укрепился.
Мой взор был привлечен портретом женским,
Который так глубоко взволновал
Меня своею прелестью печальной,
Что от него не мог я оторваться.
"Смотрите с умиленьем, не смущаясь,
"На образ этой женщины, из всех,
"Что в мире есть, прекраснейшей, но также
"Всех более достойной сожаленья.
"Страдалица за веру! и страдает
"Она в отчизне вашей".
MАРИЯ.
О, праведник!
Нет, не всего лишилась я, когда
В несчастьи сберегла такого друга.
.
Потом, с ужасной силой красноречья,
Описывать он муки ваши начал
И кровожадность ваших палачей;
По вашей родословной он наглядно
Из дома венценосного Тюдоров
И убедил меня, что возседать
На английском престоле вам бы должно,
A не поддельной этой, зачатой
Которую и сам отец законным
Ребенком не признал. Но я уж сразу
Хотел все доказательства исчерпать:
К известным правоведам обращался,
И силу притязаний ваших все
Безспорно подтвердило мне. Я знаю
Доподлинно теперь, что ваше право
На Англию - все преступленье ваше;
Где вас томят в безвинном заточеньи.
МАРИЯ.
О, право злополучное! Оно
Всех бед моих единственный источник.
МОРТИМЕР.
A дядя мой - блюститель ваших уз!
Я в этом усмотрел Небесный Промысл,
Услышал зов судьбы, предназначавшей
Моей руке освобожденье ваше.
Меня, с благословеньем, подвергает
Мучительному искусу притворства.
Тотчас и план готов, я возращаюсь -
И десять дней уж здесь, как вам известно.
Здесь вас увидел я - вас, королева!
Не ваш портрет! Какую драгоценность
Скрывает этот замок! Не тюрьма!
Убежище богини - лучезарней
Одним хоть с вами воздухом дышать!
Еще бы той не прятать вас ревниво!
Воспрянула б вся наша молодежь,
Ничей бы меч в ножнах не залежался,
Мятеж по мирным пажитям прошел бы,
Когда б узрел воочию британец
Владычицу свою!
МАРИЯ.
Ах, только надо,
МОРТИМЕР.
Достаточно, как я, быть очевидцем
Одних страданий ваших: очевидцем
Той кротости и твердости высокой,
Несете вы. Иль в тяжких испытаньях
Перестаете быть вы королевой?
Иль ваша красота в темнице меркнеть?/
Вы лишены всего, что красит жизнь,--
Ни разу не входил я в эту дверь,
Чтоб скорбью раздираемое сердце
Восторгом лицезренья не пылало!...
Но грозно приближается развязка -
Не вправе я - молчать не вправе дольше...
МАРИЯ.
Так приговор произнесен? Смелее!
Не бойтесь за меня!
МОРТИМЕР.
Решеньем сорока двух голосов
Вы признаны виновной. И палаты
И граждане - все жаждут вашей кары.
Лишь медлит королева; но не милость,
Ей нужно, чтоб принудили ее.
МАРИЯ (с решимостью).
Сэр Мортимер! Меня известье ваше
Ни удивить, ни испугать не может:
Я знаю тех, кто осудил меня;
A после всех обид перенесенных
Мне ль ожидать свободы! и не ясно ль,
К чему все это клонится? Хотят
И месть мою, права мои навеки
Со мной похоронить во тьме тюремной.
МОРТИМЕР.
Нет, королева, нет! о, нет! На этом
Наполовину сделанное дело -
Не дело для него. Живете вы,
Живет и страх в душе Елизаветы.
Вы и в тюрьме ей вечная угроза:
МАРИЯ.
На плахе всенародно опозорить
Дерзнула бы она мое чело
Венчанное?
МОРТИМЕР.
МАРИЯ.
Величие державное она
Так уронить решилась бы? A месть -
Месть Франции?
МОРТИМЕР.
Навеки устранит опасность эту.
МАРИЯ.
Но разве за меня король испанский
Не поднял бы оружия тотчас же?
МОРТИМЕР.
Пока она в согласии с народом.
МАРИЯ.
И духу бы хватило у нея
Британцам это зрелище устроить?
МОРТИМЕР.
Как жены венценосные с престола
На плаху переходят. Этот путь
Свершила мать самой Елизаветы,
За ней же вслед - Екатерина Говард.
МАРИЯ (после некоторого молчания).
Нет, Мортимер! То - ложный страх: он создан
Заботливостью преданного сердца.
Не плахи, сэр, боюсь я. Навсегда
Властительница Англии сумеет
Иным путем - без шума и огласки.
Скорей, чем для меня палач найдется,--
Даст подкупить себя простой убийца.
Я не могу дотронуться до кубка
Без мысли ужасающей, что это -
Моей сестрицы нежной подношенье.
МОРТИМЕР.
Ни явное, ни тайное убийство!
Двенадцать знатных юношей вступили
Со мной в союз - и, чтоб Отец Небесный
Дал силу им вас увезти из замка,--
Наш умысел и графу Обепину,
Французскому посланнику, известен:
Сам принял он участье в заговоре -
И заговор созрел в его дворце.
МАРИЯ.
Не к радости. Пронзило сердце мне
Зловещее предчувствие. Вы что
Задумали? Где разум ваш? Забыли
Про участь Бебингтона и Тишбэрна,
В угрозу населенью красовались?
Про участь тех - а их и счет потерян!--
Что смерть нашли в отчаянной попытке
И лишь мои отяготили узы?
От страшных чар, пока еще не поздно,--
Пока Бэрлей об этом не проведал
И к вам не ввел предателя! Беги,
Скорей беги! Никто еще доныне
Не ведал счастья.
МОРТИМЕР.
Не страшит меня
Ни участь Бебингтона и Тишбэрна,
В угрозу населенью красовались,
Ни участь тех - пусть им и счет потерян!
Что смерть нашли в отчаянной попытке:
Нашли они и вечную в ней славу
МАРИЯ.
Напрасно!
Ни сила не спасет меня, ни хитрость.
Враг бодрствует - и власть в его руках.
Не Полет со своими сторожами
Вся Англия! И лишь по доброй воле
Елизаветы могут распахнуться
Они передо мной.
МОРТИМЕР.
МАРИЯ.
Есть человек - единственный на свете,--
Что отворить немедленно их мог бы.
МОРТИМЕР.
Так назовите же...
МАРИЯ.
МОРТИМЕР (отступает, пораженный).
Лейстер!
Граф-Лейстер! ваш гонитель кровожадный -
МАРИЯ.
Да, он -
И только он, коль есть еще спасенье.
Ступайте же! Во всем ему откройтесь;
A чтоб он знал, что я вас посылаю,--
(Вынимает спрятанную на груди бумагу; Мортимер отступает и не решается взять).
Возьмите.
Давно уж приготовила я это,
Чтоб передать ему, - но дядя ваш
Вас ниспослал мне ангел...
МОРТИМЕР.
Королева...
Вы задали загадку... Объясните...
МАРИЯ.
В доверчивости вашей убедившись,
Доверится и он... Кто там?
КЕННЕДИ (входит поспешно).
И кто-то из придворных.
МОРТИМЕР.
Лорд Бэрлей.
Спокойней, королева! Не теряйтесь,
(Уходит в боковую дверь. Кеннеди следует за ним).
ЯВЛЕНИЕ VII.
Мария. Лорд Бэрлей, государственный казначей Англии, и
ПОЛЕТ.
Об участи своей желали вы
Знать истину; вам истину его
Сиятельство милорд Бэрлей приносит.
Примите же ее со всем смиреньем.
МАРИЯ.
БЭРЛЕЙ.
Я от суда к вам послан.
МАРИЯ.
Лорд Бэрлей
Стал языком служить тому суду,
БЭРЛЕЙ.
Вы говорите так, как будто вам
Известен приговор.
МАРИЯ.
Его приносит
Но - к делу сэр.
БЭРЛЕЙ.
' Вы подчинились, лэди,
Суду сорока-двух...
МАРИЯ.
Но вашу речь мне в самом же начале
Приходится прервать. Я подчинилась,
Сказали вы, суду сорока-двух?
Не подчинялась вовсе. Не могла
Свой сан, достоинство народа, сына
И всех монархов - уронить так низко.
По основным законам вашим, судьи
Должны быть подсудимому равны.
Лишь короли - мне пэры.
БЭРЛЕЙ.
Обвиненье
По пунктам выслушали вы, на суд
МАРИЯ.
Да, оберегая честь,
На силу справедливости надеясь,--
Я поддалась Гаттонову коварству
И выслушать решилась обвиненье,
Я должное по сану воздавала.
Вельможам, но не судьям; ваших лордов
Я судьями своими не считаю.
БЭРЛЕЙ.
Пустая лишь формальность, от которой
Не может ход суда остановиться.
Вдыхая воздух Англии, под кровом
Ея благоволительных законов,
МАРИЯ.
Я английской тюрьмы вдыхаю воздух:
Не это ли - жить в Англии, под кровом
Ея благоволительных законов?
Я их почти не знаю. Никогда
Не английской гражданкой, а свободной,
Иного государства, королевой.
БЭРЛЕЙ.
Не думаете ль вы, что в этом званьи
В чужой стране раздор кровавый сеять?
Что было б с государством, если б в нем
Фемиды меч карающий равно
Не тяготел над головой виновной
МАРИЯ.
От кары я не уклоняюсь вовсе;
Я отвергаю судей ваших.
БЭРЛЕЙ.
Судей!
Случайные отверженцы народа,
Безстыдные, продажные сутяги,
Готовые служить по доброй воле
Орудиями пытки? Разве это -
Уж потому правдивые, что им
Нет надобности лгать, - что им неведом
Ни рабский страх перед верховной властью,
Ни подкуп вероломный? Разве это -
Народом благодарным управляют,--
Чьи имена произнести лишь стоит,
Чтоб всякое злоречие умолкло?
Кто во главе? Благочестивый пастырь,--
Хранитель государственной печати,
И мореходных сил начальник - Говард!
Достойнейшим вельможам государства
Поручено решить державный спор:
Властительнице Англии? Вражда
Партийная, допустим, увлекла бы
Отдельных лиц; но мыслимо ль, чтоб сорок
Избранников слились единодушно
МАРИЯ (после некоторого молчания).
В изумленьи
Склоняюсь я пред силой уст, всегда
Мне бедствия вещавших... Уж такой ли
С испытанным витией состязаться!
Да, если б ваши лорды были в правду
Такими, как рисуете вы их,--
Пришлось бы мне умолкнуть и навеки
Но имена, которые, милорд,
Вы славите, величие которых
Должно бы раздавить меня, - я вижу:
Те имена совсем иные роли
Я вижу, как высокое дворянство,
Величественный английский сенат,--
Угодничает Генриху Восьмому,
Двоюродному деду моему,
Султану своенравному; я вижу,
Как доблестная верхняя палата,
В продажности не уступая нижней,
По приказанью свыше отменяет
Возсоздает расторгнутые браки
И дочерей своих монархов нынче
Лишает прав наследства, признает,
Вне брачных уз рожденными, а завтра
Я вижу, как достойнейшие лорды,
При четырех правлениях поспешно
Четыре раза веру...
БЭРЛЕЙ.
Если чужды
Знакомы наши бедствия.
МАРИЯ.
И это -
Мой суд! - Лорд казначей! Я к вам хочу
Быть справедливой: будьте ж справедливы
И родине желаете добра;
Вы неподкупны, бдительны, усердны...
Охотно верю я.Не личной пользе,
A выгоде страны и государя
Вам, благодарный лорд, остерегаться,
Чтоб пользу государства не принять
За справедливость. Я не сомневаюсь,
Что на суде вы возседали рядом
Но кто же эти люди? Пуритане!
Об Англии ревнуя, изрекают
Они свой приговор - кому же? - мне,
Издревле говорится: от британца
Шотландец справедливости не жди,
Вот, почему и дедовский обычай
Шотландцу и британцу запрещает
Не случаем - нуждою создан этот
Диковинный закон. Глубокий смысл
В обычаях былых времен таится -
И мы должны их уважать, милорд!
Забросила на доску в океане,
Не равно разместила их на ней
И за нее велела им бороться.
Лишь узкий Твид прорыл черту раздела
С его струями смешивалась часто.
Десятое уж минуло столетье,
Как, рук не отнимая от мечей,
С двух берегов грозят они друг другу.
Без помощи шотландца; города
Шотландии ни разу не пылали
В войне междоусобной, чтоб с огнивом
Не поспешил к пожару англичанин,--
Их в братьев не сольет один парламент
И островом не будет управлять
Один верховный жезл.
.
И это блого -
В руках одной из Стюартов, не так ли?
МАРИЯ.
Что отпираться мне! Да, признаюсь,
Мечтала я радушно и привольно
Оливковых ветвей объединить.
Не думала я жертвой стать их злобы:
Их зависть вековую, смертный пыл
Исконного раздора их навеки
Державный предок мой, связал две розы
Ценой борьбы кровавой, - сочетать
Замыслила я мирно две короны.
БЭРЛЕЙ.
Хотели вы зажечь все государство
И через пламя смут достичь престола.
МАРИЯ.
Я не хотела этого! клянусь
Владыкой Всемогущим, не хотела!
БЭРЛЕЙ.
Не спорить я пришел сюда - и споров
Не может быть уж больше между нами.
Признали сорок судей против двух,
И подлежите вы законной каре.
Там сказано: "Коль смута в королевстве
"Произойдет от имени и в пользу
"Искателя короны, - такового
"Предать суду и, буде он виновным
"Окажется, подвергнуть смертной казни".
Теперь для нас уж ясно...
МАРИЯ.
Лорд Бэрлей!
Не сомневаюсь я, что на погибель
И поразить. Пощады быть не может,
Когда из уст, закон провозгласивших,
И приговор над жертвой раздается.
Не станете же, лорд, вы отрицать,
БЭРЛЕЙ.
Предостеречь хотели вас; вы сами
Закон себе в ловушку обратили.
На бездну указали вам - зачем же
С предателем отчизны Бебингтоном
И с шайкою убийц: про все вы знали
И всем руководили из темницы.
МАРИЯ.
Когда же я могла? и как могла я?
БЭРЛЕЙ.
Улики
Предъявлены вам были на суде.
МАРИЯ.
Неведомо кем сделанные списки!
Что именно я так и говорила,
Как на суде читали, - слово в слово.
БЭРЛЕЙ.
Сам Бебингтон сознался перед смертью,
МАРИЯ.
Так зачем же
Нам очной ставки не дали? Зачем
Извлечь его из мира поспешили,
Не допросив лицом к лицу со мною?
.
И те, что были вашими писцами -
И Кэрл и Но - под клятвой показали,
Что с ваших слов записано все это.
МАРИЯ.
Так я осуждена по наговору
Свою же государыню предавшим?
Поверил тем, кто верности обет
Нарушил этим самым показаньем?
БЭРЛЕЙ.
За преданность и честность?
МАРИЯ.
Да, я знала
Его таким; но для того, чтоб честность
Людскую испытать, довольно часа
И показать и подтвердить подробно,
Чего и сам не знал. Свое спасенье
Он видел в этой лжи, не видя в ней
Особого вреда для королевы.
.
Он дал нам добровольную присягу.
МАРИЯ.
Но не при мне! - Как, сэр? Ведь два
Свидетеля в живых еще! Пускай же
Они вот здесь, передо мной, в глаза
Отказывать мне в милости и в праве,
В которых нет отказа и убийце?
Мне Толбот говорил, что по закону,
Который в это царствованье издан,--
И обвиняемый и обвинитель.
Ведь так? я не ослышалась? Сэр Полет?
Всегда ценила я правдивость вашу.
Удостоверьте же ее - скажите
Нет в Англии закона?
ПОЛЕТ.
Есть, милэди.
Так по закону следует. От правды
Отречься не посмею.
МАРИЯ.
Когда закон мне в пагубу - всей силой
Обрушиться он должен на меня:
Зачем же вы обходите законы,
Когда они мне в пользу? Отвечайте!
Законной очной ставки с Бебингтоном?
Да и теперь - с обоими писцами?
БЭРЛЕЙ.
Не горячитесь, лэди. Не одни
МАРИЯ.
Лишь за это
Грозит мне меч закона - оправдаться
Лишь в этом я должна. Не уклоняйтесь,
Милорд, от разговора. Не хитрите.
.
Доказано еще, что и с Мендозой,
Посланником испанским вы сносились...
МАРИЯ (с живостью).
Не уклоняйтесь, сэр!
.
Что вы пытались
Воззваньями низвергнуть нашу веру,
Монархов европейских побуждали
Поднять за вас оружие...
МАРИЯ.
Я этого не делала. Однако,
Допустим, что и делала... Милорд!
Меня в тюрьме здесь держат - в нарушенье
Всех прав международных. Не с мечом
Правах гостеприимства отдалась
Я в родственные руки королевы -
И обрела насилье и оковы,
Где обрести надеялась защиту...
Чем связана я в замыслах своих?
Я пользуюсь лишь правом понужденья,
Когда порвать стараюсь эти узы,
Испытываю силу против силы
Ко всем державам шлю. Имею право
Я пользоваться всем, что допускает
Законная, открытая война.
Убийство лишь одно - из-за угла
И гордости и совести моей.
Убийство лишь меня и обезчестить
И запятнать могло бы... .Обезчестить"--
Я говорю, но вовсе не заставить
И это потому, что между мной
И Англией - не право, а насилье.
БЭРЛЕЙ (многозначительно.)
Для узников невыгодно оно.
МАРИЯ.
Пусть сила вся за нею! пусть погибну
Я жертвой безопасности её!
Но пусть же и признает, что она
Противницу готовясь уничтожить,
Пусть точит меч не именем закона
И грубого насилия безстыдство
Под пеленою святости не прячет!
Убить меня - в её, конечно, власти;
Но власти нет у ней - меня судить.
Не сочетать с плодами злодеянья
Невинности священного сиянья:
И явится - какою создана!
(Уходит).
ЯВЛЕНИЕ VIII.
Бэрлей. Полет.
.
Упорствует - и будет, рыцарь Полет,
Упорствовать до всходней эшафота:
Гордыней, как броней, одето сердце.
Сразил ли приговор ее? в глазах
Обычный цвет лица? И о пощаде -
Хотя б единый звук! Ей хорошо
Известна нерешимость королевы,
Чем больше мы боимся, тем смелее
ПОЛЕТ.
Лорд казначей!
Исчезнет это дерзкое упорство
В тот миг, когда к нему исчезнет повод.
Не с полною - осмелюсь ли сказать?--
Напрасно Бебингтона и Тишбэрна
Не привели на очную к ней ставку -
Да и писцов обоих также.
БЭРЛЕЙ
Нет!
Нет, рыцарь Полет! Мыслимо ли это
При том, как ей покорствуют сердца,
И что она слезами сделать может!
Произнести решающее слово -
Он струсил бы и от всего б отрекся.
ПОЛЕТ.
A лучше ли, что Англии враги
Наполнят мир злорадною молвою -
Окажется лишь грубым злодеяньем?
БЭРЛЕЙ.
Вот, что и королеву удручает...
Ах, если б это злостное созданье
На берег наш!
ПОЛЕТ.
Я говорю: аминь.
БЭРЛЕЙ.
Иль здесь, в тюрьме, недуг ее извел бы!
ПОЛЕТ.
БЭРЛЕЙ.
А, все-же, и тогда бы нас считали
Убийцами.
ПОЛЕТ.
Наверное. Людей
БЭРЛЕЙ.
Но не было б улик - и шуму меньше.
ПОЛЕТ.
Пусть поднимают шум! Не громогласной
Хулой вредит молва, a справедливой.
.
Увы! и справедливости святой
Нет от хулы защиты. Общий голос -
Всегда за пострадавшого, a зависть
Не знает к победителю пощады.
Но нетерпим y женщины в руке.
Где женщина замешана другая,
Там женской справедливости не верят.
Напрасно мы по совести судили:
Должна она воспользоваться им.
И думать ей нельзя - закону дать
Идти своей дорогой безпощадной.
ПОЛЕТ.
Итак...
.
Итак - ей жизнь оставить? Нет!
Не смеет жить она! Не жить ей дольше!
Вот это и тревожит королеву
И сна ее лишает... Я читаю
Уста боятся высказать желанье,
Но спрашивает взгляд красноречивый:
"Меж слуг моих неужто не найдется
"Ни одного, который бы меня
"От тягостного выбора избавил -
"Дрожать ли на престоле в вечном страхе,
"Иль кровную свою и королеву
"Предать секире..."
ПОЛЕТ.
Что судьба решила -
БЭРЛЕЙ.
Прекрасно бы могло все измениться -
Так королева думает, - когда б
Внимательней к ней слуги относились.
ПОЛЕТ.
БЭРЛЕЙ.
Когда б они умели
Немые приказанья понимать,
Как следует...
ПОЛЕТ.
БЭРЛЕЙ.
Когда б ту ядовитую змею,
Того врага, что им под стражу отдан,--
Не берегли они, как драгоценность
ПОЛЕТ (многозначительно).
Как драгоценность - имя
И славу королевы мы должны
Блюсти от запятнания - и в этом
БЭРЛЕЙ.
Когда, на смену Шрусбэри, был призван
Смотреть за этой лэди рыцарь Полет,--
Решили все тогда...
ПОЛЕТ.
Решили все, что для тягчайшей службы
Чистейшия понадобились руки.
Бог видит, ни за что бы на себя
Я должности не принял полицейской,
Из англичан - достойнейшого место.
Не поселяйте ж мысль во мне, что этим
Обязан я чему-нибудь иному,
A не моей, доныне чистой, славе.
.
Проходит слух: больна - все чахнет, чахнет,--
И тихо, наконец, отходит в вечность...
Так в памяти людей она умрет,
И ваша слава - та же.
ПОЛЕТ.
БЭРЛЕЙ.
Своей рукой помочь нам не хотите -
Чужую не отклоните, конечно...
ПОЛЕТ (перебивая ею).
Приблизиться, пока она моими
Пенатами хранима. Жизнь её
Священна для меня - священна так же,
Как голова британской королевы.
Ударил час - пускай приходит плотник,
С пилою, с топором, - подмостки строит...
Шерифу, палачу - ворота настеж... .
Но знайте, что, пока под этой кровлей
Нет хода злу ни от нея, ни к ней!
Примечания
ДЕЙСТВИЕ ПEPBОE.
ЯВЛЕНИЕ I.
в Фотрингее, куда Мария переведена лишь 25 сентября того же года.
Стр. 387. Полет: Садовника хотели подкупить. О цели этой попытки мы можем только догадываться; вероятно, дело идет о сношениях с Лейстером.
Стр. 383. Полет: -- диадема. - И лилии французския - герб дома Валуа. - Вот так она супруга угощала, как в Стерлинге жили. "История Англии" Рапэна, которой пользовался Шиллер, сообщает, что при крещении её сына Якова I в Стирлинге Ботвель был окружен знаками внимания, тогда как пренебреженный Дарнлей вынужден был в стыде скрыться; когда двор возвратился в Эдинбург, опозоренному Дарнлею пришлось бежать к своему отцу в Глазго; при его отъезде, слуги королевы отобрали у него серебряную столовую утварь и дали взамен её оловянную.
Кеннеди: Что возросла и в роскоши и в неге Медичисов: воспитательницей Марии Стюарт была Екатерина Медичи, жена Генриха II французского.
Стр. 383. Полет: Мария так же красива и так же пагубна, как Елена прекрасная.
Кеннеди: У родственного сердца. Мария была дочерью Маргариты Тюдор, старшей сестры Генриха VIII, отца Елизаветы английской.
Мариею Испанскою явилась; так он называет предшественницу Елизаветы, Марию Католическую (см. в Словаре). - Зачем же Эдинбургский договор отвергнула она? До договору, составленному в Эдинбурге 6 июня 1560 года, Мария Стюарт должна была отречься от притязаний на английский королевския титул и поставить протестантскую религию в Шотландии под охрану государства. Но она отказалась подписать этот договор.
Есть надежда, что этому конец настанет скоро. Очевидно, Полет уже знает о состоявшемся смертном приговоре.
ЯВЛЕНИЕ II.
Стр. 390. Мария: Духовник Марии де-Прео удален от нея 21 января 1587 года.
Полет: Коль пожелает, декан наш здешний. Рапэн сообщает: "Графы не разрешили ей говорить с духовником, но предложили ей декана Питерборо, - Флетчера. Декан (латинск. слово, буквально десятник) - в англиканской церкви настоятель общины, представитель высшей иерархии.
И стряпчий нужен мне и т. д. В действительности (ср. д. V, явл. 1) Мария сама составила свое духовное завещание. - Как сорок комиссаров в этом затеем напали на меня Суд, состоявшие из 42 (или 46) судей, собрался в Фотрингее в начале октября 1587 года, 14-го, состоялось первое заседание, 25-го судьи вновь собрались в Вестминстере и 31-го вынесли приговор, объявленный Марии 22 ноября. Шиллер умалчивает о том, что и Полет был среди судей. - и т. д. Таков был английский обычай: подсудимый должен сам давать показания, не прибегая к помощи защитников. Мария заявила комиссарам, что у нея нет защитников и что у нея отобрали все её бунагя".
Полоть: Тогда убийца вас в лучшем настроении застанет. Мария под словом убийца понимает подосланного к ней тайного убийцу, Полеть - палача, исполнителя законного приговора.
Стр. 391. Мария: Сегодня злополучного деянья опять уж годовщина. Убийство Дарнлея произошло в ночь на 10 февраля 1567 года, казнь Марии 8 февраля 1587 года. Шиллер намеренно переставил дни.
Стр. 392. Кеннеди: В завещании Ботвеля говорится, что он для привлечения привязанности Марии употреблял Sweet water, любовный напиток. Преданная мамка верит в это, потому что ничем, кроме колдовства, не может объяснить то чудовищное безстыдство, которое она сама изображает ниже в столь ярких красках. Здесь Шиллер следовал рассказам враждебных Марии историков. Из них Буханан приводит несколько примеров её поведения, ужасного с точки зрения не только её положении, но и просто женской стыдливости. Робертсон замечает, что ни проступки Дарнлея, ни обаяние Ботвеля не оправдывают Марию, равно как современные нравы того времени, как ни было велико тогда распутство. - И судей - в самом храме правосудья... склонили виновного в убийстве оправдать; это не верно: Мария не принуждала суд оправдать Ботвеля. Верно, однако, то, что через два дня после оправдания парламент, согласно желанию королевы, подтвердил все пожалования, сделанные Ботвелю, а в торжественной процессии, когда королева шествовала в здание ратуши для открытии парламента и перед всю по исконному обычаю лорды несли регалии, меч, корону и скипетр, последний был поручен Ботвеию; на это намок в словах Кеннеди: Торжественно нести перед собою по городу меч королей шотландских убийце вы дозволили.
Стр. 393. Мария: Из Франции! от дяди-кардинала - от герцога Карла де Гиза, кардинала лотарингского и епископа рейнского, деятельного сторонника Марии и брата её матери; в действительности он умер в 1574 г., то-есть за двенадцать деть до действия драмы.
Стр. 394. Мортимер: и т. д. С рассказом Мортимера о своем обращении в католичество интересно сопоставить характеристику тогдашней Италии в "Отпадении Нидерланд": "Италию, являвшуюся тогда центром высшей утонченности духа, страну, где неизменно свирепствовали жесточайшие политические раздоры, где горячий климат распаляет кровь до бешеных аффектов - эту Италию можно было упрекнуть в том, что из всех европейских народов она оставалась наиболее чуждой всякой реформе. Но романтическому народу, всегда убаюканному чувственными наслаждениями - его теплым и сладостным небом, его пышной, вечно юной и вечно радостной природой, и разнообразными чарами искусств - такому народу была более свойственна религия, пышность которой опьяняет чувства, загадочные таинства которой открывают неизмеримые пространства воображению, возвышеннейшия учения которой вкрадываются в душу под живописными формами".
Стр. 395. Мортимер: Меня же в Реймсь послал, где пастырей для Англии усердно воспитывает общество Иисуса. Основанная в 1575 г. в Реймсе и руководимая д-ром Вильямом Алленом семинария совсем не принадлежала иезуитам, но действительно воспитывала священников, предназначенных для католической пропаганды в Англии. - это одно лицо (см. в Словаре) и потому неверно далее: "Все трое в чужом краю влачили дни изгнанья. - И вдруг я узнаю, что уже не Толбот, а дядя мои блюститель ваших уз.
Стр. 390. Мортимер: Этот путь свершила мать самой Елизаветы - Анна Болейн.
Мария: -- прикраса поэта. И лишь мои отяготили узы. Вольтер в "Essai sur les moeurs" говорил: "Кровь герцога Hopфолька съузила цепи этой злополучной государыни".
ЯВЛЕНИЕ VII.
Я от суда к Вам послан. В действительности приговор был объявлен не Бэрлеем, а лордом Бэкгорстом в сопровождении секретаря Бэля и Полета.
Мария: Не могла я свой сан, достоинство народа, сына и всех монархов уронить так низко. "что она свободная королева и не сделает ничего, что может повредить королевскому достоинству или даже королю, её сыну". - Я поддалась Гаттонову коварству. На суде Мария долго отказывалась отвечать, не признавая суда законным; между тем судьи не хотели вынести ей приговор без допроса; тогда коварный Гаттон обратился к ней с речью, где указывал, что её молчание может ей повредить, что, отказываясь давать показания, она лишает себя лучшого средства доказать свою невинность и т. п. Мария пошла на эту удочку.
Бэрлей: Вдыхая воздух Англии, под кровом её благоволительных законов вы и властям её подчинены. в Англию молить о помощи свою сестру королеву, но ее заключили здесь в темницу, что она, следовательно, не пользовалась покровительством законов, о которых и не могла узнать ничего.
Стр. 399. Бэрлей: Благочестивый пастырь кентерберийский примас -- архиепископ Джон Уитжифт: мудрый Толбот - Мореходных сил начальник -- лорд-адмирал Томас Говард.
Мария: Величественный английский сенат угодничает Генриху Восьмому "Essai sur les moeurs": Парламент осуждал попеременно Иорков и Ланкастеров, при Генрихе VIII преследовал протестантов, при Эдуарде VI покровительствовал им, при Марии (Католической) жег их". Мария, прибавляя сюда англиканство Елизаветы, и говорит: "меняют четыре раза веру". Нынче лишает прав наследства... а завтра возводит на родительский престол. В 1532 году парламент вынужден быль принять новый закон о престолонаследии, в 1536 г. изменил его, признав Елизавету незаконнорожденной и отрешив ее от престолонаследия, в 1544 г. снова признал её права на престол; вообще отец Елизаветы весьма мало считался с воззрениями парламента, и семь лет обходился совсем без него. В подлиннике не пуритане, которые во время Елизаветы подвергались преследованиям, но протестанты. дедовский обычай шотландцу и британцу запрещает свидетелями быт друг против друга. Шиллер взял это из процесса против Лесли, епископа Росского, который ссылается на этот закон.
Стр. 400. Мария: Ричмонд, держанный предок мой, связал две розы -
Бэрлсей: Что вами прошлогодний акт нарушен. В прошлом 1584 голу принят парламентом закон, по которому лишается всяких прав на английский престол тот, в чью пользу убит правящий государь или приведены в Англию иноземные войска.
Мария: и т. д. Рапэн говорит об этом законе, что невозможно было за его положениями не узнать Марию Стюарт, в пользу которой совершились все деяния, изображенные в законе. Это Мария заявила на суде, на что Елизавета ответила парламенту, что закон не ловушка для Марии, но предостережение не предпринимать сомнительных действий. Это и имеет в виду Бэрлей, говоря: На бездну указали вам.
Бэрлей: Сам Бебингтон сознался перед смертью, что списки эти ложны. "Во первых поразительно, что Бебингтона, Сэвэдра и Балларда казнили, не допросив королевы шотландской: необходимо было воспользоваться их свидетельствами против нея. Во вторых, все свидетельство заключалось в показании Бебингтона, который сознался, что получал от королевы письма; но так как он умер, то невозможна было доказать, что это те письма, которые прочитаны были на суде; последния представляли собой копии с шифрованных писем, переложенные на обыкновенный язык".
Мария: (Суд) поверил тем, кто верности обет нарушил этим самым показаньем. Мария заявила на суде, что нельзя верить тем, кто принес ей клятву не выдавать её тайн. - По закону, ...допросу подвергаются совместно и обвиняемый и обвинитель. "Нельзя отрицать, говорит Рапэн - что в этом процессе было допущено много неправильностей. Во первых, поспешили отделаться от трех человек, свидетельство которых могло уличить королеву. Во вторых, ни разу не допросили её секретарей в её присутствии, хотя пользовались их показаниями. Это было тем страннее, что в постановлении парламента, прошедшем в 13 году этого самого царствования, было ясно указано, что свидетели должны быть допрашиваемы в присутствии обвиняемого.
Стр. 401. Бэрлей: Доказано еще, что и с Мендозой, посланником испанским, вы сносились. Рапэн: "Затем прочли несколько мест из писем Марии к Мондозе, где упоминалось о её намерении уступить свои права на английский престол королю испанскому".
Мария: -- за Елизаветой. Она воспользовалась силой, а не правом. Это Мария заявила на суде; в тюрьме же после объявления приговора она радостно благодарила Бога, который сделал ее орудием возстановления истинной религии в Англии; затем она просила католического духовника, в котором ей отказали и, наконец, заметила (стр. 396), что англичине часто уже убивали своих государей.
ЯВЛЕНИЕ VIII.
Напрасно Бебинитона и Тишберна - о свидетельстве Тишберна в процессе не было речи.