Заговор Фиеско в Генуе.
Действие II

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Заговор Фиеско в Генуе. Действие II (старая орфография)

ДЕЙСТВИЕ II.

Зала во дворце Фиески.

ЯВЛЕНИЕ I.

Леонора и Арабелла.

Арабелла. Нет, уверяю вас, вы ошиблись! Ревность во всем видит одну измену.

Леонора. Нет, не уверяй! Это был живой портрет Юлии. Мой силует висел на голубой ленте, а эта пламенного цвета. Участь моя решена!

ЯВЛЕНИЕ II.

Прежния и Юлия.

Юлия (входит жеманно) Я желала видеть торжественное шествие в Сенат, и Граф предложил мне для этого свой дворец. Время идет чрезвычайно медленно. Я соскучусь. Между тем, как приготовляют шеколад, займите меня чем нибудь. (Белла уходит и тотчас возвращается).

Леонора. Ежели угодно, я приглашу сюда гостей?

Юлия. Совсем не кстати. Разве я за тем сюда приехала? Вы, Графиня, разсеете мою скуку - (гордо прохаживается по комнат), ежели вы можете, потому что от этого я ничего не теряю.

(насмешливо) Зато скольких побед лишается этот драгоценный глазет! Подумайте, Синьора, как жестоко лишить сего прекрасного зрелища лорнеты молодых франтов? А эта ослепительная игра перлов - клянусь небом, вы кажется собрали на себе все богатство Оксана!

Юлия (перед зеркалом) Может быть для тебя это кажется редкостию? - Но послушай, милая, разве Графиня наняла и язык твой? - Прекрасно, сударыня! - приветствовать гостей чрез своих служанок!

Леонора. Я так несчастлива, Синьора, что дурное расположение моего духа уменьшает удовольствие, доставляемое вашим присутствием.

Юлия. Не несчастие, а дурная привычка делает вас так необходительною, неловкою. Будте живы, развязны и остроумны. Вот способ, которым вы можете привязать к себе мужа.

Леонора. Я знаю только один, а ваш, Графиня, пусть останется симпатическим средством.

Юлия (не обращая внимания на слова Леоноры) И как вы держите себя? - И на тело свое вы должны обращать поболее внимания. Прибегните к искуству, если природа не во всем была к вам доброй матерью. Покройте румянами эти безцветные щеки, на которых видны следы болезненных страстей. Бедненькая, в этом виде лице ваше никогда не найдет покупщика.

Леонора (обращаясь к Белле, весело) Белла, радуйся вместе со мною! Нет, я не лишилась моего Фиески, а если и лишилась, то ничего не потеряла.

(Приносят шеколад, Белла разливает.)

Юлия. Вы говорите что-то о потере? Но, Боже мой! как пришла вам в голову трагическая мысль выдти за Фиеско? За чем взбираться на эту высоту, где вы необходимо должны быть в виду, ? - Клянусь честию, моя милая, что тот, кто сосватал вас за Фиеско, был или плут или совершенный глупец. (Берет ее за руку, с видом сострадания) Бедненькая! человек, который терпим в обществах хорошого тона, никогда не мог быть для тебя приличной партией.

Леонора (с улыбкою Белле) Или, он никогда бы не захотел быть терпимым в этих домах хорошого тона.

Юлия. Граф недурен собой - человек светский - имеет вкус. - Граф имел счастие приобрести знакомства значительные. Граф темперамента пылкого. Разгоряченный, он вырывается из круга деликатнейшого; приходит домой - жена встречает его буднишнею нежностию; - охлаждает пылкость его холодным поцелуем, отмеривает ему свои ласки так бережливо, как нахлебнику. Бедный супруг! Там ему улыбается цветущий идеал - туш надоедает плаксивая чувствительность. Скажите, Синьора, не должен ли он лишиться ума или избрать...

Леонора (поднося ей чашку) Вас, сударыня, если он лишился его.

Юлия. Хорошо! Эта насмешка отзовется в твоем собственном сердце. Трепещи, но прежде красней!

Леонора. Неужели последнее известно и вам, Синьора? Но почему же нет? Ведь это туалетная хитрость.

Юлия. Прошу покорно! Надобно разсердить это милое созданье, чтоб возбудить в нем искру природного остроумия. Но довольно! - Графиня! Это была шутка. Дайте руку в знак примирения.

Леонора (даст ей руку - значительно)

Юлия. Признаюсь, это великодушно. Но разве и я не могу возблагодарить тем же? (Протяжно) Графиня, если я ношу чье ни будь изображение, то не следует ли из этого, что подлинник для меня драгоценен? Или - как вы об этом думаете?

Леонора (краснеет, в смущений) Что вы говорите? Кажется это заключение слишком поспешно.

Юлия. Я также думаю. Сердце никогда не призывает в помощь чувств. Истинное чувство никогда не скроется под украшениями.

Леонора. Боже! Каким образом дошли вы до сей истины?

Юлия. Сострадание - одно только сострадание. - И вы не лишились своего Фиеско? (с злобною усмешкою подает ей силует).

Леонора. Мой силует? Вам? (в горести упадает на стул) Жестокой!

Юлия (торжествуя.Громко) Карету! мое дело сделано. (Леоноре трепля ее по щеке) Утешься, моя милая! Он дал мне его в припадке безумия! (Уходит.)

ЯВЛЕНИЕ III.

Калкано и Леонора.

Калкано (входя) Что это значит? Империали вышла отсюда с пылающими взорами; - а вы, Мадонна, в волнении.

Леонора. Нет! это невероятно!

Калкано. Боже! вы кажется плачете?

Леонора. Друг безчеловечного? - Оставите меня!--

Калкано. Какого безчеловечного? - Вы пугаете меня!

Леонора.

Калкано. Что услышу я?

Леонора. Поступок очень обыкновенный вам, мущинам!

Калкано (берет ее за руку с жаром) Сударыня, у меня есть сердце для плачущей добродетели.

Леонора. Вы мущина - оно не для меня.

Калкано. Совершенно для вас - оно полно нами, еслибы вы знали, как сильно --

Леонора. Ты лжешь - ты уверяешь прежде нежели действуешь.

Калкано. Клянусь!

Леонора. Нарушить клятву! - Перестань! - Вы утомляете руку, записывающую ваши клятвы. О мущины, мущины! еслиб все ваши клятвы превратились в диаволов, то они могли бы возстать противу Неба и попленишь всех Ангелов Света.

Калкано.

Леонора (устремив на него взоры) Целый пол обожала я в этом едином; не должна ли я в нем и ненавидеть его.

Калкано. Графиня! - вы впервые ошиблись в своем выборе - - Попробуйте еще - я знаю человека, который --

Леонора. Ваш лживый язык в состоянии изгнать и самого Творца из среды Его творения - Я не слушаю тебя.--

Калкано. Еще ныньче же вы отреклись бы от этого мнения в моих объятиях.--

Леонора (внимательно) Договаривай! В твоих?

Калкано. В моих объятиях, готовых примять оставленную, вознаградить любовь потерянную.

Леонора (смотрит на него проницательно) Любовь?

Калкано

Леонора (отступает с негодованием - величественно) Так это-то было причиною твоего соучастия, коварный! - Одним коленопреклонением ты изменяешь и дружбе и любви! - Удались навсегда! - Коварный пол! до сих пор я думала, что ты обманываешь только однех женщин - До сих пор я не знала, что ты изменяешь и самому себе.

Калкано. Графиня --

Леонора. Недовольно, что он сорвал священную печать доверенности, и самое чистое зеркало добродетели он хочет потемнить своим заразительным дыханием; хочет научить мою невинность вероломству!

Калкано (быстро) Мадонна! вы только не нарушаете клятв.

Леонора. Понимаю. И мое огорчение должно было обольстит мои чувства? - - Ты не знал (с гордостию), что и самое возвышенное несчастие, стенать от Фиески, благородствует сердце женщины. Удались! унижение Фиески не возвысить с глазах моих ни одного Калкано, но - унизит человечество! (Ухолит с поспешностию).

(неподвижно смотрит за нею в след, потом уходит, ударяя себя по лбу) Глупец!

ЯВЛЕНИЕ IV.

Фиеско и Арап.

Фиеско. Кто сей час вышел отсюда?

Арап. Мархеза Калкано.

Фиеско. На софе остался этот платок. Моя жена была здесь.

Арап. Сей час я встретил ее в величайшем волнении.

Фиеско. Платок мокр. (Прячет его) Калкано здесь? Леонора в сильном волнении? - (После небольшого молчания) Повечеру я спрошу у тебя, что здесь происходило.

Арап. Белла любит когда хвалят её белокурые волосы. Я буду отвечать.

Фиеско.

Арап. Вполне.

Фиеско (садится) И так скажи, что говорят о Дориах, о правлении?

Арап. Все скверное. Одно слово Дориа! трясет их как лихорадка. Джианеттино ненавидят. Все ропщут. Французы, говорят они, были Генуэзскими крысами, кот Дориа переел их, а теперь довольствуется мышами.

Фиеско. Это может быть справедливо - но не знают ли они на этого кота доброй собаки?

Арап. Весь город бормочет о каком то - каком то - чорт возьми - неужели я позабыл его имя?

Фиеско. (встает) Глупец! его так же легко упомнить как трудно было приобресть. Разве Генуя имеет более одного?

Арап. Разве она имеет более одного Графа Лавагна?

Фиеско. (садится) Это другое дело! А что шепчут о моей разгульной жизни?

Арап. Послушайте, Граф Лавата! По всему видно, что Генуи много об вас думает. Никто не может понять, как отрасль первейшого дома, человек с дарованиями, с головой, - человек пылкой, имеющий большее влияние - владелец четырех милионов - Княжеской крови - человек, подобный Фиеске, к которому по одному мановению устремились бы все сердца.--

Фиеско (отворачивается с презрением)

Арап. Как может величайший человек в Генуе проспать великое падение Генуи? Многие сожалеют, многие насмехаются над вами, большая чаешь проклинаешь. - Все сожалеют о Государстве, которое лишилось вас. Только один Езуит пронюхал, что под шлафроком скрывается лисица,

Фиеско. Лиса лису слышат по духу. Что говорят о моем романе с Графиней Империали?

Арап. То, чего верно я не осмелюсь повторить,

Фиеско. Говори смело. Чем дерзостнее, тем лучше. Чтож бормочут об этом?

Арап. Не бормлчут, но во всех кофейнях, трактирах, на гульбищах, на площади, на бирже кричат громко --

Фиеско. Что? - я приказываю тебе?

Арап (отступая) Что вы - глупец.

Фиеско. Хорошо. Возьми цехин за это известие. - Дурацкой колпак надет, Генуэзцы заняты мною; - он слетит и они запляшут по моей дудке. Как приняли мои подарки шелковые торговцы?

Арап. Глупец, как бедные грешники --

Фиеско. ты с ума сошел.

Арап. Простите, мне хотелось получишь еще несколько цехинов.

Фиеско(смеясь, дает ему цехин) Как бедные грешники?--

Арап. Всходившие на виселицу и вдруг услышавшие прощение. Они преданы вам и душой и телом.

Фиеско. 3то мне приятно. Они составляют главную и сильнейшую чаешь Генуэзского народа.--

Арап. Надобно было видеть эту картину! Чорт возьми! еще немного и мне понравилось бы великодушие. Они бросались ко мне и обнимали как беснующиеся; девки, казалось, влюбились в мой отцовский цвет, с таким жаром лобызали оне мое лунное затмение. Всемогущее золото! подумал я, ты и Арапа можешь сделать белым.--

Фиеско. Твоя мысль лучше нежели парник, в котором она созрела. Эти толки предвещают и самое действие.

Арап. Как нахмуренное небо близкую грозу. - Везде перешептываются, толпится, покашливают, когда проходит иноземец. Во всей Генуе царствует какое-то глухое брожение. Неудовольствие нависло над Республикой как черная туча; - дунет ветер и застучит град и заблещет молния!

Фиеско. Тише! слышишь ли? Что значит этот шум?

Арапъ (полбегает к окну) Множество народу с криком стремится из Совета.

. Нынче избрание Прокуратора. Вели подать мою коляску. Не может быть, чтобы оно окончилось, как должно. - Шпагу и мантию. - Где мой орден?

Арап. Я украл и заложил его.

Фиеско. Радуюсь.

Арап. Чтож, Ваше Сиятельство, награждение?

Фиеско За то, что не украл и мантии.

Арап. За то, что отыскал вора.

Фиеско. Шум приближается. Слышишь ли? Это не клики восторга! (быстро) Скорее отопри ворота! Я предчувствую - Дориа дерзок до безумия. Государство колеблется на острие иголки. В Сенате верно произошел шум.

Арап. Что это? - По улице Баль6и стремится множество народа - блестят аллебарды - мечи - Сенаторы бегут сюда.--

Фиеско. Это возмущение! Спеши в толпу. Провозглашай мое имя. Старайся, чтоб о ни обратились сюда. (Арап убегает) Что муравей-разсудок с трудом собирает в кучку, то вихрь случая сгоняет в одно мгновение.

Фиеско, Центурионе, Цибо, Ассерато (с шумом вбегают в комнату.)

Цибо. Граф, простите нашему гневу, что мы вошли без докладу.

Центурионе. Я обезчещен, ужасно обезчещен племянником Герцога, в присутствии всего Сената!

Ассерато. Дориа осквернил золотую книгу, в которой каждый лист есть дворянин Генуэзский.

Центурионе. И это причина нашего прихода. Во мне обезчещено все дворянство. Все дворянство должно разделить мое мщение. Мстишь за собственную честь я не потребовал бы помощников.

Цибо. В нем оскорблено все дворянство. Все дворянство должно дышать огнем и пламенем.

Ассерато. Попраны права нации. Попрана свобода Генуи.

Фиеско. Вы возбуждаете мое любопытство.

Цибо. Он был 29 из числа избирателей и вынул золотой шар для выбора Прокуратора. 28 Голосов было собрано, 14 Были в мою пользу и 14 в пользу Ломеллино. Дорий и он не подавали еще голосов.

(быстро перебивая его) Не подавали. - Я подал голос в пользу Цибо. - Дориа - чувствуете ли вы всю силу обиды! Дориа --

Ассерато (перебивая его) С тех пор, как Океан волнуется около Генуи - этого никогда не бывало!

Центурионе (продолжает еще с большим жаром) Дориа выхватил мечь, который был скрыт под его пурпуровой мантией, наткнул на него мой шар и закричал:

Цибо. "Сенаторы! он проколот! он не имеет действительности! Ломеллино Прокуратор!" --

Центурионе. "Ломеллитго Прокуратор!" и бросил на стол мечь свой.

Ассерато. "Он не действителен!" - вскричал он и бросил мечь на стол.

Фиеско (nocле некоторого молчания) На чтож вы решились?

Центурионе. Республика попрана. На что мы решились?

Фиеско.

Цибо. Я думаю надобно бы спросить: что хочет предпринять Генуя?--

Фиеско. Генуя? Оставте ее в покое; она устарела, рушится, с которой стороны ни возмешь. Вы полагаетесь на Патрициев? - Может быть потому, что они морщат лица, пожимают плечами, когда заходит речь о делах Государственных? Напрасно. Их геройство погребено в кипах Левантских товаров, их души боязливо парят за Ост-Индскими флотами.

Центурионе. Вы не знаете наших Патрициев. Едва только Дория обнаружил свою дерзость, как они, раздирая платья, толпами полетели ни площадь. Совет разошелся --

Фиеско (насмешливо) Как разлетаются голуби, когда влетит в голубятню ястреб.

Центурионе. Нет, как пороховые бочки, когда попадает в лих искра.

Цибо. Народ бунтует, а чего не сделает разъяренный вепрь?

Фиеско. Слепой, нелепый колосс, который в начале гремит уродливыми костями, грозит поглотишь зияющею пастью высокое и низкое, близкое и отдаленное и наконец - падает, запнувшись за былинку. Все тщетно, Генуэзцы! Промчалась эпоха обладателей морей. Генуя пала - Генуя теперь подобна непобедимому Риму, когда он, как мячик упал в руки изнеженного ребенка Октавия. Генуя не может быть свободною. Генуя должна согреваться Монархом. Генуя имеет нужду в Государе, и так покоритесь бешеному Джианеттино.

Центурионе (с яростию) Когда прекратятся распри бунтующих стихий, когда Северный полюс соединится с Южным! - Идем, друзья!--

Фиеско. Останьтесь! - Цибо, что замышляете вы?

Цибо. Ничего, или комедию, которую называют землетрясением.--

(подводит их к одной из статуй) Посмотрите на это изваяние.

Центурионе. Это Флорентинская Венера. Но к чему это?

Фиеско. Она вам нравится?

Цибо. Я думаю. В противном случае мы были бы дурными Италиянцами.

Фиеско. Так ступайте и ищите по всем странам вселенной, между всеми живыми слепками, этого образца женской красоты, такой, который бы соединял в себе все прелести этой идеальной Венеры.--

Цибо. И тогда?--

Фиеско. Тогда вы опровергнете фантазию площадных крикунов.

Центурионе. И чтож выиграем?

Фиеско. Выиграете старинную тяжбу природы с художниками.

Центурионе (с горячностию) И тогда?

, Тогда, тогда? - (смоется) Тогда вы позабудете, что свобода Генуи погибает!--

ЯВЛЕНИЕ VI.

Фиеско (один шум; около дворца увеличивается)

Прекрасно! прекрасно! - Солома Республики запылала. Огонь охватил и домы и башни! - Сильней! сильней, воздымайся пламя! Раздувай, злобный ветер, пожар и опустошенье!--

ЯВЛЕНИЕ VII.

Арап и Фиеско.

Арап (вбегая) Толпы за толпами!--

Фиеско. Раствори все ворота! Пусть все, что имеет ноги, стремится сюда.--

Арап. Ай республиканцы! - Тянут под ярмом свою свободу, крехтят, как волы под бременем своей аристократической славы.--

Фиеско. Глуп тот, кто подумает, что Фиеско Лавагнский довершит то, чего Фиеско не предпринимал. Возмущение заговор будет моим делом. Они стремятся сюда!

Арап (бежит вон) Они весь дом поставят вверх дном. (Народ теснится в залу - двери разламываются.)

ЯВЛЕНИЕ VIII.

Фиеско и 12 Ремесленников.

Все. Мщение Дорию! Мщение Джианеттино!

Фиеско. Потише, любезные сограждане. Это рвение, с которым вы стремитесь ко мне, показывает ваше доброе сердце. Но уши мои понежнее.

Все (с возрастающею яростию) Гибель Дориям! Гибель и дяде и племяннику!--

Фиеско (пересчитав их, с улыбкою) Двенадцать человек - ужасное войско!--

Некоторые. Прочь Дориев! Государство должно быть преобразовано!

1.  ъ. Сшолкашь с крыльца наших мирных судей - с крыльца - мирных судей!

2.  Ремесленникъ. Вообразите, Лавагна, с крыльца! за то, что они противились его выбору.--

Все. Это не пройдет так! это не должно быть терпимо!

Третий. Принести мечь в Совет --

Первый. Мечь! Символ войны! в комнату мира!

Второй. Явиться в Совет в пурпуре, а не в черном, подобно прочим Сенаторам!--

Первый. Ездить в нашей столице в 8 лошадей.

Все. Он тиран! Изменник!--

Второй. Купить у Императора 200 Немцев и сделать их своими телохранителями!

Первый. Иностранцев противу сынов Отечества! Немцев противу Италианцев! солдат против законов!

Все. Измена! Гибель Генуи!

Написать на карсте герб Республики!--

Второй. Поставишь статую Андрея на дворе Совета!

Все. Разгромим Андрея! Разгромим и каменного и жисого!

Фиеско. Но, Генуэзцы, для чего вычислять мне это?

Первый. Вы не должны терпеть этого! Вы должны возстать против этого!

Второй. Вы умный человек, вы не должны терпеть этого - Вы должны действовать за нас --

Первый. Вы знатный дворянин. Вы должны отплатить ему, вы не должны сносить этого!--

Фиеско. Меня радует ваша доверенность. Могу ли оправдать се самым делом.

Все (с шумом) Низвергай! Громи! Спаси!--

Фиеско. Прежде послушайте, что я разскажу вам.

Некоторые.

Фиеско (садится) Генуэзцы - однажды царство животных возмутилось; начались междоусобные распри, и собака, жившая у мясника, овладела престолом. Привыкши гонят на нож своего хозяина животных, определенных на убои, она и на тропе правила по собачьи: лаяла, кусала и глодала кости своего народа. Народ роптал, смелейшие из оного собрались и задавили царственную собаку. После этого о ни собрали совет, чтоб решить трудный вопрос, какое правление лучше? Голоса разделились на три части. Генуэзцы! в чью пользу решили бы вы?--

Первый ремес. В пользу народа! Все для народа!--

Фиеско. Народ одержал верх. Правление сделалось Демократическим. Каждый гражданин подавал свои голос. Большниство решало. Через несколько недель человек объявил войну сей новоиспеченной Республике. Государство собралось. Конь, лев, тигр, медведь, слон и носорог громко ревели;, к оружию!" овца, заяц, олень, осел, все царство насекомых, птиц и робких рыб громко вопияло: "мир!" Видите ли, Генуэзцы! трусливых и глупых было более, нежели храбрых и умных. Большинство голосов решило. Царство животных положило оружие и человек разграбил их владения. И так этот образ правления был отвергнут. Генуэзцы! какое предпочли бы вы теперь?--

Первый и второй. Избирательное. Разумеется избирательное.

Фиеско. Волки управляли финансами, лисицы определены к ним секретарями. Голуби заведывали уголовными делами, тигры совестными судами; козлы разбирали брачные тяжбы. Зайцы поделаны солдатами а львы и слоны оставлены при обозе. Осел сделался Государственным послом, а крот главным Инспектором над все.мы должностями. Генуэзцы, что должно было ожидать от сего мудрого распределения? Кого не раздирал полк _f того обирала лисица. - Кто избавлялся от лисицы, того сбивал с ног осел. Тигры подавляли невинность, голубь миловал воров и убийц и наконец, когда наступало время слагать должности, крот находил, что все оне были исправляемы безпорочно. Животные возмутились. Изберем монарха! воскликнули они единогласно, который бы имел когти, мозг и один только желудок - и все покорились единому повелителю - единому, Генуэзцы - но это был Лев!--

Все (бьют в ладоши и бросают вверх шляпы) Славно! славно! - Они поступили как нельзя лучше!--

Первый. И Генуя сделает то же и Генуя имеет уже напримете человека!--

Фиеско. Я не хочу знать его имени! Ступайте по домам. Подумайте о Льве! (Граждане выходят с шумом) Все идет прекрасно! Народ и Сенат возбужден против Дориев. Народ и Сенат за Фиеско! - Гассан! Надобно увеличить эту ненависть, надобно еще более занять их мною. Гассан! Изчадье ада! Гассан!--

ЯВЛЕНИЕ IX.

Арап и Фиеско.

Арап (с сердцем) У меня горят еще подошвы! Что еще надобно?--

Фиеско. Что я прикажу.

Арап (с покорностию) Куда бежать мне прежде, куда после?--

Фиеско. На этот раз тебя избавят от беганья. Тебя потащут. Соберись с духом, я сей час разглашу твой злодейский умысел и связанного предам в руки правосудия.--

Арап Граф - это против условия.

Фиеско. Успокойся. Это будет одна только комедия. В эту минуту все зависит от известности Дориева злоумышления на жизнь мою. Тебя станут допрашивать.--

Арап. И я сознаюсь, или отпираюсь.

Фиеско. Отпирается. Тебя подвергнут пытке. Первую степень ты вытерпишь. Это истязание пойдет на счет твоего убийства. При второй ты сознается.

Арап (в раздумье качает головой) Дьявол коварен - эти господа могут задержать меня и колесовать из одной шутки.

Фиеско, Ты выдешь здрав и невредим. Клянусь честью. По моей прозьбе твое наказание предоставят мне, а я прощу тебя пред глазами всей Республики.

Арап. Я согласен. Они не много пораздвигают члены мои, тем лучше, это придаст мне более проворства.

Фиеско. Скорей же царапни кинжалом по руке моей, чтоб потекла кровь. Хорошо. (Кричит) убийцы! убийцы! держите! держите! заприте вороты! - (Тащит Арапа за горло вон из комнаты. Слуги бегут через сцену.)

Леонора и Роза (вбегают в ужасе).

Леонора. Убийство! кричали они - убийство! крики раздавались отсюда!

Роза. Вероятно пустая тревога, какие ежедневно случаются в Генуе.

Леонора. Убийство! кричали они, и я слышала, явственно слышала имя Фиески, произносимое народом. Нет, меня не обманут! Они хотят пощадить взоры мой, но сердце! - о, от него ничто не скроется! Скорее, Роза, беги, посмотри, узнай куда влекут они его?

Роза. Успокойтесь, Белла побежала за ними.

Леонора. Белла узрит его угасающий взор! Счастлива" Белла! - Горе мне, убийце его! - Еслиб Фиеско любил меня, никогда не бросился бы он в бурное море света, на кинжалы зависти! Белла идет! Уйдем! - Не говори ни слова, Белла!

ЯВЛЕНИЕ XI.

Прежния и Белла.

Белла. Граф жив. Я видела как он скакал по городу. Конь крутился под ним и копытами отгонял народ, теснящийся к его величавому седоку. Проезжая мимо он заметил меня, улыбнулся, показал сюда и послал три поцелуя. (Лукаво) Синьора, что мне делать с ними?

Леонора (в восхищении) Легкомысленная лепетунья! отнеси их к нему назад.

Роза. Видите ли, теперь лице ваше опять покрылось румянцем.

Он бросает свое сердце прелестницам, а я жажду одного взора? О женщины, женщины! (Уходят.)

ЯВЛЕНИЕ XII.

(Дворец Андрея.)

Джианеттино и Ломеллино (входят с поспешностию)

Джианеттино. Пусть их ревут о свободе, как львица, о детях своих. Я поставлю на своем!

Ломеллино. Но, Ваше Величество --

Джианеттино. Убирайся к чорту с своим проклятым но, трехчасный Прокуратор! - Я не уступлю ни на волос. Пусть башни Генуи закачают глазами и ярое море заревет: Нет! Я не страшусь этой сволочи!--

Ломеллино. Конечно народ есть пылающее дерево, но дворяне как ветер раздувают это пламя. Вся Республика в волнении. Народ и Патриции --

Джианеттино. А я, подобно Нерону, стою на горе и любуюсь этим забавным пожаром.

Ломеллино. А между тем вся эта бунтующая сволочь покорится какому нибудь искателю приключений, который воспользуется смятением --

. Вздор! Я знаю только одного, который мог бы сделаться страшным: но и на счет его я уже успел обезпечить себя.--

Ломеллино. Его Величество! (Андрей входит, оба низко кланяются.)

Андрей. Синьор Ломеллино, племянница желает ехать со двора.

Ломеллино. Я буду иметь честь сопровождать Её Сиятельство!

(Уходит.)

ЯВЛЕНИЕ XIII.

Андрей и Джианеттино.

Андрей. Племянник! я недоволен тобой!

Джианеттино. Выслушайте мое оправдание.

Андрей. Герцога и Сенат его.

Джианеттино. Одно слово --

Андрей. Выслушай прежде свои преступления и потом оправдывайся. - Ты разрушил здание, над сооружением которого я трудился целые полвека. - Ты разрушил мавзолей своего дяди - его единственную пирамиду - любовь Генуэзцев. - Это легкомыслие тебе прощает Андрей.

Джианеттино. Дядюшка! Герцог!

Андрей. Не прерывай меня. Ты посмеялся над правлением, которое я сам похитил с неба, которое стоило мне многих ночей, опасностей и крови. В присутствии всей Генуи ты унизил мое Царское Величие, не уважив его постановления. Дли когож будет оно священно, когда им презирает собственная кров моя. Эту глупость прощает тебе дядя.

Джианеттино (обижаясь) Государь! ты сам назначил меня преемником твоего Величия.--

Андрей. Молчи, ты изменник! ты поразил Государство в самой источник его жизни. Заметь, юноша! этот источник называется - покорностию! - Пастырь почил ввечеру от дневных трудов и ты возмнил, что стадо осталось без защиты? Власы Андрея убелялись, и ты осмелился как ребенок попирать законы ногами?--

Джианеттино (надменно) и в моих жилах течет кровь Андрея, перед которым трепетала Франция.

Андрей. Молчи! - Я повелеваю тебе! Я привык, чтоб и клокочущее море внимало словам моим. Ты поругался над правосудием в самом храме его. Возмутитель! знаешь ли как наказывается подобное преступление?

Джианеттино. (стоит безмолвно, потупив взоры.)

Андрей. Несчастный Андрей! на собственном сердце ты вскормил гибель своим заслугам. - Я построил Генуэзцам дом, который должен был противустать всем усилиям времени и сам бросаю в него факел разрушеньи! - Безразсудный! только сединам этой главы, которая желает быть погребена руками родственными - только моей беззаконной любви обязан ты, что голова возмутителя не летит с эшафота к ногам оскорбленного Государства. (Уходит.)

ЯВЛЕНИЕ XIV.

Джианеттино (с яростию смотришь вслед за Герцогом

Ломеллино (сбегает в величайшем ужасе),

Ломеллино. Что видел я? Что слышал? - Спасайтесь, Принц! Все потеряно.

Джианеттино. (с яростию) Что еще потеряно?--

Генуя, Принц. - Я иду по площади, вдруг вижу ужасная толпа народа влечет какого-то Арапа, за нею следовали Граф Лавагна и более трехсот Нобилей - и прямо в суд, где пытают преступников. Арапа схватили в то самое время, когда он хотел убить Фиеско.

Джианеттино. (топая ногами) Как? Неужели весь ад против меня!

Ломеллино. Арапа строго допрашивали, кто его нанял он не признавался. Его подвергнули первой степени пытки; Арап, ни слова. Подвергнули второй - и он открыл - открыл все. - Принц! как можно, так необдуманно вверять честь свою негодяю?

Джианеттино. (яростно) Не спрашивай ничего!

Ломеллино. Слушайте далее. Едва он произнес имя Дориа - я лучше бы согласился видеть свое на доске диавола, нежели услышать тут ваше! - лишь только он произнес его и Фиеско показался народу. Вы знаете этого идола Генуэзцев. Все собрание в ужасных группах смотрело на него едва переводя дыхание. Он говорил мало, но поднял окровавленную руку и народ дрался за падающие капли, как за мощи. - Арапа отдали на произвол его и Фиеско - удар для нас убийственный! - Фиеско - простил его. Тут безмолвие, прежде царствовавшее в народе, превратилось в одно ужасное восклицание, каждое дыхание проклинало Дориа. При шумном да здраствует! на руках понесли Фиеско во дворец его.

Джианеттино. (с злобною усмешкою) Бунтуйте! бунтуйте! я не страшуся вас! - Император Карл! - Одним этим словом я воцарю мертвое молчание в Генуе!--

Ломеллино. Богемия далека от Италии; - Если Карл и поспешит, то поспеет разве только на ваши поминки.--

Джианеттино К счастию он уже здесь! - Ты удивляешся? - Неужели Ломеллино мог подумать, что я так безумен, что стал бы дразнить этих бешеных республиканцев, еслиб они не были уже проданы?--

Ломеллино. Я не понимаю, как --

Джианеттино. Чего ты не понимаешь, то понимаю я. - Решено. После завтра падут 12 Сенаторов. - Дориа взойдет на престол; Император Карл будет его защитником - Ты ужасаешся?--

Ломеллино. 12 Сенаторов! Мое сердце не так велико, чтоб могло вместишь вдруг двенадцать кровавых преступлений.

Джианеттино. Глупец! они осуждены Императором. Я известил его Министров, что Франция имеет еще в Генуе многих приверженцев, что если они не будут совершено искоренены, то Республика снова впадет во власть Французов. Это обезпокоило старого Карла. Он подписал мое предложение, а ты пишешь что я буду говорить.

Ломеллино. Я еще не знаю --

Джианеттино. Садись, пиши.

Ломеллино. Чтож писать мне? (садится).

Джианеттино. Имена 12 Кандидатов - Франц Центурионе.

(пишет) В вознаграждение за его голос, назначается предводителем погребального шествия.

Джианеттино. Корнелио Калва.

Ломеллино. Калва.

Джианеттино. Михаил Цибо.

Ломеллино. Для охлаждения его ревности к Прокураторству.

Джианеттино, Томас Лесерато с тремя братьями.

Ломеллино (останавливается).

Джианеттино. С тремя братьями.

Ломеллино (пишет) Далее.

. Фиеско Лаватский.

Ломеллино. Берегитесь, чтоб не сломить шеи, запнувшись за этот черный камень.

Джианеттино. Сципио Бургоньино.

Ломеллино. Пусть его женится в другом месте.

Джианеттино. Где я буду сватом. Рафаил Сакко.

Ломеллино. Этого я попросил бы оставить в покое, он должен мне 5000 скуди - но (пишет) смерть все заглаживает.

Джианеттино. Винцент Калкано.

Ломеллино. Калкано.-- Двенадцатого я отгадываю - или вы позабыли нашего смертельного врага?--

. Конец венчает дело. Иосиф Веррина.

Ломеллино. Глава всей этой змеи, (встает, засыпает песком, пробегает глазами написанное и отдает бумагу Принцу.) После завтра смерть делает великолепный пир и приглашает на оный 12 Генуэзских Князей.

Джианеттино. (подходит к столу и подписывает) Решено - через два дни будет избрание Дожа. Когда Совет соберется, подадут знак белым платком и эти двенадцать падут от одного выстрела. В это же время 200 Германцев займут Сенат; тогда Джианеттино Дориа пойдет в собрание и заставит признать себя Государем. (Звонит.)

Ломеллино. А Андрей?

Джианеттино. (презрительно) Старец. (Входит слуга) Если Герцог меня спросит, то сказать, что я у обедни. (Слуга уходит.)

Ломеллино. А эта бумага, Принц?

Джианеттино. Остается у тебя. Ты покажешь ее всем нашим приверженцам. Это письмо пошли с эстафетой с Лепанто. Им я уведомляю обо всем Синноллу и приказываю, чтоб он быль здесь в 8 часов утра. (Идет.)

Ломеллино. Принц, ошибка в расчете. Фиеско не бывает в Совете.

Джианеттино. (в дверях) В Генуе верно найдется еще один убийца! - Это моя забота. (Уходит.)

ЯВЛЕНИЕ XV.

(Дворец Фиеско)

Фиеско, с письмами и векселями и Арап.

Фиеско. И так четыре галеры прибыли?--

Арап. Счастливо бросили якори в Дарсене.

Фиеско.

Арап. Из Гима, Пиаченцы и Франции.

Фиеско (распечатывает письма и читает) Милости просим, милости просим! (весело) Посланных угостить как можно лучше.

Арап. Гм! (хочет идти.)

Фиеско. Постой, тебе еще много работы.

Арап. Что тебе надобно? нос ли лазутчика, или жало скорпиона?

Фиеско. Завтра поутру прокрадутся в город 2000 человек, переодетых солдат. Разставь по всем заставам товарищей и прикажи им хорошенько смотреть на всех входящих. Некоторые будут переодеты пилигримами, идущими в Лоретто, другие монахами, Савоярдами, комедиантами, музыкантами, большая же часть отставными солдатами, желающими служить Генуе. Каждого чужестранца спрашивать, где остановится; если он скажет: у золотой змии, то приветствовать его дружески и показать мой дворец. Я полагаюсь на твою расторопность.--

Арап. Будьте в ней уверены также, как и в злобе моей. Если от меня укроется хотя один клочек волос, то зарядите моими глазами духовое ружье и стреляйте воробьев. (Хочет идти.)

Фиеско. Постой, еще не все. Галеры подадут народу повод к различным толкам. Замечай, что будут говорить. Ежели кто нибудь спросит тебя, то скажи, что ты слышал

Арап. Понимаю. Бороды Евнухов лежат на верху, а что внутри, то знает один чорт! (Хочет идти.)

Фиеско. Постой! - Еще одна предосторожность. - Джианеттино имеет теперь новую причину меня ненавидеть. Примечай за своими товарищами, не пронюхаешь ли где злоумышления на мою жизнь. Дориа посещает подозрительные домы; прилепись к девам радости. Тайны Кабинета часто скрываются в складках женского платья. - Обещай им золотые горы - обещай даже своего господина. Нет ничего почтенного, чего бы ты не мог погрузить в это тинистое болото до тех пор, пока не найдешь настоящого дна.

Арап. Постойте! - я вхож к одной Диане Бонони, которой служил слишком год. Третьяго дни я видел, что Прокуратор Ломеллино вышел из её дому.

Фиеско. Прекрасно! этот Ломеллино виновник всех глупостей Дориа. Завтра же поутру ты должен побывать у ней. - Может быть нынешнюю ночь он служит Эндимионом этой целомудренной Диане.

Арап. Граф, еще одно обстоятельство. - Ежели Генуэзцы спросят - и, клянусь адом, они непременно спросят: - что думает Фиеско о Генуе? - Сбросите ли вы личину, или - что отвечать мне?

Фиеско. Отвечать? постой! - Плод еще не созрел; потуги предвещают роды - говори, что Генуя лежит на плахе, а господин твой Иоанн Людвиг Фиеско.

Арап (весело) Клянусь мошенническою честью, все это будет обработано как не льзя лучше! - Ну, друг Гассан! теперь лети - но прежде забежим выпить винца! Ноги и руки полнехоньки дела. Надобно приласкать желудок, чтоб он понукал ноги! (спешит вон, но тотчас ворочается) A propos! я было и забыл! Вы желали знать что происходило между вашей женой и Калкано? - Он изъяснился в любви - и получил отказ. (Убегает.)

ЯВЛЕНИЕ XVI.

(один).

Сожалею, Калкано! - Неужели вы думаете, что я оставил бы на произвол случая чувствительную статью моего брака, еслиб не был уверен в добродетели моей жены и в собственном своем достоинстве? впрочем люби, ищи! - Ты хороший солдат: любовь вооружит твою руку на погибель Дориа! - (Ходит по комнат) Теперь, Дориа, выступай на место битвы! Все пружины этого великого предприятия приведены в действие. Все инструменты настроены для сего ужасного концерта. Теперь остается только сбросишь личину и показать Генуе патриота Фиеско. (Слышны шаги идущих) Кто-та идет!

ЯВЛЕНИЕ XVII.

Фиеско, Веррина, Романо (с картиною), Сакко, Бургоньино, Калкано.

Фиеско (идет к ним навстречу, весело) Здравствуйте, друзья мои! Какое важное обстоятельство привело вас сюда всех вместе? - И ты здесь, почтенный Веррина! Я бы скоро забыл тебя, еслиб мысли мои не занимались тобою ревностнее взоров. Кажется мы не видались с последняго бала?--

Веррина

Фиеско. Не довольно для моего любопытного дружества. Ты мне откроешь все, когда будем наедине. (Обращаясь к Мургеньино). Здраствуй, юный герой! Можно сказать, что знакомство наше еще зелено, но за то зрело мое дружество. Переменили ль мы теперь свое обо мне мнение?--

Бургоньино. Думаю.

Фиеско. Веррина! Я слышал, что ты выдаешь дочь свою за этого благородного юношу. Поздравляю с прекрасным выбором. Я говорил с ним только один раз и гордился бы родством его.

Веррина. Этот отзыв заставляет меня радоваться счастию моей дочери.

Фиеско (обращаясь к другим) Сакко! Калкано! - Все редкия явления во дворце моем. Я начинаю почти стыдиться моего гостеприимства, когда цвет Генуи чуждается оного. А здесь я приветствую еще пятого гостя. Он незнаком мне, но сообщество сих благородных Генуэзцев заставляет меня желать вашего знакомства,

Романо. Граф, я просто живописец, мое имя Романо. Я прокармливаюсь, скрадывая природу; не имею другого герба, кроме моей кисти, и пришел сюда (кланяясь), чтоб найти высокую черту к голове Брута.

Фиеско. Дайте руку, Романо! Наша богиня близка моему дому. Я люблю ее как сестру. природы. Природа творит, а искуство образует людей. Предмет вашей кисти, Романо?

Романо. Сцены маститой древности. Во Флоренции выставлен мой умирающий Геркулес, в Венеции, моя Клеопатра, а в Риме, где герои времен протекших возстают в Ватикане, мой яростный Аякс.

Фиеско. А теперь над чем трудится кисть ваша?

Романо. Я бросил ее, Граф. Свет Гения находит пищи менее, нежели свет жизни. бумажною короной. Вот моя последняя работа.

Фиеско (весело) Вы пришли очень кстати. Я сегодня необыкновенно весел; все существо мое наслаждается каким-то героическим спокойствием. Я готов совершенно предаться прелестям природы. Поставьте вашу картину! Друзья, посвятим себя совершенно художнику.

Веррина. (товарищам) Теперь, Генуэзцы, замечайте!

Романо (устанавливает картину) Свет должен падать с этой стороны! Подымите эту завесу. Опустите эту! Хорошо. (Отходят в сторону) Это Виргиния и Аппий Клаудий. (Продолжительное, поразительное молчание.)

Веррина (в восторге) Пламеней, седовласый отец! - Ты трепещешь тиран? Что стоите вы в ужасе, угнетенные Римляне! - За ним, Римляне! - Блестит нож жертвенный! - За иной, трусы Генуэзцы! - Гибель Дорию! Гибель, гибель!

Фиеско (улыбаясь, живописцу) Какая похвала можешь быть лучше этой? Ваше искуство соделало старца безбородым мечтателем.

Веррина (в изнеможении) Где я? Куда сокрылись они? исчезли как мечты! Ты здесь Фиеско? Тиран жив еще, Фиеско!

Фиеско. Старик! ты долго смотрел и не видал лучшого. Ты удивляешся этой Римской голове? Оставь ее; посмотри на эту деву. Как нежно, как девственно это выражение! Какай прелесть и в самых увядающих устах! Какое сладострастие с этом угасающем взоре! - Неподражаемо! - Божественно, Романо! - А эта белая, ослепительная грудь - как прелестно воздымается она последнею полною дыхания! - Романо, еще несколько подобных прелестей и я преклоню колена пред вашим воображением, и прощусь с природой!--

Бургоньино. Веррина, гдежь надежды твои?--

Веррина. Сын, мужайся! Всевышний отринул руку Фиески. Он избрал наши!

Фиеско (живописцу) Так, Романо! это последнее произведение ваше. Ваши силы истощены. Вы не должны снова браться за кисть. Но - удивляясь художнику, я забыл о его произведении. Я мог бы стоять здесь, перелившись в одно зрение и не чувствовать землетрясения. Возьмите вашу картину. Заплатить за нее, недостанет и всех сокровищ Генуи. Возьмите ее.

Романо. Честь - награда художника. Я дарю ее вам. (Хочет идти.)

Фиеско. (ходит величественно по комнате и кажется думает о чем-то великом. По временам посматривает на других беглым, но проницательным взором, наконец берет Романо за руку и позволит к картине) Подойди сюда, живописец! (С гордостию и величием) Ты гордишься, что можешь оживотворять мертвый холст, можешь без больших усилий увековечивать деяния великия! - Ты величаешься поэтическим жаром, бездушной кукольной комедией фантазии, без сердца, без силы, воспламеняющей к деяниям великим! - Ты низвергаешь тиранов на холсте - а сам презренный раб! - Одним почерком кисти освобождаешь Республики - и не можешь разсторгнуть собственных цепей своих! (Повелительно) Иди? Работа твоя ничтожная игрушка. Призрак деянием. (Роняет картину - величественно) Я сделал, что ты только написал!-- (Все в изумлении.

ЯВЛЕНИЕ XVIIL

Фиеско, Веррина, Бургоньино, Калкано, Сакко.

Фиеско (Не ужели вы думали, что лев спит, потому что не слышно его реву? - Не ужели вы были так тщеславны, что подумали будто одни чувствуете, одна желаете свергнуть бремя оков Генуи. Прежде нежели звуки их достигли до вашего слуха, они были уже разрушены мною! - (Открывает шкатулку, вынимает связку писем и разбрасывает их по столу) Вот, солдаты из Пармы - вот, Французское золото - вот, Чего недостает еще, чтоб спугнут тирана с гнезда его? - Говорите! (Все безмолвствуют, Фиеско приближается к ним с чувством самодовольствия) Республиканцы! вы умеете проклинать, но не низвергать тиранов. (Все, кроме Веррины, упадают пред ним на колена.)

. Фиеско! - Мой дух преклоняется пред твоим - мои колена не могут этого сделать! - Ты великий человек - но - встаньте Генуэзцы!

Фиеско. Вся Генуя ропщет на сластолюбца Фиеско. Вся Генуя проклинала распутного Фиеско! Генуэзцы, мое распутство обмануло хитрого деспота, мое безумие мудрость! Великий заговор был скрыт в пеленах роскоши. - Довольно. Генуя знает меня в вас. Удовлетворено мое величайшее желание.

Бургоньино (бросается на стул)

Фиеско. Но перейдем скорее от мыслей к самым делам. Все приготовлено. Я могу осадить город с моря и земли. Рим, Парма и Франция защищают меня. Дворянство ропщет. Народ предан мне. Я усыпил тиранов. Республика готова к преобразованию. Счастие нам благоприятствует. Ничего недостает - но Веррина погрузился в думу?

Бургоньино. Потерпите. Я знаю слово, которое возбудит его скорее, нежели труба страшного суда. ( Отец! твоя Берта в отчаянии!

Веррина. Кто сказал это? Генуэзцы, к делу!

Фиеско.

Бургоньино. Прежде нежели разстанемся, укрепим сей великий союз объятием (обнимая друг друга, они составляют круг.) Здесь соединились пять величайших мужей Генуи, чтоб решить участь своей отчизны (Разрушится строение миров, глас трубный разорвет все связи крови и любви, но не расторгнется сей союз священный!

Веррина, Когда же мы опять соберемся?

Фиеско.

Веррина. И так завтра в полдень! Доброй ночи, Фиеско. Бургоньино, идем! Ты услышишь то, чего не воображаешь. (Уходит.)

Фиеско Вы, чтоб не заметили шпионы Дориа, ступайте через задний двор. (Все удаляются.)

ЯВЛЕНИЕ XIX.

Фиеско Какое волнение в груди моей! Какое тайное стремление мыслей! - Как подозрительные братья, которые выходя на черное дело, крадутся и боязливо потупляют в землю свои пламенные лица, так точно увиваются роскошные призраки около души моей? - Остановитесь! Помедлите! Дайте мне взглянуть на ваши лица! - Добрая мысль укрепляешь сердце мужа и не страшится лучей дня! - О, я знаю вас! - Это ливрея вечного лжеца - Исчезните! (Молчание, потом с возрастающею живостию) Фиеско республиканец? Фиеско Герцог? - Остерегись - перед тобой зияет бездна, где исчезает добродетель, где разделяются между собою небо и ад. - Здесь спотыкались Герои, здесь падали Герои, и свет проклинал имена их! - Здесь Герои приходили в сомнение, и Герои делались полубогами! - сердца Генуэзцов! В моей власти грозная Генуя! - О, как коварен порок! - каждого диавола он заслоняет Ангелом. - Гибельное славолюбие! Древняя прелестница! Ангелы забывали в твоих объятиях свое небо, и смерть выскочила из твоего чрева! (С ужасом) Ангелов ты лишаешь безсмертия своим Сирениным пением! людей ты прельщаешь золотом, женщинами и венцами! Завоевать корону - величественно! - Отвергнуть ее - божественно! - (Гибни, злодей! будь свободна Генуя! - а я - (в восхищении) твой счастливейший