Заговор Фиеско в Генуе.
Действие III

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Заговор Фиеско в Генуе. Действие III (старая орфография)

ДЕЙСTВиЕ III.

Ужасная пустыня.

ЯВЛЕНИЕ I.

Веррина и Бургоньино.

Бургоньино (останавливаясь) Отец? куда ведешь ты меня? Мрачная горесть, с которою ты вызван меня, еще и теперь отзывается в этом тяжком, прерывистом дыхании. Прекрати это ужасное молчание. Говори, и не пойду далее.

Веррина. Мы на месте.

Бургоньино. Ужаснейшем? - Родитель? у меня волосы станут дыбом, если то, что я услышу, подобно мрачности этой пустыни.

Веррина. Но все это ничто в сравнении с мрачностию души моей. - Следуй за мной туда, где тление пожирает трупы, где грозная смерть пирует за своей страшной трапезой, - туда, где стоны душ погибших увеселяют диаволов, где неблагодарные слезы горести текут чрез решето вечности - туда сын мой, где изменяется свет, где исчезает милосердие Творца. - Там я буду говорить тебе судорожными движениями и ты со скрежетом будешь внимать словам моим.

Бургоньино. Говори, заклинаю тебя!

. Юноша! я боюсь - еще алеет кровь твои - твое тело нежно! это заставляет тебя чувствовать по-человечески - сострадать бедствиям; это тихое пламя чувствительности растапливает лед моей мудрости. Еслиб хлад старости или свинцовое бремя горести подавили радостное волнение страстей твоих - еслиб черная, густая кровь соделала твое сердце равнодушным к страждущей природе, тогда ты мог бы понимать язык моей горести, мог бы удивляться моему предприятию.

Бургоньино. Говори! оно будет и моим.

Веррина. Нет, сын мой! - Веррина пощадит твое сердце. - Сципио! ужасное бремя тяготит грудь эту - предприятие ужасное, как безсветная ночь - предприятие, могущее растерзать грудь мужа. - И один свершу его; - но еще долее скрывать в груди моей - не могу. - Еслиб я был горд, я мог бы сказать: мучение быть единственным, великим человеком. - Величие и самому Творцу сделалось тягостным, и Он соделал духов своими поверенными - слушай Сципио!

Бургоньино. Моя душа поглощает слова твои.

Веррина. Слушай, но не возражай. Слышишь ли, ни слова! - Фиеско должен умереть!

(в изумлении) умереть! Фиеско!

Веррина. Умереть! - Боже! Благодарю тебя! - Спала тяжесть с груди моей. - Сын мой! Фиеско должен умереть - умереть от руки моей! - Теперь ступай. - Есть дела, не подвергающияся суждениям человеческим - которым судия небо! - И это одно из них. Ступай! я не хочу слышать ни хулы, ни похвалы твоей; и знаю, чего стоит мне это предприятие. Довольно. Но, постой, может быть ты будешь ломать над этим голову до безумия. - И так - видел ли ты как веселился он вчера нашим смущением? Человек, которого улыбка привела в заблуждение целую Италию, будет ли терпеть в Генуе себе подобных? Ступай! Фиеско низвергнет тирана, это верно! Фиеско соделается опаснейшим тираном, это еще вернее! (Уходит поспешно, Бургоньино в безмолвном изумлении смотрит за ним вслед, потом идет за ним медленно.)

ЯВЛЕНИЕ II.

Зала во дворце Фиеско. Взади большая стеклянная дверь. - Разсвет.

Фиеско (стоит у окна).

Что это значит? - Месяц зашел, пламенная денница подымается из моря - а безпокойные мечты все еще гонят сон от глаз моих. - Все существо мое перелилось в одно чувство. - Мне надо подышать чистым воздухом. (Отворяет стеклянную дверь. Город и море позлащены утреннею зарею. Фиеско ходит большими шагами по комнате.) Если я величайший человек в Генуе, то неужели низшия души не должны покориться высшей? - Но я отдалюсь от стези добродетели! (Останавливается) Добродетели? - Человек возвышенный подвержен искушениям, отличным от тех, которым подвергается существо обыкновенное; - неужели он должен разделять добродетели сего последняго? - Панцырь, который жмет тощее тело Пигмея, неужели должен быть впору Гиганту? (Солнце восходит над Генуей) спешит к дверям с отверстыми объятиями) мой! - Какое величие управлять им - блестеть над ним подобно царственному дню - погрузить в этот бездонный океан все клокочущия страсти - все ненасытимые желания! - Так! если остроумие обманщика и не облагородить обмана, то по крайней мере цель оного облагородит обманщика. Постыдно опустошить полный кошелек - дерзко похитишь миллион, - но велико, неизъяснимо велико похитить корону! - Стыд уменьшается с возрастанием преступления. (Молчание, потом выразительно) Повиноваться! - Властвовать! - Ужасная, бездонная пропасть! - Повергните в нее все, что только человек имеет драгоценного, наши победы - завоеватели, ваши безсмертные произведения - художники, ваше сластолюбие - Эпикурейцы, ваши моря и острова - мореплаватели! - Повиноваться и властвовать, Существовать и несуществовать! - Какое неизмеримое пространство! (Величественно) Какое блаженство стоит на этой ужасно возвышенной точке! - Взирать на бурную пучину человечества, где колесо слепой обманщицы коварно вертит судьбою людей! - Какой восторг испить первому из чаши радости, - управлять по желанию законом - этим грозным исполином! Какое величие укрощать тонкою уздою неукротимые страсти народа - одним, - одним дуновением превращать в прах воздымающуюся гордость Вассала - осуществлять творческим скипетром Царя и самые мечты свои! О, эта картина возносит дух выше пределов его! Одна минута Царя поглотит весь цвет существования! Не поприще жизни, но то, что на поприще составляет достоинство бытия! - Раздроби гром на простые звуки, и ты усыпишь им детей; слей их в один внезапный удар, и величественный звук потрясет всю вселенную - Решено! (Уходит величественно).

ЯВЛЕНИЕ III.

Фиеско и Леонора (входит с заметною боязливостию).

. Извините, Граф. Я боюсь, не помешала ль я вашему утреннему спокойствию?

Фиеско (в смущении отступает назад) В самом деле, Графиня, вы изумляете меня довольно странным образом.

Леонора. Этого не случается только с любовниками.

Фиеско. Прелестная Графиня, вы подвергаете свои прелести вредоносному действию утренняго воздуха.

Леонора. Не знаю для чего должна я беречь небольшой остаток их для горести.

Фиеско. Для горести, моя милая. - Я до сих пор полагал, что только нежелание преобразовывать Государства можно назвать душевным спокойствием?

Леонора. Может быть. Но я чувствую, что моя женская грудь раздирается этим душевным спокойствием. - Граф, я пришла обезпокоить вас незначительною просьбою, если вы только уделите для меня несколько минут. В течении 7 месяцев, в каком то странном сне, я мечтала быть Графинею Лавагна. Теперь этот сонь исчез. - Он разстроил мою голову. Чтоб избавить воображение от этого живого призрака, я должна припомнить все невинные наслаждения моего детства, и потому позвольте мне возвратиться в объятия моей доброй матери.

Фиеско (в смущении) Графиня!

Леонора. залоги. (Кладет на стол драгоценности) И этот кинжал, пронзивший мое сердце! (кладет его любовное письмо). И этот - и - (удаляется рыдая), я не оставляю у себя ничего, кроме раны!

Фиеско (растроганный, спешит за нею - останавливает) Леонора! Ради Бога! Что это значишь?

Леонора. Я не заслужила быть вашей супругою; но супруга ваша должна бы заслуживал уважение. С каким торжеством взирают теперь на меня Генуэзски! С какою ядовитою насмешливостию нашептывают оне друг другу на ухо: - "Посмотрите, как увядает тщеславная, возмнившая обладать Фиеской!" - Жестокое наказание за мою надменность. Я презирала весь пол свой, когда Фиеско подвел меня к брачному алтарю.

Фиеско. Графиня! ей Богу! эта сцена начинает становишься довольно странною.

Леонора. Он бледнеет - краснеет! Смелость моя возрастает.--

Фиеско.

Леонора. Пожертвована - прелестнице. - Нет, супруг мой, не отвращай от меня взоров своих! Неужели взоры, которые приводишь в рабский трепет целую Геную, страшатся слез женщины: --

Фиеско (в смущении). Ни слова более, Синьора! Ни слова!

Леонора (с горестию и вместе с небольшою колкостию). Какое благородство терзать сердце слабой женщины! - Я упала в объятия мужа. Все женския слабости мои в сладострастном упоении прильнули к могущему. Я отдала ему все небо мое и великодушный муж отдаешь его хитрой --

Фиеско (в сильном движении прерывает слова её) Леонора, милая Леонора! ты ошибается.

Леонора. Милая Леонора? - Благодарю Всемогущий! Это голос прежней любви. Коварный! я бы должна ненавидеть тебя - и с жадностию поглощаю остатки твоей нежности! - Ненавидишь? Ненавидеть Фиеско? О, нет! - не верь этому! Твоя измена научит меня умереть, и не ненавидеть. Мое сердце обмануто. (Слышен голос Арапа.)

. Леонора, исполните одну детскую просьбу?

Леонора. Все, Фиеско только не равнодушие! - Всё, что вам угодно!

Фиеско (значительно) До тех пор, пока Генуя не постареет еще двумя днями, не спрашивайте, не осуждайте! (уводит ее в другую комнату).

ЯВЛЕНИЕ IV.

Арап (запыхавшись), Фиеско.

Фиеско. Откуда в таком волнении?

Арап. Скорее, Граф!

Фиеско. Не попалось ли чего в твои сети?

Арап. Читайте это письмо. Я так бежал, что, кажется, Генуя сделалась 12-ю улицами меньше, или мои ноги во столько раз длиннее. Вы бледнеете? Да, они играют головами и ваша проигрывается. Как вам это нравится?

Фиеско (с ужасом бросает письмо на стол) Дьявол, как завладел ты этим письмом?

Арап.

Фиеско. Да будет кровь его на тебе! - За это письмо нельзя заплатить золотом.

Арап. Я буду благодарен и за серебро. (Значительно) Граф Лавагна! недавно я имел злоумышление на вашу жизнь (показывая на письмо), этим я бы мог довершишь неудавшееся. Теперь я думаю, Ваше Сиятельство и мошенник расчитались. За дальнейшее вы можете благодаришь доброго приятеля, (подает ему другую бумагу) Нумер 2 й.

Фиеско (берет бумагу, с удивлением.) Не взбесился ли ты?

Арап. Нумер 2 й. (становится подле него, избоченясь, с надменностию). Лев не сглуповал, что простил мышь! (Лукаво). Он поступил расчетливо, иначе, кто бы освободил его из сетей? - Как вам это

Фиеско. Скажи, сколько дьяволов находится у тебя с услугах?

Арап. Один - да и тот на Графском корму.

Фиеско. Подписано собственною рукою Дориа! Где достал ты этот лист?

Арап. У моей любезной Бонони. Еще в прошедшую ночь я отправился к ней; начал разсыпать пред нею ваши красные слова и еще прекраснейшие цехины. - Последние тронули её чувствительное сердце и мне приказано явиться в 6 часов утра. Являюсь. Граф, как вы говорили, был точно там, и заплатил этой бумагой за вход в запрещенное царство наслаждении.

Фиеско (с презрением) Подлые рабы женщин! Хотят низвергать республики, и не могут умолчать перед женщиной! Из этих бумаг видно, что Дории и приверженцы его сговорились умертвить меня и 12 Сенаторов и провозгласит Джианеттино Самодержавным Герцогом.

Арап. И притом поутру в день избрания Дожа.

Фиеско (быстро) Эта ночь умертвит утро еще в утробе матери. - Скорее, Гассан! У меня все готово - Собери заговорщиков - Мы предупредим их кровавым пиром! - Спеши, Гассан!

Арап. Мне еще надо выгрузит сумму известий: 2000 человек проведены счастливо. Я поместил им у Капуцинов, где не откроет их и самый лучь солнечный. Они горят нетерпением увидеть своего повелителя и все молодец к молодцу.

Фиеско. За каждого тебе готовится по скуди. Что говорят в Генуе о моих галерах?

Арап. идти с вами против неверных. Я велел им ввечеру явиться к вам во дворец.

Фиеско (с радостию) Мошенник! Я скоро буду принужден обнять тебя. Это образцовое дело! 400 человек, говоришь ты? - Генуе нет спасения! Ты приобрел еще 400 скуди.

Арап (откровенно) В самом деле, Фиеско? Мы двое так перевернем Геную, что законы можно будет выметать щеткою! - Я еще не говорил вам, что и в здешнем гарнизоне у меня есть люди, на которых могу положиться, как на будущее путешествие в ад. Моим старанием у каждых ворот у нас будет по крайней мере по 6 человек, которых довольно, чтоб занять и потопить в вине все пять чувств остальных солдат. И так если вам угодно отважиться этою ночью на какое-либо предприятие, то вы найдете всех караульных пьяными.

Фиеско. Ни слова более. До сих пор я ворочал громадами без всякой человеческой помощи и близь самой цели должен пристыдить меня негоднейший из смертных? Твою руку! чего не вознаградит тебе Граф, то вознаградит Герцог.

Арап. Еще письмо от Графини Империали. Она увидала меня из окна, подозвала к себе и с насмешкою спросила: "не случилось ли с Графиней припадка желтухи?" - Ваше Сиятельсильо верно спрашиваете о здоровье? - сказал я.

Фиеско (прочитав письмо бросает его) Чтожь она отвечала?

Арап. Отвечала, что сожалеет о судьбе бедной вдовы и готова сделать ей удовлетворение и запретить Вашему Сиятельству делать ей учтивости.

Фиеско (насмешливо) Которые конечно можно отсрочить до второго пришествия. Обь этом не стоило и говорить.

Арап. Женския дела следуют тотчас за государственными.

Фиеско. О конечно, а особливо эти! Что это у тебя за бумажка?

Арап. Так безделка! - Эти порошки дала мне Синьора, приказав подсыпать каждый день в лимонад нашей супруги,

(бледнеет) Дала тебе?

Арап. Донна Юлия, Графиня Империали.

Фиеско (вырывает у него порошки) Ты лжешь, бездельник! Я велю приковать тебя живого к флюгеру башни Св. Лоренцо, где ветер в одно мгновение повернет тебя девять раз! - Эти порошки?

Арап (нетерпеливо) Я должен всыпать в шеколад вашей супруги; - так приказала Донна Юлия Империали.

Фиеско (вне себя) Чудовище, чудовище! - Умертвить это невинное создание! Неужели в сердце женщины может скрываться столько злости? - Но я забыл благодарить тебя, о Провидение, что ты разрушило этот адский умысел - разрушило еще злейшим дьяволом! Неисповедимы пути твои. (Арапу) Обещай повиноваться и молчать.

Арап. С охотою; а особливо последнее; она заплатила мне за это.

Фиеско. Этой запиской она приглашает меня к себе. Я буду, сударыня! - Я уговорю вас, пожаловать сюда. Хорошо. Теперь беги как можно скорее и созови всех заговорщиков

Арап. Я наперед знал, что вы это прикажете и потому каждому назначил быть здесь ровно в 10 часов.

. Идут. Это они. Ты стоишь особенной виселицы, на которой еще не мучился ни один из потомков Адама. Ступай в переднюю; если будешь надобен я позову.

Арап (уходя) Арап сделал свое дело, Арал может идти.

ЯВЛЕНИЕ V.

Все заговорщики.

Фиеско (встречая их). Гроза близка! Тучи находят. Тише. Заприте дверь.

Веррина. Я запер за собою 8 комнат. Подозрение не проникнет сюда.

Бургоньино. Здесь нет изменника, если не соделается им страх наш.

Фиеско. Страх не переступит в порог моего дома. Приветствую всех, кто не переменился со вчерашняго дня. Садитесь.

(Садятся).

Бургоньино. Я не люблю сидеть, когда думаю о разрушении.

Веррина. Ты предложил нам подумать о том, как умертвить тирана. Спрашивай. Мы готовы отвечать тебе.

. Прежде позвольте спросить: кто должен пасть? (Все молчат).

Бургоньино (облокотясь на стул Фиеско - значителено) Тираны.

Фиеско. Прекрасно, тираны. Но прошу вникнуть в значение этого слова. Кто более тиран? Тот ли, кто имеет намерение, или кто имеет силу попрать свободу?

Веррина. Я ненавижу первого, страшусь последняго. Смерть Андрею!

Калкано (в движении) Андрею, престарелому Андрею, который, может быть, после завтра разочтется с Природою?

Сакко. Андрею, кроткому Андрею?

Фиеско. Сакко! ужасна кротость этого старца! Бешенная дерзость Джианеттино только смешна. - Смерть Андрею Дориа! Веррина, это глас твоей мудрости!

Бургоньино. Железные или шелковые цепи - все цепи! - Смерть Андрею!

(подходя к столу) И так, решена судьба и дяди и племянника. Подписывайте, (Все подписываются.) Кто должен пасть - известно. (Садятся.) Теперь как? - Говорите, Калкано.

Калкано. Два способа исполнить это предприятие, или подобно воинам, или подобно убийцам. Первое опасно, потому что заставит нас иметь многих соучастников, дерзко, потому что мы еще неуверены в сердцах народа. - Для второго довольной пяти кинжалов. Через три дня будет торжественная служба в церкви Св. Лоренца. Оба Дория будут там. В присутствии Всевышняго исчезает и боязнь тиранов. А все сказал.

Фиеско (отвращаясь) Калкано! ужасно ваше мудрое мнение. - Рафаель Сакко?

Сакко. Доводы Калкано убеждают меня, образ исполнения ужасает. Лучше пригласить обоих Дориев на пир. Тогда за скатертью браной негодование всей Республики принудить их вкусить смерть от наших кинжалов или в хорошем Кипрском. По крайней мере это средство удобно.

Фиеско (с ужасом) Сакко, что ежели в час смерти, капля вина, которая бы должна освежить уста ваши, превратится в кипящую смолу - предвкушение ада? Что тогда, Сакко? Нет, этот совет ужасен! Говори Веррина.

Веррина. Откровенное сердце не страшится опасности, убийство породнит нас с каждым бандитом. Мечь в руке признак героя. По моему мнению, мы подадим знак к возмущению и громогласно воззовем сынов отечества ко мщению! (Вскакивает со стула. Все делают то же. Бургоньино обнимает его).

И вооруженною рукою присудим счастие благоприятствовать нам? Это голос чести и мой!

Фиеско. И мой! (Обращаясь к Сакко и Выкано) Стыдитесь, Генуезцы! Счастие и без того много для нас сделало, и нам самим должно потрудиться. - И так, Генуезцы, бунт, и еще в эту ночь! (Веррина и Бургоньино с изумлении, Калкано и Сакко с ужасе.)

Калкано. Как? в эту ночь? Еще сильны тираны, еще малочисленны наши приверженцы!

Сакко. В эту ночь? у нас еще ничего не приготовлено, а солнце садится!

Фиеско. Ваше сомнение основательно; но прочтите эти бумаги. (Подает им письмо Джианеттино; с то время как они читают, он ходит по комнате с насмешливым видом). Гаснет звезда твоя, надменный Дориа! - Ярко блистала она на небосклоне Генуи. Ты видел, что и солнце оставляет лазурный свод неба и разделяет власть над светом с бледною луною. Ты видел это и в гордости не полагал пределов своему величию. Прости, Дорий, яркая звезда.

Погиб и Патрокл могущий,

А он был выше тебя!

Бургоньино (прочитав бумагу

Калкано. Двенадцать, одним выстрелом!

Веррина. Завтра в Совете!

Бургоньино. Дайте мне эту бумагу. Я поскачу с нею по всей Генуе и камни оживотворятся и собаки завоют: Разбой!

Все. Мщение! мщение! еще в нынешнюю ночь!

Фиеско. И так, вы согласны. К вечеру я созову значительнейших из числа недовольных, а именно: всех означенных на этом смертном листе, и сверх того Саулиев, Гешпидиев Вивальди и Везодимари, они все смертельные враги Дориев; но Джианеттино забыл об них. Они с радостию примут мое предложение.

Бургоньино. В этом я не сомневаюсь.

Фиеско Прежде всего нам должно овладеть морем. Галеры и матросы у меня есть. 20 Кораблей Дориа не оснащены, без войска, овладеть ими не трудно, устье Дарсены запрем и тем отнимем всю надежду на бегство. Если мы овладеем гаванью, то Генуя в оковах.

Веррина. Без сомнения.

Фиеско. Потом приступим и займем городския укрепления. Важнейшее из оных вороты Св. Фомы, ведущия к морю; взятие оных соединит наши сухопутные силы с морскими. На обоих Дориев нападут и убьют во дворцах их. По всем улицам бить тревогу, чтоб граждане присоединились к нам сражаться за свободу. Если счастие нам поблагоприятствует, то дальнейшее вы услышите в Совете.

Веррина. План хорош. Приступим к распределению должностей.

(значительно) Генуезцы! вы добровольно избрали меня главою заговора. Будете ли исполнять мои поселения?

Веррина. Если они полезны.

Фиеско. Веррина! понимаешь ли ты значение слова: подчиненность? Изъясните ему, Генуезцы! - Если я не буду иметь полной свободы управлять этими головами; - если я не буду полным властелином этого заговора, то он лишится одного Члена.

Веррина. Жизнь свободная вознаградит два часа рабства. Мы повинуемся!

Фиеско. И так, теперь оставьте меня. Один из вас должен обойти город и донесть мне о силе и слабости укрепленных мест. Другой узнает пароль. Третий вооружит галеры. Четвертый проведет в мой замок 2000 солдат. По вечеру я осмотрю все сам, и если пощастливится, то сорву банк в Фарао. Ровно в 9 часов все должны быть здесь, чтоб принять мои повеления. (Звонит.)

Веррина. Я беру на себя гавань. (Уходит.)

Бургоньино. А я солдат. (Уходит.)

Калкано(Уходит.)

Сакко. Я обойду город. (Уходит.)

ЯВЛЕНИЕ VI.

Фиеско, потом Арап.

Фиеско (садится к столу и пишет.) Они бились около слова подчиненность, как бабочка на булавке. Но уж поздно, Республиканцы!

Арап (входить) Граф!

Фиеско (встает, отдавая ему записку) Всех, чьи имена здесь написаны, пригласи ко мне на вечерний спектакль.

Арап. В котором верно и они будут действующими, а за вход платить головами.

. (презрительно) Когда это будет исполнено, я не стану удерживать тебя в Генуе. (Уходя, роняет за собою кошелек). Это будет твоя последняя работа. (Уходит.)

ЯВЛЕНИЕ VII.

Арап (поднимая медленно кошелек, с изумлением смотрит ему в след). Так вот в каких отношениях мы с тобою находимся? "Я не стану удерживать тебя в Генуе." Ежели это перевести с Христианского на мой языческий, то выдет: когда я буду Герцогом, то велю вздернуть доброго приятеля на Генуэзскую виселицу. Хорошо. Зная, что мне известны его тайны, он боится, чтоб я не проболтался когда он будет Герцогом. Тише, Граф! о последнем можно бы подумать.

Теперь, старик Дориа! жизнь твоя в моей власти. Ты погиб, если я не предостерегу тебя. Ежели я теперь пойду и открою заговор, то сохраню Герцогу Генуэзскому жизнь и Герцогство, и благодарность его, по крайней мере, наполнит эту шляпу по самые края золотом. (Хочет идти, но вдруг останавливается) Постой, не спеши, друг Гассан, не дурачишься ли ты? - Что если вся эта резня кончится ни чем, и в добавок из этого выдет что нибудь доброе. Корыстолюбие проказит со мною дьявольски! Что больше произведет бедствий? Гибель Фиеско, или гибель Дориа? Ад! помоги мне разгадать эту дьявольскую загадку. Если предприятие Фиески исполнится, Генуя возстанет. Нет! этого не может быть! Спасется Дорий, все останется по прежнему, и в Генуе будет царствовать мир. - Это еще хуже! - Но забавное зрелище, когда головы бунтовщиков полетят в харчевню палача? - Но веселая сеча этой ночи, когда будут давить их Величества по соизволению простого Арапа? Нет, из этого лабиринта выберется только один Христианин, а для язычника эта загадка слишком мудрена. - Пойду, спрошу ученого. (Уходит).

ЯВЛЕНИЕ VIII.

Зала во дворце Графини Империали.

Юлия (в неглиже), (входит разстроенный).

Джианеттино. Здраствуй, сестра!

Юлия (встает) Верно случилось что нибудь необыкновенное, что Наследный Принц Генуи посетил сестру свою?

Джианеттино. Сестра, ты всегда окружена бабочками, а я осами; кто отвяжется от них? Сядем.

Юлия. Ты скоро сделаешь меня нетерпеливою.

Джианеттино. Сестра, когда был у тебя Фиеско?

Юлия. Странно, как будто я должна помнишь подобные вздоры!

Джианеттино.  Мне непременно должно знать это.

Юлия. Вчера.

Джианеттино. И был откровенен?

Юлия. Как обыкновенно.

Джианеттино.

Юлия (обижаясь) Брат!

Джианеттино (возвыся голос) Слышишь ли, все также сумазброден?

Юлия (встает с негодованием) Брат! за кого принимаешь ты меня?

Джианеттино. (сидя, насмешливо) За кусок женского мяса, завернутый в большую - большую дворянскую грамату! - Это между нами, сестра, потому что никто не подслушивает.

Юлия (вспыльчиво) Вы дерзкая обезьяна, которая выезжат на заслугах своего дяди, как ребенок на палке. Это между нами брат, потому что никто не подслушивает.

Джианеттино. Не сердись, сестра! не сердись! Я радуюсь, что Фиеско прежний сумазброд. Мне хотелось узнать это. Прощай! (хочет идти).

ЯВЛЕНИЕ IX.

Ломеллино и прежние.

Ломеллино Извините мою смелость, Графиня! (обращаясь к Джианеттино) Дело, не терпящее отсрочки.

Джианеттино (отводит его в сторону - Юлия подходит к фортопьянам и играет аллегро) Все ли готово к завтрему?

Ломеллино. Все, Принц. Но курьер, посланный сегодня поутру в Лепанто, не возвратился. Спинола также не бывал. Что если его перехватили? Я в величайшем безпокойстве.

Джианеттино. Не безпокойся. У тебя ли список?

Ломеллино. (в смущении) Список - Принц - Я не знаю, верно я забыл его дома.

Джианеттино. Все хорошо. Еслиб только Спинола возвратился. Завтра по утру Фиеско найдут мертвым в постеле.

Ломеллино. Но это наделает много шуму.

Джианеттино Медузы? Один вид её превращал людей в камни. - А сколько можно сделать пока камни разогреются.--

Ломеллино. Предуведомилиль вы Графиню?

Джианет. Для чего? Фиеско близок её сердцу; надо пощадить её чувствительность. Пойдем, я ожидаю в этот вечер солдат из Милана. Надобно отдать приказы, чтоб их впустили. (Юлии) Ну что, сестра, пробренчала ли ты гнев свой?

Юлия. Подите, вы слишком дерзки! (Джианеттино хочет идти, но с дверях встречается с Фиеско.)

ЯВЛЕНИЕ X.

Фиеско и прежние.

Джианеттино. (отступая). А?

Фиеско. Принц, вы освобождаете меня от посещения, которое я хотел вам сделать.

Джианеттино. Граф, для меня также нет ничего приятнее вашего сообщества.

(подходит к Юлии и с почтением целует у ней руку). Синьора, вы всегда превосходите мои ожидания.

Юлия. Перестаньте, другая приняла бы это за двусмысленность; но я стыжусь своего- неглиже. Извините, Граф! (хочет бежать в свои кабинет),

Фиеско. О, останьтесь, прелестная Графиня! Женщина никогда не бывает так прекрасна, как в спальном уборе. (Улыбаясь) Это одежда её занятий. К чему эта принужденная прическа? - Позвольте, я разстрою ее.

Юлия. Вы мущины любите все разстроивать.

Фиеско (беззаботно обращаясь к Джианеттино) Волосы и Республики! - Не правда ли, для нас все равно? - И эта лента не так приколота! - Сядьте, прелестная Графиня - ваша Лаура умеет обманывать взоры, но не сердца. Позвольте мне быть вашей горничною? (Она садится, Фиеско поправляет убор её.)

Джианеттино. (Ломеллино) Бедный, безпечный ребенок!

Фиеско (занимаясь около Юлииной груди) Это я скрываю с намерением. Чувства должны быть всегда слепыми вестниками и никогда не должны знать, что делают друг с другом природа и воображение.

Юлия.

Фиеско. Очень справедливо! - Согласитесь, что и самая лучшая новость теряет свое достоинство, когда разнесется по всему городу. Наши чувства суть только осадки нашей внутренной республики. Дворянство живет ими, однакож возвышается над их низким вкусом. (Подводит ее к зеркалу) Клянусь честию, эта уборка завтра же будет модой во всей Генуе. (Учтиво) Графиня, согласитесь проехать со мною в этом наряде по городу?

Юлия. Хитрец! Чего не наговорил он, чтобы склонить меня на свое желание. Но у меня болит голова и я остаюсь дома.

Фиеско. Извините, Графиня, - вы этого не сделаете. Не захотите отказать мне в этом! - Сегодня прибыла в Геную труппа Флорентинских актеров и назвалась играть в моем дворце. Большая часть знатнейших дам Генуи изъявили желание быть зрительницами, и я теперь в крайнем недоумении, кем заместить главную ложу, не посрамив себя перед собранием чувствительных гостей моих. Осталось только одно средство - (с почтительным поклоном) Не откажите, Синьора.--

Юлия (покраснев, спешит в кабинет) Лаура!

Джианеттино. (подходя к Фиеско) Граф, вы помните неприятность, недавно случившуюся между нами?

Фиеско. Принц! я желаю, чтоб мы забыли о ней оба. - Мы люди, поступаем друг с другом, смотря потому как мы друг друга знаем. И ктож, как не я, виноват, что друг мой Дориа не знал меня совершенно?

Джианеттино

Фиеско. И я никогда, не простив вам от души.

(Юлия сходит несколько переодевшись.)

Джианеттино. Вы, Граф, кажется, намерены пуститься против Турок?

Фиеско. Сего дня вечером поднимут якори - и это, признаюсь, приводит меня в небольшое безпокойство, от которого меня мог бы избавить друг мой Дориа.

Джианеттино. (учтиво)

Фиеско. Снаряжение и отплытие галер, может быть, по вечеру произведет большое стечение народа около моего дворца и гавани. Герцог, ваш дядюшка, может быть, примет это в дурную сторону?

Джианеттино.

Фиеско. Я вам много обязан!

ЯВЛЕНИЕ X.

Прежние и Германец из числа телохранителей.

. Что тебе надобно?

Германец. Множество вооруженных солдат спешат к Дарсене; галеры Графа Лавагны оснащиваются.

Джианеттино

Германец. Из Капуцинских монастырей выбираются, также подозрительные люди и крадутся через площадь; походка и вид их обнаруживают солдат.

Джианеттино. (с гневом) (Ломеллино) Это твои Миланцы?

Германец. Ваше Величество, не прикажите ли задержать их?

. (громко) Ломеллино, разведайте об этом пообстоятеленее. (Германцу с гневом) Ступай! Скажите этому Германскому быку, чтоб он держал язык на привязи. (Ломеллино уходит с Германцем).

Фиеско. (шутивший до сих пор с Юлиею и изредка посматривавший на прочих)

Джианеттино. И неудивительно. Вечные доклады! (Уходит.)

Фиеско

Юлия. Потерпите! мне надобно надеть мантию. Но, Граф, не трагедию ли будут играть? Мне приснится во сне.

Фиеско (коварно) О, нет, Графиня, вы умрете со смеху.