Мессинская невеста или Братья враги.
Страница 2

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Мессинская невеста или Братья враги. Страница 2 (старая орфография)

Дон-Цезарь. Беатриче, Хор,

БЕАТРИЧЕ (отступая в ужасе).

          Что вижу! Горе мне!

ДОН-ЦЕЗАРЬ.

Прекрасная, - не бойся!

(Хору).

Оружья вашего суровый вид

Смущает деву нежную. - Назад!

В почтительном сокройтесь отдаленьи.

(К Беатриче).

О, не страшися! Милая стыдливость

И красота - священны для меня.

(Хор отступил, он приближается к ней и берет ее за руку).

Где ты была?Божественная ль сила

Тебя так долго от меня скрывала?

Я за тобой следил, тебя искал

Повсюду я. Во сне и на яву

Единой ты была моей мечтою

На торжестве печальном погребенья

Тебя узрел впервые я. - Не видеть

Ты не могла, с какою силой мною

Ты овладела; огненные взоры.

Рука, дрожавшая в твоей руке,

И лепет уст - все выдало меня,--

Признанья смелого не допускали

Величие и святость тех мгновений.

Святое возношение литургии

Меня к молитве призывало, но

Когда с колен поднявшись, взоры я

Скорее устремил к тебе, - была

Ты далеко от глаз моих, но сердце

Мое со всеми силами его,

Могущественным ты очарованьем

С собою увлекла. И с дня того

Неутомимо я ищу тебя

Повсюду, - у ворот дворцов и храмов,

В местах общественных и сокровенных.

Невинная краса - живую сеть

Я сыщиков разставил, - но безплодны

Все оставалися мои старанья;

Как одного из сыщиков моих

Внимание, увенчанное счастьем,

Руководимое каким-то богом,

Сегодня, наконец, в сей ближней церкви

Тебя открыло.

(Здесь Беатриче, все это время дрожа и отвращая лицо, проявляет ужас).

Я опять с тобою!

Скорее тело дух покинет мой,

Чем мы разстанемся. Теперь с судьбою

Завистливой вступлю я смело в бой.

И случаем воспользуюсь немедля.

И так своей супругой называю

Тебя отныне я, при этих всех

Свидетелях, и рыцарскую руку

В залог того тебе я подаю.

(Представляет ее хору).

Я лишь твое от твоего желаю,

Не вопрошая боле ни о чем;

Что дух твой непорочен, как рожденье,--

Внушил мне первый взор твоих очей,

И будь ты низшого происхожденья,

Ты все б была любовию моей!

Свободу выбора утратил я.

И дабы ведала ты, что волен

Я в действиях своих и высоко

Стою довольно в мире, чтоб тебя

К себе рукою сильной приподнять --

Тебе назвать мое лишь надо имя:

Дон-Цезарь я, и в городе Мессине

Нет высшого над мною никого.

(Беатриче отшатывается, содрогаясь, заметив это, он, по некотором времени, продолжает).

Молчанье скромное и изумленье

Твое хвалю: стыдливое смиренье

Себе самой неведома всегда

И силы собственной своей страшится.

Теперь иду, - а ты побудь одна;

От страха да опомнится твой дух;

Все новое пугает, даже - счастье.

(Хору).

Моя невеста и княгиня ваша

Она отныне, - ей воздайте честь!

Пусть через вас уведает она

Величье положенья своего.

Сюда я сам за ней вернуся вскоре,

Как подобает ей и мне пристойно.

(Уходит).

Беатриче и хор.

ХОР (БОЭМУНД).

Слава! Прекрасная

Дева! Владычица!

Твоя и победа,

Твой и венец:

Рода сего,

Будущих витязей

Матерь цветущая, слава тебе!

РОГЕР.

Трижды хвала тебе!

Счастья приметою

Входишь, счастливая,

В богохранимый, счастливый ты дом,

Где увиваются славы венки,

И переходит чредой неизменною

К внуку от прадеда скипетр златой.

(БОЭМУНД).

Милый приход твой

Радость доставит

Дома Пенатам

Вышним, степенным,

Древним и чтимым;

А на пороге

Встретит цветущая Геба тебя,

И златокудрая

Та, что над дланью отца распростерла

Победоносные крылья свои!

(РОГЕР).

Не переводится

Прелесть венчанная

В племени этом,

И уступает

Пояс красы

И покрывало стыдливости девственной

Одна, умирая, княгине другой,--

Высшей красой

Взор мой пленяется:

В дочери пышно цветок распускается.

Пока еще в матери он не отцвел.

БЕАТРИЧЕ (опомнившись от ужаса).

          Горе мне! Кому в объятья

На беду досталась я!

Руки эти

Всех ужасней для меня

Мне теперь понятно стало,

Почему необъяснимый

Ужас мной овладевает,

Лишь при мне упоминают

О зловещем роде их;

Этот род в свирепой распре,

Ненавидя истребляет

Членов собственных своих!

Содрагаясь, я слыхала

О змеиной злобе братьев,

И теперь ужасный жребий.

Беззащитную, меня

Вовлекает в ту пучину

Злополучья и вражды.

(Убегает в беседку).

ХОР (БОЭМУНД).

Обладателю власти и счастьем богатому

Я завидую сыну богов!

Он от всего, что считается смертными

Добрым, прекрасным, достойным возвышенным,

Лучший срывает цветок.

(РОГЕР).

И рыбак-водолаз из жемчужин чистейшую

Выбирает в награду себе,

Прибыли добытой общими силами,

Главная доля идет повелителю.

Жребий добычу разделит меж слугами,

Лучшее ж он изберет.

(БОЭМУНД).

И еще обладает одним он сокровищам.

Пусть заберет он все блага земли,--

Я лишь в едином ему позавидую,

В том, что из жен за собою уводит он

Лучший цветок, наши взоры пленяющий,

Им обладая один.

(РОГЕР).

Среди сумрака ночи с мечем нападающий

Жен и мужей за собой увлекающий,

Жажду страстей утолить порывается,

Высшей красы не дерзнет лишь коснуться он --

Ей обладает лишь царь.

(БОЭМУНД).

Но теперь надлежит сторожить нам преддверие

И священного крова порог,

Чтобы не выдать сей тайны неверному

И заслужить похвалу победителя,

Нашему вверил который хранению

Свой драгоценнейший хлад.

(Хор удаляется в глубину сцены).

Сцена превращается во внутренние покой во дворце; Донна-Изабелла стоят между Дон-Мануэлом и Дон-Цезарем.

ИЗАБЕЛЛА.

Вот, наконец, настал давно желанный

И жданный с давних пор счастливый день,--

Сердца детей соединились так же,

Как я легко соединяю руки,

И сердце матери впервые может

Далеко грубая толпа чужих

Свидетелей, которые меж нас,

Готовые к сраженью, становились;

Мой слух уж не пугает лязг оружья.

Как сов ночных отродье, темным роем

День омрачив, взлетает с пепелища,

Где долгие оно гнездилось годы,

Лишь возвращаются с веселым кликом

Назад давно изгнанные жильцы

И радостно к постройке приступают,--

Так ненависть старинная, ропща,

Сквозь эти двери улетает в ад

Со спутниками мрачными своими:

Смотрящим из-подлобья подозреньем,

И косоглазым недоброжеланьем,

И бледнолицей завистью. И вот

Вступают, улыбаясь, вслед за миром

Доверие и доброе согласье.--

(Приостанавливается).

Не только братом каждого из вас,

Он также и сестру вам даровал.

Дивитесь вы? Глядите с изумленьем

Вы на меня? да, сыновья мои!

Прервать молчание настало время

И я сорву печать с глубокой тайны,

Что долго это всех была сокрыта.

И дочь я вашему отцу родила,--

Еще есть младшая у вас сестра,--

Сегодня вы обнимите ее.

ДОН-ЦЕЗАРЬ.

Что говоришь ты? Есть сестра у нас,

И ничего о ней не знали мы?

ДОН-МАНУИЛ.

Слыхали, правда, в раннем детстве мы

О том, что родилась у нас сестра,

Но смерть ее, гласило так сказанье,

Еще постигла в колыбели.

ИЗАБЕЛЛА.

Лжет

Жива!

.

Жива!

И ты об этом умолчала нам?

ИЗАБЕЛЛА.

В своем молчаньи я вам дам отчет;

Услышьте, что во время оно было

Посеяно и что теперь созрело

К счастливой жатве. - Были вы еще

Лишь отроками нежными, но нас

Разъединял уже раздор плачевный

И горестью обременял сердца

Родителей. О, да не возвратится

Во век та злополучная вражда!

И вот однажды вашему отцу

Чудесный сон приснился. Видел он,

Что из его супружеского ложа,

Ветвями тесно меж собой сплетаясь.

Два дерева лавровых выростали,

Меж ними распускалася лилея.

Она воспламенилась вдруг, - огонь

Густую листву и стропила кровли

И вмиг огромный пламенный поток

Весь дом со страшным треском поглотил.

Виденьем необычным устрашенный,

Потребовал отец наш объясненья

У своего оракула, араба

Звездогадателя; к нему он сердцем

Привязан боле был, чем я б желала;

И тот араб истолковал: когда бы

Я разрешилась дочерью, - она

Обоих сыновей ему убила б,

И весь бы род погиб через нее.

И дочерью я разрешилась, но

Жестокое отец дал повеленье:

Новорожденную немедля бросить

В морския волны. Умысел кровавый

Я устранила: верного слуги

Безмолвная услуга сохранила

Мне дочь мою.

ДОН-ЦЕЗАРЬ.

Тот, кто помог тебе. У материнской

Любви в решимости нет недостатка!

ИЗАБЕЛЛА.

Меня не только голос материнской

Любви спасти младенца побуждал:

Когда сей дочерью Всевышний лоно

Мое благословил, имела тоже

Чудесное во сне я откровенье.

Богам любви подобное красою

Приснилось мне играющее в травке

Дитя; и свежую держа добычу

В кровавой пасти, вышел лев из леса

И выронил, ласкался, ее

Ребенку на колени. И орел,

Держа в когтях дрожащого козленка,

Слетев к младенцу с вышины, пред ним

Свою добычу ласково сложил;

И оба, - и орел, и лев, - смиренно

У ног дитяти рядом приютились.

Один монах, богоугодный муж,

Который сердцу подавал совет

И утешение в земной печали.

Вот как монах мой сон истолковал мне:

"Я разрешуся дочерью; она

"Мне сыновей враждующия души

"Соединит в любви горячий пламень.

Я те слова в своем сложила сердце

И, Богу правды доверяя боле,

Чем богу лжи, спасла залог моей

Надежды, - эту дочь благословенья,

Обещанную Господом мне дочь,

Которая должна была служить

Орудьем мира, если б ваш раздор

Усилился, все боле разростаясь.

ДОН-МАНУИЛ (обнимая брата).

Нет! уз любви сестре уже не надо

Сплетать, - она лишь крепче свяжет их.

.

И вот, ее воспитывали тайно

В чужих руках, вдали от глаз моих,

В сокрытом месте - даже в лицезреньи

Возлюбленного образа её

Себе отказывала я, боясь

Сурового отца: его глодал

Мятежный недоверия недуг,

И в мрачном подозрении разставил

Он сыщиков на всех моих путях.

ДОН ЦЕЗАРЬ.

Но тихий гроб три месяца отца

Скрывает. - Что-ж, о мать, тебе мешало

Давно сокрытую ко свету вызывать

И наши тем порадовать сердца?

ИЗАБЕЛЛА.

Что кроме вашей злополучной распри,

Которая с неугасимой злобой

Над свежею могилою отца

Зажглась, мешая примириться вам!

Между мечей свирепо обнаженных?

Могли ли голос матери услышать

Вы в этой буре? Можно ль было мне

Сей мира дорогой залог, моих

Надежд священный и последний якорь,

Подвергнуть злобе ненависти вашей?

Сперва по братски были вы должны

Сносить друг друга, чтобы я могла,

Как примиренья ангела, ее

Поставить между вами. Ныне это

Возможно, и я к вам ее веду.

Я старого слугу уже послала

И ежечасно жду его прихода;

Из тихого убежища ее

Он к материнской груди возвратит

И в ваши братския вернет объятья.

ДОН МАНУИЛ.

И не одну ее ты заключишь

В объятья материнския сегодня:

И, оживая, замок опустелый

Цветущей прелести дает приют.

Узнай же и мою, о матерь, тайну!

Ты мне сестру даришь - тебе за то

Вторую, милую, я дочь дарую;

Благослови же сына твоего,--

Я этим сердцем выбрал и обрел

Ту, что мне будет спутницею жизни.

Еще не закатится это солнце

И не погаснет этот день еще,

Когда супругу Дона-Мануила

Я приведу, о мать, к твоим ногам!

ИЗАБЕЛЛА.

Мой первенец, в свои объятья рада

Принять я ту, которой счастлив ты.

Пусть на путях её цветет отрада,

И пусть все жизни лучшие цветы

За то отныне сына украшают,

Что матерь лучшим он венцом венчает!

.

Не расточай лишь первенцу, о мать,

Всю полноту твоих благословений.

Любовью если благодать дается,

Такую ж дочь я привожу тебе!

Она тебя достойна; чрез нее

Постиг я чувство новое любви.

Еще не закатится это солнце

И не погаснет день, когда Дон-Цезарь

Тебе свою супругу приведет!

ДОН-МАНУИЛ.

Всесильная любовь! Как божество,

Воистинно, царишь ты над сердцами!

Себе ты покоряешь естество,

Вселяешь мир меж смертными врагами!

Нет жизни в том, что твоего величья

Не признает. Дух брата непреклонный

И необузданный ты победила!

(Обнимает Дон-Цезаря).

Теперь в твое я верю сердце; к братской

Нет недоверья, коль любовь познал ты.

ИЗАБЕЛЛА.

Благословен будь трижды, за раз

Разсеявший б столь тяжко удрученной

Душе моей тревожные заботы.

Покоится на непоколебимых

Столбах мой род. Теперь в неизмеримость

Времен покойным духом я взираю.

Еще вчера, под вдовьим покрывалом,

Я словно отчужденная была

Среди чертогов этих запустелых --

Бездетна, одинока, а сегодня

Я в блеске юности вокруг себя

Увижу трех цветущих дочерей!--

Из всех, когда либо рождавших жен,

Найдется ль мать счастливая одна,

Которая б со мной сравнялась в славе?

Но у каких соседних государей

Те царственные дочери цветут!

Я не слыхала? Ибо недостойно

Не могут сыновья мои избрать!

ДОН-МАНУИЛ.

О, лишь сегодня не приподымай

Покрова ты со счастья моего:

Настанет день и все разоблачится:

Тебе сама себя невеста явит.

О, убедись! она тебя достойна!

ИЗАБЕЛЛА.

Самоуверенный, упорный дух

Отца я узнаю в тебе, мой сын!

Он, не высказываясь, хоронил

Свои решенья в сердце неприступном,--

Охотно краткий срок тебе дарую.

Но, сын мой, Цезарь, я не сомневаюсь,

Дочь царскую мне ныне назовет.

ДОН-ЦЕЗАРЬ.

Мне не привычно в помыслах своих

Таинственно скрываться. Это сердце

Но то, что ныне ты узнать желаешь,

Позволь, о мать, признаться откровенно,

О том я сам себя не вопрошал.

И вопрошают ли, откуда солнца

Небесный пламенеющий огонь?

От света свет его проистекает,

И, сам самим собою освещен,

Вселенную собой он озаряет.

Я в очи ясные её глядел

И в них всю глубину души узрел,--

По белизне я жемчуг оценяю,--

Но как назвать ее - того не знаю!

ИЗАБЕЛЛА.

Как, сын мой, Цезарь? Объясни мне это.

Внял первому могучему ты чувству,

Как Божью гласу, слишком торопливо.

Поступка пылкого ждать от тебя,

А не безумно-детского могу я.

Что выбор твой руководило?

.

Выбор?

Иль выбор то, когда созвездий властью

В час роковой настигнут человек?

Я не ходил на поиски невесты:

Такая суетная мысль на ум

Мне не пришла б среди чертога смерти

Ее нашел я там, но не искал.

Я к женскому тогда был равнодушен,

Болтливому, пустому, поколенью;

Как божество тебя я почитаю

И не встречал похожей на тебя.

Печальное отца шло отпеванье;

По мудрому веленью твоему,

Ты знаешь, мы присутствовали там

Переодетые, с толпой смешавшись,

Чтоб нашей распри дикий произвол

Не нарушал величья торжества.

Завесами чернел обширный храм,

И двадцать изваяний окружали

Гроб возвышался перед ним под черным

Покровом с белым посреди крестом;

А на покрове гробовом лежали

Самодержавья скипетр и венец,

Златые шпоры, - рыцаря убранство,

И на алмазной перевязи меч.

И все лежало ниц благоговейно,

Как в тишине, с возвышенного клира,

Вдруг загремел невидимый орган

И стоголосное раздалось пенье.

Еще звучали хоры; погружаться

Стал тихо гроб и с ним его помост,

В подземном мире исчезая; но

Широко разостлавшийся покров

Завешивал сокрытый зев могилы;

И на земле земные украшенья,

Нисшедшему не следуя, остались *),

И с пением, на крыльях серафима,

Освобожденная душа умчалась,

Все это, мать, я в точном изложеньи

Тебе на память привожу, дабы

Ты убедилась, - было ли в тот час

Желание земное в этом сердце.

И этот миг торжественный и важный

Руководитель дней моих избрал,

Чтобы любви согреть меня лучом.

Как все это случилося, - о том

Я сам себя напрасно вопрошал.

*) Здесь описанный способ погребения Шиллер видел в церкви Лудвигсбургского замка (близ Штутгарта), присутствуя на похоронах герцога Карла Виртемберсского в 1793 году. Примечание переводчика.

ИЗАБЕЛЛА.

Договори! пусть все услышу я.

ДОН-ЦЕЗАРЬ.

Откуда, как явилася она,--

О том не спрашивай. Лишь только взор я

Возвел, - она со мной стояла рядом;

И эта близость тайно охватила

С чудесной силой внутренний мой мир.

Ни красота волшебная улыбки,

Ни даже стан богини стройный, гибкий,--

Но сокровеннейшая жизнь её

Таинственной своею глубиною

Могущественно овладела мною.

С её душой без слов душа моя

Незримой силою очарованья

Сливалася в единое дыханье,--

Хоть для меня была она чужой,

Но тайно мы сроднились меж собой.

Нашептывал мне голос сокровенный --

Она, - или никто во всей вселенной!

ДОН-МАНУИЛ (горячо перебивая).

То луч любви, божественный, святой,

Во глубину души он проникает

И в миг один ее воспламеняет.

Сердца сродняются между собой,

Не разбирая, без сопротивленья,--

Что соплелось по Божьему веленью.

Согласен с братом, славлю я его,--

Мою же участь вам он излагает

И покрывало тайное срывает

С невидимого чувства моего.

ИЗАБЕЛЛА.

Ведет своей свободною дорогой

Судьба отныне сыновей моих.

С горы низринувшись, поток могучий

Сам путь себе проложит и русло;

На ложе, отведенное ему,

Разумным умыслом он не взирает;

И так, отныне преклоняюсь я

Перед десницею, которой Бог

Руководил судьбой семьи моей!

Сердца моих обоих сыновей --

Надежд и упований мне залог:

Подобны их высокому рожденью,

Возвышенны их мысли и стремленья.

показывается в дверях.

ИЗАБЕЛЛА.

Но вот, назад вернулся добрый раб мой.

О верный мой Диего, ближе, ближе!

Где, где дитя мое? - Они все знают!

Нет тайн здесь боле. - Где она? - Скажи!

Уж боле не скрывай ее! Готовы

Мы радость высшую перенести.

(Хочет итти с ним к дверям).

          Приди, приди! Но что же это! - Как?

Ты медлишь? Ты молчишь? Твои глаза

Недоброе мне предвещают! Что

С тобой? - Скажи! Мной ужас овладел!--

Где Беатриче?

(Хочет выйти).

ДОН-МАНУИЛ (пораженный про себя).

                       Беатриче!

ДИЕГО

Стой!

ИЗАБЕЛЛА.

Где Беатриче? Страх сковал мне душу!

ДИЕГО.

Она не следует за мной. Тебе

Не привожу я дочь твою.

ИЗАБЕЛЛА.

Но что

Случилось? Ради всех святых, скажи!

ДОН-ЦЕЗАРЬ.

Где? где сестра? Несчастный, - говори!

ДИЕГО.

Она украдена! Ее корсары

Похитили. О, если б никогда

Не видел дня я этого!

ДОН-МАНУИЛ.

Мужайся,

О мать моя!

ДОН-ЦЕЗАРЬ.

Будь мужественна, мать!

И выслушай, собою овладев!

ДИЕГО.

Как ты велела, скоро я собрался

По той же, часто пройденной дороге,--

На легких крыльях радости туда

Я направлялся...

ДОН-ЦЕЗАРЬ.

К делу!

ДОН-МАНУИЛ.

Говори!

ДИЕГО.

Когда же в хорошо знакомый двор

Обители, где часто уж бывал,

Вступил я, с нетерпеньем вопрошая

О дочери твоей, - то прочитал

Я в каждом взоре страх. И, ужасаясь,

Ужасное услышал я.

(Изабелла бледная и дрожащая опускается в кресла. Дон-Мануил заботливо хлопочет около нея).

ДОН-ЦЕЗАРЬ.

И мавры,

Ты говоришь, похитили ее?

Кто видел мавров? - есть ли очевидец?

ДИЕГО.

Приметили в заливе мавританский

На якоре разбойничий корабль.

ДОН-ЦЕЗАРЬ.

В заливах этих много кораблей

Спасается от гнева урагана, --

Но где корабль?

ДИЕГО.

Сегодня утром в море

Под всеми парусами он умчался

И виден был вдали.

ДОН-ЦЕЗАРЬ.

Не слышно ли

И о другом каком-либо разбое?

Добычи скудной маврам недовольно.

ДИЕГО.

Быков, которые паслися там,

Насилием угнали стадо.

ДОН-ЦЕЗАРЬ.

Как

Могли разбойники тайком похитить

Надежно скрытую в монастыре?

ДИЕГО.

Не трудно в монастырский сад проникнуть --

ДОН-ЦЕЗАРЬ.

Но как могли они вломиться в кельи?

Суровому уставу подлежат

Смиренные монахини.

ДИЕГО.

Обетом

Еще не связанная никаким,

Она бродить могла и на свободе.

ДОН-ЦЕЗАРЬ.

И часто пользовалася она

Своей свободой? Вот, что мне скажи!

ДИЕГО.

Садовой тишины искала часто

Она; но лишь сегодня не вернулась,

ДОН-ЦЕЗАР (по некотором размышлении).

          Грабеж, ты говоришь? Когда доступна

Была разбойнику она, то так же

Сама бежать была свободна.

ИЗАБЕЛЛА (встает).

Это

Не может дочь моя, долг позабыв.

Увлекшись, с похитителем бежать!

Дон-Мануил! Дон-Цезарь! Я сестру

Надеялась вам привести, а ныне

Сама её освобожденьем буду

Обязана рукам геройским вашим.

Сыны мои! Возстаньте в вашей силе!

Не попустите вы, чтобы сестра

Добычей вора наглого была.--

К оружию! Снастите корабли!

Весь берег обыщите! за корсаром

По всем морям гонитесь! - Завоюйте

Себе сестру!

ДОН-ЦЕЗАРЬ.

Прости, я полечу

На поиски и да свершится месть!

(Уходит. Дон-Мануил, очнувшись от глубокой задумчивости, с безпокойством обращается к Диего).

ДОН-МАНУИЛ.

Когда, сказал ты, скрылася она?

ДИЕГО.

ДОН-МАНУИЛ (Донне Изабелле).

И Беатриче дочь твою зовут?

ИЗАБЕЛЛА.

Так имя ей. Не спрашивай! Спеши.

ДОН-МАНУИЛ.

Еще одно, о мать, дай мне узнать...

ИЗАБЕЛЛА.

Спеши на подвиг, с брата взяв пример!

ДОН-МАНУИЛ.

В которой стороне, я заклинаю...

ИЗАБЕЛЛА (гоня его).

Взгляни на эти слезы, этот ужас!

ДОН-МАНУИЛ.

В которой стороне ее ты скрыла?

ИЗАБЕЛЛА.

Сохраннее быть не могла она

И под землею!

ДИЕГО.

Боязнь и страх овладевают мною!

ДОН-МАНУИЛ.

Страх, отчего? Скажи, что знаешь ты?

ДИЕГО.

Невольный я сообщник похищенья.

ИЗАБЕЛЛА.

Несчастный! что случилося? открой!

ДИЕГО.

Я от тебя, владычица, то скрыл,

Чтоб сердце материнское твое

Не удручить заботою. Когда,

В день погребенья князя, весь народ,

До новизны охотный, повалил

На торжество печальное, - проникла

За стены монастырския молва,--

И дочь твоя мольбою неотступной

Меня просила дать ей поглядеть

На это зрелище. И я, несчастный,

Не устоял перед её мольбами,--

Под одеяньем траурным она

Была свидетельницею обряда;

Сторон нахлынула, я опасаюсь,

Разбойника глаза могли ее

Подметить, ибо красоту её

Не скроет никакое покрывало.

ДОН-МАНУИЛ (про себя вздохнув свободно).

          Слова блаженные! Вольнее сердцу!

То не она! К ней это не подходит.

ИЗАБЕЛЛА.

Старик безумный! так мне изменил ты?

ДИЕГО.

Владычица! я думал, что хороший

Предпринимал поступок. В том желаньи

Я видел глас природы, силу крови;

Казалось мне, что дочь твою влечет

На гроб отца таинственною силой

Предчувствие, по повеленью неба.

Исполнить долг благочестивый я

Ей не мешал; и вот лишь из благого

Намеренья, - я злое совершил.

(про себя).

Чтож медлю я, сомненьем страшным мучась?

Скорей все разузнаю и уверюсь!

(Хочет итти).

ДОН-ЦЕЗАРЬ (возвращаясь).

          Повремени, Дон-Мануил, сейчас

Я за тобой иду.

ДОН-МАНУИЛ.

За мной не следуй!

Прочь! Чтобы никто не следовал за мной!

(Уходит).

ДОН-ЦЕЗАРЬ (изумленно глядит ему вслед).

          Что с братом? Мать, скажи мне?

ИЗАБЕЛЛА.

Я его

Не узнаю теперь; его совсем

Не узнаю.

ДОН-ЦЕЗАРЬ.

В пылу горячем рвенья позабыл

О признаках спросить я, по которым

Сестру утраченную отыскать;

И как следы её найти, пока

Не ведаешь той местности, откуда

Разбойники похитили ее,

В каком монастыре ее ты скрыла?

ИЗАБЕЛЛА.

Святой Цецилии он посвящен

И прячется за бором, что по склонам

Отлогим Этны стелется, подобно

Убежищу безмолвному теней.

ДОН-ЦЕЗАРЬ.

Развеселись! Сынам своим доверься!

Я дочь верну тебе, хотя б пришлось

Все земли обыскать и все моря.

Одно лишь, мать, меня заботит: я

Невесту под чужой покинул стражей.

Тебе одной залог сей вверю я;

Близ сердца нежного в груди её,

Забудешь ты и скорби и страданья.

(Уходит).

ИЗАБЕЛЛА.

Доколе будет с той же прежней властью

Проклятье тяготеть над кровлей сей?

Все тою же играет злобной страстью

Лукавый рок надеждою моей.

До пристани уж было недалеко,

Уж вверилась мечте счастливой я;

Дремал, казалось, ураган жестокий,

И берег радостно манил меня

К себе, в лучах заката догорая,

Вдруг разразилась буря роковая,

И с волнами опять борюся я!

(Уходит во внутренние покои, куда за нею следует Диего).

Сцена превращается в сад.

Оба хора. Потом Беатриче,

енками, сопровождая вышеописанные брачные дары.)
(Хор Дон-Цезаря хочет загородит емувход).

ПЕРВЫЙ ХОР (КАЕТАН).

Ты лучше бы мне путь не заграждал.

ВТОРОЙ ХОР (БОЭМУНД).

Да, если б лучший этого желал.

ПЕРВЫЙ ХОР (КАЕТАН).

Ты лишний здесь и мог бы то понять.

ВТОРОЙ ХОР (БОЭМУНД).

На зло тебе останусь здесь стоять.

ПЕРВЫЙ ХОР (КАЕТАН).

Здесь я стою. Кто отстранит меня?

ВТОРОЙ ХОР (БОЭМУНД).

ПЕРВЫЙ ХОР (КАЕТАН).

Мой вождь прислал меня - Дон-Мануил.

ВТОРОЙ ХОР (БОЭМУНД).

Мой господин велит, чтоб я здесь был.

ПЕРВЫЙ ХОР (КАЕТАН).

Старейшему брат меньший уступает.

ВТОРОЙ ХОР (БОЭМУНД).

Тот властелин, кто первый обладает.

ПЕРВЫЙ ХОР (КАЕТАН).

Прочь, ненавистный, отступи пред нами!

ВТОРОЙ ХОР (БОЭМУНД).

Сперва с тобой померимся мечами.

ПЕРВЫЙ ХОР .

Дерзнешь ты всюду встать передо мной?

ВТОРОЙ ХОР (БОЭМУНД).

Где захочу, там встречуся с тобой!

ПЕРВЫЙ ХОР (КАЕТАН).

Что ты допрашиваешь, охраняешь?

ВТОРОЙ ХОР (БОЭМУНД).

Что ты допрашиваешь, запрещаешь?

ПЕРВЫЙ ХОР (КАЕТАН).

Я не к ответу встал перед тобой!

ВТОРОЙ ХОР (БОЭМУНД).

И словом я тебя не удостою!

ПЕРВЫЙ ХОР (КАЕТАН).

Достоин почитанья возраст мой!

ХОР (БОЭМУНД).

Я в мужестве равняюся с тобой!

БЕАТРИЧЕ (вбегая).

          О горе мне! зачем те люди здесь?

ПЕРВЫЙ ХОР (КАЕТАН) (второму хору).

          Что мне твой гордый вид и эта спесь!

ВТОРОЙ ХОР (БОЭМУНД).

Тот лучший князь, кому я покорился!

БЕАТРИЧЕ.

О горе, если б он теперь явился!

ПЕРВЫЙ ХОР (КАЕТАН).

Ты лжешь! славней Дон-Мануил во всем!

ВТОРОЙ ХОР (БОЭМУНД).

Всегда победа за моим вождем!

.

Сейчас он будет здесь, настало время!

ПЕРВЫЙ ХОР (КАЕТАН).

Когда б не мир, ты нес бы кары бремя!

ВТОРОЙ ХОР (БОЭМУНД).

Не миром, нет, ты страхом побежден.

БЕАТРИЧЕ.

О! будь за сотни миль отсюда он.

ПЕРВЫЙ ХОР (КАЕТАН).

Не взор твой наглый - страшен мне закон!

ВТОРОЙ ХОР (БОЭМУНД).

Ты в этом прав, - защита труса он.

ПЕРВЫЙ ХОР (КАЕТАН).

Начни, я за тобой!

ВТОРОЙ ХОР .

Меч обнажен!

БЕАТРИЧЕ (в величайшем испуге).

          Они схватились, блещут их мечи!

Остановите вы его, о силы

Небесные! Преграды появитесь

И на пути сетями оплетитесь

И путами вокруг его вы ног,

Дабы сей миг настичь его не мог!

Вы, ангелы, вы все, которых я

Молила привести его сюда,

Мольбы мои и просьбы обманите:

Подалее, подалее теперь

Его шаги отсюда отклоните!

(Поспешно убегает. В то время, как хоры наступают друг на друга, появляется Дон-Мануил).

Дон-Мануил. Хор,

ДОН-МАНУИЛ.

Что вижу я? - Ни с места!

(второму хору).

Наступай!

ВТОРОЙ ХОР (БОЭМУНД. РОГЕР. ИППОЛИТ).

Рази его!

ДОН-МАНУИЛ (становится между ними с обнаженным мечом).

Ни с места!

ПЕРВЫЙ ХОР (КАЕТАН).

Это - князь!

ВТОРОЙ ХОР (БОЭМУНД).

Мир! - это брат.

ДОН-МАНУИЛ.

Я положу на месте

Того, кто, хоть моргнув одной ресницей,

Дерзнет раздор продолжить и грозить

Противнику! - В уме ли вы? Какой

Вас демон подстрекает раздувать

Князьями вашими, она навеки

Прекращена. Кто начал ссору? Знать

Хочу я, говорите!

ПЕРВЫЙ ХОР (КАЕТАН, БЕРЕНГАР).

Здесь стояли

Они.

ВТОРОЙ ХОР (РОГЕР. БОЭМУНД) (перебивая).

Пришли они...

ДОН-МАНУИЛ (первому хору).

Ты говори!

ПЕРВЫЙ ХОР (КАЕТАН).

Пришли с дарами брачными сюда

По твоему, о князь, мы повеленью.

Ты видишь, разодеты, как на праздник

И вовсе не готовые к войне;

Вверяясь клятвенному договору,

Брели мы мирно нашею дорогой

Как здесь, расположась враждебным станом,

Они нам вход упорно заградили.

ДОН-МАНУИЛ.

Безумные! Ужели ни одно

Убежище от ярости слепой

И дикой вашей не ограждено?

И даже в сокровенный сей. приют

Невинности нарушить мир его

Врывается раздор ваш?

(Второму хору).

Отступи!

Здесь тайны есть, которые не терпят

Присутствия отважности твоей.

(Заметив его нерешительность).

          Назад! Так чрез меня повелевает

Тебе твой господин, затем, что ныне,

Одно мы сердце и одна глава,

Его веленье тоже и мое.

Иди!

А ты - ты оставайся здесь

И вход оберегай.

БОЭМУНД.

Что предпринять?

Согласны, правда, меж собой князья;

В вождей верховных ссоры и раздор

Мешаться с хлопотливостью незванной

Невыгодно, а часто и опасно.

Когда властитель распрей утомлен,

Скорей на простодушного слугу

Вины он сбрасывает плащ кровавый

И без труда сам остается чист;

И так, пускай князья мирятся сами,

Для нас же выгодней повиноваться.

(Второй хор уходит; первый удаляется в глубину сцены. В то же мгновение выбегает Беатриче и бросается в объятия Дон-Мануилу).

Беатриче. Дон-Мануил.

БЕАТРИЧЕ.

Ты здесь. Опять со мною ты. Жестокий!

Всех ужасов и страха. Но довольно

О том! - Ты мой. - В твоих объятьях милых

Защита и охрана это всех

Опасностей. Идем. Их нет! Мы можем

Бежать. Прочь, не теряем ни минуты!

(Хочет увлечь его за собой и тут только вглядывается в него внимательнее).

Но что с тобой? Меня встречаешь ты

Так строго и торжественно; мои

Объятия ты отстраняешь, словно

Совсем меня желал бы оттолкнуть?

Не узнаю тебя я боле! Это ль

Дон-Мануил, супруг мой, мой желанный?

ДОН-МАНУИЛ.

О, Беатриче!

.

Нет, не говори!

Словам теперь не время! Прочь отсюда,

Спешим скорее, дорого мгновенье...

ДОН-МАНУИЛ.

О, погоди! Дай мне ответ.

.

Прочь, прочь!

Пока те люди злые не вернулись!

ДОН-МАНУИЛ.

Постой! те люди не обидят нас.

БЕАТРИЧЕ.

Да, да! Ты их не знаешь. О, идем!

Беги!

ДОН-МАНУИЛ.

Моей рукою защищенной

Чего тебе страшиться?

БЕАТРИЧЕ.

О, поверь,

Здесь люди сильные!

ДОН-МАНУИЛ.

Ни одного,

О милая, сильнее нет меня!

БЕАТРИЧЕ.

Ты, против множества, совсем один!

ДОН-МАНУИЛ.

Совсем один! Те коих ты страшишься...

.

Не знаешь ты, кому те люди служат?

ДОН-МАНУИЛ.

Они мне служат, - я их повелитель.

БЕАТРИЧЕ.

Ты разве... ужас пронизал мне душу!

ДОН-МАНУИЛ.

Узнай же, Беатриче, наконец!

Не тот я, кем меня считала ты,

Не бедный рыцарь, нет, не незнакомец.

Любя, желавший лишь любви твоей.

Кто я таков, - мое происхожденье

И власть мою я от тебя скрывал.

БЕАТРИЧЕ.

Ты не Дон-Мануил! О горе, кто ж ты?

ДОН-МАНУИЛ.

Дон-Мануилом я зовусь и здесь

Я выше всех, носящих это имя;

Я Мануил, князь города Мессины.

БЕАТРИЧЕ.

ДОН-МАНУИЛ.

Мне брат родной Дон-Цезарь.

БЕАТРИЧЕ

Брат тебе?

ДОН-МАНУИЛ.

Ужель тебя пугает это. Разве

Дон Цезаря ты знаешь? Разве знаешь

Еще кого из сродников моих?

БЕАТРИЧЕ.

Ты Мануил, который во вражде

Непримиримой брата ненавидит?

ДОН-МАНУИЛ.

Мы примирились, - братья мы отныне

Не по рожденью лишь, но и по духу.

БЕАТРИЧЕ.

Отныне примирились?

ДОН-МАНУИЛ.

О скажи,

Что это? Что тебя тревожит так?

Наш род? Твою я всю ли знаю тайну?

Ты ничего не скрыла, ни о чем

Не умолчала мне?

БЕАТРИЧЕ.

Что ты помыслил?

Как? В чем бы мне сознаться пред тобой?

ДОН-МАНУИЛ.

Про мать твою еще ты ничего

Не говорила. Кто она? Узнать

Ее могла ли б ты, когда б тебе

Ее я указал, иль описал?

БЕАТРИЧЕ.

Ее ты знаешь, - знаешь и скрывал

Мне это?

ДОН-МАНУИЛ.

Горе и тебе, и мне,

Когда ее я знаю!

БЕАТРИЧЕ.

О, она,

Перед собою вижу, - оживает

Опять воспоминание и снова

Её божественный восходит образ

Во глубине души. Её кудрей

Мне видятся чернеющия кольца

Вкруг белоснежной, горделивой шеи,

И гладкого чела её оклад,

И светлый отблеск темных глаз я вижу,

Звук задушевный голоса её

Мне слышится..

ДОН-МАНУИЛ.

О горе! Ты ее

Рисуешь мне!

БЕАТРИЧЕ.

И я от ней бежала!

Могла ее покинуть я в то утро,

В тот самый день, который, может быть,

Меня б соединил навеки с нею!

О, даже ей тебя я предпочла!

.

Тебе Мессинская княгиня мать

Отныне. К ней я отвожу тебя,--

Тебя уж ждет она.

БЕАТРИЧЕ.

Что говоришь ты?

Мать Дон-Цезаря и мать твоя?

Ты к ней меня ведешь? О, никогда!

ДОН-МАНУИЛ.

Ты вся дрожишь? что значит этот ужас?

Иль не чужая мать моя тебе?

БЕАТРИЧЕ.

Злосчастное печальное открытье!

О, не видать бы дня сего вовек!

ДОН-МАНУИЛ.

Что так страшит тебя теперь, когда

У ведала ты князя в незнакомце?

БЕАТРИЧЕ.

О возврати мне незнакомца снова,

Я и на острове пустынном с ним

ДОН-ЦЕЗАРЬ (за сценой).

                                        Назад! Зачем

Здесь эта многолюдная толпа?

БЕАТРИЧЕ.

О Боже! этот голос! Где мне скрыться?

ДОН-МАНУИЛ.

Ты узнаешь его? Нет, никогда

Его ты не слыхала и не можешь

Узнать тот голос!

БЕАТРИЧЕ.

О бежим! Не медли!

ДОН-МАНУИЛ.

Зачем бежать? то голос брата; ищет

Меня он; все ж, дивлюсь, как он открыл...

БЕАТРИЧЕ.

Остерегись его! тебя я всеми

Святыми заклинаю! Не встречайся

Ты со свирепствующим так жестоко

ДОН-МАНУИЛ.

О милая! Страх разум твой затмил.

Не слышишь ты, мы примирились с братом.

БЕАТРИЧЕ.

О небо! выручи, спаси меня

От часа этого!

ДОН-МАНУИЛ.

Что чует сердце!

При мысли я одной охвачен дрожью!

Тот голос? Беатриче, ты была,--

Мне страшно дале спрашивать, - была ты

На погребеньи моего отца?

БЕАТРИЧЕ.

ДОН-МАНУИЛ.

Была ты?

БЕАТРИЧЕ.

Не гневись!

.

Несчастная, была?

БЕАТРИЧЕ.

Да, я была.

ДОН-МАНУИЛ.

БЕАТРИЧЕ.

Слишком было велико

Желание. Прости мне! я призналась;

Так строго, мрачно так вдруг отказал ты

Какой звезды несчастной власть влекла

С неудержимой силою меня.

Стремленье пылкое души должна

Была я утолить; служитель старый

Я не повиновалась и пошла.

(Она ласкается к нему. Тут в сопровождении всего хора входит Дон-Цезарь).