Мессинская невеста или Братья враги.
Страница 3

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Мессинская невеста или Братья враги. Страница 3 (старая орфография)

Оба брата. Оба хора. Беатриче,

ВТОРОЙ ХОР (БОЭМУНД).

Не веришь нам - поверь своим глазам!

ДОН-ЦЕЗАРЬ
(стремительно входит и при виде брата в ужасе отступает).

Явленье ада! Как! В его объятьях?

(Подходит ближе. Дон-Мануилу).

Ехидный змей! Так вот любовь твоя,

Так вот зачем коварно обольщал

Ты примирением своим меня!

О, гласом Бога ненависть моя

Была! Скорей пусть ад тебя поглотит,

Лукавая змеиная душа!

(Закалывает его).

ДОН-МАНУИЛ.

Я умираю... Беатриче!... Брат!...

е него).

ПЕРВЫЙ ХОР (КАЕТАН).

Убийство! Все сюда! К оружью все!

За дело крови - кровь да отомстит!

(Все обнажают мечи).

ВТОРОЙ ХОР (БОЭМУНД).

О радость нам! Конец старинной распре!

Единому отныне властелину

Принадлежит Мессина.

ПЕРВЫЙ ХОР (КАЕТАН. БЕРЕНГАР. МАНФРЕД).

Мщенье! Мщенье!

Погибни за убитого убийца!

Погибни жертвой умилостивленья!

ВТОРОЙ ХОР (БОЭМУНД. РОГЕР. ИППОЛИТ).

Не бойся ничего, о государь!

Мы головою за тебя стоим!

ДОН-ЦЕЗАРЬ

Назад! я своего врага убил,

Который, обманув мое прямое,

Доверчивое сердце, сети мне

Разставил братскою своей любовью.

Ужасен вид сего деянья, но

Всеправедное небо так судило!

ПЕРВЫЙ ХОР (КАЕТАН).

Тебе, Мессина, горе! горе! горе!

В твоих стенах ужасное злодейство

Свершилось. Горе матерям твоцм,

Твоим младенцам, юношам и старцам!

И горе нерожденному еще

Плоду утробы материнской!

ДОН-ЦЕЗАРЬ.

Поздно!

Не время жалобам - здесь помогите!

(Указывая на Беатриче),

          Ее в сознанье приведите! Прочь

Скорее удалите. Не могу

Я медлить долее; меня зовет

Забота о похищенной сестре.

Ее в палаты матери моей

Введете вы и скажете: Тебе

Ее твой сын, Дон-Цезарь, присылает!

(Уходит. Второй хор сажает безчувственную Беатриче на скамью и уносит ее. Первый хор остается при теле, около которого становятся полукругом мальчики, принесшие брачные дары).

ХОР (КАЕТАН).

Скажите! постигнуть, понять не могу я,

Как все свершилось с такой быстротой.

Зловещее крови деяние чуя,

Давно уж души прозорливой очами

Завидел я призрак его роковой;

Широкими он надвигался шагами,--

Но вот, предо мной то свершилось деянье,

Что трепетно, смутно предчувствовал я,

И все мое тело пришло в содроганье,

Душа возмутилася ныне моя,

Так истина эта меня потрясает.

ОДИН ИЗ ХОРА (МАНФРЕД).

Вопли раздайтесь! Раздайтесь рыданья!

Юноша милый!

Здесь, в цвете лет, распростерт без дыханья,

Смертною ночью объят у порога

Брачного, полного блеска чертога!

Но над безмолвным, в тоске безграничной

Громче и жалобней плач и стенанья.

ДРУГОЙ (КАЕТАН).

Идем мы, идем мы

Блестящей толпой,

Невесту мы с брачными встретим дарами,

И отроки с нами

Несут подвенечный убор дорогой.

Уж пир уготован и званые ждут,

Они хоровод свой веселый ведут,--

Медлит жених, не пробудится он,

Ибо тяжелый у мертвого сон.

ВЕСЬ ХОР.

На голос невесты мертвец не очнется,

Его не пробудит охотничий рог,--

Он в прахе, без чувств, недвижим остается

ТРЕТИЙ (КАЕТАН).

Что упования, предначертания!

Зиждущий вас человек преходящ.

Сердцем, устами, успев примириться.

Братски сегодня лишь вы обнялись,

Этого солнца, что ныне садится,

Вашему миру лучи пролились.

В прахе теперь ты лежишь без дыханья,

Братоубийцы сраженный рукой,

С страшною раной в груди молодой!

Что упования, предначертания!

Не на обманчивом ли основаньи,

Сын мимолетный минуты одной, --

Вас человек созидает мечтой?

ХОР (БЕРЕНГАР).

Не на радость тебя понесем

Смертоносной секиры стальным лезвеем

Кипарис сей безжалостно мы разсечем.

Из ветвей приготовим мы одр погребальный

Смерти плод ты принес и за то никогда

Не видать тебе боле живого плода;

Никогда ты цветущей главы не поднимешь

И над путником. тени своей не раскинешь:

Ты вскормленный землей убиения

Проклят будь мертвецу на служение!

ПЕРВЫЙ (КАЕТАН).

Но горе убийце! О горе! О горе!

С отвагой безумной уходит он прочь.

Все глубже, сквозь трещины, крови потоки

Стекают, - стекают в подземную ночь.

Но там, среди недр преисподней глубокой,

Там дщери Фемиды, без слов и без пенья,

Судя безпристрастно, не зная забвенья,

В сосуды свои эту кровь принимают

И страшную месть в них мешают.

.

На земле, озаряемой солнца лучами,

Исчезают деяний следы во мгновенье,

Как с лица мимолетной мечты выраженье:

Но не сгинет ничто, не предастся забвенью,

Что Часы, управляя таинственно нами,

Поглотили во мраке творящем своем.

Разцветающей ниве подобится время

Жизнь великая в мире, как в теле живом,

И все плод во вселенной, - все - семя.

ТРЕТИЙ (КАЕТАН).

Горе убийце! О горе! О горе!

Ты семя смерти посеял себе!

Пока не свершен был тобою поступок,

Под видом иным он являлся тебе.

Отважно ты действуешь без опасенья,

Пока чувством мести волнуется грудь;

Но после, свершилося лишь преступленье,

Оно бледнолицей зловещею тенью

Спешит на тебя с укоризной взглянуть,

Их адския змеи его подстрекали,

Чтоб матерь свою он убил.

Лукаво оне его сердце прельстили,

Его правосудья чертами пленили,

И дело он смерти свершил.

Но лишь поразил он родную утробу,

Что с нежной любовью носила его,

Со страшною злобой

Возстали оне на него самого;

И дев он ужасных уведал тогда,

Тех дев, что, убийцу с собой увлекая,

Покоя ему не дают никогда;

Ему сердце гложут отравой змеиной,

Без устали гонят от края до края,

До самой Дельфийской святыни.

(Хор удаляется, унося тело Дон-Мануила на носилках).

Палата на столбах.

Ночь. Сцена осве

ДОННА-ИЗАБЕЛЛА И ДИЕГО входят.

ИЗАБЕЛЛА.

Все нет вестей от сыновей моих,

Нашлися ли исчезнувшей следы?

ДИЕГО.

Нет, госпожа, но многого я жду

От ревности сынов твоих.

ИЗАБЕЛЛА.

Диего!

Как сердце устрашается мое!

Несчастье это отвратить могла я.

ДИЕГО.

Упреков жало не вонзай ты в сердце,--

Какой предосторожностию ты

Пренебрегла?

ИЗАБЕЛЛА.

О, если б ране к свету

Я вызвала ее, к чему меня

Так сильно голос сердца побуждал!

ДИЕГО.

Тебя остановила мудрость: ты

Всевышняго покоится развязка.

ИЗАБЕЛЛА.

Ах, полной радости нет ни единой!

Не будь сей случай, счастие мое

Всецело было б.

ДИЕГО.

Это счастье лишь

Отсрочено, но не разбито; ныне

Будь счастлива ты миром сыновей.

ИЗАБЕЛЛА.

Невиданное зрелище дотоле

Предстало предо мною: сердце к сердцу

Друг с другом обнималися они!

ДИЕГО.

И то не лицедействием лишь было,

От чистого то сердца исходило:

Их прямота не терпит лжи насилья.

ИЗАБЕЛЛА.

Я вижу, что к наклонности прекрасной

И чувству нежности они способны.

Я с восхищеньем убеждаюсь в том,

От необузданного своеволья

Готовая отречься, юность их,

Кипучая и дикая, послушна

Браздам закона; даже страсть сама

В них благонравия полна. Диего,

Теперь охотно я тебе признаюсь,

Что озабоченно и робко я

Предвидела мгновение, когда

Цветок распустится в них чувства. В ярость

Легко перерождается любовь

В природах пылких. Если бы внезапно

Их ненависть старинную, как глыбу

Веществ горючих, ревностью палящей

И эта молния воспламенила!--

Подумать страшно - если бы их чувства,

Которые доселе не бывали

Согласны, встретились впервые здесь!

Но блого мне. И эту роковую

И громовую надо мною тучу,

Пронес неслышно мимо, и легко

Свободной грудью дышится теперь.

ДИЕГО.

Да, радуйся ты делу своему.

Ты кротким духом, разумом спокойным

Свершила то, чего отец не мог

Со всею мощью властелина. Слава

Тебе; но и звезде твоей счастливой --

Хвала.

ИЗАБЕЛЛА.

Мне много удалось! И счастье

Свершило многое! - Такую тайну

Легко ли было мне так сокровенно

Все эти годы долгие носить,

Предусмотрительнейшого из всех

Мужей обманывать, и заглушать

В душе влеченье крови, что так властно,

Как замкнутое божество огня,

На волю вырывалось из оков!

ДИЕГО.

Благоприятно было долго счастье:

Все к радости.

Не ранее прославлю

Свою звезду я, как деяний этих

Увижу окончанье. Что не дремлет

Мой гений злой, про это, угрожая,

Мне бегство дочери напоминает.

Хвали, иль порицай поступок мой,

Но ничего, Диего, не хочу

Я от тебя, от верного, скрывать:

Не в силах я была спокойно, праздно

Исхода ждать, пока мои сыны

Настойчиво следов сестры искали.

Я тоже действовала. - Где безсильно

Искусство человека, - небо там

Нередко помогает.

ДИЕГО.

О, поведай.

Что знать мне надлежит.

ИЗАБЕЛЛА.

На склоне Этны

Издавна горным старцем прозывают.

Он, обитая ближе к небесам,

Чем к прочему, блуждающему низко,

Людскому поколению, очистил

В струях воздушных легкого эфира

Земные помыслы и, с высоты

Накопленных годов, взирает он

На развивающуюся пред ним

Игру безумно извращенной жизни.

Не чужды судьбы дома моего

Ему; нередко небо вопрошал

Об нас тот муж святой и устранил

Молитвой многия проклятья. Тотчас

Я быстрого и юношеской жизни

Исполненного вестника к нему

На высоту послала, чтоб он весть

О дочери принес мне. Ежечасно

Его я возвращенья ожидаю.

ДИЕГО.

Когда глаза меня не обманули,

И похвалы, воистину, достойна

Рачительность его.

Изабелла. Диего. Вестник.

ИЗАБЕЛЛА.

Скажи! ни злого,

Ни доброго не утаи, но всю

Поведай истину! Что горный старец

Тебе ответил?

ВЕСТНИК.

Вспять скорей вернуться

Ты должен, был ответ, ибо нашлась

Пропавшая.

ИЗАБЕЛЛА.

Блаженные уста!

О, неба радостное слово! Ты

Всегда мне весть желанную приносишь!

Но из сынов моих, кому досталось

Найти следы пропавшей?

ВЕСТНИК.

Глубоко сокровенную нашел.

ИЗАБЕЛЛА.

Я ей обязана Дон-Мануилу!

Ах, этот сын всегда мне чадом был

Благословенным! Ты отнес ли старцу

И освященную свечу, ему

Которую послала я, чтоб он

Возжег ее святому своему?

Дарами, что приятны прочим людям,

Пренебрегает Божий тот служитель.

ВЕСТНИК.

Свечу он молча принял от меня,

И, засветив над алтарем ее

Поспешно о лампаду, что святому

Там теплилась, он хижину свою,

Где Богу девяносто лет служил,

Поджег мгновенно.

ИЗАБЕЛЛА.

Что ты говоришь?

ВЕСТНИК.

Взывая трижды: Горе! горе! горе!

С горы спустился он; мне ж подал знак

За ним не следовать, не озираться.

Итак, гонимый ужасом, сюда

Я поспешил.

ИЗАБЕЛЛА.

Опять меня в пучину

Мучительно волнующих сомнений

И в робость трепетных недоумений

Противоречье это повергает.

Пускай исчезнувшую дочь нашел

Мой сын, Дон-Мануил, - благая весть

Не радостна, когда за ней должно

Свершиться злополучное деянье!

ВЕСТНИК.

Взгляни, владычица! Перед тобою

Отшельника сбываются слова:

Пусть все мои обманывает взоры,

Которую искала ты, и с нею

Подходят рыцари твоих сынов.

(Второй полухор вносит Беатриче, сидящую в креслах, и опускает их на авансцене. Она без чувств и неподвижна).

Изабелла. Диего. Вестник. Беатриче. Хор.

(Боэмунд, Рогер, Ипполит и прочие девять рыцарей Дон-Цезаря),

ХОР (БОЭМУНД).

Веленье господина исполняя,

К твоим ногам приводим деву мы,

Владычица! Так поступить велел он

И передать тебе такое слово:

-- Ее твой сын, Дон-Цезарь, присылает!

ИЗАБЕЛЛА
(спешит к ней с распростертыми объятьями и в страхе отступает).

Она бледна, безжизненна! О, небо!

ХОР (БОЭМУНД).

Дай ей опомниться от изумленья,

Которым связан дух её еще.

ИЗАБЕЛЛА.

Дитя мое! Дитя моих печалей,

Моих забот! Так вот как мы с тобой

Встречаемся! Так вот как ты вступаешь

В отцовский дом! О, дай твою мне жизнь

Своей воспламенить! Я прижимать

Тебя ко груди материнской буду,

Пока, от хлада смертного свободы,

Согревшияся жилы не забьются!

(Хору).

О, говори! Что совершилось тут?

Где ты нашел ее? И как дитя

Безценное мое пришло в такое

Плачевно бедственное состоянье?

ХОР (БОЭМУНД).

Не от меня разведывай, - безмолвны

Уста мои. Твой сын, Дон-Цезарь, все

Что он ее к тебе препровождает.

ИЗАБЕЛЛА.

Мой сын, Дон-Мануил, сказать ты хочешь?

ХОР (БОЭМУНД).

Ее твой сын, Дон-Цезарь, присылает.

ИЗАБЕЛЛА (вестнику).

Не Мануила ль назвал предсказатель?

ВЕСТНИК.

Так, госпожа, так старец говорил.

ИЗАБЕЛЛА.

Кто б ни был то, он сердце мне утешил:

Я дочерью обязана ему.

Будь он благословен! Зачем блаженство

Так жарко вымоленного мгновенья

Завистливый мне демон отравляет.

С восторгом я своим должна бороться,

В отцовском доме дочь свою я вижу,

Она же мне не внемлет, не глядит

Ответить. Очи милые, раскройтесь!

Согрейтесь, руки! О, приподымись

Безжизненная грудь! Забейся счастьем!--

Диего! Вот, вот дочь моя, так долго

Таимая! Избавлена она!

Пред миром всем признать ее могу я.

ХОР (БОЭМУНД).

Необычайно грозное я что-то

Предчувствую и в изумленьи жду,

Чем разрешится недоразуменье.

ИЗАБЕЛЛА
(хору, выражающему смущение и замешательство).

О, как непроницаемы и черствы

Сердца у вас! О медную броню,

Которой ваша грудь обложена.

Как об утесы прибережных скал,

Дробится радость сердца моего.

Напрасно озираюсь я, ища

Где медлят сыновья мои, чтобы

Я хоть в едином оке прочитала

Участие. Мне кажется, как будто

Меня свирепые стада пустыни

Или чудовища морския окружают!

ДИЕГО.

Она шевелится, глаза раскрыла,--

Она жива!

ИЗАБЕЛЛА.

Жива! Пусть первый взор

Её на матерь устремится!

ДИЕГО.

Очи

Она испуганно опять закрыла.

ИЗАБЕЛЛА (хору).

Ее ваш вид пугает. Отступите!

ХОР (БОЭМУНД, отступая).

Охотно избегаю я встречаться

Со взорами её.

ДИЕГО.

Она большими

Тебя.

БЕАТРИЧЕ.

Где я? Мне кажется, черты

Знакомы эти.

ИЗАБЕЛЛА.

Медленно сознанье

К ней возвращается.

ДИЕГО.

Но что же это?

Вот на колени опускается

Она перед тобой.

БЕАТРИЧЕ.

О, ангельский,

Прекрасный образ матери моей!

ИЗАБЕЛЛА.

Дитя души моей! - в мои объятья!

БЕАТРИЧЕ.

У ног твоих виновную ты видишь.

ИЗАБЕЛЛА.

Со мною снова ты! - Все будь забыто.

ДИЕГО.

Взгляни и на меня! Ты узнаешь ли

БЕАТРИЧЕ.

Достойного Диего

Седая голова!

ИЗАБЕЛЛА.

Он верный страж

Твоих младенческих годов.

БЕАТРИЧЕ.

Итак,

Я снова посреди своих?

ИЗАБЕЛЛА.

Ничто,

Отныне, кроме смерти, нас с тобою

Не разлучит.

БЕАТРИЧЕ.

И на чужбину боле

Меня не отошлешь ты?

ИЗАБЕЛЛА.

Нас ничто

Не разлучит. Смягчилася судьба.

БЕАТРИЧЕ

Ужели я у сердца твоего?

Все было сон, что я пережила,

Тяжелый, страшный сон? О, матерь! Мертвый

К моим ногам, я видела, он пал!

Как здесь я очутилась? Не могу

Опомниться, Ах, как счастлива я

Избавленной в твоих объятьях быть!

Меня они хотели ко княгине

Мессинской отвести. Скорей в могилу!

ИЗАБЕЛЛА.

Приди в себя, о дочь моя! Княгиня

Мессинская...

БЕАТРИЧЕ.

О нет! не называй

Ее! При имени том злополучном

Хлад смерти разливается по членам

Моим.

ИЗАБЕЛЛА.

Послушай!

БЕАТРИЧЕ.

Смертельно ненавидящих друг друга:

Дон-Мануил, Дон-Цезарь их зовут.

ИЗАБЕЛЛА.

То я сама! Узнай же мать твою!

БЕАТРИЧЕ.

Что? что сказала ты? Какое слово

Ты выговорила?

ИЗАБЕЛЛА.

Я мать твоя,

Мессинская княгиня я!

БЕАТРИЧЕ.

Ты мать

Дон-Цезаря и Дона-Мануила.

ИЗАБЕЛЛА.

И мать твоя! Ты братьев называешь!

БЕАТРИЧЕ.

О, весть ужасная! О, горе мне!

ИЗАБЕЛЛА.

О, что с тобой? - Чем так потрясена ты?

(дико озираясь, замечает хор).

          Да, вот они! Теперь, теперь узнала

Я их. Сон не обманывал меня.

Да, то они! Свидетелями были

Они. Ужасная все это правда!...

Несчастные, - куда его вы скрыли?

(Она порывистыми шагами подходит к хору, который от нея отвращается. Вдали раздается похоронный марш).

ХОР.

О, горе! горе!

ИЗАБЕЛЛА.

Скрыли? Что? Кого?

Что правда? Вы в смущении молчите,--

Вы словно понимаете ее.

Я в голосе надорванном, в глазах

У вас недоброе читаю нечто.

Что от меня сокрыли вы? - Что это?

Я знать хочу. Зачем на эту дверь вы

Такие страшные вперили взоры?

И что за звуки раздаются там?

ХОР .

Уж близко! и вскоре беда разразится.

Владычица, сердце свое закалив,

Мужайся ты духам, и вынесть готовься

Тебе угрожающей скорби прилив!

ИЗАБЕЛЛА.

Что приближается? Что ждет меня?

Я слышу, раздирающие звуки

Надгробного рыданья оглашают

Весь этот дом. - Где сыновья мои?

(Первый полухор вносит тело Дон-Мануила на носилках и опускает их на свободной стороне сцены. На носилках черный покров).

Изабелла. Беатриче. Диего. Оба хора.,

ПЕРВЫЙ ХОР (КАЕТАН).

Стогнами града,

С жалобным -воплем

Крадется горе,--

И, проникая

Бродит дозором.

В эту сегодня

Дверь постучится,

Завтра - в другую,

Но никогда никого не щадит.

С вестью печальной

Рано иль поздно

Переступает

Каждый порог оно, жизнь где царит.

(БЕРЕНГАР).

Год лишь кончается.

Лист осыпается,

Старцы безсильные

В двери могильные

Сходят чредою.

Вечной судьбою

Миру всему

В том положен

Древний закон.

Но и ужасного ждать научися

В жизни земной!

Смертоубийство

Мощной рукой

Узы священнейшия разрывает.

В Стикса ладью

Смерть безпощадно с собой увлекает

Юности также цветущую жизнь.

(КАЕТАН).

Когда тучи свинцом небеса застилают,

И вдали глухо гром прогремит,

Все сердца боязливо тогда ощущают,

Как судьба безгранично над ними царит.

Но порой и с безоблачной тверди и ясной

Может ринуться всесожигающий гром.

Помни же, смертный, средь счастия ты ежечасно --

Недалек роковой злополучья погром!

К благам жизни мгновенным, ее украшающим,

Не стремися ты сердцем легко доверяющим.

И учися, счастливец, страдать!

ИЗАБЕЛЛА.

Что слышу я? Что под покровом этим?

(Подходит на шаг к носилкам и, содрогаясь, останавливается в нерешительности).

          Меня влечет с такою страшной силой,

Но хладная незримая рука

Назад меня отталкивает властно.

(К Беатриче, которая бросается между нею и носилками).

Пусти! Что б ни было там, - я открою!

(Приподнимает покров и видит труп Дон-Мануила).

О, ангелы небесные, - мой сын!

(Цепенеет в немом ужасе, Беатриче с воплем горести опускается на землю перед носилками).

ХОР (КАЕТАН. БЕРЕНГАР. МАНФРЕД).

О, матерь несчастная! Это твой сын!

Сама произносишь ты слово печали,

ИЗАБЕЛЛА.

Мой сын! Мой Мануил! Скорбь без конца!

Так вот как вновь я нахожу тебя!

Своею жизнию ты выкупил

Сестру из рук разбойников. Где был

Твой брат, зачем тебя не защитил он?

О, проклята да будет та рука,

Что рану эту нанесла! Проклятье

Родившей изверга, который сына

Мне умертвил! Проклятие и роду

Всему его.

ХОР.

О, горе! горе!

ИЗАБЕЛЛА.

Так вот, как слово вы сдержали, силы

Небесные. Так это ваша правда!

О, горе тем, которые на вас

Доверчивой душою уповают!

На что надеялася я? над чем

Дрожала, - если такова развязка!

Моею скорбью взоры услаждая,

Познайте ложь, которой сновиденья

Сновидцев нас обманывают. Верь же

Устам богов! Когда я матерью

Себя почувствовала этой дщери,

Её отцу приснилося однажды,

Что из его супружеского ложа

Два дерева лавровых выростали;

Меж ними распускалася лилея;

Воспламенилась вдруг она, - огонь

Дремучий лист объял, все боле разгораясь,

И в миг огромный пламенный поток

Весь дом со страшным треском поглотил.

Виденьем необычным устрашенный,

Потребовал родитель разъясненья

Кудесника. Маг предсказал: когда бы

Я разрешилась дочерью, она

Обоих сыновей ему убила б

И истребила бы весь род его.

ХОР .

Владычица, что говоришь ты? - Горе!

ИЗАБЕЛЛА.

Затем, отец убить ее велел;

Но от плачевной участи ее

Спасла я. Бедная страдалица!

От лона материнского она

Оторвана была еще ребенком,

Чтоб братьев, выросши, не умертвить!

А ныне погибает этот брат

От рук разбойников. Нет, не она.

Не неповинная его убила!

ХОР.

О, горе! горе!

ИЗАБЕЛЛА.

Я не доверяла

Служителя кумиров изреченью;

Другая, лучшая надежда душу

Мне подкрепляла. Мне уста другия,

Которые правдивей я считала,

Об этой дочери провозвестили:

"В одну любовь она когда-нибудь

Сердца сынов моих соединит".

И так противоречили друг другу

Оракулы, проклятья изрекая

С благословеньем на её главу.

Несчастная! она не заслужила

Проклятия. И не был дан ей срок

Благословение осуществить,

И те, как и другия, лгут уста!

Волхва наука - лишь одна мечта:

Он иль прельщает, или сам прельщаем;

И правды о грядущем не узнаем,

От родника ли света в небесах

Мы зачерпнем, иль в адовых струях.

ПЕРВЫЙ ХОР (КАЕТАН).

Горе! горе! умолкни! К чему отрицанья?

Обуздай дерзновенную речь языка!

Непреложны, всевидящи все прорицанья.

Их в грядущее время докажут века.

.

Нет! языка не обуздаю: громко,

Как сердце мне повелевает, буду

Я говорить. К чему мы посещаем

Святые капища и воздеваем

Благочестиво руки к небесам?

Какая нам, безумцам благодушным,

От веры польза? Так же невозможно

Богов всевышних умолить, как в месяц

Попасть стрелою. Будущность от смертных

Стеной непроницаемой сокрыта,

И ни одна молитва не проникнет

За медный свод небесной тверди. Вправо

Иль влево птиц полет направлен, так ли,

Иль иначе вращаются созвездья,--

Нет смысла в вечной книге естества

Снотолкование - один лишь бред,

И ложь одна - все предзнаменованья!

ВТОРОЙ ХОР (БОЭМУНД).

Ты солнца немеркнущий свет отрицаешь!

Признай же безсмертных, превечных богов,

Так грозно тебя обступивших духов!

(ВСЕ РЫЦАРИ).

Признай же безсмертных, превечных богов,

Так грозно тебя обступивших духов!

БЕАТРИЧЕ.

О, матерь! матерь! Ты зачем меня

Спасла? Зачем не обрекла проклятью,

Что до рождения меня постигло?

О, матерь близорукая! Зачем

Премудрее считала ты себя

Всевидящих, которые, связуя

С далеким близкое между собою,

Посевы поздние в грядущем зрят?

Тебе самой, мне, всем нам на погибель,

У бога смерти святотатно ты

Похитила желанную добычу!

Тебя за горестный подарок этот

Для скорби лишь меня ты сберегла!

ПЕРВЫЙ ХОР (КАЕТАН) (в великом безпокойстве, глядя на двери).

Вскройтеся раны

Лейтеся, лейтесь!

Черной струею

Хлыньте, стремитеся крови ручьи!

(БЕРЕНГАР).

Медных мне ног

Слышится поступь,

Адския змеи

Злобно шипят;

Я в том фурий шаги узнаю!

(КАЕТАН).

Вы разрушьтеся, стены!

Провалися порог,

Под зловещей стопою тех ног!

Адской пропасти чад

Да поглотит сиянье веселого дня!

Этого дома богов-покровителей

Мести богини пускай заменят.

Дон-Цезарь. Изабелла. Беатриче.

Хор. (При входе Дон-Цезаря хор стремительно перед ним разступается. Он остается один на середине сцены).

БЕАТРИЧЕ.

О, горе, - это он!

ИЗАБЕЛЛА.

О, сын мой Цезарь!

Вот как с тобою встретиться должна я,--

О, погляди сюда! О, погляди

На дело Богом проклятой руки!

(Подводит его к мертвому).

ДОН-ЦЕЗАРЬ (в ужасе отступает, закрыв лицо руками).

ПЕРВЫЙ хор (каетан. беренгар).

Лейтеся, лейтесь!

Черной струею,

Хлыньте, струитеся крови ручьи!

ИЗАБЕЛЛА.

Ты содрагаешься и цепенеешь!

Да, это все, все, что тебе осталось

От брата твоего! Вот все мои

Надежды, упованья! - Юный цвет

Союза вашего уж умирает

В зародыше, и мне не суждено

Плодов прекрасных увидать.

ДОН-ЦЕЗАРЬ.

О, матерь!

Утешься! Искренно, чистосердечно

Желали мира мы, но крови сей

Пролиться небеса судили!

ИЗАБЕЛЛА.

О!

Я знаю, ты любил его с восторгом

Я видела, как между вами эти

Своем его ты заключить хотел,

Богато за утраченные годы

Его вознаграждая. Но убийство

Кровавое прекрасную любовь

Предупредило. Месть одна тебе

Осталася.

ДОН-ЦЕЗАРЬ.

Пойдем, о мать, пойдем,

Тебе не место здесь. О, отвернися

От зрелища плачевного сего.

(Хочет ее увести).

ИЗАБЕЛЛА (падает ему на него).

          Ты жив еще! Ты мой единственный

Теперь!

БЕАТРИЧЕ.

Мать, что ты делаешь? О, горе!

ДОН-ЦЕЗАРЬ.

О, выплачь слезы на груди моей!

Безсмертною усопшого любовь.

ПЕРВОЙ ХОР (КАЕТАН. БЕРЕНГАР. МАНФРЕД).

Вскройтеся, раны!

Вещайте, безмолвные!

Черным потоком

Хлыньте, стремитеся, крови ручьи!

ИЗАБЕЛЛА (взяв обоих за руки).

          О дети, милые!

ДОН-ЦЕЗАРЬ.

Как счастлив я

Ее в твоих объятьях видеть, мать!

Да будет дочерью она тебе!

Сестру...

ИЗАБЕЛЛА (перебивая его).

                              Тебе её я избавленьем

Обязана, о сын мой! Ты сдержал

Мне слово, ты прислал ее ко мне.

(изумленный).

Кого, о мать, ты говоришь, прислал я?

ИЗАБЕЛЛА.

Ее, ту, что перед собой ты видишь,

Сестру.

ДОН-ЦЕЗАРЬ.

Она сестра мне?

ИЗАБЕЛЛА.

Кто ж другая?

ДОН-ЦЕЗАРЬ.

Моя сестра?

ИЗАБЕЛЛА.

Которую ты сам

Прислал мне!

ДОН-ЦЕЗАРЬ.

И его сестра?

ХОР.

О, горе!

БЕАТРИЧЕ.

О, мать моя!

.

Дивлюся, - говорите!

ДОН-ЦЕЗАРЬ.

Так будь же проклят день, меня родивший!

ИЗАБЕЛЛА.

О, что с тобою? Боже!

ДОН-ЦЕЗАРЬ.

Проклято

Меня носившее да будет лоно!

И проклята твоя да будет скрытность,

Создавшая все это злоключенье!

Да разразится гром! Не буду доле,

Щадя тебя, я сдерживать его,

Да раздробит твое он сердце, - я,

Узнай, я брата заколол. В её

Объятьях я его застал; она

Та самая, которую люблю я,

Которую себе избрал в невесты,

Я брата увидал в её объятьях.

Ты знаешь все теперь! И если вправду

То я в таком виновен злодеяньи,

Которого не смоет, не искупит

Вовеки никакое покаянье.

ХОР (БОЭМУНД).

Все сказано, все пред тобой разъяснилось,

Исполнилась мера печалей твоих!

Как было предсказано, так и свершилось,

Никто не минует судеб роковых.

Кто, мудрствуя, их отвращает решенье,

За дерзость свою понесет искупленье.

ИЗАБЕЛЛА.

Что до того мне, праведны ли боги,

Иль лживы? Мне они одно лишь зло

Послали. - Пусть же поразят они

С такою же жестокостью меня,

Как поразили уж, - кто ни пред чем

Уж не дрожит, их не страшится боле.

Любимый сын зарезанный лежит

Передо мною, а живого я

Я породила василиска! Грудью

Своей вскормила я того, который

Мне сына лучшого убил. - Пойдем,

О дочь моя! Нельзя нам оставаться:

Богам отмщенья оставляю я

Сей дом. - Злодейство привело меня

Сюда, - злодейство же отсюда гонит;

Я с отвращением сюда вошла,

Со страхом в нем жила и покидаю

С отчаяньем его. - Я неповинно

Терплю все это; но непогрешимы

Пророчества, и боги торжествуют.

(Уходит; Диего следует за ней).

Беатриче. Дон-Цезарь. Хор.

ДОН-ЦЕЗАРЬ (удерживая Беатриче).

          Сестра, останься! О, не покидай

И ты меня! Пусть матерью я проклят,

Мне в обличенье; пусть и целый мир

Меня клянет! Но ты не проклинай

Меня! Мне этого не перенесть!

БЕАТРИЧЕ (указывает на труп, отвращая лицо).

ДОН-ЦЕЗАРЬ.

Не милого я умертвил тебе!

Убил тебе я брата и себе.

Теперь скончавшийся тебе не боле

Принадлежит, чем я, - живой. Но я

Достойней сожаления, чем он:

Он непорочен в вечность отошел,

А я, - я виноватый.

БЕАТРИЧЕ (разражается рыданиями).

ДОН-ЦЕЗАРЬ.

Плачь о брате,

С тобою плакать буду я, и - боле,--

Я за него отмщу! Но не рыдай

Что предпочтенье мертвому даешь ты.

Дай мне единственное утешенье,

О, дай последнее мне почерпнуть

Из этой глубины неизмеримой

Несчастья нашего, в том, что тебе

Не боле близок он, чем я. Затем,

Что разрешившись так ужасно, рок

Сравнял права и злополучья наши.

В падении едином сочетавшись,

Все вместе, трое любящих детей,

Мы погибаем, поровну деля

Плачевное между собою право

На слезы. Как подумаю, что грусть

Твоя о брате глубже и сильней,

Чем обо мне, то бешенство, и зависть

Примешиваются к тоске моей,

И покидает горести меня

Последняя утеха. Не могу

Его я тени радостно, как сам

Последнюю, но тихо отлетела б

За ним душа моя, когда бы знал я.

Что во единый пепельный сосуд

С его ты прахом заключишь и мой.

(Обвивая ее рукою, с нежностью и страстною горячностью).

Тебя любил я, как еще ничто

Поныне не любил, пока ты мне

Была еще чужая; и за то,

Что безгранично я любил тебя,

Проклятье тяжкое братоубийства

Теперь несу, - и вся вина моя

Была в любви к тебе. Теперь ты мне

Сестра, и состраданья твоего

Молю я, как священной дани!

(Пытливо глядит на нее в мучительном ожидании. Потом порывисто от нея отвращается).

Нет,

Нет! не могу я видеть эти слезы --

Вблизи сего умершого сомненье

Мое на части сердце раздирает

Оставь мне заблужденье! Плачь украдкой!

Нет, никогда, уж никогда меня

Ты боле не увидишь, - ни с тобою,

Ни с матерью не свижусь больше я,--

Любим я не был ею никогда!

Проговорилось сердце наконец

У ней, его раскрыло горе. Лучшим

Она его назвала сыном! - Так

В притворстве провела она всю жизнь!

И ты лукава так же, как она!

Не принуждай себя и покажи

Свое мне отвращенье! Образ мой

Ты не увидишь боле ненавистный!

Иди же от меня! - Прости навек!

(Уходит. Она колеблется в борьбе противоречивых чувств, наконец решается и уходит).

ХОР (КАЕТАН).

Блого тому, кто средь сельской свободы.

Средь безмятежных, привольных полей,

Дремлет младенцем на лоне природы.

Чуждый житейской тревоги, людей!

Сердце исполнено тяжкой кручины,

В царственных вижу когда я дворцах,

Как во мгновенье, со счастья вершины,

Высшие, лучшие, - падают в прах!

Счастлив и тот, кто по воле теченья,

Бурной гонимый житейской волной,

Во-время выплыв, достигнет спасенья

В тихом пристанище кельи святой.

Кто честолюбья не знает терзаний

И превозмог наслаждения пыл,

Кто ненасытную жажду желаний

В перестрадавшей груди усыпил.

Жизни удушливой дикия силы

В нем уж безумных страстей не зажгут,

И человечества призрак унылый

Зло пресмыкается и преступленье

Только в чаду городской тесноты,

Как смертоносной чумы дуновенье,

Горных вершин не терпя высоты.

(Беренгар. Боэмунд. Манфред).

На вершинах свобода! Могилы дыханье

Не взлетает горе в поднебесный эфир;

И везде, - куда только не вносит страданья

Своего человек, - совершен Божий мир!

(Весь хор повторяет).

          На вершинах свобода! Могилы дыханье

Не взлетает горе в поднебесный эфир;

И везде, - куда только не вносит страданья

Своего человек, - совершен Божий мир!

Дон-Цезарь. Хор.

ДОН-ЦЕЗАРЬ (сдержаннее).

Я повелителем в последний раз являюсь,

Ибо последнее в том мертвых торжество.

Узнайте ж моего желания решенье

И в точности, как я повелеваю вам,

Свершите. В вас еще свежо воспоминанье

О горестном обряде, ибо так недавно

В склеп князя вашего вы проводили тело.

Едва средь этих стен умолк надгробный плач,

Как труп один вослед другому поспешает.

Так что на лестницы ступенях, меж собою

Встречаясь, плакальщиков шествия зажечь

Могли бы друг у друга светоч погребальный!

В дворцовой церкви вы, где прах отца лежит,

Торжественное погребенье приготовьте,

Без шума всякого, при замкнутых дверях,

И все да совершится, как тогда свершилось.

ХОР (БОЭМУНД).

Поспешными руками мы исполним дело,

О, государь! - Там возвышается еще

Помост, печального остаток торжества.--

ДОН-ЦЕЗАРЬ.

Не добрым знаком было то, что оставался

Раскрытым зев могилы в -доме, полном жизни!

Но назначенье выполнив свое, зачем

Тот злополучный не разрушился помост?

ХОР (БОЭМУНД).

То бедственное время и раздор, что тотчас,

Тогда воспламенившись, раздвоил враждебно

Мессину, отвращал от мертвых наши очи,--

И опустелое святилище замкнулось!

ДОН-ЦЕЗАРЬ.

Не медля к делу приступите! В эту ночь

Да совершится полуночное деянье!

Пусть солнца восходящого лучи увидят

Очищенный от преступления чертог

И пусть счастливому засветят поколенью!

(Второй хор удаляется с телом Дон-Мануила).

ПЕРВЫЙ ХОР .

Смиренных иноков сюда созвать ли братью,

Чтобы по чину церкви древнему, отпев

Усопшого, они благословили с песнью

Святою вечное его упокоенье?

ДОН-ЦЕЗАРЬ.

Благочестивая их песнь пусть непрестанно,

Во все века, над нашим гробом раздается

При блеске свеч; но чистое служенье их

Сегодня неуместно, ибо убиенье

Кровавое святыню осквернило б.

ХОР (КАЕТАН).

О, не задумывай кровавого насилья,

На самого себя в отчаяньи возстав:

Нет в мире никого, кто б покарал тебя,

А покаяние небесный гнев смягчит.

ДОН-ЦЕЗАРЬ.

Ни осудить меня, ни покарать никто

Не может в мире сем, и над самим собой

Я сам поэтому - то должен совершить.

Но смоет кровь одна кровавое убийство!

ХОР (КАЕТАН).

Скорбей поток на сей нахлынувший чертог

Смирить бы должен ты, - не множить горе горем!

ДОН-ЦЕЗАРЬ.

Старинное проклятие сего чертога

Я, умирая, разрешу. Судьбины цепь

Лишь смертью добровольною прервется!

ХОР (КАЕТАН).

Ты Богу дашь ответ за сирую отчизну,

Когда возьмешь у ней последняго владыку!

ДОН-ЦЕЗАРЬ.

Сперва богам я смерти выплачу свой долг,

А о живых пускай иной печется бог.

ХОР (КАЕТАН).

Пока сияет солнце, есть и упованье,

Лишь в смерти пользы нет! О, обсуди ты это!

ДОН-ЦЕЗАРЬ.

Свой долг слуги ты сам обдумывай безмолвно!

Которым я влеком так грозно. Не заглянет

Счастливый в глубину души моей. И если

Владыку ты во мне, страшась, не почитаешь,--

Страшись преступника, над коим тяготит

Страшнейшее проклятье! - Почитай главу

Несчастного, что и богам священна,--

Кто испытал, что я переношу

И что в груди я ощущаю, - тот

Отчета смертным боле не дает.

Донна-Изабелла. Дон-Цезарь. Хор.

ИЗАБЕЛЛА
(входит медленными шагами, кидая нерешительные взгляды на Дон-Цезаря; потом приближается к нему и говорит спокойным голосом).

Уж не видать тебя моим очам,

Так в горести своей я порешила;

По ветру развеваются решенья,

Которые противно естеству

И гласу сердца матерь принимает.

Мой сын! слух злополучный изгоняет

Ужель должна ему поверить я?

Иль правда, что обоих сыновей

Единый день похитит у меня?

ХОР (КАЕТАН).

Гляди, добровольно в печальную дверь

Могилы, он твердыми сходит шагами.

Ты видишь, его непреклонно желанье,

Сама силу крови изведай теперь,

Всесильными склонишь его ты мольбами!--

Я даром истратил свои увещанья.

ИЗАБЕЛЛА.

Беру назад безумные проклятья,

Которые в отчаяньи слепом

Я призывала на твою главу.

Не может мать дитя свое родное,

В страданиях рожденное, проклясть!

Те грешные молитвы небесам

Не слышны: отягченные слезами,

Оне с их ясных сводов ниспадают.

Мне легче, чем оплакивать обоих!

ДОН-ЦЕЗАРЬ.

Ты не обдумала, о мать, того,

Чего себе самой и мне желаешь:

Мне места быть не может меж живыми,--

Да если б и могла ты перенесть

Богопротивного убийцы образ,

То я, о мать, не вынес бы укора

Безмолвного твоей печали вечной!

ИЗАБЕЛЛА.

Не оскорбит тебя укор; ни звук

Единый или жалоба немая

В твое не будет врезываться сердце,--

Страданье тихой грустью разрешится!

Скорбя взаимно, мы несчастье это

Оплачем и покроем преступленье.

ДОН-ЦЕЗАРЬ (взяв ее за руку, - нежным голосом).

Страданье тихой грустью разрешится.

Когда единая, о матерь, тризна

Убийцу с убиенным осенит,

Когда единый камень прах обоих

Своим накроет сводом, лишь тогда

Проклятье упразднится. - Сыновей

Ты различать тогда не будешь; слезы,

Что очи льют прекрасные твои,

О том и о другом те слезы будут.

Посредника сильнее смерти - нет;

Она раздора пламень погашает,

Смиряет ненависть. С объятьем нежным

Над урною склоняется участье,

Как милый образ плачущей сестры,

И потому, о мать, не возбраняй мне

В гроб снизойти и искупить проклятье!

ИЗАБЕЛЛА.

Чудесными богато христианство

Иконами, которым поклоняясь,

Найдет покой. Слагалось много тяжких

Бремен во храмине святой в Лоретто,

И сила благодатная небес

Почиет на святом Господнем гробе,

Дарующем вселенной всепрощенье.

Сильна молитва набожных; у них

Заслуг запас богатый. А на месте,

Где некогда убийство совершилось,

Храм искупительный создаться может.

ДОН-ЦЕЗАРЬ.

Хотя стрелу извлечь из сердца можно,

Но все ж, пронзенное, уж никогда

Не заживет оно. Пусть коротает,

Кто может, жизнь свою средь сокрушенья,

Суровым умерщвленьем покаянья

Смывая постепенно вечный грех.

Жить не могу я, мать, с разбитым сердцем:

Я должен радостно воззреть к блаженным,

Свободным духом к небу воспарить.

Пока твою любовь мы поровну делили!

Ты думаешь, снесу я предпочтенье,

Что отдает ему твоя печаль?

В своих чертогах нерушимых смерть

Чистительною силой просветляет

До ясности чистейшого алмаза

Все смертное, и человечества

Несовершенного снедает пятна.

Как над землею дальняя звезда

Высоко носится он надо мною;

И если зависть прежняя, при жизни,

Пока два равные мы были брата,

Разъединяла нас, то непрестанно

Мое терзаться будет сердце ныне,

Когда он в вечности опередил

Меня, и чуждый всякого земного

Соперничества, как безсмертный бог

Живет в воспоминании людей.

ИЗАБЕЛЛА.

Чтобы обоих схоронить? Сюда

Я к примирению созвала вас,

Но противоположностью своею

Злой рок надежды все мои разбил!

ДОН-ЦЕЗАРЬ.

Не порицай грядущого, о мать!

Все предсказанья сбудутся. На мир

Надеясь, в эти мы вошли врата

И мирно вместе будем почивать,

Навеки сближены, в чертоге смерти.

ИЗАБЕЛЛА.

Живи, мой сын! Не оставляй ты мать

В стране иноплеменников, без друга,

На произвол бездушных поруганий,

Не защищенной властью сыновей.

ДОН-ЦЕЗАРЬ.

Когда всем миром холодно, бездушно

Поругана ты будешь, - приютись

У гроба нашего и призови

Мы станем и тебя услышим. Словно

Созвездье близнецов, пловцу с небес

Сияющее, осеним тебя

Мы утешеньем, дух твой подкрепляя.

ИЗАБЕЛЛА.

Живи, мой сын! Для матери живи

Твоей! Я не могу снести утраты

Всего!

(Обвивает его руками с страстною горячностью. Он нежно освобождается от её объятий и подает ей руку, отвращая лицо).

ДОН-ЦЕЗАРЬ.

Прости!

ИЗАБЕЛЛА.

Ах, горько убеждаюсь

И чувствую теперь, что ничего

Не может над тобою мать!... Иль нет

Иного голоса, что глубже в сердце

Твое проникнул бы, чем мой?

(Идет ко входу на сцену).

О, дочь моя! Когда усопший брат

Так сильно за собой его влечет

В могилу, то заманит может быть

Сестра возлюбленная к свету солнца

Его назад, чарующим сияньем

Прекрасной и живительной надежды!

Беатриче (появляется у входа на сцену).
Донна-Изабелла. Дон-Цезарь, Хор.

ДОН-ЦЕЗАРЬ
(при виде её, глубоко потрясенный, закрывается плащем).

О! что измыслила ты, матерь! матерь!

ИЗАБЕЛЛА (подводит ее).

Его напрасно матерь умоляла,--

Ты заклинай, ты жить его моли!

ДОН-ЦЕЗАРЬ.

Мать хитроумная! Так искушаешь

Ты хочешь ввергнуть? Чтобы солнца свет

Мне, к вечной ночи на пути, еще

Был дорог! Предо мною жизни ангел

Стоит прекрасен и могуч, и тысячи

Цветов, и тысячи плодов душистых

Животворящим сыплются дождем

Из рога изобилия его!

Согрето теплым солнечным лучом,

Мое внезапно сердце расцветает:

В груди отжившей вновь проснулась радость

И упования, и жизни сладость.

ИЗАБЕЛЛА.

Моли его! Тебя иль никого

Он не послушает, чтоб не лишал

Тебя он и меня своей опоры.

БЕАТРИЧЕ.

Желает жертвы милый мой мертвец;

И жертва будет, мать моя! - Но мне

Дай быть той жертвой! Ранее чем жизнь

Посвящена. Я подлежу проклятью,

Постигшему сей дом, и на права

Небес, живя сей жизнью, посягаю.

Он мною умерщвлен; я пробудила

Дремавших фурий вашей распри, - я

Умилостивить тень его должна.

ХОР (КАЕТАН).

О, матерь злополучная! Все дети

Твои, спеша, теснят друг друга к смерти.

Одна ты остаешься средь пустынной.

Безрадостной и безлюбовной жизни!

БЕАТРИЧЕ.

Брат! милую главу твою спаси!--

Живи для матери! Ей нужен сын;

Сегодня лишь дочь обрела она

И обойтись легко без той ей будет,

Которой не имела никогда.

ДОН-ЦЕЗАРЬ (глубоко оскорбленный в душе).

Соединиться ей бы только с милым!

БЕАТРИЧЕ.

Ревнуешь ты и прах бездушный брата?

ДОН-ЦЕЗАРЬ.

В твоей тоске он жив блаженной жизнью,--

Меж мертвыми я вечно буду мертв.

БЕАТРИЧЕ.

О, брат!

ДОН-ЦЕЗАРЬ (с выражением сильнейшей страсти).

Сестра, ты плачешь обо мне?

БЕАТРИЧЕ.

Живи для матери.

ДОН-ЦЕЗАРЬ (бросает её руку и отступает).

Для матери?

БЕАТРИЧЕ (склонясь ему на груд).

ХОР (БОЭМУНД).

Она победила! Противиться он

Не может сестры всемогущей мольбе.

Надейся, о мать безутешная! Жизнь

Избрал он, и сын остается тебе!

(В это мгновение раздается хоровое пение. Створчатые двери растворяются и в церкви виден гроб на помосте, окруженном светильниками).

ДОН-ЦЕЗАРЬ (обращаясь ко гробу).

Нет, у тебя не отниму я жертвы

Твоей, о брат! - Из гроба голос твой

Могущественней раздается мне,

Чем слезы материнския, и громче

Моления любви. В своих объятьях

Держу я ту, которая уделом

Богов могла б соделать жизнь земную,--

Но мне, убийце, мне счастливым быть,

В могиле почивает глубоко

Неотомщенная? - Всеправедный

Руководитель наших дней земных,

Не приведи такого разделенья

В своей вселенной. - Слезы видел я.

Оне и обо мне лились, - мое

Смирилось сердце, - за тобой иду я!

(Закалывается кинжалом и опускается мертвый к ногам сестры, которая падает в объятия матери).

ХОР (КАЕТАН) (по глубоком молчании).

          Я потрясен, не ведаю, - оплакать

Или прославить мне его удел.

Я чувствую и ясно сознаю

Одно лишь: жизнь не высшее из благ,

Но величайшее из зол - вина.