Мария Стюарт. Действие второе

Граф Кент и сэр Вильям Дэвисон^[300] встречаются.

А, это вы, граф Кент? С турнира, верно?

Так празднество закончилось уже?

Как? Разве вы там не были, сэр Вильям?

Все недосуг!

Тогда вы пропустили

Прелестнейшее зрелище - и вкуса,

И рыцарской отваги образец.

Собранью показали, как твердыню

Безгрешной Красоты хотело штурмом

Желанье взять. Лорд-маршал, сенешаль

И с ними десять рыцарей английских

На приступ шел французской знати цвет.

Сначала вышел вестник, предложивший -

В изящном мадригале - замку сдаться;

Ответил с вала лорд-казнохранитель.

Тут грянул залп, и тысячи букетов,

Округу напоив благоуханьем,

Посыпались из крохотных мортир.

Но тщетно! Дерзкий приступ был отбит,

И со стыдом Желанье отступило.

Пугающее знаменье, милорд,

Для сватовства французского!

И, полно!

Все это шутки! А дойдет до дела,

Твердыня сдастся, надо полагать.

Уверены вы в этом? Я - ничуть.

Все важные статьи мы отстояли,

Во всем сошлись с французской стороной.

Латинские обряды соблюдать,

А на́ людях религии английской

Держаться. Если б только вы видали

Восторг толпы, едва разнесся слух

Об этом! Вся Британия боялась,

Что может умереть она бездетной

И что страна, лишь воцарится Стюарт,

Под иго папы снова подпадет.

Напрасный страх! Елизавету ждет

Наряд венчальный, а Марию - саван.

К нам королева жалует!

Те же. Выходят Елизавета в сопровождении Лейстера, граф ОбепинБельевр, граф Шрусбери, лорд Берли и несколько других французских и английских кавалеров.

Мне жалко, граф, любезных кавалеров,

Что через море переплыли к нам

В галантном рвении, себя лишая

Веселий сен-жерменского двора.

В устройстве пиршеств, зрелищ и забав

Где с королевой-матерью французской

Тягаться мне? Ведь все, что чужестранцу

Я с некоторой гордостью, пожалуй,

Могла бы показать, - народ мой верный,

Теснящийся вокруг моих носилок,

Прелестных фрейлин славной королевы

Екатерины я бы затерялась

С невзрачными заслугами моими.

Одну лишь даму взорам чужеземцев

Вестминстерский являет двор, но все,

Чем обольщает нас прекрасный пол,

Достойно в ней одной соединилось.

Великая монархиня! Дозволь

Покинуть нам английские пределы,

Чтоб царственного принца поскорей

Обрадовать столь вожделенной вестью.

Наш пылкий принц, не совладавши с сердцем,

Париж покинул и в Амьене ждет

Посланников судьбы благоприятной.

Его гонцы от самого Кале

Расставлены. Они быстрее птицы

До алчущего слуха донесут

Умерьте, граф, настойчивость свою!

Совсем не время, повторяю вам,

Сегодня возжигать светильник брачный:

Свинцовый мрак сгустился над страной;

Печальный креп мне более к лицу,

Чем роскошь подвенечного наряда.

Неудержимо близится удар,

Грозящий мне и дому моему.

Лишь обещанье дай нам, королева!

Наступит срок, и сбудется оно.

Монархи - сана своего рабы

И зову сердца следовать не вправе.

Я умереть в безбрачии хотела,

Мечтала, что прочтет потомок дальний

На камне гробовом: «Почиет в бозе

Здесь королевы-девственницы прах».

Уже теперь гадает он усердно

О днях, когда меня не станет. Мало

Им, верно, что страна при мне цветет.

Пожертвовать грядущему их благу

Я, знать, и тем должна, что мне милее

Всего на свете, - девичьей свободой!

Мне прочит повелителя народ,

Свидетельствуя тем, что для британцев

Я только женщина. А мне казалось,

Что правлю я как муж и как король!

Я знаю, богу не угоден спор

С извечным естеством, и были правы

Предместники державные мои,

Монастыри закрывшие^[301] и сотни

Несчастных жертв тупого суеверья

Вернувшие законам естества.

Но государыню, что дни проводит

Не в суетном безделье, а усердно

Тягчайший долг! - ее могли б, сдается,

Изъять из общих правил, по которым

Одна людского рода половина

Навек другой подчинена.

На троне

Ты, государыня, соединила

Все доблести высокие! Осталось

Тебе явить достойный образец

Прославленному столь тобою полу

Теперь в семейном круге. Нет, конечно,

На свете мужа, для кого свободой

Могла бы поступиться ты. Но если

Способны преимущество рожденья,

Высокий дух, испытанная храбрость

И красота мужская дать надежду

Кому-нибудь из смертных...

Для меня

С державным сыном Франции. Открыто

Скажу: раз суждено и неизбежно

Мне согласиться с волею народа

(А я боюсь, она меня сильней),

То мне другого принца не назвать

В Европе целой, для кого б свободой

Я с меньшим нежеланьем поступилась.

Довольствуйтесь таким ответом, граф!

Прекрасная надежда, но - увы! -

Надежда лишь, а принц мечтал о большем.

(Снимает с пальца кольцо и смотрит на него в раздумье.)

Нет заметного различья

Меж королевой и простой мещанкой:

Все тот же знак твердит о том же долге

И том же подчиненье. Из колец

Куются цепи и куются браки.

Не цепь еще, не связана я ею,

Но, надо думать, вскорости свяжусь.

Бельевр (коленопреклоненно принимает кольцо)

От имени пославшего меня

Приемлю дар! Коленопреклоненно

Лобзаю руку госпожи моей!

Елизавета (лорду Лейстеру, на которого не переставала смотреть в продолжение всей речи)

Милорд, позвольте!

(Снимает с него голубую ленту и возлагает на Бельевра.)

Тот же знак отличья

На принца возложите, что на вас

Я возлагаю. Помните девиз:

Ноппу soit qui mal y pense!.. Отныне

Да сгинет между нами недоверье!

Пусть эта лента свяжет нерушимо

Британии и Франции гербы!

День радости! Да будет он на радость

И тем, кто здесь, на острове, томится.

Сияет милосердье на твоем

Державном лике! Если б луч его

И в каземат страдалицы проник,

Равно двум странам близкой...

Граф, довольно!

Два дела несовместных сочетать

Не следует! Коль Франция желает

Со мной чистосердечного союза,

Пускай со мною делит все тревоги

И не дружит с врагом моим!

Бесчестной

Тебе самой бы Франция казалась,

Когда б она свою единоверку,

Супругу государя своего

Усопшего, забыла. Человечность

О, в этом смысле, граф,

Предстательство я ваше уважаю.

Долг дружбы движет вами. Мне ж дозвольте,

Как должно королеве, поступать.

(Кивком головы отпускает французских кавалеров. Те почтительно удаляются вместе с лордами.)

Елизавета, Лейстер, Берли, Толбот. Королева садится.

Великая монархиня! Сегодня

Ты увенчала чаянья народа.

Отныне лишь вкушаем мы блаженство

Твоих великих дел, не содрогаясь

В предвиденье грядущих мятежей.

И все ж страну гнетет одна забота.

Суровой жертвы требует народ.

Внемли его мольбе, и этот день

Навеки благо Англии упрочит.

Что требует народ мой?

Головы

Марии Стюарт. Если ты желаешь

Свободы дивный дар и светоч правды,

В борьбе добытый, сохранить народу -

Ей жить не должно! Если хочешь ты,

Чтоб мы за жизнь твою не трепетали

Всечасно, - враг да сгинет! Разве ты

Не знаешь, что не все британцы с нами?

Антихрист римский много залучил

На острове приверженцев усердных.

Они твои заклятые враги!

Влечет их к этой Стюарт! Все готовы

Они прийти на помощь лотарингской

Ее родне - губителям твоим.

Их яростная свора поклялась

На жизнь и смерть вести войну с тобою,

Оружием бесовским не гнушаясь.

Там, в Реймсе, стольном граде кардинала,

Цареубийц готовят! К нам на остров

Без устали - в личинах разных - шлют

Гонцов своих предательских затей

И богомерзких козней! Третий счетом

Убийца послан к нашим берегам.

И что ни день, врагов рождает новых

Их нечистью кишащее гнездо.

А в замке Фотрингей сидит она,

Горгона этой смуты, что наш остров

Спалить решилась факелом любви,

Всех обольщает, всех дарит надеждой

И ставит под секиру палача.

Их клич - освободить ее, их цель -

На трон английский возвести Марию.

Ведь лотарингцы прав не признают

Твоих державных. В их глазах ты только

Захватчица престола, самозванка,

Венчанная успехом. Не они ль

Ей подсказали титулом писаться

Ни с родом их, ни с ней! Ты - иль она!

Двоим вам не ужиться в этом мире.

Прискорбно слушать ваши речи, сэр!

Я знаю: помыслы у вас чисты,

Вещает мудрость вашими устами;

Но если мудрость требует кровавых

Деяний, ненавистна мне она.

Придумайте другой исход, милорды.

Граф Шрусбери, подайте нам совет.

Ты рвенье оценила, сердцем Берли

Владевшее. Но, пусть мои уста

Не столь красноречивы, мной владеют

Не менее возвышенные чувства.

На страх врагам и нам во славу царствуй!

Пошли тебе всевышний многи лета!

Да благоденствует с тобой народ!

Таких счастливых дней страна не знала

Но счастье да не купится ценою

Монаршей чести! Пусть, по крайней мере,

Смежатся раньше Толбота глаза.

Избави бог нам честь свою пятнать!

А если так, ищи другое средство

Спасти свою державу. Казнь Марии

Неправедна пред богом и людьми.

Ты не вольна судить другой страны

Владычицу свободную.

Так, значит,

Ошибся мой парламент? В заблужденье

Судебные палаты, вся страна,

Признавшие за мной такое право?

Суд большинства - не голос высшей правды,

Парламент твой - не приговор потомства,

Да и Британия сейчас не та,

Какой вчера была и будет завтра:

Изменчива приверженность народа,

И столь же зыбок приговор его.

«Необходимость!», «Подданных желанье!» -

Слова, одни слова! Лишь захоти,

И вскоре убедишься в полной мере,

Что нет преграды воле королевской.

Скажи, что крови не потерпишь ты,

Что жизнь сестре желаешь сохранить.

Непрошеным советчикам свой гнев

Богоугодный покажи. И тут же

Рассеется «необходимость». «Правду»

Вчерашнюю - «неправдой» нарекут.

Ты - судия! Никто, как ты! Тростник

Неверный государю не опора.

Доверься милосердью своему!

Не строгость в сердце женское вложил

Создатель. Те, что строили державу

Недаром допустили, почитая

Не строгость высшей доблестью владык.

Усердного ходатая мой враг

Находит в графе Шрусбери. Мне любы

Советы тех, кто обо мне радеет.

Нет у нее ходатаев! Никто,

Страшась опалы, слова не промолвил

Отверженной в защиту. Так дозволь

Мне, старцу, обреченному могиле,

Свободному от суетных расчетов,

Защитником Марии Стюарт быть.

Пусть мир не скажет, что в твоем совете

Лишь раболепство и своекорыстье

Имели голос, но не состраданье.

На гибель ей соединилось все!

Марии ты не видела ни разу,

Она чужая сердцу твоему.

Она велела мужа умертвить

И вышла - это верно - за убийцу.

Тягчайший грех! Но брак был заключен

В несчастливую, смутную годину,

Под грозный рев мятежных пуритан,

Когда ее, злосчастную, теснили

Вассалы дерзкие и ужас влек

В объятия к сильнейшему - быть может,

Не без воздействия бесовских чар...

Сосуд скудельный - женская душа.

Нет, не скудельный! Знает мир немало

Отважных женщин. Не пристало, граф,

При мне о женских слабостях твердить.

Суровый искус бедствий ты прошла,^[302]

Не светлой стороною обернулась

К тебе земная доля; не престол

Вдали мерещился, а зев могилы.

Благой отец творения наставил

Нести - сквозь тьму невзгоды - бремя долга.

Льстецы к тебе не проникали. Рано

Ты научилась, в стороне от света

Тщеславного, и мыслить, и страдать,

И различать, что ценно в этом мире.

Бедняжку бог не вразумил! Дитятей

Ее свезли во Францию, где двор

Вакхическим охвачен был весельем.

Сквозь шум бесстыдных оргий до нее

Суровый голос правды не донесся,

Ее слепил греховной жизни блеск

И завлекал в водоворот порока.

Ей красоты достался бренный дар,

Других красавиц Стюарт затмевала

Не только родом, прелестью своей.

Опомнитесь, граф Шрусбери! Мы здесь

Решаем государственное дело.

Раз старец к ней любовью воспылал!

Лорд Лейстер! Вы молчите? То, что графа

На речь подвигло, вам уста сковало?

Молчу от изумленья, королева!

Как смеют слух твой страхами терзать?

Как смеют улиц лондонских молву,

Смущающую чернь, нести в покои

Монархини? Как может темный бред

Мужей столь многоопытных тревожить?

Мне не понять, открыто сознаюсь,

С чего бы королева без владений,

Которой не под силу было шаткий

Престол свой удержать, вассалов буйных

Посмешище, Шотландии отброс,

Вдруг сделалась - в тюрьме, в цепях - опасной?

Что - боже правый! - в ней пугает нас?

Ее мечта о троне? То, что Гизы

Монархиней тебя не признают?

́ убавит

В правах, тебе дарованных рожденьем

И признанных парламентом страны?

В последней воле Генриха Мария

И не помянута. Ужель британцы,

Вкусившие от блага новой веры,

Падут к стопам отъявленной папистки

И на нее, убившую Дарнлея,

Монархиню любимую сменяют?

Что от тебя безумные хотят,

Преемницей опасной устрашая,

Зачем тебя, об Англии радея,

Стремятся выдать за любого принца?

Иль не цветешь ты юной красотой,

А та не клонится к сырой могиле?

Даст бог, ты будешь много долгих лет

Могильный прах Марии попирать

И без того, чтоб в гроб ее низвергнуть.

Лорд Лейстер прежде был другого мненья.

За казнь преступной узницы подал.

Не то - в совете. Здесь мы не о праве,

О выгоде державы речь ведем:

Должны ли мы и впредь страшиться Стюарт?

Ведь Франция, былой ее оплот,

Оставила Марию, ты решилась

С державным сыном Медичи вступить

В законный брак; страна полна надежды

Увидеть новый род своих владык.

Зачем казнить ее? Она мертва.

Презренье - истинная смерть. Не дайте

Воскреснуть ей в народном состраданье!

А потому совет мой: приговор

Оставить в силе. Пусть живет, но только

Под грозною секирой палача!

Чуть что - и голова ее падет.

Милорды! Я слыхала ваши мненья

И за усердье всех благодарю.

Поможет мне остановить мой выбор

На лучшем, что услышала от вас.

Сэр Эмьяс Полет! Что вас привело

В Вестминстер, славный рыцарь?

Мой племянник,

Вернувшийся из дальних стран, хотел бы,

Припав к стопам великия жены,

Ей в верности поклясться нерушимой.

Прими усердье юноши! Пусть зреет

И он под солнцем милости твоей.

Да здравствует монархиня моя,

Увенчанная славою и счастьем!

В Британии. Вы побывали в Риме,

Во Франции и в Реймсе. Не слыхали ль,

Какие ковы нам враги готовят?

Господь да помутит их разум! Пусть

На их чело обрушатся перуны,

Грозящие монархине моей!

Вы Росского епископа видали?

И супостата Моргана?

Всех видел

Шотландских я изгнанников, что в Реймсе

Злоумышляют противу тебя.

Я вкрался к ним в доверие, надеясь

Как можно больше выведать от них.

Шифрованные письма он привез

Из Реймса к леди Стюарт. Эти письма

Он преданной рукой представил нам.

Так что ж они сегодня замышляют?

Как громовой удар им весть была,

Что Франция, отрекшись от Марии,

С тобой в союз вступает. Их надежда

Теперь - Мадрид.

И Вальсингем^[303] так пишет.

А также булла грозная, которой

В тебя метнул недавно папа Сикст^[304]

Из Ватикана. С первым кораблем

Она прибудет на британский берег.

Такие стрелы не страшат британцев.

В руках безумца нет страшнее их.

Елизавета (пытливо смотрит на Мортимера)

И в посещенье школы езуитов.

Я их морочил, - чтоб полезней быть

Монархине моей в раскрытье козней.

Елизавета (Полету, который достает из кармана запечатанное письмо)

Что достаете вы?

Посланье это

От узницы, шотландской королевы.

Отдайте мне!

Простите, ваше лордство!

Она просила в собственные руки

Ее величества отдать письмо.

Все говорит она, что я ей - враг.

Я враг ее пороков! Что, согласно

Со строгим долгом, не запретно ей.

Что может быть в письме? Мольбы, укоры?

От них приличней было б оградить

Со слов ее я знаю, что в письме -

Мольба о милости большой, о встрече

С монархиней великой.

А почему? Чем просьба незаконна?

Нет! Право королеву лицезреть

Утратила крамольница, возжаждав

Святую кровь монархини пролить.

Кто верен государыне, не станет

Ей подавать губительных советов!

Ужель дерзнете вы остановить

Благую жалость в сердце королевы?

Она обречена! Топор над нею

Уж занесен! Владыкам не пристало

Взирать на обреченного могиле.

Не может казнь свершиться, если к ней

Монархиня приблизилась: прощенье

Что́ человек! Что́ счастье в этом мире!

Вот до чего смирилась королева,

Которой жизнь сулила столько благ!

Древнейший из престолов христианских

Достался ей, она ж в своей гордыне

О трех коронах дерзко помышляла...^[305]

Язык ее письма! Как он не схож

С надменным, с прежним тем, когда она,

Герб Англии приняв, звалась льстецами

Владычицей двух островов британских!

Простите мне! Кровоточит душа,

Мутится разум. Сердцем сокрушаюсь

От мысли, что земное так непрочно,

И близко слышу над моим челом

Я веянье судеб неотвратимых!

О королева, бог тебя наставил!

За тяжкий грех она платила тяжко;

Пора мученьям положить предел.

Подай ей руку, павшей так глубоко!

Как светлый ангел, вестником небес

Спустись в могильный мрак ее темницы!

Мужайся, государыня! Не дай

Себя совлечь отзывчивому сердцу

На ложный путь! Оставь себе свободу

Решенье неизбежное принять.

Не можешь ты помиловать ее,

Спасти не можешь, - так зачем давать

Лишь поводы для злобных нареканий,

Что видом жертвы упивалась ты.

Спокойствие, милорды! Королева

Умудрена всевышним: не нужны

Советы ей для правого решенья.

Что общего меж встречей королев

И нами изреченным приговором?

А не монаршья воля. Сострадать

Поверженным во прах вполне достойно

Возвышенной душе Елизаветы;

Смягчать законы - право королей.

Довольно, лорды! Мы изыщем средство

Соединить порыв великодушья

С тем, что велит сейчас необходимость.

Оставьте нас!

(Лорды уходят. Окликает задержавшегося в дверях Мортимера.)

Сэр Мортимер! Два слова.

Елизавета (присматриваясь к нему испытующим взглядом)

В младые годы выказали вы

Не только смелость, редкое уменье

Владеть собой. Кто превзошел так скоро

Нелегкую науку притворяться,

Докучных испытаний миновала.

Блестящий путь готовит вам судьба!

Я вам пророчу это, и оракул

Я, к счастию, могу осуществить!

Мой разум и мой меч - к твоим услугам.

Вы видели врагов родной страны.

Их ненависть ко мне неукротима,

И нет конца кровавым их делам.

До сей поры господь меня хранил.

Но мой престол по-прежнему непрочен,

Доколь она жива - предлог и знамя

Их буйных дел и пагубных надежд.

Лишь повели - и нет ее в живых.

Ах, сэр! Уж мнилось мне, что я у цели.

Но где стояла я, там и стою.

Я уступила власть свою закону, -

Закон казнит ее; но легче ль мне?

Ведь приговор - не казнь еще! За мною -

Решающее слово, Мортимер,

А значит, и вина на мне. Ничем

Молву худую я пресечь не в силах.

Вот в чем беда!

Ужель худую славу

Не опровергнут правые дела?

Не знаете вы жизни, сэр! Виновной

Опасней слыть, чем быть. Поверьте мне!

Судья ль я этой узнице? Бог весть!

Не лучше ли оставить под сомненьем

Свою причастность к гибели ее?

Куда мудрей в двусмысленных делах

Держаться полумрака подозрений.

Признать свое участье - ложный шаг;

Тогда не лучше ли...

Конечно, лучше!

Ах, ангел мой хранитель говорит

Устами вашими! Но продолжайте,

Мой юный друг! Вы вникли в суть вещей.

Вы с родичем своим ничуть не схожи.

Как? Ты и рыцарю о том сказала?

К несчастью, да.

Прости его сомненья!

Он стар... И стал с годами осторожен

Сверх меры. В предприятии таком

Так, значит...

Моя рука - к твоим услугам. Имя

Свое спасай сама, как знаешь...

Сэр,

Когда меня разбудите вы вестью:

«Мария Стюарт, твой заклятый враг,

Скончалась этой ночью...»

Так и будет!

Смогу я спать, не ведая тревог?

С луною новой страх исчезнет твой...

Итак, прощайте, сэр! Не огорчайтесь,

Что буду я заимствовать у ночи

Густой покров для благодарных встреч!

И сладостней, когда плетет их тайна.

У, низкая притворщица на троне!

Как ты людей - я обману тебя!

Предать такую - праведное дело!

Так на убийцу я похож? Так ты

На мне печать злодейства различила?

Что ж, верь в мою десницу, а свою

Попридержи! Кичись пред целым миром

Притворным милосердием! Покуда

Ты помощи моей кровавой ждешь,

Мы выгадаем нужное нам время!

Ты возвышенье мне сулишь? Награду

Высокую мне прочишь? А нужна ли

Награда мне, будь ею ты сама?

Кого ты, низкая, прельстишь собою?

Что слава мне? Пустая мишура!

Мне лишь с Марией дни, и вечера,

Вокруг нее сплетенья грез плывут.

Не променяю чудных тех минут

На мертвый дар, предложенный тобою!

То высшее, что красит наш удел, -

Блаженных чувств томительный предел,

Двух любящих сердец самозабвенья

С тобой никто не знал! Твое томленье

Никто ответным пылом не согрел.

Я лорда здесь с письмом дождаться должен.

Не по́ сердцу мне это порученье!

И этот расфуфыренный вельможа!..

Хочу один страдалицу спасти,

С ней гибель или счастье обрести!

Ты с королевой говорил?! О чем?

Так. Ни о чем значительном.

Послушай!

На скользкий путь вступил ты, Мортимер!

Заманчиво владык благоволенье;

Успеха жаждет юность. Берегись

Поддаться обольщеньям честолюбья!

Не вами ли я ко двору представлен?

Да, к сожаленью. Но не при дворе

Наш род стяжал и славу и признанье.

Будь тверд, племянник! Не торгуй собой!

Не поступись и малой долей чести!

О чем вы, дядя? Что за опасенья?

Чего бы ни сулила королева,

Не верь ее прельстительным речам.

Едва ты с той покончишь, как она

Тебя предаст и, честь свою спасая,

С тебя же взыщет пролитую кровь.

Оставь притворство!

Иль мне не знать желаний королевы?

Надежней твердой воли старика

Ей показалось юное тщеславье.

Ты обещал ей?.. Отвечай!

А если так, я прокляну тебя,

Отвергну навсегда.

Позвольте, рыцарь,

Сказать два слова Мортимеру. Он

Снискал благоволенье королевы.

Угодно ей, чтоб он отныне ведал

Охраной леди Стюарт. На него

Она надеется...

Ах, так! Отлично!

На него она

Надеется, а я, милорд, надеюсь

Лишь на себя и на свои два глаза!

Что это с Полетом?

И сам не знаю.

Нежданное доверие, которым

Меня почтила королева...

Рыцарь,

Доверия вполне достойны вы?

Я вас спрошу об этом же, милорд.

Да. Если я решусь открыться вам.

А кто мне, сэр, поручится за вас?

Не обижайтесь на мои сомненья.

Судите сами: в двух вас вижу лицах

Здесь, при дворе. Одно из них, конечно,

Личина. Так которая из двух?

И вы, милорд, сдается мне, двулики.

Кто ж первый эти страхи пересилит?

Кому опасность меньшая грозит.

Так, значит, вы!

Нет, вы! Единым словом

Меня повергнуть может грозный лорд,

Его величью нанести ущерб.

Вы в заблужденье. В чем ином я здесь,

Быть может, и всесилен, но не в деле,

В котором я довериться вам должен.

Тут я слабей всех прочих при дворе,

Всех уязвимей для людских изветов.

Когда всевластный Лейстер до меня

Нисходит и подобное признанье

Мне делает, я вправе позабыть,

Что я ему неровня, и пример

Великодушья показать вельможе.

Итак, откройтесь - я вас не предам.

Посланье от шотландской королевы.

Сэр, тише!.. Что такое? А! Ее

Портрет!..

(Целует портрет и с восторгом смотрит на него.)

Милорд! Я верю вам теперь.

Вы знаете, о чем она здесь пишет?

Не знаю, ваше лордство.

Но она

Открыла вам...

Нет, лишь сказала мне,

Что вы раскроете загадку эту.

Загадка ж в том, конечно, что лорд Лейстер,

Друг королевы и Марии недруг

Отъявленный, один из грозных судей,

И есть тот самый муж, в котором видит

Но верю вам: ваш взор не мог ясней

Поведать мне о ваших чувствах к ней.

Скажите, сэр: зачем в ее судьбе

Вы приняли столь пылкое участье

И как вошли в доверье к ней?

Милорд,

Я в двух словах на ваш вопрос отвечу:

Отрекся в Риме я от ложной веры

И с Гизами в союзе состою.

Письму из Реймса я обязан был

Доверием шотландской королевы.

О вашем обращении я слышал;

Отсюда и мое доверье к вам.

Простите же мои сомненья! Впрочем,

Лишь береженых небо бережет.

Ведь Вальсингем и Берли - оба жаждут

А вдруг вы их орудье, их надежд

Осуществитель тайный?

О, как мелко

О людях судит предпочтенный лорд!

Граф, мне вас жаль!

С каким восторгом брошусь

Я наконец на дружескую грудь,

Откинув ненавистное притворство!

Вас удивляет, сэр, что сердцем я

В столь краткий срок к Марии изменился?

Вражды я к ней не знал. Лишь ход событий

Меня привел во стан ее врагов.

Вы слышали, конечно: до Дарнлея

Меня хотели с нею обвенчать,

В ту пору озаренною величьем.

Я холодно тогда ее отверг.^[306]

Теперь же я с опасностью для жизни

Да, вы великодушны.

Ход событий

Меня привел к оставленным мечтам.

Тогда меня тщеславье отвратило

От красоты и юности, тогда

Шотландский трон казался мне ничтожным.

Мечтал я обладать Елизаветой...

Позвольте, граф, она же вас из всех

И отличила...

Так казалось, сэр.

Прошли года в искательстве упорном,

В притворстве ненавистном... Рыцарь, нет!

Я должен сбросить тяжкий гнет молчанья!

Счастливым я считаюсь?.. Если б знали

Завистники, что значат эти цепи!

Пожертвовал,^[307] горчайших десять лет!

Покорствовал султанше своевольной,

Как жалкий раб сераля! Был игрушкой

В ее неверных, взбалмошных руках -

Сейчас ободрен нежностью ее,

А через миг презрительно отвергнут,

То ласками, то холодом томим,

Как жалкий пленник Аргусом стооким

Ее ревнивой страсти охраняем,

Дознаньями унижен, как мальчишка,

Обруган, как лакей! Сэр, нет названья

Такому аду!..

Мне вас жалко, граф!

И вдруг - уже у цели! - услыхать:

Другой похитит плод твоих усилий!

Свое страданьем купленное право

Покинуть сцену, где давно привык

Я первенствовать рядом с королевой!

Не только руку, и благоволенье

Елизаветы уступить пришельцу!

Ведь женщина она, а он красив...

Он сын Екатерины; это значит?

В науку страсти нежной посвящен.

Так рушились мечты мои... За доску

Спасительную я хотел схватиться

В ужасный час крушенья, и мой взгляд

Упал на ту, что я любил когда-то...

Опять Марии облик несравненный

Возник передо мной, опять и юность

И красота в права свои вступила.

Заговорило сердце, не тщеславье:

Какой я клад утратил! С содроганьем

И с ужасом смотрел я на мученья

Внезапная надежда шевельнулась:

Спасу ее и с ней соединюсь!

Благоприятный случай мне помог

Открыть ей обновившееся сердце.

А из письма вот этого я вижу,

Что я прощен, что мне наградой будет

Она сама, когда ее спасу.

Не слишком вы радели о спасенье.

Ведь приговор над ней произнесен,

И сами вы за казнь голосовали.

Понадобилось чудо, нужно было,

Чтоб я, ее тюремщика племянник,

Проникшись светом веры, обратился

В спасителя нежданного ее,

Иначе б и письмо к вам не попало.

О, сколько мук мне испытать пришлось!

В ту пору, сэр, ее перевели

Доводится, под бдительный надзор.

Пути пресеклись к ней. Я должен был

Слыть недругом Марии перед миром.

Не думайте, однако, что на плаху

Я дал бы ей взойти. Нет, я уверен, -

Теперь и впредь! - что казнь не совершится.

А там найдутся средства для спасенья.

Они нашлись. Доверье за доверье!

Так знайте же, лорд Лейстер, я решил

Ее освободить. Затем и прибыл

Я в Англию с друзьями королевы...

Что?.. Страшно слушать вас! Так вы хотели...

Насильно отворить ее темницу.

Нас много. Час спасенья недалек!

Вас много, вы сказали? Боже мой.

Так им известны помыслы мои?

Ничуть, милорд! Без вас составлен план,

Без вас его и выполнят. Хоть жаждет

Она от вас спасенье получить.

Вы, стало быть, ручаетесь, что имя

Мое не называлось в их кругу?

Ручаюсь, граф! Но неужели весть

О помощи пугает вас, и только?

Ведь вы, милорд, ее спасти мечтали?

И вот нашлись, негаданно-нежданно,

Сообщники отважные, а вы

Скорей сомнений, чем надежд, полны.

Ее похитить? Рыцарь, этот шаг

Опасен!

Опасен, говорю я, и безумен!

Да, для того, кто обладать ей хочет.

Но мы спасти хотим ее, милорд,

А потому дерзнем...

Ах, юный друг!

Для дел опасных вы чрезмерно пылки.

А вы в вопросах чести слишком вялы.

Тенета тайные я вижу всюду.

И я их вижу, но хочу порвать.

Безумство - даром жизнь свою проставить!

Иль Беббингтона участь вас прельщает?

Иль Норфолька вам доблесть недоступна?

Он к алтарю невесту не повел.

Но доказал, что был ее достоин.

Погибнем мы - погибнет и она.

Щадя себя, ее мы не спасем.

Не внемля ни рассудку, ни советам,

Вы в ярости сметете все, что было

Направлено по верному пути.

По верному? Не вами ль он проложен?

Как думали вы уберечь Марию?

Тем извергом, потребным королеве?

Что, если б я, ее приказу верен,

Соперницу убил? Каким бы средством

Вы воскресили мертвую ее?

Она ее убить велела вам?

Она во мне ошиблась, как Мария

Ошиблась в вас.

И вы пошли на это?!

Чтоб здесь другие руки не сыскались,

Я предложил свои.

Разумно, сэр,

Вы поступили. Твердо полагаясь

Монархиня. Мы выиграем время.

Граф, мы теряем время!

Нет, доверясь

Всецело вам, она охотно станет

Бахвалиться своим великодушьем,

Я ж хитростью ее уговорю

С соперницею встретиться. И это

Ей свяжет руки. Ибо Берли прав:

Не может казнь свершиться, если к ней

В узилище спустилась королева.

Нет, я решил употребить все силы...

А что потом? Едва она обман

Заметит, убедившись, что Мария

В живых осталась, будет все, как было.

Ей не видать свободы! Лучший жребий,

Что может выпасть, - вечные оковы.

Не лучше ли начать с него, милорд?

А вы начать могли бы: стоит вам

Вооружить дворянство в ваших замках -

И сразу встанет доблестная рать!

Сторонников немало у Марии!

Средь родичей и Говарда и Перси^[308] -

Пусть обезглавлены они - герои

Найдутся! Лишь подайте им пример,

И ринутся они в огонь и воду.

Притворство бросьте! Действуйте открыто!

Избранницу как рыцарь защитите!

Вступите в честный бой! Никто, как вы,

Способен укротить Елизавету,

Лишь стоит вам решиться! Заманите

Ее в один из ваших дальних замков!

Мужчиной будьте! Под замок ее,

Пока она Марию не отпустит!

Я потрясен, я в ужасе!.. Куда

Своей страны и что сердца мужские

Иными стали в этом бабьем царстве!

Вам грезится еще былой порыв

Геройства, а геройство - под замком

У женщины уже немало лет,

И все пружины духа ослабели.

Доверьтесь мне! Не место сумасбродству!..

Идут! Прощайте!

Но Мария ждет!

Что передать? Пустые утешенья?

Скажите, что люблю ее до гроба!

Нет! Я себя в орудие спасенья,

Не в сводники, лорд Лейстер, предлагал.

Вы с кем-то говорили! Был здесь кто-то?

Лейстер (в испуге быстро оборачивается на ее слова)

Сэр Мортимер.

Что с вами, лорд?

Вы смущены...

И в том твоя вина!

Такой прелестной я тебя не видел!

Стою, тобой, как солнцем, ослеплен.

Ах!

Что вздыхаете?

Кому вздыхать,

Когда не мне? Гляжу на лик твой дивный,

И вновь меня пронзает боль утраты

Ужасная!

Какой утраты, граф?

Тебя теряю я, любовь твою...

В объятьях юных пылкого супруга

Ты вскоре счастье обретешь другое -

Все сердце он твое заполнит.

Принц - отпрыск рода царского, а я,

К несчастью, нет. Но вызов шлю отважный:

Не сыщется другой на целом свете,

Кто б так любил тебя, как я люблю.

Ведь никогда тебя не видел герцог

Анжуйский! Только блеск твоих деяний

Его пленил, не ты сама. А я -

Будь ты пастушкой, я - царем вселенной, -

Я все равно к тебе сошел бы с трона,

К твоим ногам венец свой положил.

Жалей, а не брани меня! Не смела

Я посчитаться с сердцем. По-другому

К тем женщинам, которые возносят

Своих любимцев! Я не так счастлива,

Чтобы венец британский возложить

На милое чело. Вот Стюарт смела

Располагать и чувством и рукой.

Она пила из чаши наслаждений,

Пренебрегая голосом рассудка.

Чтоб пить теперь из горькой чаши бед.

Не слушала она людской молвы,

Легко жилось ей. Тяжкого ярма

Она на скорбной вые не носила.

Ах! Предъявить не меньшие права

На радости земные я могла бы,

Но предпочла всему державный долг.

И все ж она прельщает вас, мужчин,

Тем, что осталась женщиной, и только.

У ног ее и стар и млад. Мужчины

До любострастья грязного охочи!

А что должны почтить, не почитают.

Помолодел и седовласый Толбот,

Чуть речь завел о прелестях ее.

Прости его! Он был Мариин страж.

Лукавица его обворожила.

А подлинно она так хороша?

Ее красу так пылко прославляют,

Что хочется проверить, правда ль это?

Портреты льстят, и лгут людские толки.

Я верю только собственным глазам.

Как странно вы глядите, Дидли...

Силюсь

Тебя я сопоставить с леди Стюарт...

Хотел бы я, признаться, вас свести -

Но без огласки, соблюдая тайну, -

Ты лишь тогда б вкусила в полной мере

Свою победу! Со стыдом она

Своими бы глазами убедилась

(У зависти куда как зорок глаз!),

Что ты и красотою благородной

Ее затмила - не одним полетом

Высоких чувств и помыслов своих.

Она меня моложе.

В самом деле?

Вот не сказал бы! Да, не красит горе!

До сроку, знать, состарилась она.

Ах, будет горшей карой для нее

Тебя невестою увидеть! В прошлом -

Ее надежды, ты ж навстречу счастью

Теперь идешь уверенной стопой:

Твой суженый из дома Валуа.

Всегда она, надменная, кичилась

От Франции она спасенья ждет.

И все-то мне о встрече!

Что она

Как милость просит, дай ей в наказанье!

Не казнь ее страшит. Нет! Легче ей

На эшафот взойти, чем убедиться,

Что ты ее и прелестью затмила.

Ее убьешь ты этим, как она

Тебя убить хотела. Дай взглянуть

Ей на красу твою, твое величье

В нетленном нимбе непорочной славы

(Она-то честь свою втоптала в прах!),

Тебя в венце увидеть, скрытом дымкой

Фаты венчальной, - и ударил час

Изничтоженья узницы надменной!

Я на тебя гляжу - не нагляжусь!

Красой ты не блистала! И меня,

Едва вошла ты в зал, твой дивный образ

Вновь ослепил небесным светом... Что,

Когда сейчас, такая как ты есть,

Ты перед ней, поверженной, предстала б?

Нет, Дидли, нет!.. Нет, не теперь! Мне надо

Сперва спросить у Берли...

Этот Берли!

Лишь о твоей державе он печется!

Имеешь ты и женские права.

Тебе, а не политику, судить

В подобном деле. Впрочем, не в ущербе

Держава будет, если милосердьем

Ты обольстишь народные сердца.

А после можно способом любым

Расправиться с врагом твоим заклятым.

Увидеть в униженье? Говорят,

Лишили Стюарт почестей монарших.

Ее нужда служила б мне укором...

Не надобно переступать порога

Ее тюрьмы. Благоприятный случай

Устроит все. Ведь нынче день охоты.

Наш путь лежит чуть вправо от тюрьмы.

Мария будет в парке находиться,

Ты ж ненароком в этот парк войдешь,

Как будто и не зная о свиданье.

А дальше как захочешь: можешь с ней

И слова не сказать.

Ах, милый Дидли,

Толкаете меня вы на безумство!

Но вам, мой друг, могу ли отказать?

Сегодня изо всех моих вассалов

Я сделала всего больнее вам.

Пусть это - прихоть ваша. В том, мой друг,

Любовь и состоит, что разрешает

Она любимым то, что осуждает.

Вильям Дэвисон - секретарь и член Тайного совета, один из судей Марии.

Предместники державные мои, // Монастыри закрывшие... - Генрих VIII и Эдуард VI.

Суровый искус бедствий ты прошла... - Елизавета на третьем году жизни потеряла мать (Анну Болейн); отец, король Генрих VIII, долгое время отталкивал ее, как побочную дочь, а ее сестра, королева Мария Тюдор, несколько раз сажала Елизавету в «Вудсток и мрачный Тауэр» - тюрьмы для государственных преступников.

Вальсингем - государственный секретарь Елизаветы, раскрывший заговор Беббингтона.

...булла грозная, которой // В тебя метнул недавно папа Сикст... - Сикст V отлучил Елизавету от церкви.

...она ж в своей гордыне // О трех коронах дерзко помышляла... - О коронах Шотландии, Англии и Франции (эту последнюю страну папа признал древнейшим христианским королевством).

Я холодно ее тогда отверг. - В действительности Мария отвергла предложение Лейстера, считая этот брак не соответствующим ее достоинству.

Я десять долгих лет ее тщеславью // Пожертвовал... - Связь Лейстера и Елизаветы продолжалась около тридцати лет.

Сторонников немало у Марии! // Средь родичей и Говарда и Перси... - Из рода Говардов происходила Екатерина Говард, пятая жена Генриха VIII; Перси Томас - английский дворянин, казненный в 1572 году, участник заговора Норфолька.

Автор:	Шиллер Ф. И.
Категория:	Трагедия


Предыдущая страница	Оглавление	Следующая страница