Смерть Валленштейна. Действие четвертое. Автор произведения

Он здесь. Сюда он роком приведен.

Решетка вслед за ним упала. Так же,

Как перед ним, спустился этот мост

И, дав ему пройти, поднялся снова, -

Спасенья путь отрезан для него.

До этих пор лишь, Фридланд, и не дале! -

Гласит судьба. Возник в земле богемской

Ты дивным метеором, пролагая

По небесам сверкающий свой путь,

И у границ Богемии померкнешь!

От прежних ты знамен своих отрекся

И веришь в счастье старое, слепец!

Чтоб вновь разжечь в империи войну,

Чтоб лар очаг священный уничтожить,

Вооружил преступную ты руку.

Тобою правил мести дух свирепый, -

Смотри, от мести не погибни сам.

Вы это? Жаждал я беседы с вами.

Изменник герцог! Боже! Он - беглец!

И голова его оценена!

Скажите мне: как в Пильзене все это

Произошло?

Письмо вы получили,

Которое послал я вам с гонцом?

И все исполнил, как вы мне велели,

Впустил его я в крепость, так как было

Мне императорское предписанье

Повиноваться слепо вам во всем.

Но - вы меня простите - как увидел

Я герцога, в сомнение невольно

Он в город. На челе его, как встарь,

Величие властителя сияло,

Повиновенья требуя. Спокойно,

Как в дни порядка, принял от меня

Отчет он. Человек в беде приветлив,

И ласково бывает к малым людям

Величье павшее. Но герцог скупо,

С достоинством слова мне одобренья

Отмеривал, как господин слуге.

Все точно так, как вам писал я: войско

Врагам он продал, Прагу и Эгер

Отдать хотел. Узнав о том, полки

Оставили его. Из них лишь пять

Пришли с ним под командой графа Терцки,

Объявлен он опальным, и обязан

Его живым иль мертвым выдать каждый,

Кто верный императору слуга.

Что значит все величие земное!

Я часто говорил: он плохо кончит;

Погубит герцога его же сила,

Его же власть, которой нет предела!

Растут желанья: можно ль человека

Умеренности доверять его?

Его в границах держит лишь закон,

Лишь торная обычая дорога.

Власть герцога неслыханна была,

Он ею с императором равнялся:

От послушанья гордый ум отвык.

Да, жаль такого человека! Кто же

Там устоять бы мог, где Фридланд пал!

Успеете жалеть, когда он будет

Нуждаться в состраданье. Он теперь

Еще опасен. Подступают шведы

И вскоре, если мы не примем мер,

Соединятся с ним. Нам невозможно медлить,

Отсюда вышел. В плен его здесь взять

И жизнью я и честью обязался,

И помощи от вас я ожидаю.

Когда б не видеть этого мне дня!

Из рук его я принял эту должность,

Он эту крепость мне препоручил,

И быть ему она должна тюрьмою!

У нас, у подчиненных, воли нет, -

Один лишь тот, кто силен и свободен,

Влеченьям сердца может уступать.

А мы должны жестокого закона

Быть исполнители; доступна нам

Одна лишь добродетель - послушанье.

Не жалуйтесь, что в действиях своих

Так стеснены вы. Где свободы много,

Там много заблуждений. Безопасен

Повиновенья только узкий путь.

Итак, покинут герцог всеми? Скольких

Он осчастливил королевски щедро!

Его рука всегда была готова

Дарами каждого осыпать...

Поднял

Иного он из праха - сан высокий

И положенье дал ему; а друга

Надежного в нужде и злополучье

Ни одного себе не приобрел.

Здесь, вижу я, есть друг ему надежный.

Мне милостью его нельзя хвалиться.

Быть может, он в величье и не вспомнил

Про друга юности своей. Вдали

От герцога я был удержан службой.

Меня из виду потерял он здесь,

Где, не участвуя в его щедротах,

Когда меня начальником назначил

Он этой крепости, еще был верен

Он долгу своему; не обману я

Его доверья, честно охраняя,

Что он поручит честности моей.

Скажите ж: императора веленье

Хотите ли исполнить, мне помочь

Его взять в плен?

Когда все это правда,

Что вы сказали, если изменил

Он императору, и продал войско,

И крепости хотел открыть врагам, -

Спасенья нет ему. Но что меня

Из всех других назначили орудьем

Погибели его - жестоко это.

В Бургау служили вместе при дворе

Тому теперь едва ль не тридцать лет,

Исполнен был уже стремлений смелых

Двадцатилетний юноша тогда.

О важных он лишь помышлял предметах,

Как зрелый муж, был тих и молчалив

Меж нами, вел с самим собой беседы,

Забав чуждался детских. Но минуты

Восторженности странной находили

Внезапно на него, и вырывался

Из глубины таинственной души

Могучей мысли луч, и мы дивились

Его словам, не зная, было ль это

Безумья речь иль божье вдохновенье.

Там и случилось то, что, задремавши

Раз у окна, он с высоты упал

Двухъярусной и встал без повреждений?

Безумья.

Стал задумчивее он

И сделался католиком. В нем чудо

Спасения его вдруг перемену

Произвело. Себя он существом

Предизбранным почел и дерзновенно,

Как будто знать несчастия не мог,

Пошел неверною стезею жизни;

И нас судьба далеко развела.

К величию и славе быстрым шагом

Он восходил; за ним следил я взором,

И голова кружилась. Стал он вскоре

И граф, и князь, и герцог, и диктатор.

И мало все ему теперь, - он руку

К короне королевской простирает

И в бездну падает!

Молчите! Он

Те же. Валленштейн входит, разговаривая с бургомистром Эгера.

Ваш город прежде вольный был? Зачем же

У вас орел не целый на гербе,

А половина лишь его?

Имперским

Мы были городом, но двести лет

Как город у Богемии в закладе.

Отрезан потому до половины

Гербовый наш орел, покуда нас

Не выкупит империя.

Свободы

Достойны вы. Не увлекайтесь только

Словами злоумышленных людей!

Большую ль подать с вас берут?

Такую,

Что нам вносить ее едва возможно:

Мы же содержать должны и гарнизон.

Вам будет льгота. Есть здесь протестанты?

Да, да! Я знаю, в городе их много

Скрывается! Признайтесь мне: вы сами,

Не правда ли?

(Пристально смотрит на него. Бургомистр пугается.)

Не бойтесь! Иезуитов

Я ненавижу; если б только мог,

Их из империи давно б я выгнал.

Обедня, библия - мне все равно;

Я это доказал: я лютеранам

В Глогау сам церковь выстроил. Скажу вам...

Как вас зовут?

Пахгельбель, ваша светлость.

О том, что вам поверю я, с другими

Не говорите вы.

(Положив ему руку на плечо, с некоторой торжественностью.)

Да, бургомистр,

Пришла пора, могучие падут,

И слабые возвысятся. Но это

Меж нами пусть! Владычество двойное

Испанцев близится к концу, и новый

Порядок установится. Недавно

Вы видели ль на небе три луны?

Со страхом видел.

Вытянулись две

В кровавые кинжалы, и осталась

Лишь средняя светла, не изменясь.

Мы полагали, что беду от турок

Пророчит нам оно.

От турок? Нет.

На западе падут и на востоке

Два государства^[276], говорю я вам,

И лютеран лишь уцелеет вера.

Мы вечером пальбу слыхали слева,

Как ехали сюда. Была ли вам

И здесь она слышна?

Да, ваша светлость,

По ветру прямо с юга несся гул.

От Нейштадта иль Вейдена, должно быть.

Дорогой этой подступают шведы.

А как силен ваш гарнизон?

У нас

Сто восемьдесят только годных к службе,

Много ль

Стоит в Иоахимстале?

Укрепить

Считая нужным этот пост, я двести

Пищальников туда теперь отправил.

Похвальна ваша осторожность. Видел

При въезде я, что строите вы также

Здесь укрепленья.

Нам грозит Рейнграф,

Так наскоро еще два бастиона

Построить я велел.

Усердный вы

Слуга престола, я доволен вами.

В том направлении.

Вам, комендант,

Препоручаю я мою жену,

Дочь и сестру. Я сам здесь не останусь,

Жду только писем. Завтра же, чем свет,

Из крепости я выступлю с полками.

Желанные и радостные вести!

Под Нейштадтом был бой,

И шведы победили.

Как? Откуда

Известье?

Селянин принес из Тиршенрейта.

Сраженье завязалось по закате.

Отряд имперских войск напал нежданно

На шведский лагерь. Бились два часа,

Имперских тысячу легло на месте,

И с ними их полковник. Вот что было

Мне сказано.

Кто ж в Нейштадт мог поспеть?

Не Альтрингер - не прилетел же птицей:

В четырнадцати милях он оттуда

Стоял вчера. Во Фрауэнберге Галлас

Войск и поныне не собрал своих.

Ужели Суис вперед прошел так смело?

Не может быть.

Сейчас узнаем все,

Вот Илло к нам идет с веселым видом.

К тебе гонец с докладом прискакал.

Слух о победе подтвердился ль?

С вестью

Какою прислан он и кем?

Рейнграфом;

А весть его тебе могу сказать я:

В пяти лишь милях шведские войска.

Под Нейштадтом Макс Пикколомини

Ударил с конницей на них; ужасна

Была резня, но численностью шведы

Верх взяли наконец: полк паппенгеймцев

На месте лег, и Макс с ним.

Где гонец?

Веди меня к нему.

Девица Нейбрунн врывается в комнату; следом за ней несколько слуг пробегают через зал.

Ах! Помогите!

Спасите!

Что такое? Что случилось?

Дочь герцога...

Поспешно уходит. Валленштейн, Илло и Терцки следуют за ней.

Что это значит! Растолкуйте мне!

Вождь паппенгеймцев, Пикколомини.

Несчастная!

Вы слышали, что Илло говорил:

Идут победоносно шведы.

Двенадцать у него полков, и пять

Прибывших с герцогом стоят вблизи.

У нас всего мой полк, и гарнизонных

Двухсот не соберется человек.

С отрядом этим малым невозможно

Нам пленника такого удержать.

Его легко освободить им, наших

Обезоружив.

Да, конечно.

Знайте,

Я за успех порукой. Отвечаю

Я головой за голову его.

Я слово данное сдержать обязан,

Коль удержать его живого трудно,

Он - мертвый не уйдет от нас.

Как? Боже правый! Точно ль я вас понял?

Ужели...

Смерть его необходима...

Я иль вы.

Он завтрашнего утра не увидит.

Убить его хотите вы?

Вам доверявшего!

Его злой рок!

Фельдмаршала священную особу?

Чем он был, того затмить

Не может преступленье никакое.

И без суда?

Убийство это, но не правосудие!

Суд выслушать виновнейшего должен.

Вина ясна. Судьей был император.

И выполним мы волю лишь его.

Свершением кровавых приговоров

Не должно торопиться: можно слово

Обратно взять, - жизнь возвратить нельзя.

Хотят поспешной службы государи.

Муж благородный палачом не служит.

Пред смелым делом храбрый не дрожит.

Приносит храбрый в жертву жизнь, ее совесть.

Зажечь опять неугасимый пламень?

Свободу отнимите у него,

Но жизнь ему оставьте, делом лютым

Не упреждайте ангела пощады.

Его б лишить я жизни не хотел,.

Не будь разбито войско государя.

Зачем ему я крепость отворил?!

Смерть послана ему судьбой, не местом.

Мне вверенную крепость защищая,

В бою упорном я бы честно пал.

Бойцов отважных тысячи погибли.

За долг свой, удостоившись хвалы,

Вот манифест: он герцога взять в плен

Вам так же, как и мне, велит. Хотите ль

Взять на себя ответственность вы, если

По вашей он вине уйдет к врагу?

О небо! Я, бессильный?

Поручитесь

За все последствия, и будь что будет,

Я все на вас слагаю.

Вы знаете ль другое средство волю

Исполнить императора? Скажите!

Падения его хочу - не смерти.

Но сердце бьется иначе во мне.

С ним здесь и этот Терцки, этот Илло

Должны погибнуть.

О, их мне не жаль!

Они своей корысти уступали, -

Не веря в тайную созвездий власть.

В грудь безмятежную его они-то

Вложили семя страсти роковой,

Нечастный плод старательно питали.

Будь злая мзда за злое дело им!

И прежде герцога их смерть постигнет.

Я все устроил. Их хотел средь пира

Схватить я ночью и держать в плену;

Но лучше и короче так. Сейчас же

Я приказанья нужные раздам.

Теперь не то уж будет! Завтра к нам

Примкнут двенадцать тысяч храбрых шведов.

Тогда на Вену! Веселей, старик,

Не хмурься при такой хорошей вести.

Да, наш черед предписывать законы

И отомстить злодеям, нас бесстыдно

Покинувшим. Один уже казнен,

Макс Пикколомини. Когда б им всем

Такая ж, как ему, досталась доля!

Какой удар для старика! Возвысить

Свой древний род и княжества добиться

Всю жизнь свою старался, а теперь

Хоронит он единственного сына!

Жаль доблестного юношу. Сам герцог

Был, очевидно, огорчен известьем.

Послушай, этого-то одобрять

Я и не мог, за то с ним и бранился,

Предпочитал нам. И теперь, клянусь,

Он был бы рад всех мертвыми нас видеть,

Коль мог бы этим другу жизнь вернуть.

Оставь в покое мертвых! Нас сегодня

Ваш угощает полк, так дело в том,

Кто перепьет кого. В честь карнавала

Всю пропируем ночь и будем ждать,

При полных кубках, авангарда шведов.

Да, мы повеселимся! Скоро дни

Горячие наступят. Эта шпага

Не будет отдыхать, покуда вдоволь

Австрийскою не обагрится кровью.

Что за слова, фельдмаршал! Что за злоба

На государя вашего!

Не слишком

Победой этой обольщайтесь: быстро

Еще, поверьте, силен император!

Есть войско у него - нет полководца,

Король венгерский - новичок в войне;

Несчастлив Галлас, рать лишь губит даром;

Змея ж Октавио ужалить может

В пяту украдкой, - верно, но в сраженье

Он против Фридланда не устоит.

Должна взять наша. Не оставит счастье

Фельдмаршала. Известно, что австрийцы

Лишь с Валленштейном могут побеждать.

Большое войско скоро соберет он;

Спешат толпой к его знаменам славным.

Минувших дней успехи повторятся,

Велик, как прежде, будет он опять.

Глупцы, его покинувшие ныне,

Поймут, что вред себе лишь нанесли.

Приверженцам своим раздаст он земли

И наградит их с щедростию царской

Тогда он вспомнит и о вас, возьмет вас

Из захолустья этого, поставит

На место видное.

Доволен я,

Возвыситься желанья не имею:

Где высота, там угрожает бездна.

Теперь вам нечего здесь делать, завтра

Вступают в крепость шведские полки.

Нам к ужину пора. Прикажем, Терцки,

В честь шведов город осветить! А кто

Откажется, - предатель тот, испанец.

Не надо! Герцог недоволен будет.

Как?! Наша воля здесь, и, где мы правим,

Не смей никто имперским называться!

Гордон, спокойной ночи! Позаботьтесь

В последний раз о крепости сегодня,

Переменить. Когда ударит десять,

Вы отнесете герцогу ключи.

И кончена здесь ваша должность: завтра

Вступают в крепость шведские полки.

Вы в замок к нам придете?

Буду в срок.

Несчастные! О, как они беспечно

И в упоении слепом победой

В расставленную смерти сеть идут!

Я не могу жалеть их. Этот Илло,

Преступник дерзкий, хочет обагриться

Дозор пошлите, как он вам велел,

От нападенья крепость охраняйте.

Лишь в замке будут все, его запру,

Чтоб город не узнал о происшедшем.

О, не спешите...

Слышали вы сами:

С рассветом дня настанет шведов власть.

У нас есть только ночь. Они проворны,

Еще проворней будем мы! - Иду!

Недоброе ваш предвещает взор.

Мне обещайте...

Солнце закатилось,

Нисходит вечер роковой. Спокойны

В своем высокомерии они.

Их жизнь среди мечтаний об успехе

Сталь острая прервет. Великий мастер

Рассчитывать был герцог, он умел

Расчислить все, по своему удобству

Людьми располагал он произвольно

И двигал их, как шашки на доске.

Он без стеснений честью, доброй славой,

Достоинством других играл и вечно

Рассчитывал, мудрил - и, наконец,

Расчет его окажется неверен,

Окажется, что жизнь он просчитал, -

Как Архимед падет внутри он круга^[277].

Его ошибки вы сейчас забудьте!

Припомните души его величье!

Все, что в нем есть достойного любви,

Все достохвальные его деянья

Припомните, и пусть они теперь,

Как ангелы, с мольбою о пощаде

Поздно!

Я жалости не должен знать, я должен

Питать одни кровавые лишь мысли.

Гордон! Я не из ненависти - герцог

Мной не любим, и не любим по праву, -

Я не из ненависти стану ныне

Убийцею его. Падет он жертвой

Своей судьбы. Несчастье правит мной,

Враждебное стечение событий.

Мнит человек, что волен он в поступке!

Напрасно! Он игрушка только силы

Слепой, что из его же произвола

Необходимость злую создает.

Когда б во мне и говорила жалость -

Его я должен все-таки убить.

О, если сердце жалость вам внушает,

А все расчеты мудрые ума -

Людское дело. Что для вас благого

Возникнет из кровавого деянья?

Нет, кровь добра не порождает! Этим

Возвыситься не думайте! Владыкам

Убийство может нравиться порой,

Но им всегда убийца ненавистен.

Вы знать не можете, так не заботьтесь.

Зачем идут сюда так скоро шведы?

Его бы милосердью государя

Я предоставил, не лишил бы жизни.

Но слово данное сдержать я должен,

И он умрет. - Гордон, я обесчещен,

Коль герцог ускользнет из наших рук!

О, чтобы жизнь спасти такую...

Пожертвовать собою можно. Будьте

Великодушны. К чести мужа служат

Движенье сердца - не сужденье света.

Да, человек он знатный; я, напротив, -

Неважное лицо, вот ваша мысль.

Что свету в том, по-вашему, срамит ли

Себя, иль нет рожденный в низком званье,

Лишь только бы светлейший был спасен?

Собою дорожить здесь в праве каждый.

Себя могу ценить я как хочу;

И нет того на свете человека,

В сравненье с кем я б презирал себя.

Велики мы по мере нашей воли;

Так как своей я верен - он умрет.

О, я скалу поколебать пытаюсь!

Не женщина вас родила, нет чувств

Препятствовать; но да избавит бог

Его из рук немилосердных ваших!

Комната у герцогини. Текла в кресле, бледная, с закрытыми глазами. Герцогиня и девица фон Нейбрунн хлопочут около нее. Валленштейн беседует с графиней.

Как до нее дошла так скоро весть?

Она беды ждала. Слух о сраженье,

В котором пал имперских войск полковник,

Заметно испугал ее. Гонцу

Навстречу бросилась она и тут же

Все выведала от него. Хватились

И вслед ей поспешили мы, - лежала

Она без чувств уж на его руках.

И бедную удар постигнул этот

Внезапно так!

Глаза открыла.

Валленштейн (подходит к ней и, обняв ее, помогает ей подняться)

Опомнись, Текла! Будь тверда! Взгляни,

Вот мать твоя, тебя отец твой держит

В объятьях!

Где он? Его здесь нет?

Кого, мой друг?

Того, кто молвил слово

Ужасное...

Не вспоминай об этом,

Мысль удали.

Пусть изливает скорбь

Она в словах, пусть плачет! Плачьте с нею!

Великое она познала горе,

Но верх возьмет над ним: она отцовским

Наделена непобедимым сердцем.

Я не больна, я встать теперь могу.

Что плачет мать? Ее я испугала.

Мне лучше, помню ясно все.

Где он?

Зачем его скрывают от меня?

Я в силах выслушать его.

Нет, Текла,

Ты с этим вестником несчастья больше

Не встретишься.

Я не слаба - совсем оправлюсь вскоре.

Не откажите в просьбе мне!

Позвольте этого гонца мне видеть

И выслушать наедине.

Нет, этого ты допустить не должен!

Зачем его ты видеть хочешь, Текла?

Я успокоюсь, как узнаю все.

Хочу услышать правду. Мать, я вижу,

Меня щадит. Я не хочу пощады.

Ужаснейшее сказано. Страшнее

Ничто не может быть.

Мной овладел нежданный ужас, сердце

Чужому человеку выдал он,

Мою он видел слабость - я упала

В его объятья, стыдно мне, - должна я

Вновь уваженье заслужить его,

С ним говорить, чтоб не унес он мненья

Дурного обо мне.

Ее желанье

Я одобряю - и готов исполнить.

Позвать его!

Но при свиданье этом

Я, мать твоя, присутствовать хочу.

Наедине с ним быть бы я желала,

Владела б больше я тогда собой.

Есть горести, в которых человек

Лишь сам себе дать может облегченье.

В своей лишь силе сильная душа

Опору ищет. Не в чужой груди,

Но в собственной найдет она возможность

Перенести удар. - Она сильна.

С ней обращаться я, как с героиней,

А не с робкой женщиной, хочу.

Куда идешь? От Терцки я узнала,

Что завтра утром уезжаешь ты,

Нас оставляя здесь.

Да, остаетесь

Вы под защитой доблестных мужей.

Возьми с собой нас, брат! Не принуждай нас

Исхода предприятья твоего.

Свершившееся бедствие не трудно

Перенести. Но делают ужасным

Его вдали сомненье и боязнь.

Кто говорит о бедствии? Некстати

Твои слова! Я счастья ожидаю.

Так нас с собой возьми! Не оставляй

Нас в этом месте грустных ожиданий.

Здесь тяжело на сердце. Смертью веет

Средь этих стен, как в склепе гробовом.

Сказать я не могу, как это место

Противно мне! - Возьми же нас с собой!

Проси, сестра, чтоб он нас взял отсюда,

Ты, милая племянница, проси!

Другим хочу я это место сделать.

Пусть то, что мне всего дороже в мире,

Гонец явился шведский.

Наедине его оставьте с ней.

Ты побледнела, Текла, ты не можешь

С ним говорить. Послушайся меня!

Так пусть невдалеке побудет Нейбрунн.

Принцесса, я просить прощенья должен...

Моя неосторожность... как я мог...

Вы видели меня в моем страданье.

Моим поверенным из незнакомца.

Боюсь, что я вам ненавистен: слово

Сказал я скорбное.

Вина моя -

Я вырвала его у вас. Ваш голос

Был голос рока моего. Мой ужас

Прервал повествованье. Вас прошу я

Мне повторить его теперь.

Принцесса,

Возобновит оно страданье ваше.

Я слышать в силах - в силах быть хочу.

Как началось сраженье? Говорите.

Стояли, нападенья не предвидя,

Мы в лагере, почти не укрепленном,

Под Нейштадтом. Вдруг под вечер уже

Передовой отряд, крича: "Враги!:"

Мы на коней вскочить едва успели,

Когда уже врывались паппенгеймцы,

Во весь опор несясь через засеку,

Неистовой толпой перелетали

И через ров они, которым лагерь

Был обведен. Но храбрость безрассудно

Их увлекла, от них отстала сильно

Пехота; лишь пошли отважно паппенгеймцы

Вослед отважному вождю...

Текла делает движение. Капитан умолкает на мгновенье, пока она не дает ему знак продолжать.

Всей конницей мы спереди и с флангов

Ударили на них, ко рву прижали,

Где наскоро построенной пехоты

Навстречу им уже сверкали копья

Стальной щетиной. Не могли они

Ни отступить, ни двинуться вперед,

Стесненные ужасно отовсюду.

Тогда Рейнграф вождю их предложил

Полковник Пикколомини...

Его

Узнали по пернатому мы шлему

И волосам, спустившимся до плеч.

Коня пришпорив, первый через ров

Перелетел он, полк за ним пустился.

Но уж свершилося, - его скакун,

Копьем пронзенный, в бешеном испуге

Стал на дыбы, далеко сброшен всадник,

И, удилам не повинуясь больше,

Толпа коней промчалась чрез него.

Текла, сопровождавшая последние слова знаками возрастающего ужаса, охвачена сильной дрожью и готова упасть; девица Нейбрунн спешит к ней и принимает ее в объятия.

Принцесса, милая...

Я удаляюсь.

Прошло... Договорите...

Полк привела в отчаянную ярость;

О собственном не думая спасенье,

На нас, как тигры, бросились они,

Нас раздражая яростью своею.

И кончилась тогда лишь схватка злая,

Когда последний паппенгеймец пал.

Но где же? Где? Вы мне не все сказали.

Сегодня мы его похоронили.

Двенадцать юношей родов знатнейших

Несли его останки, вслед шло войско.

Был лавром гроб украшен; на него

Свой меч победный положил Рейнграф.

Лились и слезы. Многие из нас

Изведали его великодушье

И кроткий нрав, и все о нем жалели.

Охотно б спас его Рейнграф, но сам он

Он смерти.

Нейбрунн (взволнованно Текле, закрывшей лицо руками)

О, взгляните же, принцесса!

О боже мой! Зачем хотели вы

Услышать это?..

Где его могила?

Гроб в церковь монастырскую поставлен,

Близ Нейштадта, покуда от отца

Не получили вести.

Монастырь

Зовется как?

Святой Екатерины.

И сколько до него?

Семь миль считают.

Какой дорогою отсюда едут?

На Тиршенрейт и Фалькенберг, а там

Через посты передовые наши.

Кто командир?

Полковник Секендорф.

Текла (подходит к столу и вынимает из ларчика кольцо)

Вы скорбь мою видали и ко мне

С участьем отнеслись. Примите в память

Об этом часе. А теперь ступайте.

Принцесса...

Текла молча дает ему знак итти и удаляется от него. Капитан колеблется и хочет говорить. Девица Нейбрунн повторяет знак. Он уходит.

Теперь на деле докажи свою

Мне преданность. Будь мне подругой верной!

Сегодня ночью ехать мы должны.

Куда? Одно лишь место в мире есть.

Туда, где гроб его!

Зачем хотите,

Принцесса, ехать вы туда?

Зачем?

Несчастная! Когда бы ты любила,

Ты б не спросила так. Там все хранится,

Что от него осталось на земле.

Мне это место стало всей вселенной.

О, не удерживай меня! Мы средство

Должны найти сегодня же бежать.

О гневе герцога вы не забыли?

Меня ничей уж не пугает гнев.

О злой молве, о порицанье света?

Ищу того, кого уж больше нет!

Я не в объятья ведь спешу - о боже! -

Две женщины... одни...

Вооружусь я,

Защитницею буду я твоей.

В глухую ночь...

Она скрывать нас будет.

В ненастье...

Он на ложе ли покойном

Под конскими копытами лежал?

О боже правый! И стоят там шведы!

Нас не пропустят...

Люди же они.

По всей земле свободно ходит горе.

Такой далекий путь!

Страшится ль дали

Как выйти нам из Эгера?

Ворота

Отворит золото.

Коль нас узнают...

В несчастной страннице искать не будут

Дочь Фридланда.

Как нам добыть коней?

Шталмейстер мой доставит их. Иди

Зови его.

Возьмется ль это сделать

Без ведома он князя?

И мать свою хотите вы покинуть?

Что будет с ней тогда?

Она в таком уж горе! Нанесете ль

И этот ей последний вы удар?

Иначе не могу. Иди, не медли!

Все взвешайте, что делаете вы!

Все взвешено, что можно было взвесить.

А после что же с вами будет там?

Чем кончится?

Там бог меня наставит.

Ваш дух смущен, теперь дорога эта

К успокоенью вас не приведет.

О нет, к глубокому успокоенью,

Какое он нашел. - Не трать же слов!

Спеши! Меня порыв неодолимый,

Загадочный влечет к его могиле!

Страдания невыносимый гнет.

Мои польются слезы. О, не медли!

Мы уж давно могли б в дороге быть!

Не успокоюсь я, пока не вырвусь

Из этих стен, - свод надо мной готов

Обрушиться. Меня отсюда гонит

Власть неземная. Что за чувство это!

Здесь в этом доме все наполнены покои

Бесплотными и бледными тенями.

Мне места нет, - все больше их и больше!

Кругом теснясь безжизненной толпой,

Они меня живую выгоняют.

Вы так меня пугаете, принцесса,

Что я сама остаться здесь не смею,

Вам приведу сейчас же Розенберга.

Да, дух его зовет меня; зовут

Винит меня в постыдном промедленве

Дружина верная. Вождя их жизни

И в смерти не покинули они!

Так поступить умел их сонм суровый;

А я - в земном останусь ли краю?

Нет! Был и мне сплетен венок лавровый,

Который взял в могилу ты свою.

Жизнь без любви не стоит сожаленья,

Ее как дар напрасный и пустой

Бросаю я. В ней были упоенья;

Во время то, как я сошлась с тобой,

На землю день спустился золотой;

Приснились мне два чудные мгновенья!

В тревожный мир я, робкая, вошла.

У входа ты стоял, как добрый гений,

Сиял простор лучами без числа.

Из баснословных детства обольщений

Меня ты ввел в иное бытие,

Роскошною вдруг жизнью ожила я,

И первый взгляд мой в сердце пал твое!

(Задумывается и потом продолжает с содроганьем.)

И вот судьба, с жестокостью своей,

Берет его и в пышном жизни цвете

Его бросает под ноги коней.

Таков удел прекрасного на свете!

Вот он, принцесса, и готов все сделать.

Ты нам коней достанешь, Розенберг?

Хочешь ли ты ехать с нами?

Хотя б на край земли.

Но воротиться

Уже тогда ты к герцогу не можешь.

Награжу тебя

И службу отыщу тебе. Берешься ль

Из Эгера ты вывести нас тайно?

Когда нам можно ехать?

Тотчас.

Куда мы едем?

Мы... Скажи, Нейбрунн!

Мы едем в Нейштадт.

Все готово будет.

Принцесса, герцогиня к вам.

Ушел он. Ты спокойнее, я вижу.

Спокойнее. Теперь мне лечь позвольте,

И Нейбрунн пусть останется со мной.

Мне надо отдохнуть.

Да, отдохни.

Пойду с успокоительною вестью

Я к твоему отцу.

Покойной ночи!

(Бросается к ней на шею и обнимает ее в сильном волнении.)

Ты не вполне еще спокойна, Текла,

Ты вся дрожишь, дитя мое, и сердце

Так сильно бьется у моей груди...

Мне нужен сон. - Простите, доброй ночи!

В то время как она освобождается из объятий матери занавес падает.

На западе падут и на востоке // Два государства

Как Архимед падет внутри он круга. - Архимед - великий математик древности (III в. н. э.). Согласно легенде, он, углубившись в расчеты геометрических фигур, вдруг увидал римских солдат, только что захвативших его родной город Сиракузы. "Не трогай моих чертежей!" - воскликнул Архимед и тут же был убит одним из римлян.

Автор:	Шиллер Ф. И.
Категория:	Трагедия


Предыдущая страница	Оглавление	Следующая страница