Пикколомини (В пяти действиях). Действие третье. Автор произведения

Мы с вами клятвы образец напишем,

Что герцогу и телом и душой

Все преданы и за него пролить

Кровь до последней капли мы готовы.

Заметьте! Без ущерба для присяги,

Которую мы дали государю:

Об этом в нарочитой оговорке

Напишем мы, чтоб совесть успокоить.

Так вот, мы эту клятву огласим

До ужина; и ясно, что никто

Не будет против... Слушайте же дальше!

Потом, когда туманный хмель вина

Подложный лист для подписи мы пустим,

И в нем уже не будет оговорки.

И думаете вы, их свяжет клятва,

Которую мы выманим у них

Путем нечистым , с помощью обмана?

Когда мы их поймаем - пусть они

Шумят, что их коварно обманули!

Их подписям поверят при дворе,

А не пустым словесным оправданьям.

Вступив на путь измены поневоле,

Сойти с него им будет нелегко.

Мне все равно, скорей бы только с места

Мы сдвинулись, - давно пора начать!

И, наконец, уж так ли это важно,

Что мы добьемся клятвы генералов?

Важнее Валленштейна убедить

В том, что они верны ему. Тогда,

Он за собой их вскоре увлечет.

Как иногда в нем трудно разобраться!

Внимая увещаниям врагов,

Писать велит иль Арнгейму, иль Турну;

В присутствии Сезина откровенно

Нам раскрывает замыслы свои...

И думаешь - он твой; но вот из рук

Он выскользнул - и кажется опять,

Что цель его: бездействовать на месте.

Чтоб он от старых планов отказался,

Лелеемых во сне и наяву!

Он думает о них и день и ночь

И лишь о них гадает по планетам...

Известно ль вам, что он сегодня ночью

С астрологом своим запрется в башне

Светила наблюдать? Все говорят,

Что эта ночь особенною будет

Покажет небо.

О, хотя б скорей!

Все генералы рвения полны,

Они пойдут на все, что нам угодно,

Чтоб только им вождя не потерять.

Ну вот, у нас и повод под рукой

Тесней против двора объединиться,

На вид совсем невинный: Валленштейна

Оставить просим на его посту!

Но вам известно, что в пылу борьбы

Порою забывается начало.

Уж я подстрою так, чтоб герцог видел,

Что за него пойдут на всякий риск,

Иль этому поверил бы. А после

И он уступит силе обстоятельств.

Как только будет сделан первый шаг,

Который не простят ему в столице,

События подхватят и его.

Ему решиться трудно, но в беде

Враг этого и ждет, чтобы с войсками

Примкнуть к нам.

Ну, пойдемте ж! Наша цель-

В дня три-четыре двинуть дело дальше,

Чем удалось подвинуть в эти годы.

И если на земле нам повезет,

Планеты с этим тоже согласятся!

Пойдемте к генералам. Куй железо -

Оно раскалено!

Ступайте, Илло!

Графиню Терпки я тут подожду.

Мы с нею тоже праздно не сидим...

Одно сорвется - выручит другое.

Графиня как-то странно улыбалась...

В чем дело?

Тайна. Тсс!.. Она идет.

Граф и графиня Терцки, которая выходит из соседней комнаты; потом слуга, затем Илло,

Она придет? Он жаждет этой встречи.

Я жду ее. Скорей за ним пошли!

Но будет ли нам герцог благодарен -

Я не уверен. Ведь еще ни разу

Об этом не высказывался он.

Меня ты убедила, но границы

Ты соблюдай.

Беру все на себя.

Не надобно тут вовсе полномочий...

Я, герцог, поняла тебя без слов...

И ясно мне, зачем ты вызвал дочь

И почему его послал за нею,

С каким-то там безвестным женихом!

Я вижу все насквозь... В такой игре

Участвовать отцу не подобает...

Нет, нет! И ты искусству моему,

Я чувствую, все это предоставил.

Ну что ж... тебя сестра не подведет!

Все генералы в сборе.

Постарайся

Разгорячить ему воображенье

И так направить мысль... чтоб он недолго

Раздумывал над подписью своей.

Ступай к гостям! А мне пришли его!

Все дело в том, подпишет он иль пет.

Иди к гостям!

Ну, что же это, Терцки!

Все гости в зале. Только вас и ждут.

Пусть долго здесь не остается...

Не то старик начнет подозревать...

Ненужные заботы!

Можно ль мне?..

(Дойдя до середины комнаты, беспокойно осматривается вокруг.)

Ее здесь нет. Но где ж она?

Быть может, спряталась вон в том углу,

За ширмой...

Вот лежат ее перчатки!..

(Хочет их схватить, но графиня опережает его.)

Недобрая, смеяться надо мной

И радость находить в моих мученьях!

Вот благодарность за мои заботы!

Когда б вы знали, как мне тяжело!..

Смирять себя, рассчитывать слова

И каждый взгляд - мне это непривычно!

Вам привыкать ко многому придется!

Особенно настаивать должна я

На вашем послушании, мой друг.

Иначе я вам откажу в поддержке.

Но где принцесса? Скоро ли придет?

Вы мне должны довериться всецело,

Никто, и даже ваш отец, не должен

Знать вашу тайну.

О, не беспокойтесь.

Нет человека здесь, кому б я мог

Открыть свое ликующее сердце...

Скажите, правда ли, что все на свете

Переменилось? Или я один

Так изменился? Мир вокруг стал чуждым,

И нет былых стремлений и друзей.

Куда исчезло все? Я недовольства

Не чувствовал, бывало. А теперь

Все кажется и пошлым и ничтожным!

Товарищи мне стали нестерпимы.

Отец... не знаю, что ему сказать.

А служба - только мишура пустая.

Так некий дух переживать бы мог,

Обитель вечной радости покинув

И к детским играм и земным делам,

К привязанностям прежним и привычкам,

И все ж прошу взглянуть на этот мир.

Согласна я - он пошлый и ничтожный,

Но зреют в нем великие событья.

Здесь в самом деле что-то происходит;

Кругом необычайное волненье, -

Оно меня коснется в должный час!

Вообразите, где я был сегодня!

Но только без насмешек! Этот лагерь,

Толпа солдат, навязчивых знакомых,

Пошлейший смех, пустейший разговор -

От этого всего мне тяжко стало,

И сердцем я возжаждал тишины,

Обители для счастья моего.

Я в церкви был. Пожалуйста, не смейтесь!

Неподалёку тут есть монастырь,

Там я с самим собой сегодня побыл.

Пред алтарем висела богоматерь -

Посредственная живопись, но нынче

Ах, сколько раз я видел лик мадонны

И слышал жар молитв, к ней возносимых,

Но безучастен был, - лишь полюбив,

Впервые я познал благоговенье!

Что ж, наслаждайтесь счастьем! Забывайте

Весь мир вокруг! Тем временем друзья

О вашем благе печься не устанут.

Послушны только будьте, и они вам

Проложат к счастью самый верный путь.

Но где она? О время золотое,

Когда нас каждый день соединял

И только ночь в дороге разлучала, -

Часы молчат, не сыплется песок!..

И я тогда, блаженства полон, мнил,

Что вечный бег свой время прекратило.

О, тот низринут с высоты небесной,

Кто позабыть о времени не смеет!

Счастливые не слышат бой часов.

Когда же вы открыли сердце ей?

Осмелился сегодня поутру.

Сегодня лишь, за двадцать дней пути?

Вы нас нагнали возле Непомука,

И вскоре все - последний наш привал! -

В охотничьем остановились замке.

Мы в башенке стояли угловой,

Смотрели молча на 'пустое поле.

Вот проскакал отряд лихих драгун,

Которых герцог выслал нам навстречу.

Мне грустно стало перед расставаньем,

И я, дрожа, осмелился сказать:

«Все это мне о том напоминает,

Что должен я со счастьем разлучиться.

А вы... с отцом увидитесь вы вскоре,

И окружат вас новые друзья,

И я, в толпе затерянный, останусь

Навек для вас чужим». - «Поговорите

», - молвила она,

И голос дрогнул, вспыхнуло огнем

Прекрасное лицо, и тихо-тихо

Потупленные поднялись глаза...

И наши взоры встретились. Не в силах

С собою совладать...

Принцесса появляется в дверях и останавливается, замеченная графиней, по не замечаемая Максом.

...Я заключил

Ее в объятья смело и устами

Коснулся уст ее... Вдруг платья шум -

То были вы. Теперь вам все известно.

Графиня (помолчав и украдкой взглянув на Тэклу)

Вы так скромны иль так нелюбопытны,

Что и спросить о тайне не стремитесь

Моей?..

Какой? Какой, графиня Терцки?

Сейчас скажу. Я в комнату вошла,

И хоть одну племянницу застала,

Она мне...

Тщетный труд, пусть лучше

Он от меня услышит все.

Вы здесь!..

Что рассказал я вам, графиня Терцки!

Давно он тут?

Да, и ему уйти придется вскоре.

Где вы так долго были?

Мать снова слезы льет. Она страдает.

Но я, увы, не в силах счастья скрыть.

Теперь я смею вновь смотреть на вас,

В сиянье драгоценнейших камней.

Глазами вы смотрели, а не сердцем.

Когда я нынче утром вас увидел

В кругу родных, в объятиях отца,

Я вдруг себя почувствовал чужим...

И в то же время как мне захотелось

Обнять его, отцом своим назвать!

Но строгий взгляд его повелевал

Сдержать прилив горячего волненья,

А блеск алмазов отпугнул меня:

Как звезд венок, они вас окружали,

Меня какой-то силой отстраняя.

И - ангела, как жертву, нарядив, -

Вам бремя сана кинули на сердце,

Что радостью ответною зажглось!

Любовь должна бороться за любовь,

Но лишь король к такому блеску смеет

Приблизиться.

Но это бремя я

А он печален. Отчего бы это?

Не вы ль его смутили чем-нибудь?

Совсем другим он был со мной в пути!

Так беззаботен, весел, разговорчив!..

Хочу его всегда таким лишь видеть.

В объятиях отца и в мире новом,

Где вас боготворят, вы оказались:

Хоть новизной, но все вас тут пленяет.

Меня пленяет многое, не скрою:

Военной жизни пестрые картины

И милый образ, что так с ними связан,

С той правдой жизни, что совсем недавно

Предстала мне прекрасным сновиденьем.

А мне так счастье нынешнее - сон.

Все эти дни в заоблачном эфире,

Блаженства полн, на острове я жил.

Теперь на землю остров мой спустился,

И виден стал мне к прежней жизни мост -

Приятней жизни наблюдать игру,

Когда надежный клад хранится в сердце:

Ведь, насмотревшись, радостнее нам

К тому, чем сам владеешь, возвратиться.

Ах, сколько я за несколько часов

Неслыханного, нового узнала!

Но это все - пустяк, в сравненье с чудом,

Что этот дом таинственно скрывает.

Какое чудо? В этом доме мне

Известен каждый темный закоулок.

К нему дорогу духи преграждают,

На страже двое старцев там стоят.

Ах, знаю! Это башня звездочета.

Святилище, хранимое столь строго?

Навстречу вышел седенький старик.

Он ласково заговорил со мною

И двери дружелюбно отворил.

Да это Сэни, герцогский астролог!

Он задавал мне множество вопросов:

Про день рожденья, месяц и число,

И час его - дневной или ночной...

Он гороскоп задумал вам составить.

И линии руки он изучал,

Задумчиво качая головою, -

Они ему не нравились, как видно.

Но как вам показался этот зал?

Я только мельком видела его.

Мне как-то странно стало на душе,

Когда внезапно из дневного света

Вступила я в глубокий мрак ночной,

Вблизи меня стояли полукругом

Шесть или семь величественных статуй,

В руке у каждой скипетр, а чело

Украшено звездой. И свет в той башне,

Казалось, исходил от этих звезд.

Планеты это в образе царей,

Сказал мне проводник мой, ведь планеты

Судьбою управляют, как цари.

Старик угрюмый, злобный, с мутно-желтой

Звездою называется Сатурн;

А тот, что с краю, в воинских доспехах,

Весь в отсветах багровых, - это Марс, -

И от обоих мало счастья людям.

Но женщина прекрасная близ Марса,

Та, с кроткими лучами на челе, -

Венера это, радости звезда.

Налево был Меркурий окрыленный,

Посередине ж, с царственным челом,

Сребристое сиянье излучая,

Юпитер - светлый муж, отца планета.

О, никогда не стану порицать

Я веру в силу духов или в звезды!

Не только наша гордость наполняет

Мир сонмом неких тайных сил и духов:

Нет, любящему сердцу тоже тесен

Обыкновенный, повседневный мир!

И в сказках часто больший смысл таится,

Чем в истинах, которым учит жизнь.

Лишь яркий мир чудес, лишь он способен

Восторженнее сердце утолить.

Он вечное пространство раздвигает,

Протягивая тысячи ветвей,

Чтоб душу нам любовно убаюкать.

Мир волшебства - родимый край любви!

Она живет как божество средь фей

И радостно чтит остальных богов.

Их нет уже, мифических* существ,

Ушло с земли их сказочное племя...

К старинным прибегает именам:

Они сдружились с жизнью и с людьми,

Но в звездный мир от нас переселились

И любящим мерцают благосклонно.

Так в наши дни приносит нам Юпитер

Величие, Венера ж - красоту.

О, если вера в звезды такова,

Я всей душой принять ее готова!

Какая это радость сознавать,

Что где-то, в высоте неизмеримой,

Венец любви из искрящихся звезд

Сплетается до нашего рожденья!

Но небо не одни готовит розы, -

Блажен, кто терний в розах не нашел!

Венок, сплетенный благостной Венерой,

Планета бед - Марс - может разорвать.

Пора его владычества проходит!

Благословенно герцога усердье -

Он миром скоро осчастливит мир.

Великому чего тогда желать?

Довольно он для славы потрудился -

Пусть для себя, для близких поживет!

В свои поместья герцог возвратится,

В прекрасный Гитчин^[253] или Райхенберг,

Где у него есть гордый замок Фридланд.

Вплоть до подножья высочайших гор

Там тянутся охотничьи угодья.

Он на досуге творческой душой

Достойному влечению отдастся -

Все отрасли искусства поощрять,

Быть красоте опорой и защитой.

Он может строить, насаждать сады,

За звездами следить, он может смело

Схватиться с мощью яростных стихий,

Теченье рек менять, взрывать пороги,

Чтоб новый путь торговле проложить.

О подвигах былых и о походах...

Но я вам посоветовать хочу:

Не торопитесь меч на стену вешать.

Подобная невеста, право, стоит,

Чтобы ее с оружьем добиваться.

С оружьем - это было бы легко!

Что это?.. Мне послышалось, в столовой

Какой-то шум, как будто спор горячий.

Тэкла (после ухода графини, быстро и таинственно Максу)

Не верь, у них другое на уме.

Но неужели...

Верь тут мне одной.

Иная цель у них.

Цель? Но какая?

Не знаю. Только верь, что наше счастье

И наш союз их вовсе не заботят.

Нужны нам эти Терцки! Отчего

Нам к матери твоей не обратиться?

Она добра - доверимся, как дети!

Она тебя гораздо выше ценит,

Чем остальных, и любит, но отцу

Поведать эту тайну не посмеет.

И мы должны, ее покоя ради,

Молчать.

Скажи, к чему все эти тайны?

Ты знаешь, что мне надо сделать?.. Брошусь

Я в ноги твоему отцу, пусть он

Решает, быть мне иль не быть счастливым.

Он благороден, прям, нелицемерен,

Правдив и добр...

Но это ты, ты сам!

Сегодня только ты его узнала,

А я с ним прожил добрых десять лет.

То, что нежданно, что из ряда вон?

Ему, как богу, свойственна способность

Будить восторг и чувства поражать.

Кто знает, Тэкла, в это вот мгновенье,

Быть может, он признаний наших ждет,

Чтоб нас соединить... Молчишь? Не веришь?

Ну, что тебе не нравится в отце?

Мне? Что ты, Макс!.. Но он так озабочен.

Ему заняться нами недосуг,

О нашем счастье некогда подумать.

Смотри, не слишком людям доверяйся!

Мы этим Терцки будем благодарны

За их расположенье к нам, но верить

Не станем слепо, нет!.. А в остальном

На голос сердца надо положиться.

О, будем ли мы счастливы с тобою?

А что же, мы несчастны? Ты ведь - мой?

А я твоя, ведь так? В меня любовь.

Мне сдержаннее следовало быть,

Таить любовь, как нам велит обычай.

Но разве здесь не от меня одной

Ты слово правды можешь услыхать?

Друг друга отыскали мы и вечно,

В объятье крепком, будем неразлучны.

Не этого хотелось им, поверь!

Но мы, как похищенную святыню,

Любовь друг к другу в сердце сохраним!

С высот небесных к нам она сошла,

Так будем только небу благодарны:

Оно, быть может, чудо совершит.

Мой муж меня послал. Пора. Пора.

Скорей, к столу...

Они не обращают внимания на ее слова, и она становится между ними.

О, не надо!

Минута лишь прошла.

Вы время перестали замечать!

К чему спешить?

Прочь, прочь! Вы там нужны.

Отец ваш дважды спрашивал о вас.

Отец? Так что ж!

Племянница, так нужно!

Зачем все это общество ему?

Там собрались иного круга люди -

Почтенные заслугами, летами.

Он молод и совсем к ним не подходит.

Вы рады завладеть им безраздельно?

Вы угадали. Безраздельно, да.

Да вы, принцесса, не в своем уме!..

Условия напоминаю, граф!

Мой долг - повиновение. Прощайте!

(Видя, что Тэкла быстро отворачивается от него.)

Что вы сказали?

Ничего. Идите!

Как я могу... Вы сердитесь...

Он приближается к ней, взгляды их встречаются. Несколько мгновений она стоит молча, потом бросается к нему на грудь; он крепко прижимает ее к себе.

Скорее!

Нас могут... Шум... Чужие голоса!

Макс вырывается из объятий Тэклы и уходит в сопровождении графини. Тэкла сначала провожает его глазами, затем начинает взволнованно ходить но комнате и, наконец, задумывается. На столе лежит гитара, она берет ее и, взяв несколько печальных аккордов, начинает петь.

Дубрава шумит, а ночь темна.

По берегу дева бродит одна.

И плещет в берег волна за волной,

Поет, обливаясь слезами:

«Все в сердце мертво, померкнул свет,

И больше надежд и желаний нет.

К себе, благая, меня призови.

Я счастье земное познала в любви,

А ныне простилась с мечтами».

Племянница, что это значит? Фи!

На шею вы ему бросаться стали.

Дороже надо вам себя ценить.

Как, тетя, вас понять?

Не забывайте,

Кто вы такая и кто он. Об этом

Вы, кажется, не думали.

О том, что герцог Фридланд - ваш отец.

Так. Что еще?

Вопрос довольно странный!

Тем, чем мы стали, был он от рожденья.

Макс из ломбардской, очень старой знати,

И сын принцессы он!

Вы что, в бреду?

Богаче вас невесты нет в Европе,

Но, вижу, нам еще просить придется,

Чтоб он своей рукой вас осчастливил.

Нет нужды в этом.

Да ведь риск велик!

Отец его не будет против. Граф

Октавио, я знаю, любит сына..'

Его отец! Его! А ваш отец?

И потому-то от его отца

Таите все...

Принцесса, не лукавьте.

Обидела я вас? О, не сердитесь!

Вы рано торжествуете победу,

Племянница.

Ну, не сердитесь, тетя.

Успех не так велик.

Охотно верю.

Вы думаете, он свой славный век

В трудах войны провел, в тревогах ратных,

Лишенный наших радостей земных,

Сон отгоняя на походном ложе,

Заботами терзая ум, затем лишь,

Тебя он вызвал из монастыря -

И первого, кто твой восхитил взор,

Он подведет торжественно к тебе?

К чему ж весь труд и бранные тревоги!

Он сеял, Тэкла, не затем, чтоб ты

Рукою детской сорвала цветок

Для украшенья только!

Прекрасные плоды могло б мне дать

И то, что он не сеял для меня!

Когда моей благой судьбе угодно

За жизнь отца, исполненную гроз,

Мне яркий праздник жизни приготовить...

Ты девочка влюбленная, не больше!

Но осмотрись вокруг. Припомни, где ты.

Тут не обитель радости, где стены

Украшены для свадебного пира,

А у гостей венки на головах.

Кругом - одно оружие сверкает

Чтобы водить на свадьбе хороводы?

Нет, у отца задумчиво чело,

И плачет мать. Определится вскоре,

Великая судьба иль гибель ждет

Наш дом. Отбрось ребяческие чувства!

Желания пустые позабудь.

Достойной стань великого отца!

Мы, женщины, извечно не свободны,

Всегда к чужой прикованы судьбе;

И благо той из нас, что, сделав выбор,

С чужим уделом всей душой сроднится

И в подвиг сердца превратит его.

Все это мне в монастыре внушали.

Желаний я не знала, я была

Лишь дочерью великого отца,

Чьи подвиги во мне рождали чувство,

Что я судьбой назначена страдать

И в.жертву приносить себя ему.

Как я и мать родная покорились.

Судьбой мне предназначен тот, кому

Я радостно пожертвую собою.

Нет, не судьбой, дитя мое, а сердцем.

Влеченье сердца - это тот же рок.

Я вся его. Возлюбленного дар -

Та жизнь, что предо мной теперь открылась.

Я будто снова родилась на свет

И чувствую себя его созданьем.

Чем до него была я? Только он

Меня так поднял в собственных глазах.

Да, в меру счастья вырастают силы

И зреет дух наш; а душе глубокой

Глубины жизни далеко видны.

Я лишь теперь сама собою стала,

Я силу воли обрела в себе.

Ничто теперь меня сломить не может -

И я на все великое готова.

Неужто воспротивишься отцу?

Ведь у него совсем другие виды.

Согласья ты не вынудишь, нет, нет!

Недаром Фридланд он.

Я тоже Фридланд.

Он дочь во мне достойную найдет.

Как! Перед ним бессилен император,

А ты, дитя, дерзнешь бороться с ним?

Дочь вправе сметь там, где никто не смеет.

Вот как! Но Альбрехт этого не ждет.

Он, все сметавший на своем пути,

Неужто о препятствие споткнется,

Что дочерью воздвигнуто? Дитя!

Ты видела отца улыбку только,

Но в гневе не видала ты его.

И станешь ты ему противоречить?..

Лицом к лицу с ним ты не оробеешь?

Цветистые, возвышенные речи

И кротость голубицы укрепляешь

Отвагой львиной! Да! Но ты попробуй

Стань под его неотразимым взглядом

И брось отцу в лицо, не дрогнув: «Нет!»

Погибнешь ты, как нежный лепесток

Под знойным зраком солнца погибает.

Но не хочу тебя пугать, дитя!

До крайности, надеюсь, не дойдет.

Притом его стремлений я не знаю.

Быть может, цель его и совпадает

С твоим желаньем. Но он не позволит,

Чтоб гордая дочь славы, как девчонка,

На шею бросилась тому, кто должен,

Коль суждена ему награда эта,

Своей отвагой заслужить ее,

Всем беззаветно жертвуя любви!

В уверенность недобрую догадку.

Так это правда! Преданных друзей

Здесь нет у нас... Никто нас не поддержит.

Суровая нам предстоит борьба.

Пошли нам крепость духа, о любовь!..

Она права, при знаменьях недобрых

Начался наш союз нерасторжимый.

Здесь, вижу я, надежде места нет.

Здесь лагеря воинственного шум.

Сама любовь, как в панцыре стальном,

На жизнь и смерть борьбу начать готова.

В наш дом вошел какой-то властный гений,

Нас погубить задумал мрачный рок.

На прошлое смотрю без сожалений -

Волшебник милый сердце мне зажег!

Меня манит небесное виденье,

Как ангел счастья, с силой неземной

Влечет меня, и тщетны все боренья -

Иду за ним, и бездна предо мной.

Когда в огне погибнуть должен дом,

Над ним сберутся грозовые тучи,

И молния стрелою бьет по нем,

Из недр земли струится пламень жгучий, -

Кидает злобно факел свой в него.

Автор:	Шиллер Ф. И.
Категория:	Трагедия


Предыдущая страница	Оглавление	Следующая страница