Адам Бид.
Книга первая.
VIII. Призвание.

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Адам Бид. Книга первая. VIII. Призвание. (старая орфография)

VIII.
Призвание.

Дина, вставшая с своего места, когда вошли джентльмены, но продолжавшая держать простыню, которую она чинила, почтительно присела, увидев, что мистер Ирвайн смотрел на нее и приближался к ней. Он до этого времени никогда не говорил с нею, никогда не стоял с ней лицом-к-лицу, и её первая мысль, когда их взоры встретились, была: "Что за миловидное лицо! Дай Бог, чтоб доброе семя пало на эту почву, ибо оно принялось бы несомненно." Вероятно, оба они произвели друг на друга приятное впечатление, ибо мистер Ирвайн поклонился ей с благосклонным уважением, которое было бы совершенно-уместным, еслиб она была достойнейшая из всех знакомых ему лэди.

-- Вы только проездом в этой стране, кажется? были его первые слова, когда он сел против нея.

-- Нет, сэр, я пришла сюда из Снофильда в Стонишейре. Но моя тётка была так любезна и пожелала, чтоб я отдохнула от моих тамошних занятий, потому-что я захворала там, и она пригласила меня придти и остаться с ней несколько времени.

-- Ах, я помню Снофильд очень-хорошо: я однажды имел случай быть там. Это - печальное, открытое место. Они строили там бумагопрядильную фабрику; но тому уже несколько лет назад. Я полагаю, что это место порядочно изменилось, благодаря занятиям, которые должна была доставить бумагопрядильня.

-- Оно изменилось только в том отношении, что бумагопрядильня привела в это место людей, которые достают себе пропитание, работая на ней, и доставила большую пользу торговому народу. Я сама работаю на бумагопрядильне и имею причину быть благодарною, ибо эта работа позволяет мне существовать и еще оставляет мне излишек. Но все же страна та - печальное, открытое место, как говорите вы, сэр... и очень различается от этой страны.

-- У вас, вероятно, живут там родственники, так-что вы привязаны к той стране, как к вашему дому?

-- Прежде там жила у меня тётка. Она выростила меня, ибо я была сиротой. Но она была взята из этого мира семь лет тому назад, и у меня, сколько я знаю, нет других родственников, кроме тётушки Пойзер, которая очень-добра ко мне и хотела бы, чтоб я пришла жить в эту страну. Конечно, эта страна хорошая: в ней нет недостатка в хлебе; но я не вольна оставить Снофильд, куда я была принята сначала и где глубоко вросла, как маленькая травка на вершине горы.

-- А, у вас, кажется, много духовных друзей и товарищей там; вы методистка... последовательница Несли, если я не ошибаюсь?

-- Да, моя тётка в Снофильде принадлежала к тому обществу, и я должна быть благодарна, ибо по этому самому пользовалась многими преимуществами с моего первого детства.

-- А вы давно уже стали проповедывать?... ибо мне говорили, что вы проповедывали в Геслоне вчера вечером.

-- Я начала проповедывать четыре года тому назад, когда мне исполнилось двадцать-один год.

-- В таком случае, ваше общество допускает женщин проповедывать?

-- Оно не запрещает этого, сэр, если у женщин есть ясное призвание к этому делу и когда их церковное служение признано обращением грешников и укреплением в вере людей божиих. Мистрисс Флечер, о которой вы, вероятно, слышали, кажется, первая стала проповедывать в обществе, до своего замужства, когда она была мисс Бозанке, и мистер Бесли одобрил, что она принялась за это дело. Она обладала необыкновенным даром, и там живет теперь еще много других, которых можно назвать драгоценными помощниками ближних в деле служения. Я слышала, что против этого возвышались голоса в обществе в последнее время; но я вполне уверена, что это не заслужит ни малейшого внимания. Не во власти человеческой пролагать путь духу божию, подобно тому как люди пролагают пути для течения воды, говоря: "теки здесь, но не теки там".

-- Но не находите ли вы некоторой опасности между вашим народом... и не хочу сказать что-либо про вас в этом отношений: о, нет! я далек от этой мысли... но не находите ли вы, что иногда как мужчины, так и женщины считают себя путями духа божия и совершенно ошибаются, так-что посвящают себя делу, к которому они вовсе неспособны, и, таким-образом, возбуждают презрение к святыне?

-- Без всякого сомнения, это случается иногда; ибо между нами бывали злые люди, которые старались обмануть братьев, и были также и такие, которые обманывали самих себя. Но мы не без наставления и наказания; при помощи которых мы налагаем узду на эти вещи. Между нами существует строгий порядок, и братья, и сестры бдят над душами друг друга, подобно тем людям, которые должны отдать отчёт в том. Не думайте, чтоб каждый из них шёл своей дорогой и говорил: "Разве я хранитель моего брата?"

-- Но разскажите мне... если только я смею спросить вас, ибо мне было бы; действительно, очень-интересно знать это... каким образом пришла вам первая мысль проповедывать?

-- На деле-то, сэр, я вовсе не думала об этом... с того времени, когда мне минуло шестнадцать лет, я стала говорить с маленькими детьми и учить их, иногда сердце мое становилось как-то обширнее, и я говорила в классе, и меня влекло молиться у изголовья больных. Но я еще не чувствовала влечения к проповеди; ибо когда я не очень побуждена к тому, то меня слишком влечет сидеть смирно и оставаться наедине: кажется, я могла бы сидеть молча весь день с мыслями о Боге, переполнявшими мою душу... подобно тому, как кремни лежат, омываемые Ивовым Ручьем. Ибо мысли так велики, неправда ли, сэр? Оне, кажется, лежат на нас, как глубокий поток, и оне осаждают меня в такой степени, что я забываю, где нахожусь, забываю обо всем, что меня окружает, и теряюсь в мыслях, в которых не могу дать никакого отчета, ибо я не могла бы ни начать, ни кончить их словами. И это случалось со мной с того времени, как я только помню себя; но мне иногда казалось, будто речь подходила ко мне без всякой воли с моей стороны, и слова давались мне так, что они выходили как выступают слезы, потомучто наши сердца полны, и мы не можем помочь этому. Те времена всегда были временами великой благодати, хотя я никогда не думала, чтоб это могло случиться со мною перед собранием народа. Но, сэр, провидение ведет нас, как маленьких детей, по пути, которого мы не знаем. Я была призвана проповедывать совершенно-внезапно, и с того времени я никогда не оставалась в сомнении об обязанности, возложенной на меня.

-- Но разскажите мне об обстоятельствах... как именно случилось это... разскажите мне о том самом дне, в который вы начали проповедывать.

-- Однажды в воскресенье я с братом Марловым, который был уже стар, один из местных проповедников, шла вместе всю дорогу в Геттон-Дипс. Геттон-Дипс - деревня, где люди добывают себе пропитание, работая в свинцовых рудах, и где нет ни церкви, ни проповедника и люди живут как овцы без пастуха. Она отдалена от Снофильда больше, чем на двенадцать миль, и мы отправились в путь рано утром, так-как дело было летом, и я как-то чудесно чувствовала божественную любовь, когда мы шли по холмам, где нет таких деревьев, как здесь - вам это известно, сэр - деревьев, из-за которых небо казалось бы меньше, где вы видите, что небеса разстилаются над вами, как палатка, и чувствуете, что вас окружают объятия Всевышняго. Но прежде, чем мы достигли Геттона, у брата Марлова сделалось головокружение, от которого он чуть не упал; ибо он работал сверх сил своих, для своих лет, бдел и проповедывал и проходил множество миль, возвещая слово божие и занимаясь тканьем холста. И когда мы достигли деревни, то все люди ждали его; ибо он назначил время и места, когда был там прежде, и те из жителей, которые хотели слышать слово жизни, собрались на месте, где избы были гуще, так-что и другие могли быть привлечены на проповедь. Но он чувствовал, что не в-состоянии держаться на ногах и проповедывать, и принужден был лечь в первой избе, к которой мы подошли. Таким-образом, я вышла к народу, думая, что мы войдем в один из домов и что я буду читать и молиться с ними. Но когда я проходила мимо изб и увидела пожилых, дрожавших на ногах женщин в дверях и жосткие взгляды мужчин, которых взоры, казалось, вовсе не видели воскресного утра, как-будто эти люди были безгласными волами, никогда неподымавшими глаз к небу, то я почувствовала большое движение в моей душе и дрожала всем телом, будто поколебал меня сильный дух, входивший в мое слабое тело. И я пошла туда, где собралась небольшая толпа народа, и взошла на низкую стену, выстроенную со стороны зеленого холма, и говорила слова, дававшияся мне обильно. И жители вышли все из своих изб и окружили меня, и многие из них плакали над своими грехами и с того времени вступили в связь с Богом. Так начала я проповедывать, сэр, и с-тех-пор я продолжала проповедывать.

Дина опустила работу во время этого рассказа. Она говорила, по своему обыкновению, просто, но тем искренним, внятным, дрожащим дискантом, которым она всегда господствовала над своими слушателями. Она нагнулась теперь, чтоб поднять свое шитье, и затем занялась им, как прежде. Мистер Ирвайн был заинтересован чрезвычайно. Он подумал: "Только жалкий негодяй стал бы корчить здесь педагога: это все-равно, что пойдти и читать наставление деревьям, зачем они растут по своему собственному образцу."

-- И вы никогда не чувствуете какого-либо смущения от сознания вашей юности... что вы милая молодая женщина, на лицо которой устремлены глаза мужчин? сказал он громко.

-- Нет, у меня нет места для таких чувств, и я не верю, что люди когда-либо обращают на это внимание. Я думаю, сэр, что, когда Бог заставляет нас чувствовать свое присутствие, мы походим на пылающий куст: Моисей никогда не обращал внимания, какого рода был этот куст - он видел только сияние Господа. Я проповедывала таким грубым невежественным людям, какие только могут быть в деревнях около Снофильда - мужчинам самого жестокого и дикого вида; но они никогда не обращались ко мне с невежливым словом и часто искренно благодарили меня, когда давали мне дорогу длятого, чтоб я могла пройдти между ними.

-- Этому я могу поверить... этому я, действительно, могу поверить, выразительно сказал мистер Ирвайн. - А скажите, что выдумаете о людях, перед которыми вы проповедывали вчера вечером? Нашли ли вы их тихими и внимательными?

её цветущую юность, предающуюся глупостям и тщеславию. Потом я разговаривала и молилась с нею отдельно и надеюсь, что её сердце тронуто. Но я заметила, что в этих деревнях, где люди ведут тихую жизнь среди зеленых пастбищ и спокойных вод, возделывая землю и занимаясь скотоводством, встречается странная холодность к слову божию, совершенно не так, как в больших городах, например в Лидсе, куда я заходила однажды, чтоб навестить благочестивую женщину, которая проповедует там. Удивительно, как богата жатва душ на этих окруженных высокими стенами улицах, где вы ходите, как по тюремному двору, и где слух заглушается звуками мирского труда. Я думаю, может-быть, это случается потому, что слово божие отраднее, когда жизнь так мрачна и случна, и душа алчет более, когда тело лишено покоя.

-- Да, наших фермеров нелегко расшевелить. Они живут почти так же медленно, как овцы и коровы. Но у нас есть здесь и понятливые работники. Вы, я думаю, знаете, семейство Бидов. Мимоходом скажу, Сет Бид - методист.

-- Да, я знаю Сета хорошо, а его брата, Адама, немного. Сет молодой человек, над которым Бог явил свою милость, человек искренний и безукоризненный; а Адам похож на патриарха Иосифа по своей большой ловкости и знанию и по своему расположению, которое он оказывает брату и родителям.

-- Может-быть, вы не знаете, какое несчастие постигло их в настоящее время? Их отец, Матвей Бид, утонул в Ивовом Ручье в прошлую ночь, неподалеку от своей собственной избы. Я отправляюсь теперь, чтоб повидаться с Адамом.

-- Ах, бедная старуха, их мать! сказала Дина, вдруг опустив руки и смотря перед собою глазами, исполненными жалости, как-будто видела предмет своей симпатии. - Она будет тяжко сетовать, ибо Сет рассказывал мне, что у ней заботливое, безпокойное сердце. Я должна пойдти и посмотреть, не могу ли помочь ей чем-нибудь?

Ирвайн теперь также встал и, приблизившись к Дине, протянул ей руку и сказал:

-- Прощайте. Я слышал, что вы скоро отправитесь отсюда; но вы не в последний раз посетили вашу тётку... таким-образом, мы встретимся опять, я надеюсь.

Его приветливость относительно Дины совершенно успокоила заботы мистрисс Пойзер, и её лицо прояснилось более обыкновенного, когда она сказала:

-- А я и не спросила о мистрисс Ирвайн и мисс Ирвайн, сэр! Надеюсь, что оне, слава Богу, здоровы, как всегда.

-- Да. Благодарю вас, мистрисс Пойзер; только у мисс Анны опять сильно болит сегодня голова. Кстати, всем нам понравился вкусный сливочный сыр, который вы прислали, и в-особенности моей матушке.

не заходили взглянуть на моих кур, а у меня есть несколько прелестных пестрых цыплят, черных с белым; может-быть, мисс Кет желала бы иметь между своими несколько таких.

-- Хорошо, я скажу ей; она должна притти и посмотреть их. Прощайте! сказал священник, садясь на лошадь.

-- Вы поезжайте тихонько, Ирвайн! сказал Донниторн, также садясь на лошадь. - Я догоню вас в три минуты. Я только вот пойду поговорить с пастухом о щенках. Прощайте, мистрисс Пойзер! Скажите вашему мужу, что я скоро зайду и буду иметь с ним продолжительный разговор.

Мистрисс Пойзер почтительно присела и смотрела вслед двум лошадям, до-тех-пор, пока оне не исчезли со двора среди значительного волнения со стороны свиней и кур и при бешеном негодовании бульдога, исполнявшого пиррическую пляску, которая, казалось, каждую минуту грозила оборвать цепь. Мистрисс Пойзер приходила в восторг от этого шумного выезда: он служил для нея ясным уверением, что фермерский двор был хорошо оберегаем и что праздношатающиеся не могли войдти незамеченными. Когда ворота затворились за капитаном, только тогда она снова отправилась в кухню, где стояла Дина, держа в руках свою шляпку и ожидая тётку, чтоб поговорить с нею, а потом уже отправиться в избу Лисбет Бид.

Мистрисс Пойзер, однакожь, хотя и видела шляпку, медлила принять вид, что заметила ее, а хотела прежде облегчить себя от удивления, причиненного поведением мистера Ирвайна.

-- Нет, он вовсе не сердился; он был очень-приветлив со мною. Он, просто, заставил меня говорить с ним, и я, право, не знаю, каким образом, ибо я считала его всегда светским садукеем. Но его лицо так же приятно, как утреннее сияние солнца.

-- Приятно! А что жь ты ожидала найдти в нем, кроме приятного? сказала мистрисс Пойзер нетерпеливо, снова принимаясь за свое вязанье. - Я думаю, что у него приятное лицо, еще-бы! ведь он природный джентльмен, и мать-то у него точно картина. Ты можешь обойдти всю страну и не найдешь другой такой женщины, да еще шестидесяти-шести лет. Это чего-нибудь да стоит посмотреть на такого человека, когда он в воскресенье находится на кафедре. Как я вот говорю Пойзеру, это все равно, что посмотреть на полную жатву пшеницы, на отличную сырню, окруженную прекрасными коровами; это заставляет вас думать, что на свете жить хорошо. А что касается тех созданий, за которыми бегаете вы, методистки, то я ужь лучше пошла бы посмотреть на малорослую скотину с голыми ребрами на общем выгоне. Вот славный народ длятого, чтоб говорить вам о том, что справедливо; а судя по виду их, можно заключить, что они во всю жизнь свою не ели ничего лучше свиного жиру и кислого пирога. Но что сказал мистер Ирвайн о твоей глупой выходке, что ты проповедывала на Лугу?

-- Он сказал только, что слышал о том; это, кажется, не причинило ему никакого неудовольствия. Но, дорогая тётушка, перестаньте думать об этом. Он сообщил мне то, что огорчит, конечно, и вас, как огорчило меня. Матвей Бид утонул вчера ночью в Ивовом Ручье, и я думаю, что старуха мать будет очень-нуждаться в утешении. Может-быть, я могу быть полезна ей; вот почему я взяла шляпку и намерена пойдти к бедной старушке.

-- Добрая душа, добрая душа! Но сначала выпей чашку чаю, дитя мое! сказала мистрисс Пойзер, вдруг переходя из мольного тона с пятью бемолями в открытый и веселый цедурный тон. - Чайник ужь кипит и будет готов в одну минуту; притом же, скоро придут и малютки и тотчас же станут просить чаю. Я нисколько не поперечу тебе в том, чтоб ты отправилась к старухе, ибо ты одна из тех, приход которых в дни несчастия приносит всегда отраду. Методисты вы или не методисты, это все равно; плоть и кровь, из которых созданы люди, составляют всю разницу. Одни сыры делаются из снятого молока, а другие из цельного, и все равно, как вы их ни называйте, а вы всегда можете сказать, какое сделано из какого по виду и по запаху. Но что касается Матвея Бида, то, право, лучше, что он ужь более не помеха - прости меня, Господи, что я говорю таким-образом - ибо в последния десять лет он только и делал безпокойства тем, которые были близки к нему. И я думаю, недурно было бы взять тебе с собою бутылочку рому для старухи, ибо я вполне уверена, что у ней нет и капли чего-нибудь, которая могла бы утешить ее. Сядь, дитя мое, успокойся, ибо я не пущу тебя со двора, пока ты не напьешься чаю, я ужь говорю тебе.

как Гетти вышла из сырни, давая отдых своим уставшим рукам тем, что подняла их кверху и скрестила позади головы.

-- Молли, сказала она несколько-томным голосом: - беги тотчас же и принеси мне пучок листов капусты: масло готово, и его можно теперь уложить.

-- Слышала ты, что случилось, Гетти? сказала её тётка.

-- Нет; да и откуда услышу я о чем-нибудь? - был ответ, произнесенный несколько-обидчивым тоном.

-- Я думаю, что это тебя не бог-знает как и обезпокоит, когда ты услышишь, в чем дело. Ведь ты ветренная голова: ты не стала бы безпокоиться, еслиб и все умерли, лишь бы ты могла сидеть там в комнате наверху и наряжаться несколько часов кряду. Но все, кроме тебя, заботятся о подобных делах, случающихся с теми, которые думают о тебе гораздо-больше, нежели ты заслуживаешь. Но Адам Бид и все его родные могут, пожалуй, утонуть, а тебя это и не тронет вовсе... через минуту уже ты будешь охорашиваться перед зеркалом.

-- Нет, моя милая, нет, сказала Дика ласково, ибо мистрисс Пойзер прошла в кладовую, не удостоив дать Гетти более-точное сведение. - Не Адам. Отец Адама, старик, утонул. Он утонул вчера ночью в Ивовом Ручье. Мистер Ирвайн только-что сообщил мне это.

-- О, как это ужасно! сказала Гетти с серьёзным видом, но не глубоко-огорченная.

И так-как Молли вошла теперь с капустными листьями, то она молча взяла их и возвратилась в сырню, не делая дальнейших вопросов.