Адам Бид.
Книга третья.
XXIV. Заздравные тосты.

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Адам Бид. Книга третья. XXIV. Заздравные тосты. (старая орфография)

XXIV.
Заздравные тосты.

Когда обед кончился и начата была большая бочка эля, назначенного ко дню рождения, для толстого мистера Пойзера было очищено место с боку от стола, а во главе поставлены два стула. Ужь совершенно решили, что должен был делать мистер Пойзер, когда появится молодой сквайр, и в последния пять минут на его лице выражалось развлечение; его глаза были устремлены на мрачный портрет, висевший против него; руки заняты перебиранием денег и других предметов в карманах его панталон.

Когда вошел молодой сквайр рядом с мистером Ирвайном, все встали, и этот момент почтения был весьма приятен для Артура. Он с удовольствием чувствовал свою собственную важность и, кроме-того, он считал очень-важным, что пользовался любовью этих людей: ему было приятно думать, что они чувствовали к нему искреннее, особенное уважение. Удовольствие, ощущаемое им, отразилось на его лице, когда он сказал:

-- Дедушка и я надеемся, что все наши друзья здесь обедали с удовольствием и нашли эль моего дня рождения хорошим. Мистер Ирвайн и я пришли выпить эль с вами, и, я уверен, всем нам еще более понравится то, что разделит с нами пастор.

-- Капитан! мои соседи поручили мне говорить за них сегодня, потому-что там, где все люди думают совершенно одинаково, достаточно и одного говорящого, вместо двадцати. Хотя мы, может - быть, и имеем различные мнения о многих предметах - один человек распоряжается на своей земле так, а другой иначе - и еслиб речь зашла об обработывании земли, то я не стал бы говорить только о своем собственном, я скажу, что все мы, однакожь, согласны в мнении о нашем молодом сквайре. Почти все мы знали вас, когда вы были мальчиком, и знали за вами только добрые и благородные поступки. Вы обещаете много прекрасного и действуете по обещанию, и мы с радостью ожидаем того времени, когда вы будете нашим помещиком, так-как мы уверены, что вы ко всем будете справедливы и никому не сделаете хлеба горьким, если только это будет в вашей власти. Вот, что я думаю, и вот что думаем мы все; а когда человек сказал, что думает, то пусть он лучше на этом и остановится: эль не сделается лучше от того, что будет стоять долее на столе. Я не скажу еще, как нам понравился эль, потому-что мы не могли пить его, пока не выпили за ваше здоровье; но обед был хорош, и кто обедал не с удовольствием, тот сам виноват. Что жь касается до участия пастора в нашем весельи, то, ведь, очень-хорошо известно, что ему рад весь приход, где бы он ни показался; и я надеюсь, и все мы надеемся, что он доживет до-тех-пор, когда мы станем стариками, а дети наши станут взрослыми мужчинами и женщинами, а ваша честь - человеком семейным. Мне больше нечего сказать о настоящем времени. Итак, выпьем за здоровье нашего молодого сквайра... трижды-три - ура!

Затем раздались дружные клики, аплодисменты, чоканье, стук о снова клоки с бесконечным da capo, приятнее звуков величественной музыки в ушах, получающих подобную дань впервые. Артур почувствовал движение совести во время речи мистера Пойзера, но оно было столь незначительно, что не могло уничтожить удовольствия, которое он ощущал при таких похвалах. Впрочем, разве он не заслужил того, что было сказано о нем? Если и было что-нибудь в его поведении, что не понравилось бы мистеру Пойзеру, еслиб только это было известно ему, то ничье поведение не выдержит слишком-близкого разбора; а Пойзер едва-ли узнает об этом. Впрочем, что жь он сделал особенного? Он, может-быть, зашел немного-далеко в волокитстве; но другой человек на его месте поступил бы гораздо-хуже; и вреда от того не будет, конечно, ужь вреда не будет никакого, потому-что в первый же раз, когда он будет с Гетти наедине, он объяснит ей, что она не должна серьёзно думать о нем или о том, что случилось. Вы видите, Артуру было необходимо быть довольным собою: он должен освободиться от безпокойных мыслей при помощи добрых намерений относительно будущого времени, которые можно образовать так быстро, что он успел быть озабоченным и снова сделаться спокойным, прежде чем мистер Пойзер окончил свою медленную речь, и когда пришло время говорить ему, то он был уже в совершенно-веселом расположении.

-- Благодарю вас всех, добрые друзья и соседи, сказал Артур: - за доброе мнение обо мне и искренния чувства ко мне, которые выразил мистер Пойзер от имени вашего и своего собственного, и моим искреннейшим желанием будет всегда заслужить их. Мы можем ожидать, что я буду современем вашим помещиком, если буду жив. Действительно, на основании этого ожидания, дедушка желал, чтоб я праздновал этот день и пришел в вашу среду теперь; и я смотрю на свое будущее положение, не только как на дающее власть и удовольствие мне самому, но как на положение, дающее мне средства делать добро ближним. Такому молодому человеку, как я, едва-ли следует говорить много о фермерстве вам, так-как вы побольшей-части гораздо-старше и опытнее меня; тем не менее этот предмет всегда возбуждал мою любознательность, и я изучил его, на сколько позволял мне случай. Когда, современем, имение перейдет в мои руки, то первым моим желанием будет доставлять моим арендаторам всякое поощрение, которое находится во власти помещика, именно, улучшая их землю и стараясь ввести лучший способ земледелия. Я желаю, чтоб все мои почтенные арендаторы смотрели на меня как на своего лучшого друга, и ничто не сделает меня столь счастливым, как то, если я буду в состоянии уважать каждого человека в имении и, в свою очередь, пользоваться уважением всех. Я считаю неуместным входить в частности в настоящую минуту; только отвечая на ваши добрые надежды касательно меня, объявляя вам, что мои собственные надежды согласуются с ними.... что я желаю привести в исполнение именно то, чего вы ожидаете от меня. Я совершенно согласен с мнением мистера Пойзера: когда человек сказал всё, что он думает, то ему лучше замолчать. Но удовольствие, ощущаемое мною оттого, что вы пили за мое здоровье, было бы неполно, еслиб мы не выпили за здоровье моего деда, заменившого мне обоих родителей. Итак, я подожду, пока вы выпьете со мною за его здоровье сегодня, когда он желал, чтоб я явился среди вас как будущий представитель его имени и фамилии.

Может-быть, никто из присутствующих, кроме мистера Ирвайна, не совершенно понимал и одобрял того, как грациозно Артур предложил выпить за здоровье своего деда. Фермеры думали, что молодому сквайру было довольно-хорошо известно, как они ненавидели старого сквайра, и мистрис Пойзер сказала: "напрасно тронул он горшок с прокислым супом". Сельский ум не тотчас схватывает утончённости хорошого тона. Но нельзя же было отвергнуть тост; и когда все снова стихло, Артур сказал: - Благодарю вас за моего деда и за себя, и теперь я желаю сообщить вам еще нечто длятого, чтоб вы могли разделить со мною мое удовольствие о том, так-как я надеюсь и уверен, что это доставит вам удовольствие. Кажется, здесь не найдется человека, который бы не уважал, а я уверен, есть между вами и такие, которые высоко ценят моего друга Адама Бида. Всем в околотке хорошо известно, что нет человека, на слова которого можно было бы положиться более, нежели на его слова, что все, что он только ни предпримет, он делает хорошо, и что он так же печется об интересе тех, у которых работает, как о своем собственном. Я с гордостью объявляю, что очень любил Адама в детстве и с-тех-пор не лишился моих прежних чувств к нему; это, кажется, доказывает, что я узнаю хорошого малого, когда найду его. Я уже давно желал, чтоб он получил управление лесами в имении, составляющими весьма-ценную статью дохода, и желал не только потому, что высоко ценю его характер, но потому, что он обладает познаниями и ловкостью, делающими его способным к этой должности. И я счастлив, сообщая вам, что и дед мой желает того же, и теперь уже решено, что Адам будет управлять лесами. Эта перемена, я убежден, принесет большую пользу имению. Я надеюсь, вы, немного погодя, выпьете со мною за его здоровье и пожелаете ему возможного счастия в жизни, которое он так заслуживает. Но есть у меня здесь друг еще старше Адама Бида, и мне ненужно говорить вам, что это мистер Ирвайн. Вы, я уверен, согласитесь со мною, что мы прежде всего должны выпить за его здоровье. Я знаю, все вы имеете основание любить его, но никто из его прихожан не имеет столько причин любить его, как я. Итак, наполним стаканы и выпьем за здоровье нашего превосходного пастора... трижды-три ура!

в комнате обратились к нему. Его лицо поражало своею высшею утонченностью более, нежели лицо Артура, в сравнении с окружавшими лицами. Лицо Артура было скорее обыкновенное британское лицо, и великолепие его новомодного платья было сроднее вкусу в костюме молодого фермера, нежели пудра мистера Ирвайна и его хорошо-вычищенная, но и хорошо-поношенная черная одежда, которая, казалось, была его любимым костюмом при необыкновенных случаях, потому-что он обладал таинственным секретом никогда не носить платья, имевшого вид нового.

-- Уж не впервые, сказал он: - должен я благодарить моих прихожан за выражение их добродушия; но расположение ближних принадлежит к числу таких вещей, которые, чем старее, тем становятся драгоценнее. Действительно, наша приятная встреча сегодня служит доказательством того, что когда доброе становится совершеннолетним и, по всей вероятности, будет еще жить, то мы имеем причину этому радоваться; а отношение между нами, как пастора и прихожан, достигло совершеннолетия два года назад, потому-что вот ужь двадцать-три года, как я пришел в первый раз в вашу среду, и я вижу теперь многих стройных и красивых молодых людей здесь, также цветущих молодых женщин, которые смотрели на меня, когда я крестил их, далеко не так ласково, как, к счастию, оне смотрят на меня теперь. Но вы, я уверен, не удивитесь, когда я скажу, что из всех молодых людей один, в котором я принимаю сильнейшее участие - мой друг мистер Артур Донниторн, которому вы только-что высказали ваше уважение. Я имел удовольствие быть его воспитателем впродолжение нескольких лет и, натурально, имел возможность узнать его коротко, чего не могло случиться ни с чем другим из присутствующих здесь; и я с гордостью и удовольствием уверяю вас, что разделяю ваши высокия надежды касательно его и вашу уверенность в том, что он обладает качествами, которые сделают его прекрасным помещиком в то время, когда он займет между вами это важное положение. Мы чувствуем одинаково в большей части предметов, в которых человек пятидесяти лет может одинаково чувствовать с юношей двадцати-одного года. Так, он только-что выразил чувство, которое я разделяю с ним от всей души, и я не желал бы не воспользоваться случаем, чтоб выразить это. Это чувство состоит в том, как он ценит и уважает Адама Бида. О людях, занимающих видное положение, конечно, думают и говорят больше и их добродетели восхваляются больше, нежели достоинство людей, жизнь которых протекла в скромном, ежедневном труде. Но каждый умный человек знает, как необходим этот скромный ежедневный труд, и как важно для нас то, чтоб он был хорошо исполнен. И я вполне разделяю мнение моего друга мистера Артура Донниторна, что когда человек, обязанность которого заключается в такого рода труде, показывает характер, делающий его примером в его положении, то его достоинство должно быть признаваемо. Он один из тех, которому подобает честь, и его друзья должны с радостью почитать его. И знаю Адама Бида, и хорошо знаю как работника и как сына и брата, и я скажу простейшую истину, говоря, что уважаю его так, как только можно уважать кого-либо на свете. Но я говорю с вами не о чужом; некоторые из вас его короткие друзья, и я уверен, что здесь не найдется человека, который не знал бы его на столько, чтоб не от души выпил с нами за его здоровье.

Когда мистер Ирвайн остановился, Артур вспрыгнул с своего места и, наполнив стакан, воскликнул:

-- Весь стакан за Адама Бида и пусть Адам наживет сыновей, столь же честных и искусных, как он сам!

Никто из слушателей, даже и Бартль Масси, не был в таком восторге от этого тоста, как мистер Пойзер: как ни трудною работою была его первая речь, он непременно вскочил бы и произнес другую, еслиб не понимал, что подобная вещь будет совершенно выходить из порядка дел. И так, он нашел исход своему чувству, выпив свой эль необыкновенно-быстро и поставив стакан со взмахом руки и решительным стуком. Если Джонатан Бёрдж и немногие другие и были несовсем довольны этим случаем, они, тем не менее, всеми силами старались казаться довольными, и все, повидимому, отвечали на тост единодушным восторгом.

мира, и последний собрался тут, чтоб оказать ему честь. Он не чувствовал робости при мысли о том, что ему надобно говорить, так-как его не смущали ни мелкое тщеславие, ни недостаток в словах. В нем не было заметно ни неловкости, ни замешательства. Он стоял, по своему обыкновению, твердо и прямо, несколько откинув голову назад и держа руки совершенно-спокойно, с грубым достоинством, свойственным умным, честным, стройным работникам, которые знают свои обязанности на этом свете.

мистер Ирвайн, и всем моим друзьям здесь, которые выпили за мое здоровье и пожелали мне всего хорошого. Нелепо было бы с моей стороны, еслиб я сказал, что вовсе не заслуживаю мнения, которое вы имеете обо мне. Я не выразил бы вам своей благодарности, еслиб сказал, что вы знали меня с детства, а между-тем не были столько проницательны, чтоб узнать мой настоящий характер. Вы думаете, если я примусь за какую-нибудь работу, то сделаю ее хорошо, все-равно заплатят ли мне много или мало, и это правда. Мне было бы стыдно находиться здесь между вами, еслиб это не была правда. Но мне кажется, это просто обязанность человека и этим нечего гордиться, и я ясно понимаю, что никогда не делал больше своей обязанности. Что бы мы ни делали, мы только пользуемся тем духом и теми силами, которые даны нам. Таким-образом, я убежден, что ваше расположение ко мне не есть долг, который мне следует, а добровольный дар; итак, я принимаю это с благодарностью. Что жь касается нового занятия, которое я получаю теперь, то а скажу только, что принял его по желанию капитана Донниторна и постараюсь оправдать его ожидания. Мне не хотелось бы ничего другого в жизни, как работать для него и знать, что, добывая себе насущный хлеб, я забочусь и о его интересах: по моему твердому убеждению, он один из тех джентльменов, которые желают делать доброе и справедливое и оставить свет лучше, чем они нашли его, что, по моему верованию, может делать каждый, джентльмен или простолюдин, тот, кто пускает в ход большие предприятия и имеет на то деньги, или тот, кто исполняет свое дело собственными руками. Больше мне нечего сказать о том, что я чувствую относительно капитана: я надеюсь показать это моими делами впродолжение остальное моей жизни.

Мнении о речи Адама были различны: некоторые женщины шопотом говорили друг другу, что он выказался недостаточно-признательным и говорил как-нельзя-более гордо; но мужчины по-большей-части были того мнения, что никто не мог сказать прямее и что Адам был, просто, молодец. Между-тем, как шопотом передавались эти замечания, а также и другие вопросы, о том, например, как распорядится старый сквайр касательно назначения нового управителя и возьмет ли он себе дворецкого, оба джентльмена встали и пошли к столу, где сидели женщины и дети. Тут, натурально, не было крепкого эля, а были вино и десерт:, великолепной крыжовник для молодых и хороший херес для матерей. Мистрис Пойзер сидела во главе стола и Тотти была теперь у ней на коленях, глубоко уткнув свой крошечный носик в рюмку с вином и отъискивая плававшие в ней орешки.

-- Как вы поживаете, мистрис Пойзер? спросил Артур. - Я думаю, вы были довольны, услышав, какую славную речь произнес ваш муж сегодня?..

-- О, сэр, мужчины по-большей-части бывают так неразвязны. Вам отчасти приходится догадываться о том, что они думают, словно вы имеете дело в безсловесными существами.

-- Конечно, сэр. Если мне нужно сказать что-нибудь, то я обыкновенно могу найдти слова для этого, слава Богу. Но я вовсе не хочу этим порицать своего мужа: он, правда, говорит мало, но ужь и твердо держится того, что скажет.

-- Право, я в восторге от этого прекрасного общества, сказал Артур, посматривая на румяных детей. - Тётушка и мисс Ирвайн скоро придут сюда поздороваться с вами. Оне испугались шума заздравных тостов, но им было бы стыдно, еслиб оне не навестили вас за столом.

Он продолжал идти, разговаривая с матерями и ласково гладя по голове детей, между-тем, как мистер Ирвайн довольствовался тем, что стоял спокойно и кивал головою издалека, желая, чтоб никто не отвращал своего внимания от молодого сквайра, героя торжества. Артур не решался остановиться, подле Гетти, а только поклонился ей, когда проходил по противоположной стороне. Глупая девушка чувствовала, как её сердце наполнялось неудовольствием. Какая женщина бывала довольна, если ей казалось, что с ней обращались небрежно, даже когда она знала, что эта небрежность служила только маскою любви? Гетти воображала, что она ужь давно не переживала столь несчастного дня. В её мечты проникли на минуту холодный дневной свет и действительность: Артур, который, казалось, был так близок к, ней только несколько часов назад, был разлучен с нею, как герой большой процесии разлучен с ничтожным зрителем в толпе.