В тихом омуте - буря (Мидлмарч). Книга I. Мисс Брук.
Глава VII.

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: В тихом омуте - буря (Мидлмарч). Книга I. Мисс Брук. Глава VII. (старая орфография)

VII.

Втечение последних недель, м-р Казобон, как и надо было ожидать, проводил большую часть времени в Грэнже. Обязанности, лежавшия на нем, как на женихе, естественным образом должны были служить помехой его работе над будущим великим творением: Ключ ко всем мифологиям, и потому немудрено, что он с нетерпением ожидал дня своей сватьбы. Но он, как благоразумный человек, примирялся с этой помехой, разсуждая таким образом, что пора-же было наконец найдти себе милого товарища в молодой женщине, ласки и игривость которой могли-бы разсеять мрак, затмевающий иногда, в часы тяжелых трудов, его сердце и душу; пора было запастись нежной попечительницей и поддержкой для начинающейся старости. Вот почему он решился отдаться весь сердечному влиянию и плыть туда, куда понесет его поток. С удивлению своему, м-р Казобон вскоре нашел, что поток этот очень мелок и что поэты чрезвычайно преувеличивают любовь, воспевая её силу и могущество. Несмотря на то, он следил с удовольствием за мисс Брук и ему приятно было видеть, что она выказывает ему пламенную любовь и слепую покорность: оба эти чувства могли служить верным залогом его будущого счастия. Раза два, правда, у него мелькнула мысль, что в характере Доротеи скрывается какой-то недостаток, охлаждающий его чувства к ней; но уяснить себе этот недостаток он был не в состоянии, да притом, вообще, он не мог себе представить, чтобы на земле могла существовать женщина, которую-бы он полюбил больше Доротеи. Оставалось поневоле сваливать всю вину на поэтов, которые преувеличивали любовь, воспевая ее.

-- Нельзя-ли мне подготовиться заранее, чтобы быть вам как можно полезнее? сказала однажды утром своему жениху Доротея. - Нельзя-ли мне выучиться по-латыни и по-гречески настолько, чтобы я могла читать вам вслух, как это делали дочери Мильтона отцу, несмотря на то, что оне сами не понимали того, что читали.

-- Я боюсь, что это чтение вам очень наскучит, возразил с улыбкой м-р Казобон; - если я не ошибаюсь, мне помнится, что дочери Мильтона, именно вследствие его требования, чтобы оне читали ему вслух на незнакомых им языках, и возстали против отца.

-- Да, это правда, но я нахожу во-первых, что это было очень не хорошо с их стороны, потому-что оне имели полное право гордиться таким отцом и считать за счастие быть ему полезными; а во-вторых, отчего-жь им было не брать отдельных уроков и потом читать между собою вслух, чтобы понимать прочитанное, тогда им не надоело-бы это занятие. Надеюсь, что вы меня считаете лучше и умнее дочерей Мильтона, заключила она.

-- Я считаю вас совершенством во всех отношениях, отвечал м-р Казобон. - Мне было-бы конечно очень выгодно, если-бы вы могли списывать греческия рукописи: но чтобы достичь этого, следует сначала выучиться читать немного по-гречески.

Доротея с восторгом ухватилась за это драгоценное позволение. Она ни за что не решилась-бы первая обратиться к м-ру Казобону с просьбой выучить ее древним языкам, до того она боялась надоесть ему црежде, чем сделаться ему полезной; но дело в том, что ей хотелось выучиться по-латыни и по-гречески совсем не из одной любви к будущему своему мужу. Она считала древние языки основанием истины: "вместе с знанием их, думала она, человек приобретает самый твердый взгляд на вещи". По мнению Доротеи, её невежество было всегда главной причиной шаткости её убеждений.

Так, например, на каком-то основании она прежде думала, что снабжение бедных удобными жилищами есть подвиг истинного благочестия, тогда как люди классического направления совершенно равнодушно относились к этому предмету. "Мне, может быть, и еврейский язык понадобится, разсуждала Доротея, - нужно будет узнать хоть азбуку и несколько корней слов, чтобы дойдти до сути вещей и ясно понимать общественные обязанности христианина".

Да, бедная девушка не достигла еще такой степени самоунижения, чтобы довольствоваться тем, что у нея будет ученый муж, нет, ей хотелось и самой быть ученой. Как не сказать после этого, что мисс Брук была черезчур наивна, несмотря на свой несомненный ум. Целию все считали довольно простенькой, а между тем она яснее сестры видела пустоту людей и ходульность их. В некоторых случаях очень полезно быть поравнодушнее к людям и не так скоро увлекаться их словами и идеями.

М-р Казобон сам вызвался давать своей невесте уроки древних языков, ежедневно, впродолжении часа. Во время этих уроков, он не столько напоминал учителя, сколько влюбленного, которого трогало, но не сердило невежество его ученицы. Кто-бы из нас отказался учиться азбуке при такой обстановке. Однако Доротея сильно конфузилась своей непонятливости и, робко разспрашивая учителя о произношении некоторых греческих слов, начала подозревать, что есть науки, недоступные для ума женщины. М-р Брук давно держался этого мнения и потому, войдя однажды в библиотеку во время урока чтения, он, с обычной своей резкостью, заметил жениху;

-- Доротея учится только буквам и произношению их, отвечал уклончиво м-р Казобон. - Она заботится о сохранении моих глаз на будущее время.

-- А-а, понимаю, следовательно она не будет знать, что она читает - ну, это еще не трудно устроить. А все-таки мне кажется, что у женщин ум легкий, более способный к изучению музыки, искуств или чего-нибудь в этом роде; - конечно, до известной степени им и науки необходимы, - но так знаете-ли, чтобы только поверхностно с ними ознакомиться. От женщины нужно требовать одного - чтобы в свободное время от ваших занятий она могла-бы сыграть или спеть для вас какую-нибудь хорошую, старинную, английскую мелодию. Это я люблю; хотя на своем веку мне приходилось слышать в Вене на оперной сцене множество знаменитостей, например, Глюка, Моцарта и других, - но я в музыке консерватор, понимаете? Это не то, что в политике; мне подавайте старые мелодии, новых не люблю.

-- М-р Казобон не любит фортепиан, заметила Доротея, - и я очень этим довольна.

Нельзя было не извинить ей этого презрения к домашней музыке и вообще к искуствам, когда мы припомним, на какой низкой степени совершенства стояло образование молодых девушек по этой части в то отдаленное время. Доротея улыбнулась, отвечая дяде и взглянув нежно на жениха, продолжала:

"Последняя летняя роза", я была-бы в сильном затруднении. По его словам, в Ловике хранится всего один инструмент, старинные клавикорды, да и те загромождены книгами.

-- Значит, Целия тебя перещеголяла в этом, заметил дядя. - Целия премило играет и всегда готова играть, когда ее просят. Но, конечно, если м-р Казобон не охотник до музыки, то ты в праве не заниматься ею. А жаль, Казобон, продолжал м-р Брук, что вы лишаете себя этого развлечения. Струна, постоянно натянутая, понимаете? долго не выдержит.

-- Я никогда не считал развлечением раздирать свои уши монотонными звуками, отвечал м-р Казобон. - Постоянно повторяющаяся одна и та-же мелодия принуждает мои мысли исполнять в моем мозгу какой-то особенный танец, в роде правильного минуэта; сознайтесь, что для человека зрелых лет - это невыносимо. Что-жь касается высокой музыки, достойной быть исполненной в храме, - музыки, дополняющей, по понятию древних, воспитание каждого развитого человека - об ней я ничего не говорю, потому-что для нас она почти недоступна.

-- Да, вот такую музыку и я также считаю наслаждением, сказала Доротея. - Перед нашим выходом из пансиона б Лозанне, дядя возил нас в Фрибург послушать тамошний орган. Я просто плакала при его звуках.

не хорошо. Как ты думаешь, Доротея? спросил с улыбкой дядя, нежелавший огорчить племянницу своим упреком и в то-же время думавший, что ей будет очень полезно выйдти пораньше замуж за такого спокойного человека, как Казобон, особенно после того, как Читам ей так опротивел.

ее разстроить. Казобон будет епископом, это верно. Он написал отличный памфлет по поводу вопроса о католиках и за это ему верно пожалуют звание декана. Они обязаны произвести его в деканы.

Да позволено нам будет сделать тут небольшое отступление и заметить, что в эту минуту м-р Брук и не воображал, что впоследствии он-же сам будет говорить публично речь совершенно в духе радикалов, против увеличения церковных доходов. Подражая тем предупредительным рассказчикам, которые всегда стараются оправдывать действия своих героев примерами из всеобщей истории, скажу и я для оправдания м-ра Брука, что Генрих Наварский во время своего детства, когда он принадлежал к протестантской семье, никак не думал, что ему приведется быть католическим королем. И таких примеров можно было-бы привести множество.

Но м-р Брук был такого рода человек, что еслибы он и предвидел даже необходимость говорить такую речь впоследствии, то это нисколько не изменило-бы его взгляда на вопрос в настоящую минуту. Вспоминать, что у мужа его племянницы есть место в духовном ведомстве, доставляющее ему огромные доходы, было очень приятно, точно также было ему приятно и говорить речь в либеральном духе. Истинно великие умы смотрят на каждый предмет с различных точек зрения, а не с одной.