В тихом омуте - буря (Мидлмарч). Книга IV. Три проблеммы любви.
Глава XL.

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: В тихом омуте - буря (Мидлмарч). Книга IV. Три проблеммы любви. Глава XL. (старая орфография)

ГЛАВА XL.

Перейдем теперь к другим лицам романа, заслуживающим также нашего внимания.

В квартире Калэба Гарта, в просторной комнате, на стенах которой висели ландкарты и где стояла его рабочая конторка, за большим столом завтракала группа, состоявшая из отца, матери и пятерых детей. Мари находилась тут-же, в ожидании нового места, но Кристи, старший после нея сын, жил в это время в Шотландии, где за дешевую цену он учился и кормился, к великому прискорбию отца, который не мог примириться с мыслию, что сын его предался книгам, вместо того чтобы заниматься настоящим "делом".

В это утро было получено много писем, а именно целых девять, за которые пришлось заплатить почтальону три шиллинга и два пенса. Мистер Гарт забыл и чай, и поджаренный хлеб, читая письма и складывая их одно на другое, при чем иногда медленно покачивал головой или оттопыривал губы, как-бы разсуждая сам с собой, но он не забыл акуратно вырезать из одного конверта большую красную печать, которую Латти подхватила с ловкостию маленького терьера.

Разговор в комнате не умолкал ни на минуту, что ни мало не мешало Калэбу, который запрещал только одно - трясти стол, когда он на нем писал.

Из девяти писем - два были адресованы на имя Мэри; прочитав, она подала их матери, а сама в задумчивости стала играть чайной ложкой, но вслед затем, словно вспомнив о чем-то, принялась за шитье, лежавшее у нея на коленях во время завтрака.

-- Мэри, перестань шить, говорил Бэн, дергая сестру за рукав, - сделай мне петушка из мякиша.

С этим словом мальчик подал ей небольшой шарик хлеба.

-- Нет, нет, шалун, отвечала Мэри ласково, слегка уколов иголкой руку брата. - Попробуй сам сделать петушка, ведь ты видел, как я их делаю, а мне нужно докончить шитье. Свадьба Розанунды Винци будет на следующей неделе, а ей нельзя выйдти замуж без этого носового платка, заключила Мэри, смеясь сама своей шутке.

-- А почему это? спросила Пэтти, заинтересованная такой загадкой. Девочка так близко подсунула к сестре свою головку, что та слегка уколола кончик её носа иголкой.

-- А потому, что это один из дюжины, без него-же будет только одинадцать платков, объяснила серьезным тоном Мэри, - и Лэтти отошла прочь, очень довольная приобретенным сведением.

-- На что-же ты решилась, душа моя? спросила м-с Гарт, возвращая письма дочери.

-- Я приму место в иоркской школе, отвечала Мэри. - Для меня удобнее быть школьной наставницей, чем гувернанткой. Я должна сделаться учительницей, - другого исхода нет.

-- По моему учить детей - самый приятный труд, произнесла м-с Гарт с легким оттенком укора в голосе. - Я поняла-бы твое нерасположение к этому занятию, если-бы ты не была достаточно учена, Мэри, или если-бы ты не любила детей...

-- Мне кажется, матушка, что мы никогда не поймем, почему другой человек может не любить того, что мы любим, возразила очень сухо Мэри. - Я, например, вовсе не охотница до классных комнат и для меня свет гораздо привлекательнее. Сознаюсь, что это огромный недостаток в моем характере.

-- Должно быть очень скучно всю жизнь возиться в классе с девочками, заметил Альфред; - это все куклы, в роде воспитанниц м-с Баллард, которых она водит гулять попарно.

-- У них и игр-то никаких интересных нет, вмешался Джим; - им даже не позволяют ни бороться, ни прыгать. Не мудрено, что Мэри их не любит.

-- Что такое Мэри не любит? а? спросил отец, взглянув из-за очков и прерывая чтение писем.

-- Она не любит возиться с целым классом глупых девчонок, сказал Альфред.

-- Вероятно, идут толки о новом месте для тебя, Мэри? спросил Калэб, ласково глядя на дочь.

-- Да, отец, открывается место в иоркской школе; я решилась принять его; условия довольно выгодные - 35 фунтов в год и сверх того особая плата за музыкальные урокй.

-- Бедное дитя мое! Мне право хотелось-бы, Сусанна, чтобы она осталась у нас, сказал Калэб, жалобно смотря на жену.

-- Мэри не будет счастия, если она не исполнит своего долга, ответила м-с Гарт наставительным тоном, с сознанием, что она сама исполняла свой долг.

-- Любезный Альфред, если в другой раз тебе вздумается заговорить о предметах для тебя неприятных, то, пожалуйста, выбирай иные выражения, да не забывай, что на заработанные твоею сестрою деньги ты будешь иметь возможность поступить в школу м-ра Ганмера.

-- Какой стыд для меня! хорошо еще, что она у нас молодец старушенция, вскричал Альфред, и, вскочив со стула, принялся целовать Мэри.

Мэри покраснела и засмеялась, но слезы невольно навернулись на её глазах. Калэб посмотрел на детей чрез очки, нахмурив свои густые брови, и снова принялся за чтение, с оттенком нежности и грусти в лице; даже м-с Гарт на этот раз не сочла нужным сделать замечание Альфреду за его неприличное выражение, подхваченное Бэном, который запел: "она у нас молодец-старушенция, молодец-старушенция"! ударяя в такт кулаком по руке Мэри.

М-с Гарт, между-тем, внимательно следила за мужем, погрузившимся в чтение одного письма. Заметно было, что он чем-то поражен, что немало встревожило жену; но зная, что Калэб не любит, когда его прерывают среди занятий, она стала ждать, пока он кончит; наконец, он тихо засмеялся, перевернул назад первую страницу письма и, взглянув из-за очков на жену, сказал ей вполголоса:

-- Что ты об этом думаешь, Сусанна?

М-с Гарт подошла, остановилась сзади мужа и, положив ему руку на плечо, стала читать вместе с ним письмо. Это было предложение сэра Джемса Читама м-ру Гарту принять на себя управление всеми его родовыми и благоприобретенными имениями: кроме того сэр Джемс сообщал, что м-р Брук просил его справиться, угодно-ли будет м-ру Гарту вторично вступить в должность доверенного по делам его имения Типтон. "Мне в особенности было-бы приятно, любезно писал баронет, если-бы фрешитское и типтонское имения находились под управлением одного и того-же лица"; затем он выражал надежду, что м-р Гарт останется доволен условиями, которые они намерены предложить ему за его труд. Письмо заключалось просьбой, чтобы м-р Гарт пожаловал на другой день, в 12 часов, в Голль.

-- Прелюбезно пишет! неправда-ли, Сусанна? сказал Калеб, подымая глаза на жену, которая прислонилась подбородком к его голове. - Бруку, как видно, не хотелось самому просить меня, прибавил он, тихо засмеявшись.

-- Дети, вашему отцу оказана большая честь, произнесла и-с Гарт, обращаясь в пяти парам любопытных глаз, устремленных на родителей. - Его приглашают к себе те люди, которые сами-же ему отказали от места. Это доказывает, что он честно исполнял свои обязанности и что люди в нем нуждаются.

-- Наш отец другой Цинцинат, ура!!! крикнул Бэн, вскакивая верхом на стул в приятной уверенности, что теперь можно безнаказанно нарушить дисциплину.

-- Что-жь, мама, за ним придет депутация? спросила Латти, рисуя заранее в своем воображении шествие мэра с корпорацией в длинных мантиях.

М-с Гарт погладила Латти по голове и улыбнулась; потом заметя, что муж собирает письма и готов снова погрузиться в свои занятия, она удержала его за плечо и выразительно сказала:

-- Не забудь, Калэб, взять цену подороже.

-- Еще-бы! отвечал тот самоуверенным тоном, считая как-будто неблагоразумным со стороны жены предположение, что он может поступить иначе. - Я с них обоих сорву не менее 400 или даже 500 фунтов. - Затем, как-бы вспомнив что-то, он прибавил: - Мэри, пиши сейчас-же отказ в школу; ты должна оставаться дома и помогать матери. Хорошо, что я не забыл об этом.

Дети подняли такой гвалт, что Мэри пришлось спасать свой батистовый платок, из страха, чтобы мальчики, принявшиеся скакать вокруг нея, как-нибудь не разорвали его. М-с Гарт, сияя от удовольствия, стала убирать посуду, между-тем, как Калэб, отодвинув стул от стола, точно готовясь уйти, оставался все на том-же месте, держа письма в одной руке, а пальцами другой выделывая, по обыкновению, какие-то движения, соответствовавшия течение его мыслей.

-- Жаль, тысячу раз жаль, заговорил он, наконец, - что Кристи не занимается делом, Сусанна; мне очень скоро понадобится помощник. Альфред - тот должен быть инженером: так я решил, так и должно быть. - Помолчав немного и пошевелив еще пальцами, он продолжал: - я заставлю Брука сделать новые условия с своими арендаторами и возобновлю на его полях очередные севообороты. Бьюсь об заклад, что у нас найдется отличная глина для кирпичей в углу, около фермы Ботта, придется самому ее изследовать; - это значительно уменьшит расходы при новых постройках. Славная там работа, Сусанна! человеку холостому можно согласиться взять ее на себя и даром.

-- Ты только смотри не вздумай работать даром, сказала жена, погрозив пальцем.

-- Нет, как можно; я говорю только, что очень приятная вещь заниматься тем, в чем знаешь толк, производить разные усовершенствования в хозяйстве, улучшать быт фермеров, иметь право делать полезные распоряжения, воздвигать такия прочные постройки, чтобы в них жилось хорошо не только настоящему, но и будущим поколениям. По-моему, такое положение приятнее богатства; я считаю мои будущия занятия самым почетным трудом. - С этим словом Калэб положил письма на стол, засунул пальцы за пуговицы жилета и, после короткой паузы, проговорил взволнованным голосом, наклонив несколько голову на сторону: - это великая милость Божия к нам, Сусанна!

-- Да, правда, Калэб, отвечала жена; - счастливы твои дети, что их отец в состоянии совершить такое дело, которое сохранится надолго, хотя его имя и скоро забудется.

После этого у м-с Гарт уже недостало духу еще раз заговорить с мужем о плате за его труды.

Вечером, когда Калэб, утомленный от дневных хлопот, сидел молча в креслах, с раскрытой записной книжкой на коленях, м-с Гарт и Мэри поместились тут-же с шитьем в руках, а Лэтти в углу комнаты вела шопотом разговор с своей куклой, м-р Фэрбротер показался на дорожке фруктового сада, где при лучах заходящого солнца прихотливые тени ложились на густую траву и деревья, обремененные яблоками. Нам уже известно, что м-р Фэрбротер питал искреннее расположение к своим прихожанам Гартам, и что он считал Мэри настолько достойной девушкой, что решился расхваливать ее Лейдгату. Пользуясь привиллегиями своего сана и пренебрегая сословными предразсудками Мидльмарча, он нередко говорил своей матери, что м-с Гарт гораздо больше похожа на настоящую леди, чем все прочия городския матроны. А между-тем, он проводил все свои вечера у Винци, где матрона, далеко не похожая на леди, обыкновенно заседала в ярко-освещенной гостиной за вистом; но в те времена люди в сношениях друг с другом не всегда руководствовались одним личным уважением. Впрочем, это вовсе не мешало викарию искренно любить Гартов, и визит его ни сколько не удивил их; тем не менее, он счел за нужное объяснить их причину своего прихода и, пожимая всем руки, сказал:

-- М-с Гарт, вы видите во мне посла; я имею нечто сообщить вам и Гарту по поручению Фрэда Винци. Дело в том, продолжал он, садясь в кресло и приветливо оглядывая своих слушателей, - что бедный мальчик избрал меня своим поверенным.

Сердце Мэри сильно забилось; ей захотелось узнать, до какой степени дошло доверие Фрэда к викарию.

-- Мы с ним давно не видались, заметил Калэб; - я никак не мог понять, что с ним сталось.

свою душу. Не забывайте, что с четырнадцати-летняго возраста он рос постяянно на моих глазах: в доме Винци я как свой и смотрю на их детей, как на родных. Однакож давать советы не легко. Фрэд просил меня сходить к вам и сказать, что он уезжает; что долг его вам, при невозможности расплатиться, лежит камнем на его душе, и что у него не достает духу приехать к вам проститься.

-- Скажите ему, что он может успокоиться, возразил Калэб, махнув рукой; - нам было правда тяжело, но мы перетерпели, а теперь я буду богат, как жид.

-- Это значит, дополнила м-с Гарт, обращаясь с улыбкой к викарию, - что у нас будет достаточно денег на то, чтобы дать воспитание мальчикам и держать Мэри дома.

-- Где-же вы нашли такой клад? спросил м-р Фэрбротер.

-- Клад не клад, а я делаюсь управляющим двух поместьев: Фрешитта и Типтона, а со временем, может быть, прихвачу и часть Ловика. Ведь это все принадлежит одной семье - а ужь известное дело, где мельница стоит, туда и вода бежит. Вы не поверите, какое это для меня счастие, м-р Фэрбротер - тут Калэб откинул немного голову и положил обе руки на ручки кресел - иметь снова возможность заниматься обработкой земли и производить улучшения в сельском хозяйстве. Для меня было невыносимо тяжело - как я часто говорил об этом и Сусанне, - проезжать верхом мимо плохо обработанных полей или мимо развалившихся ферм и не иметь права протянуть руку, чтобы привести все в порядок. Не понимаю, как это могут люди пускаться в большие предприятия, не озаботившись предварительно устроить то, что находится у них под носом: я дохожу почти до бешенства, если вижу безпорядок на небольшом клочке земли.

Калэбу было не в привычку говорить длинные речи, но, под влиянием счастия, он оживился: глаза его горели, а слова лились рекой.

-- От души поздравляю вас, сказал викарий; - это будет приятнейшая новость для Фрэда Винци, потому-что его мучила мысль, что он нанес вам убыток, ограбил вас, как он сам выразился, отнял деньги, необходимые для ваших собственных нужд.

-- Мне очень жаль, что Фрэд такой лентяй, у него в характере много хорошого; отец обходится с ним слишком строго.

-- Куда он уезжает? спросила холодно м-с Гарт.

-- Он хочет попробовать добиться ученой степени и едет подготовляться ко второму курсу. Я ему посоветовал это; настаивать, чтобы он вступил в духовное звание, я не хотел, даже напротив; но если он усердно поработает и перейдет во второй курс, это послужит ручательством, что у него есть и энергия, и сила воли; теперь-же кстати ему ничего другого не остается и делать. А я, между-тем, постараюсь примирить его с отцом, как я обещал ему. Фрэд откровенно сознается, что он неспособен быть священником, и я употреблю все усилия, чтобы избавить его от необходиности принять на себя несоответствующее его наклонностям звание. Он передал мне ваши слова, м-с Гарт, помните? (М-р Фэрбротер обыкновенно называл Мэри просто по имени, но с тех пор, как она, по выражению м-с Винци, стала трудиться ради насущного хлеба, он начал обращаться с нею почтительнее).

Мэри сделалось неловко, но, решившись показать вид, что она равнодушно относится к этому делу, она спокойно ответила:

-- Мало-ли грубостей я говорила Фрэду; ведь мы с ним товарищи с детства.

-- Вы ему сказали, как он передал мне, что из него выйдет один из тех смешных пасторов, по милости которых англиканское духовенство нередко подвергается насмешкам. По правде сказать, это было так колко, что меня самого покоробило от ваших слов.

Калэб засмеялся.

-- Сусанна, неправда-ли дочка наследовала твой язычек, сказал он весело.

-- Матушка никогда не выражается так необдуманно, возразила с живостью Мэри, боясь, чтобы мать не разсердилась. - А со стороны Фрэда было очень непохвально повторять м-ру Фэрбротеру сказанный мною вздор.

-- Ты, душа моя, действительно светренничала, заметила м-с Гарт, считавшая страшным преступлением злословить духовенство. - Наш почтенный викарий нисколько-бы не потерял цены в наших глазах, если-бы в соседнем приходе случился смешной, как ты сказала, пастор.

-- А между тем, в её словах все-таки есть доля правды, заметил Калэб, желавший, чтобы остроумию Мэри отдавали полную честь. - Один плохой работник нередко возбуждает недоверие во всем прочим товарищам по ремеслу. В мире все имеет связь... заключил он, смотря на пол и постукивая ногой, как-бы в досаде, что у него недостает слов для выражения мыслей.

-- Короче сказать, объявил викарий, - надо сознаться, что мисс Гарт права, несмотря на то, что её камешек попал и в мой огород. Что-жь касается Фрэда, то его можно извинить; коварный образ действий старика Фэтерстона положительно избаловал его; по-моему, покойник адски подшутил, не оставя ему ни копейки, но Фрэд настолько благовоспитан, что никогда не напоминает об этом. Его более всего заботит, что он вас огорчил, м-с Гарт, и он предполагает, что вы его никогда не простите.

-- Да, я сильно разочаровалась в Фрэде, сказала решительным тоном м-с Гарт; - но я готова буду переменить мое мнение о нем, если он исправится.

При этих словах матери, Мэри вышла из комнаты, уведя Лэтти с собой.

-- О, не следует сердиться на молодежь, когда она в горе, заметил Калэб, выждав, чтобы Мэри затворила за собой дверь. - Вы сказали правду, м-р Фэрбротер - в старике, действительно, сидел нечистый дух. Так как Мэри ушла, то я могу передать вам кое-что, что знаем только мы трое: Сусанна, я и дочь. Надеюсь, что вы не перескажете об этом никому. Старый мошенник требовал от Мэри, в ночь своей смерти, когда она сидела у его постели одна, чтобы она сожгла одно из его завещаний, предлагая ей за это все деньги, которые у него были под руками, в шкатулке. Вы понимаете, что Мэри не согласилась и денег не взяла. Завещание, которое старик хотел сжечь, было последнее, так что еслибы она исполнила приказание, то Фрэд Винци получил-бы 10 тысяч фунтов. Видно, старику стало жаль его перед смертью. Мэри сильно огорчена этим; иначе поступить она была не в состоянии, да и не имела права; а теперь ей кажется, что она разбила чужое счастье и притом разбила его против своей воли, из чувства самосохранения. Я вполне сочувствую Мэри, и если-бы я мог чем-нибудь вознаградить бедного мальчика, я-бы с радостью сделал это. Ужь, конечно, я не стану сердиться на него за нанесенный нам убыток. Скажите теперь ваше мнение, сэр. Сусанна со мной несогласна; она говорит... повтори, Сусанна, что ты говорила.

-- Я говорила, что Мэри не должна была поступить иначе, хотя-бы даже она знала, какие будут от этого последствия для Фрэда, отвечала м-с Гарт, оставляя свое дело и повернув голову к Фэрбротеру. - Но она ничего не знала; следовательно на её совести не может лечь ответственность за несчастие Фрэда.

-- Вся беда в том, что девочка приняла слишком близко к сердцу это дело; она, как видно, сильно горюет и я вполне понимаю её горе, заметил Калэб. - Ну, представьте себе, что ваша лошадь, сворачивая с дороги, раздавила собаку; не станете-же вы сердиться на лошадь за это, а между тем собаку вам все-таки жаль.

также, как никто не имеет основания досадовать на то, что это чувство возбуждено не им.

-- Ну, довольно об этом, прервал его Калэб; - помните, что это секрет и не проговоритесь Фрэду.

-- Конечно, нет; но я сообщу ему добрую весть, что вы можете легко перенести нанесенный вам убыток.

Вскоре затем м-р Фэрбротер ушел от Гартов; заметив Мэри вместе с Лэтти в фруктовом саду, он завернул туда, чтобы проститься с ними. Сестры представляли премиленькую картинку при освещении заходящого солнца, от которого очень красиво выдавались краснобокия яблоки и обнаженные от листьев деревья. Мэри, в светлозеленом кисейном платье с черными лентами в голове, держала корзину, в которую Лэтти, одетая в довольно поношенное нанковое платьице, клала упавшия на землю яблоки. Если вы захотите иметь понятие о наружности Мэри, то вглядывайтесь попристальнее в проходящих по улице мимо вас девушек; бьюсь об заклад, что вы встретите непременно несколько лиц, схожих с лицом Мэри. Но не ищите ее между гордыми дочерьми Сиона, с закинутой назад головой, лукаво смеющимися глазами и жеманными манерами; пропустите их мимо, и остановите ваше внимание на небольшого роста плотной брюнетке, с твердой и спокойной походкой, смотрящей по сторонам и невоображающей, что на нее также кто-нибудь смотрит. Если у нея круглое лицо, развитой лоб, резко-очерченные брови, волнистые темные волосы и какое-то особенно-веселое выражение в глазах и во рту, то вы будете иметь верный портрет совершенно обыкновенного, но далеко не неприятного лица Мэри Гарт. Разсмешите ее - и она вам покажет два ряда маленьких белых зубов; попробуйте ее разсердить - она не возвысит голоса, за то отпустит вам такое меткое и колкое слово, какого вы, пожалуй, и не слыхивали; окажите ей какую-нибудь услугу - она никогда ее не забудет. Красивый, маленький викарий, с смелым выражением лица, в поношенном, но всегда чистом платье, стоял в глазах Мэри выше всех знакомых ей мужчин. Ей никогда не случалось слышать, чтобы викарий говорил пустяки, хотя она знала, что он не всегда действовал благоразумно, а для нея ничего не могло быть противнее вздорных и глупых разговоров. Замечательно, что недостатки Фэрбротера, как викария, никогда не возбуждали в ней того сатирического расположения, какое она выказывала относительно предполагаемых несовершенств Фрэда Винци, когда представляла его себе в звании духовного лица. Предоставляю теперь читателю угадать, к которому из этих двух людей, совершенно различных характером, Мэри чувствовала в настоящее время особенную симпатию?

-- Нет-ли у вас какого-нибудь поручения в вашему старому товарищу детства, мисс Гарт? спросил викарий, выбрав самое душистое яблоко из корзины, поданной ему Мэри, и кладя его в карман. - Скажите что-нибудь ласковое, чтобы снягчить ваш резкий приговор. Я отсюда иду прямо к нему.

-- Мне нечего ему передавать, отвечала Мэри улыбаясь и качая головой; - если-бы я не сказала, что он будет смешон в звании священника, то могла-бы сказать что-нибудь и хуже. Я очень довольна, что он, наконец, решился трудиться.

-- За то я, с своей стороны, чрезвычайно доволен, что вы будете трудиться дома, а не поедете для того на чужбину. Матушка моя будет очень рада, если вы навестите ее; вы знаете, как она любит рассказывать молодежи о старине. Приходите, пожалуйста, вы этим окажете ей большое одолжение.

-- Очень буду рада, если вы позволите. В последнее время мне во всем везет счастие; например, я никак не ожидала, что останусь дома.

поцеловал в щеку - обстоятельство, о котором она не замедлила сообщить отцу и матери.

Когда викарий возвратился в Ловик, то посторонний наблюдатель мог-бы заметить, что он раза два выразительно пожал плечами. Жест этот был вызван его размышлениями об отношениях Мэри в Фрэду. Не существует-ли между ними, думал он, чего-нибудь посильнее дружбы детства? И не слишком-ли лакомый кусочек эта миленькая девушка для такого молокососа? Затем он подсмеялся сам над собой, подкараулив шевельнувшееся в нем чувство ревности, как будто, в самом деле, он считал себя женихом.

Когда м-р и м-с Гарт остались одни, Калэб обратился к жене с вопросом:

-- Сусанна, отгадай, о чем я теперь думаю?

-- Об очередном севообороте, я полагаю, отвечала м-с Гарт улыбаясь и кладя свое вязанье на колени, - а не то об исправлении задних дверей в типтонских воттэджах.

Помощник мне необходим, - приглашу-ка я Фрэда к себе в обучение. Он будет работать под моим руководством и со временем сделается человеком полезным, т. е. в таком случае, если он решился не поступать в духовное звание. Что ты об этом думаешь?

-- Я уверена, что его семейство сильно возстанет против этого честного предложения, отвечала решительно м-с Гарт.

-- Что мне за дело до них? возразил Калэб, всегда упрямо отстаивавший свои мнения. - Фрэд совершеннолетний и должен сан заработивать свой хлеб; он малый умный и сметливый, в деревне жить любит, и я убежден, что из него выйдет дельный человек, если он с охотой займется хозяйством.

-- В том-то и дело захочет-ли он сам; отец и мать мечтают сделать из него светского джентльмена, да мне кажется, что он и сам туда-же тянет. Все они смотрят на нас несколько свысока, и если предложение будет сделано тобою, то м-с Винци непременно скажет, что мы заманиваем Фрэда для Мэри.

-- Грустна-же после этого наша жизнь, если она вертится на пустяках такого рода, заметил Калэб с презрением.

-- В чем-же тут благородная гордость, если мы допускаем, чтобы сплетни дураков мешали нам делать доброе дело. Если ты станешь обращать внимание на глупые толки, продолжал Калэб, размахивая рукой в такт, чтобы придать больше силы своим словам, - ты никогда ничего путного не сделаешь. Нужно носить в своей душе крепкое убеждение в том, что составленный тобою план верен - и не отступать от него.

-- Я вовсе не хочу противодействовать плану, составленному тобой по убеждению, сказала м-с Гарт, знавшая, что у её кроткого мужа были такие пункты, в которых он никогда не уступал; - но мне кажется, что вторичное поступление Фрэда в училище - дело уже решенное; не лучше-ли подождать и посмотреть, какую карьеру он выберет потом себе сам. Нельзя-же распоряжаться судьбой человека против его воли; притом ты сам еще не уверен в своем положении и не можешь заранее решить, нужен тебе помощник или нет.

-- Пожалуй, можно и подождать; а что у меня будет довольно работы для двоих - в этом я убежден. меня всегда было дела по горло, а на этом месте каждый день найдется что-нибудь новое. Зачем далеко ходить, - не дальше как вчера - Господи Боже мой! неужели я тебе об этом не говорил? - престранная вещь! - два человека с разных сторон сделали мне предложение - оценить одну и ту-же землю. И кто ты думаешь были эти два человека? продолжал Калэб, захватив щепотку табаку и подняв ее вверх.

Жена опустила, работу и вопросительно смотрела на него.

еще тебе сказать.

-- А чорт его знает, сказал Калэб, всегда сваливавший на чорта все неблаговидные дела людей. - Что Бюльстроду давно хочется приобрести себе хорошенький кусок земли - это я знаю, а в нашем околодке приобрести его не легко. Странные дела творятся на белом свете! заметил он: - все родные вообразили, что эта земля достанется непременно Фрэду, между тем, как старик и не помышлял об этом, а преспокойно завещал ее какому-то сыну с левой стороны, которого держал все время под спудом; точно он желал и после смерти насолить всем столько-же, как и при жизни. Вот будет удивительно, если эта земля попадет в руки Бюльстрода! Покойник терпеть не мог его и ни за что не хотел иметь сношений с его банком.

-- По какой-же причине этот противный старикашка ненавидел человека, с которым он не вел никаких дел?

-- Гм! кто их там разберет! Душа человека, сказал Калэб, выразительно покачивая головой, что он всегда делал, когда говорил о душе; - душа человека, вполне испорченного, выпускает из себя много яду, но никто не в состоянии определить, где те семена, из которых этот яд вытекает.