В тихом омуте - буря (Мидлмарч). Книга VI. Вдова и жена.
Глава LV.

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: В тихом омуте - буря (Мидлмарч). Книга VI. Вдова и жена. Глава LV. (старая орфография)

ГЛАВА LV.

Говорят, что молодость - время надежд, но это, может быть, справедливо только в том смысле, что люди старые обыкновенно возлагают надежды на молодость; сама-же молодость не особенно верит в надежду; каждый кризис кажется ей окончательным, каждая разлука вечною.

Доротее, еще непережившей того периода, когда, после потока слез, глаза остаются по прежнему чистыми и ясными, казалось, что она простилась с Вилем Владиславом навсегда. Он уезжал на неизвестное число лет и вернется, может быть, совсем другим человеком. Она и не подозревала того, что происходило в нем, ей и в голову не приходило, что он уехал потому, что гордости его была невыносима мысль прослыть нищим авантюристом, добивающимся руки богатой вдовы; она-же думала, что он, точно также, как и она, счел приписку в завещанию м-ра Казобона грубым и жестоким запретом, наложенным на их взаимную симпатию. Счастливые часы, которые они проводили в разговорах о том, чем из местных жителей никто не интересовался, пролетели навсегда, сделались достоянием прошлого. Поэтому она без малейшого угрызения совести вспоминала о них. Она сняла со стены портрет бабушки и долго пристально вглядывалась в него; черты женщины, которую так жестоко осудили, отожествлялись в её представлении с чертами внука, которого так горячо защищали против людской несправедливости её сердце и разсудок. Она нежно гладила портрет и прикладывала его к щеке, как будто желая вознаградить этою ласкою тех, кого он ей напоминал, за вынесенные ими обиды. Она не понимала, что чувство, заговорившее в ней, была любовь, она чувствовала только, что что-то оборвалось в её жизни и в ней проявилось неудержимое стремление к живой деятельности.

Раз она отправилась в Фрешит с тем, чтобы переночевать там и присутствовать при купанье ребенка; к обеду приехала туда и м-с Кадваладер, так как ректор отправился на рыбную довлю. День стоял сильно жаркий, такой жаркий, что Целии, одетой в белое кисейное платье, без всякой куафюры на голове, стало жаль бедную Додо, которой, конечно, было невыносимо душно в её траурном платье и чепце.

-- Милая Додо, сними ты чепчик, обратилась она к сестре. - Тебе должно быть просто невыносимо в твоем костюме.

-- Я уже привыкла к чепчику, как улитка к раковине, отвечала Доротея улыбаясь, - мне как-то неловко и холодно без него.

-- Нет, я не могу тебя видеть в нем; нам всем делается от него жарко, вскричала Целия, отбрасывая веер, которым она обмахивалась, и, подойдя к сестре, безцеремонно развязала её чепец и бросила его на стул. Сэр Джемс вошел в эту минуту в комнату. "Наконец-то", произнес он с видимым удовольствием, глядя на красивые, темно-каштановые волосы Доротеи, освобожденные от старушечьей куафюры.

-- Это я ее заставила, Джемс, вскричала Целия. - Додо не зачем соблюдать такой строгий траур; она не будет больше носить этого чепца в своем семейном кружке.

-- Милая Целия, заметила леди Читам, - жена должна носить траур по муже, по крайней мере, год.

заигрывая с мальтийской собакой Целии.

-- Это исключения, ответила леди Читам строгим голосом. - В нашем кругу только одна м-с Бивор скомпрометировала себя таким образом и очени огорчила этим лорда Гринзеля. Она была несчастлива с первым мужем, и потому все были особенно удивлены её вторичным браком. Но за то она была и жестоко наказана. Говорят, что капитан Бивор таскал ее за волосы, грозил заряженными пистолетами.

-- Ну, это просто неудачный выбор! возразил м-с Кадваладер, на которую нашло особенно задорное настроение. - При таком выборе брак окажется всегда несчастным, будь он первым или вторым. Первенство плохая рекомендация для мужа, если у него нет никакой другой. По мне хороший второй муж лучше первого, который ни то, ни се.

-- Моя милая, вы болтаете просто зря, остановила ее леди Читам. - Я уверена, что вы ни за что не вышли-бы так скоро замуж, если-бы наш добрый ректор скончался.

-- О, я не даю никаких зароков; тут могут действовать экономическия соображения. Вторичный брак не воспрещен законом, я полагаю, в противном случае нам все равно было-бы быть что индусами, что христианами. Конечно, если женщина делает неудачный выбор, то она должна покориться последствиям его; женщина, которая делает такой выбор дважды, не заслуживает сожаления. Но если ей представляется случай выйти замуж за человека хорошей фамилии, красивого, то чем скорее она воспользуется этим случаем, тем лучше.

-- Если вы предлагаете это ради меня, сэр Джемс, сказала Доротея, решившись воспользоваться этим случаем, чтобы оградить себя на будущее время от всяких попыток сватовства, - то я должна вам сказать, что вопрос о вторичном браке для меня совершенно безразличен. Слушать об этом для меня все равно, что слушать о женщинах, которые охотятся за лисицами: может-ли это нравиться или нет, я все равно не последую их примеру. Предоставьте м-с Кадваладер распространяться на эту тему, если она ее интересует.

-- Моя милая, м-с Казобон, обратилась в ней леди Читам величественно, - надеюсь, что вы не приняли за намек на себя то, что я говорила о м-с Бивор. Мае просто пришел в голову этот пример. Она падчерица лорда Гринзеля: он женился второй раз на м-с Тевердой. Тут не могло быть намека на вас.

-- Ну, конечно, поддакнула Целия; - никто не выбирал этой темы для разговора, он завязался из за чепчика Додо. М-с Кадваладер совершенно права. Нельзя-же выходить замуж во вдовьем чепце, Джемс.

-- Оставьте, моя милая, заговорила м-с Кадваладер, - я не стану продолжать неприятный разговор. Я не укажу даже на Дидону и Зенобию. Только о чем-же мы будем говорить?

-- Право, Додо, без чепчика ты стала больше походить на саму себя. Ты и говорила так, как говорила прежде, когда что-нибудь тебе было неприятно. Я не могла только разобрать на кого ты разсердилась: на Джемса или на м-с Кадваладер.

-- Ни на него, ни на нее. Джемс вмешался из деликатности ко мне, но он ошибся, вообразив себе, что я придаю какое-нибудь значение словах м-с Кадваладер. Я-бы могла придать им значение только в таком случае, если-бы закон обязывал меня выйти замуж за человека хорошей фамилии и красивого, по её или по чьей-бы то ни было рекомендации.

-- Ну, мне кажется, Додо, что ужь если тебе идти второй раз замуж, так, конечно, за человека хорошей фамилии и красивого.

-- Не бойся, кисанька, у меня совсем другие планы на будущее. Я не выйду второй раз замуж.

-- Ни за кого. У меня великолепные планы. Мне-бы хотелось иметь землю. Я-бы возделала ее, завела на ней маленькую колонию, где-бы все работали и каждый добросовестно исполнял свою работу. Я-бы всех знала, была всем другом. Я намерена посоветоваться с м-ром Гартом: от него я могу узнать почти обо всем, что мне нужно.

-- Ну, если у тебя есть в голове какой-нибудь план, так ты будешь счастлива, Додо, может быть, и маленький Артур полюбит планы, когда выростет, и тогда он станет тебе помогать.

В ту-же ночь Целия передала мужу, что Доротея решишллась не выходить вторично замуж, что она опять по старому принимается за "всевозможные планы." Сэр Джемс ничего не ответил на это. Он чувствовал глубокую антипатию ко вторичным бракам женщин и находил, что решение Доротеи остаться одинокой вполне соответствует тому мнению, которое он составил себе об её нравственной личности.