В тихом омуте - буря (Мидлмарч). Книга VI. Вдова и жена.
Глава LVII.

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: В тихом омуте - буря (Мидлмарч). Книга VI. Вдова и жена. Глава LVII. (старая орфография)

ГЛАВА LVII.

Собравшись к Мэри, Фрэд Винци зашел сперва по дороге к м-с Гарт, чтобы посмотреть, как она примет его, в виду тех новых отношений, которые установились между ними.

Он нашел всю семью, неисключая кошек и собак, в саду под огромной яблонью. Этот день был праздником для м-с Гарт, к ней приехал на каникулы её старший сын, её гордость и радость, - её Кристи, который мечтал сделаться современем тутором и изучить все литературы на свете, и служил как-бы воплощенным укором бедному Фрэду в глазах своей образованной матери. Самому Кристи, большелобому, широкоплечему, и дела не было до отвращения Фрэда от наук, ему хотелось только одного: поскорее дорости до него. Он лежал на траве возле стула матери; Джим, развалившись по другую сторону, читал вслух Айвенго; он дошел в эту минуту до сцены на турнире, но ему сильно мешал Вэн, притащивший лук и стрелы и пристававший ко всем с просьбою посмотреть, как он метко пускает стрелы; маленькая Летти, губы и передник которой обличали, какое деятельное участие она принимала в сборе вишень, возвышавшихся пурпуровою грудой на чайном столе, сидела на траве и, широко раскрыв глазенки, слушала чтение.

Приход Фрэда Винци положил конец чтению. Когда, усевшись на скамейке, он сказал, что идет в ловикский пасторат, Бен, отбросивший лук и возившийся с котенком, подбежал к нему и закричал: "Возьми меня!"

-- И меня, запросила Лэтти.

-- Где тебе поспеть за мной и Фрэдом, ты отстанешь, сказал Вэн.

-- Не отстану. Мама, скажи, что и я также пойду, обратилась в матери Лэтти, жизнь которой отравляла постоянная борьба с братьями за равноправность.

-- Я останусь с Кристи, объявил Джим тоном, ясно свидетельствовавшим о том, насколько он умнее этих двух дурачков.

Лэтти приложила руку ко лбу и в нерешимости посматривала на братьев.

-- Пойдемте все в Мэри, предложил Кристи, потягиваясь.

-- Нет, дружочек, нечего нам идти туда такой оравой; к тому-же отец скоро вернется. Пусть Фрэд идет один. Он скажет Мэри, что ты приехал, и она завтра-же вернется к нам. Дети, продолжала м-с Гарт, помолчав с минуту, - не вешайтесь так на вашего приятеля, и без того жарко. Покажите-ка лучше брату своих кроликов.

Кристи понял намек и тотчас-же увел детей. Фрэд догадался, что м-с Гарт желает доставить ему случай поговорить с нею наедине, если он желает, но он не нашелся сказать ничего кроме:

-- Как вы, я думаю, рады приезду Кристи.

-- Да, он приехал раньше, чем я ожидала. Он приехал с девяти-часовым дилижансом, только что отец ушел. Я с таким нетерпением жду Калеба, чтобы он послушал, какие громадные успехи сделал Кристи. За последний год он сам платил за себя, давая уроки, но это ему не мешало прилежно заниматься самому. Он надеется скоро получить место гувернера в частном доме и уехать за границу.

-- Он славный малый, сказал Фрэд, которому неприятно резали слух эти материнския похвалы, - и никогда не будет никому обузой.

И, помолчав с минуту, он продолжал:

-- Я боюсь, что вы смотрите на меня, как на обузу м-ру Гарту.

-- Калэб любит обузы; он из тех людей, которые всегда делают более, чем их просят, отвечала м-с Гарт.

-- Я знаю, что вы очень невысокого мнения обо мне, м-с Гарт, и вы имеете на это полное право. Я поступил самым скверным образом относительно вас. Но если уже во мне не отчаялись такие люди, как м-р Гарт и м-р Фэрбротэр, то я не вижу, почему мне самому отчаяваться в себе.

-- Еще-бы, молодой человек, которому жертвуют собою двое таких людей, совершил-бы преступление, если-бы сам распустился и обратил их жертву в ничто.

Фрэда несколько покоробило от такой пилюли, но он сдержался и ответил только:

-- Надеюсь, что со мной этого не случится, м-с Гарт, тем более, что мне подана надежда получить руку Мэри. М-р Гарт уже говорил вам об этом? Вас это, конечно, не удивило? прибавил он наивно намекая на свою любовь, которая казалась ему слишком очевидною.

-- Не удивило, что Мэри подала вам надежду? отвечала м-с Гарт, желая дать почувствовать Фрэду, что родные Мэри не могли желать подобной развязки, как это, вероятно, предполагали Винци. - Нет, признаюсь, я была удивлена.

-- Она ни разу не подала мне ни малейшей надежды, когда я сам говорил с нею, поспешил Фрэд оправдать Мэри. - Но когда я попросил м-ра Фэрбротэра поговорить за меня, она разрешила ему передать мне, что я могу надеяться.

лакомиться соловьем, сам того не подозревая, а семейство его вообразит, пожалуй, что Гарты гонялись за ним, как за невидалью. Раздражение её было тем сильнее, что в присутствии мужа она должна была подавлять его. Примерные жены обыкновенно отыскивают себе козлов очищения на стороне. Она ответила резко:

-- Вы сделали большую ошибку, Фрэд, обратившись к м-ру Фэрбротэру с просьбою поговорить за вас.

-- В самом деле?

И Фрэд вспыхнул. Он перепугался не на шутку, но решительно не понимал, на что намекала м-с Гарт, и добавил оправдывающимся тоном:

-- М-р Фэрбротэр всегда был так расположен к нам; я знал, что Мэри выслушает его серьезно, и он согласился без малейшого затруднения.

-- Молодые люди обыкновенно слепы ко всему, кроме собственных желаний, и никогда не думают о том, как дорого обходится иногда другим удовлетворение этих желаний.

Высказав такую непреложную истину, м-с Гарт принялась с самым суровым видом распутывать свою шерсть.

-- Решительно не могу понять, что тут могло быть неприятного для м-ра Фэрбротэра, недоумевал Фрэд, в уме которого начали уже, однако, зарождаться смутные догадки.

-- Совершенно верю, вы не можете, отвечала м-с Гаргь, отчеканивая каждое слово.

Фрэд в сильном смущении уставился в даль и задумался. Вдруг он быстро обернулся и сказал почти резко:

-- Вы хотите сказать, м-с Гарт, что м-р Фэрбротэр влюблен в Мэри?

-- А если-бы и так, Фрэд? я думаю, что вас это может удивить менее, чем кого-нибудь другого, отвечала м-с Гарт, опуская свое вязанье и складывая руки, что всегда служило в ней признаком особенного волнения. Действительно, в ней боролись в эту минуту два противуположных чувства. Она рада была, что проучила немножко Фрэда, и в то-же время чувствовала, что зашла слишком далеко. Фрэд взял палку и шляпу и быстро встал.

-- Так вы полагаете, что я стою поперек дороги ему и Мэри? спросил он тоном, требовавшим ответа.

М-с Гарт не сразу нашлась, что ответить. Она была поставлена в самое неприятное положение; от нея требовали, чтобы она высказала то, что думает, а она знала, что высказывать этого не следует. Она сознавала, что проболталась, и это сознание было невыносимо для её самолюбия.

Фрэд окончательно добил ее, прибавив:

-- М-ру Гарту было, повидимому, приятно, что Мэри полюбила меня, он, вероятно, ничего не знал об этом.

Ничто не могло быть для м-с Гарт ужаснее мысли, что муж останется недоволен ею. Чтобы предупредить возможные последствия своей болтовни, она сказала:

-- Я говорила только так, по догадке. Не думаю, чтобы Мэри что-нибудь знала об этом.

Но она все еще не решалась попросить его прямо, чтобы то, что она ему говорила, осталось между ними; это казалось ей через-чур унизительным. А пока она колебалась, их tête-à-tête был неожиданно нарушен. Вэн прибежал к ним, в сопровождении своей собаченки, и увидав, что котенок стянул чулок матери за свесившуюся нитку, громко закричал от удовольствия и захлопал в ладоши, собака залаяла, перепуганный котенок вспрыгнул на стол, опрокинул горшок с молоком и соскочил, увлекая за собою половину вишен; Вэн подхватил чулок и надел ему на голову, что окончательно свело его с ума; подоспевшая Летти громко стала жаловаться матери на такую жестокость брата. М-с Гарт пришлось вмешаться, подошли другия дети и о разговоре на едине нечего было и думать более. Фред тотчас-же собрался уходить; м-с Гарт, желая хоть сколько-нибудь загладить свою вину, ласково пожала ему руку на прощанье и проговорила:

-- Да благословит вас Бог.

Она чувствовала, что поступила не многим лучше тех неразумных женщин, которые сперва наболтают зря, а потом упрашивают позабыть то, что оне сказали, и никому об этом не говорить. Она не попросила и потому теперь, в предупреждение возможных последствий, решилась сама ранее повиниться во всем Калебу, представив ему при этом, что такого рода сообщение должно было подействовать благотворно на Фрэда Винци.

Оно подействовало, если не благотворно, то, во всяком случае, сильно. Для легкомысленного, самонадеянного Фреда было жестоким ударом услышать, что если-бы он не стоял поперег дороги Мэри, она могла-бы сделать отличную партию. Он мысленно ругал себя олухом, за то, что обратился к содействию м-ра Фэрбротэра. Но ревность скоро пересилила все другия чувства. Несмотря на полную уверенность в благородстве м-ра Фэрбротэра, несмотря и на то, что сказала ему Мэри, Фрэд чувствовал, что у него есть соперник, и это чувство было тем мучительнее, что он ни за что не согласился-бы уступить Мэри кому-бы то ни было, даже для её собственного блага и готов был вызвать весь свет на борьбу за нее. К сожалению, борьба с м-ром Фэрбротэром могла быть чисто нравственная, а не физическая, что было-бы более с руки Фрэду. Ему ни разу не пришло на ум, что м-с Гарт могла ошибаться относительно чувств м-ра Фэрбротэра, но он сомневался, чтобы она сказала правду относительно Мэри. Мэри последнее время гостила в пасторате и мать не могла знать, что происходило в её душе.

На душе у Фрэда не стало легче, когда, придя в пасторат, он застал Мэри веселою, в обществе трех родственниц Фэрбротэра. Оне вели о чем-то очень оживленный разговор, который прекратился, едва он вошел. Мэри была занята перепиской ярлыков для целой груды пустых ящиков. М-ра Фэрбротэра не было дома; дамы его ничего не знали об отношениях Фрэда в Мэри. Конечно, думал Фрэд, ни одной из них и в ум не придет предложить прогуляться по саду, и мне не удастся поговорить с Мэри наедине. Он сообщил ей сперва о приезде Кристи, а потом о том, что нанялся работать у её отца; ей, видимо, было очень приятно это последнее известие и, проговорив торопливо: "как я рада," она нагнула голову над своим письмом, чтобы скрыть от всех свое лицо. Но м-с Фэрбротэр не могла молча пропустить её замечания.

-- Вас, конечно, милая мисс Гарт, радует не то, что молодой человек отказывается посвятить себя духовному званию, для которого был воспитан, вы хотели только сказать, что так как он решился не поступать в священники, то вы рады, что он нашел себе занятия у такого превосходного человека, как ваш батюшка.

-- Нет, м-с Фэрбротэр, я рада и тому, и другому, отвечала Мэри, искусно скрывая непокорную слезу. - У меня совсем мирской ух. Мне никогда не нравился ни один священник, за исключением викфильдского викария и м-ра Фэрбротэра.

-- Почему? переспросила Мэри, и шаловливая улыбка показалась на её губах, - да мне не нравятся их галстуки.

-- Как, и галстух Камдэна? спросила мисс Винифрэд с некоторым безпокойством.

-- Нет, успокоила ее Мэри. - Мне потому не нравятся священнические галстуки, что они надеты на священников.

-- Как странно! произнесла мисс Нобль, чувствуя, что её ум не в силах разрешить этой загадки.

-- Вы шутите, моя милая. Нужно иметь более основательные причины, чтобы так неуважительно отзываться о таком почтенном сословии, заметила м-с Фэрбротэр величественно.

-- Мисс Гарт так строго относится ко всем людям, что ей трудно угодить, заметил Фрэд.

-- В самом деле; ну, я рада что она делает исключение, по крайней мере, для моего сына.

Раздраженный тон Фрэда поразил Мэри, но в эту минуту вошел м-р Фэрбротэр и ему тотчас-же рассказали о том, что Фрэд получил место у м-ра Гарта. Выслушав это известие, он сказал довольным тоном: "Вот это хорошо", потом стал разсматривать ярлыки Мэри и хвалить её почерк. Фрэда мучила ревность. Для него не оставалось сомнений, чем дело кончится, так как Мэри явно ставила м-ра Фэрбротэра выше кого-бы то ни было, а его родственницы, очевидно, старались, чтобы дело между ними сладилось. Он был убежден, что ему не дадут поговорить с Мэри с глазу на глаз, как вдруг м-р Фэрбротэр сказал:

-- Фрэд, помогите-ка мне отнести эти ящики в кабинет, вы еще не видали моего великолепного нового кабинета. Не пойдете-ли и вы с нами, мисс Гарт? Я вам покажу громадного паука, которого нашел сегодня утром.

Мэри сразу поняла викария. С того достопамятного вечера, когда они имели объяснение по поводу Фрэда, викарий ни разу не изменил своего привычного, ровного, ласкового обращения с нею, и подозрение, закравшееся на минуту в её душу, совершенно исчезло. У нея был ум несколько скептический, особенно-же недоверчиво относилась она к вещам, льстившим её тщеславию. Как она думала, так и случилось. Похвастав перед Фрэдом убранством своего кабинета и доказав Мэри паука, м-р Фэрбротэр сказал:

-- Подождите здесь минутку. Я принесу картину, которую-бы мне хотелось повесить здесь; вы потрудитесь повесить ее, Фрзд, блого вы выше меня. Я сейчас вернусь.

Он вышел.

-- Что-бы я ни-делал теперь, Мэри, сказал тотчас-же Фрэд, - это ни к чему не поведет. Вы все равно выйдете замуж за Фзрбротера.

-- Что это значит, Фрэд? вскричала Мэри с негодованием, вся вспыхнув.

-- Неужели вы с вашею проницательностью ничего не видите?

-- Я виху только, Фрэд, что вы поступаете очень скверно относительно м-ра Фэрбротэра, который так горячо говорил за вас. И с чего вам пришла в голову такая мысль?

Несмотря на всю свою досаду, Фрэд сообразил, что если Мэри действительно ничего не подозревает, то лучше будет не передавать ей того, что говорила м-с Гарт.

-- Да ведь это совершенно естественно, отвечал он. - Вы видитесь ежедневно с человеком, который превосходит меня во всех отношениях и которого вы сами ставите выше всех; какие-же я тут могу иметь шансы?

-- Как вы неблагодарны, Фрэд. Мне очень жаль, что я не сказала м-ру Фэрбротэру, что вовсе не интересуюсь вами.

воли приняться за работу, и за переписку, и за все, если-бы не это.

-- Что такое это?

-- Если-бы не эта страшная уверенность, что м-р Фэрбротэр вытеснит меня.

Мэри чуть не расхохоталась ему в лицо.

-- Фрэд, сказала она, стараясь заглянуть ему в глаза, которые он сердито отворачивал, - вы забавны до нельзя. Если-бы вы не были так очаровательно наивны, я-бы, право, поддалась искушению пококетничать с вами, и заставить вас думать, что у меня есть другой вздыхатель, кроме вас.

-- В эту минуту я вас нисколько не люблю, отвечала Мэри, отступая и закладывая руки за спину. - Я говорю только, что никогда никто не ухаживал за мной, кроме вас, а это плохой аргумент в пользу того, что когда-нибудь умный человек заинтересуется мною, закончила она, смеясь.

-- Скажите мне только, что вы никогда и не подумаете о нем.

-- Послушайте, Фрэд, не смейте никогда более говорить со мной об этом. - Я решительно, не понимаю, чему приписать - глупости или подлости, - что вы не видите, что м-р Фэрбротер оставил нас одних нарочно, чтобы дать нам возможность поговорить друг с другом наедине. Мне очень жаль, что вы не в состоянии оценить такой деликатности.

М-р Фэрбротэр вернулся в эту минуту с картиной и прекратил дальнейшия объяснения. Фрэд пошел назад в гостиную все еще мучимый ревностью, но значительно успокоенный словами и обращением Мэри. На Мэри этот разговор произвел более тяжелое впечатление. Она невольно была принуждена взглянуть совершенно другими глазами на м-ра Фэрбротэра и на свои отношения к нему. Ей казалось, что она наносит ему оскорбление предпочтением, которое оказывает Фрэду, а такое чувство всегда опасно, когда к нему примешивается уважение и признательность. При таком положении дел она с радостью ухватилась за предлог вернуться домой, ей не хотелось ни за что на свете изменять Фрэду. Она так давно любила его, так сжилась с этою любовью, что мысль о возможности новой привязанности казалась ей недостойной ее.

могла-бы приобрести вес и влияние в обществе, отсутствие которых иногда так больно отзывались в её душе. Но как ни заманчивы были эти мысли, ей было достаточно представить себе Фрэда брошенным, тоскующим по ней, чтобы отогнать их прочь.