В тихом омуте - буря (Мидлмарч). Книга VI. Вдова и жена.
Глава LIX.

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: В тихом омуте - буря (Мидлмарч). Книга VI. Вдова и жена. Глава LIX. (старая орфография)

ГЛАВА LIX.

Люди часто разносят новости безсознательно, как пчелы цветочную пыль, не подозревая о последствиях, которые может повлечь сообщение этих новостей. Так случилось, между прочим, и с Фрэдом Винци. При нем в ловикском пасторате дамы затеяли весьма оживленный разговор по поводу странной приписки к завещанию Казобона, о которой их горничная узнала от Тантрип. Оказалось, что м-р Фирбротер знал об этом ранее и мисс Винифрэд нашла, что Камдэн в высшей степени странный человек, никогда не сообщит никаких интересных новостей. Мэри Гарт заметилаей на это, что, может быть, в уме м-ра Фэрбротера приписка к завещанию смешалась с образом жизни пауков, о котором мисс Винифрэд никогда не хотела слушать. М-с Фэрбротер припомнила по этому поводу, что видала раз Владислава в Ловике, и мисс Нобль издала сострадательное мяуканье.

Фрэд почти вовсе не знал ни Владиславов, ни Казобонов и потому новость эта нисколько его не заинтересовала, он даже позабыл о ней. Но раз, зайдя к Розамунде по поручению матери, он встретился в дворах с уходившем от нея Вилем. У Фрэда и Розамунды было мало общих интересов и потому Фрэд говорил по проимуществу о предметах, по его мнению, совершенно безразличных. Так, между прочим, по поводу встречи своей с Владиславом, он сообщил сестре о том, что слышал в пасторате.

Лейдгат, подобно Фэрбротеру, знал гораздо более, чем говорил. В своих догадках он заходил даже далее действительности: Он воображал, что Виль и Доротея страстно любят друг друга, и считал это дело слишком серьезным для сплетен. Он помнил, как разсердился раз Виль, когда он упомянул о м-с Казобон, и стал очень осторожен на этот счет. Эти догадки и то, что ему было известно о завещании, заставили его относиться с особенной мягкостью и терпимостью к Вилю; он понимал очень хорошо, что удерживало Виля в Мидльмарче после того, как он решил уехать. Лейдгату ни разу не пришло на мысль поговорить об этом с женой, к тому-же он и не доверял её скромности, и в этом отношении был совершенно прав, хотя ему и в голову не приходило, какие заблуждения могут заставить ее откровенничать с Вилем. Когда она передала ему, что ей сообщил Фрэд, Лейдгат сказал ей:

-- Смотри, Рози, не намекни об этом как-нибудь Владиславу. Он примет это за оскорбление себе и вспылит на тебя. Это чрезвычайно неприятная история.

Розамунда отвернулась от него и стала приглаживать себе волосы с видом самого невозмутимого равнодушия.

Но в первый-же раз, как Виль зашел к ним в отсутствие Лейдгата, она стала дразнить его тем, что он все откладывает свою поездку в Лондон.

-- Я очень хорошо знаю, почему вы не едете. У меня есть маленькая птичка, которая мне все рассказывает, говорила она кокетливо. - Вас притягивает здесь магнит.

-- Без сомнения. Кому-же лучше это знать, как не вам, слюбезничал Виль, внутренно начиная уже беситься.

-- Роман, право, хоть куда: ревнивый м-р Казобон предвидел, что м-с Казобон ни за кого так не захочет выйти замуж, как на известного джентльмена, который также ни на ком не захочет жениться, кроме нея; - м-р Казобон предвидел это и решился воспрепятствовать браку, лишив ее наследства в случае, если она выйдет замуж за этого джентльмена и затем... и затем... и затем... о я не сомневаюсь, что история окончится самым романическим образом.

-- Что вы хотите сказать? вскричал Виль, страшно меняясь в лице. - Ради Бога, не шутите, объясните мне, что это значит.

-- Так вы, в самом деле, ничего не знаете? спросила Розамунда, бросая шутливый тон и довольная тем, что может сообщить такую важную новость.

-- Нет! отвечал он нетерпеливо.

-- Вы не знаете, что м-р Казобон оговорил в своем завещании, что если м-с Казобон выйдет за вас замуж, то она лишается наследства.

-- А вы это почем знаете?

-- Фрэд слышал об этом от Фэбротеров.

Виль вскочил со стула и схватился за шляпу.

-- Я уверена, что вы ей дороже наследства.

-- Прошу вас ни слова более об этом, сказал Виль глухим голосом. - Это грубое оскорбление ей и мне.

-- Вот вы и разсердились на меня. За что-же вы на меня-то злитесь? Вы должны быть, напротив, благодарны мне, что я вам сказала об этом.

-- Я вам и благодарен, отвечал Виль отрывисто, как-будто во сне.

-- Никогда! Никогда не услышите вы о свадьбе.

Розамунда встала с своего места и подошла к окну. Ее томила скука, которая обыкновенно вызывает в женщинах пошлую ревность, неимеющую никаких серьезных оснований и вытекающую не из действительной страсти, а из эгоизма. "Ну, ради чего жить?" думалось ей: из Квилингхана не было ни слуху, ни духу, а тут того и гляди вернется домой Тертий и станет упрекать ее за то, что она много тратит. Она уже потихоньку ослушалась его и обращалась к отцу с просьбою помочь им, но тот ответил: "я сам скоро буду нуждаться в помощи".