В тихом омуте - буря (Мидлмарч). Книга VII. Два искушения.
Глава LXVI.

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: В тихом омуте - буря (Мидлмарч). Книга VII. Два искушения. Глава LXVI. (старая орфография)

ГЛАВА LXVI.

Профессия Лейдгата действительно значительно поддерживала его в настоящем критическом положении. Заниматься теоретической научной деятельностью, под гнетом давивших его забот, он не мог; но у постели больного он совершенно забывал о себе самом в виду страданий, которые ему предстояло облегчить. Медицинская практика лучше всякого опиума успокоивала его и удерживала от отчаяния.

Впрочем, подозрение м-ра Фэрбротера относительно опиума было справедливо. В первые минуты отчаяния, вызванного безысходностью его положения и сознанием, что для того, чтобы вести мало-мальски сносную семейную жизнь, ему нужно продолжать любить жену, не требуя взамен взаимности, - он принимал несколько раз опиум. Но, он был не из тех людей, которые могут довольствоваться минутным избавлением себя от тяжелого гнета обстоятельств. Он был крепкого сложения, мог много выпить, но не любил вина; и когда все вокруг него пили водку, он спрашивал себе воды с сахаром - так противно ему было самое легкое возбуждение, вызванное винными парами. Точно также он относился к игре в карты. В Париже он нагляделся на всевозможные азартные игры и смотрел на страсть к игре, как на болезнь. Ему противно было видеть дрожащия руки игрока, протягивающияся к куче золота, полуварварское, полуидиотское торжество, отражавшееся на лице человека, обыгравшого несколько десятков своих ближних.

Но точно также, как он попробовал опиум, он стал подумывать и об игре, не ради того возбуждения, которое она могла доставить, а ради той легкости, с которой можно было приобретать посредством её деньги. Если-бы он жил в Лондоне или Париже он наверное сделался-бы одним из ревностных посетителей игорных домов. Случай, бывший с ним вскоре после того, как рухнули химерическия надежды на помощь от дяди, показал как нельзя лучше, что он едва-ли бы устоял против соблазна игорного дома.

Биллиардная в "Зеленом Драконе" служила постоянным магнитом для людей кутящих, в роде нашего старого знакомого м-ра Бэмбриджа. Здесь бедный Фрэд Винци потерял на пари ту сумму денег, которая вынудила его прибегнуть к памятному для него займу. В "Зеленом Драконе", шла обыкновенно довольно большая игра, вследствие чего ресторан этот пользовался дурною репутациею в глазах людей солидных, но тем неотразимее влек к себе кутил. Лейдгат, превосходно игравший на биллиарде, в первое время своего пребывания в Миддльмарче несколько раз заходил туда сыграть партию, другую. Но скоро ему опротивею тамошнее общество, да и времени для игры не было. Но раз вечером он зашел туда, чтобы повидаться с м-ром Бэмбриджем, который обещал приискать ему покупщика на его лошадь.

М-ра Бэмбриджа еще не было в ресторане, но друг его, м-р Горрок, сказал, что он непременно будет; Лейдгат остался ждать и от нечего делать стал играть на биллиарде. Он опять находился в возбужденном состоянии, глаза его также блестели и зрачки были также расширены, как в тот вечер, когда м-р Фэрбротер говорил с ним. В биллиардной было много народа и приход Лейдгата, как редкого посетителя, обратил на себя общее внимание. Лейдгат играл отлично; пари за него и против него все росли и росли; он увлекся мыслью о возможности выиграть более или менее значительную сумму денег и сам стал держать пари на свою игру. Счастье везло ему. М-р Бэмбридж пришел, но Лейдгат и не заметил его. Игра сильно возбуждала его и он подумывал отправиться за другой-же день в Броссинг, где шла более значительная игра, чтобы одним удачным вечером освободиться от назойливых кредиторов.

Он все еще играл, когда в билльярдную вошли молодой Гоули, только что вернувшийся из Лондона, где он готовился к адвокатуре, и Фрэд Винци, проводивший уже несколько вечеров сряду в "Зеленом Драконе". Гоули пристал к игре, он играл очень искусно и совершенно хладнокровно. Фрэд-же, удивленный тем, что Лейдгат находится в ресторане и с видимым возбуждением держит пари, отошел в сторону.

Фрэд за последнее время стал делать себе некоторые послабления. Шесть месяцев он усердно работал у м-ра Гарта и, благодаря усидчивому труду, почти исправил свой почерк; впрочем, труд этот имел свою привлекательную сторону, так как Фрэд занимался большею частью по вечерам у Гартов, в присутствии Мэри. Но вот уже две недели, как Мэри гостила в ловикском пасторате, по приглашению фэрбротеровских дам; сам м-р Фэрбротер находился в это время по делам в Миддльмарче. Фрэд, не зная, чем развлечься, стал опять ходить в "Зеленый Дракон" играть на билльярде и слушать любимые разговоры о лошадях, скачках, охоте. Он ни разу не охотился в этот сезон, у него не было даже собственной лошади, так что он ездил большею частию в одноколке м-ра Гарта или-же на его смирной лошади.

Фрэду уже начинали надоедать такия лишения, ему было-бы привольнее жить священником.

-- Знаете-ли что, м-с Мэри, выучиться мерять и чертить планы, кажется, труднее, чем научиться писать проповеди, сказал он однажды Мэри, желая дать ей почувствовать, что он делает для нея. - Геркулес и Тезей ничто в сравнении со мною. Они, по крайней мере, могли охотиться и не должны были обучаться писарскому почерку.

А теперь вдобавок и самой Мэри не было в городе и Фрэд решился дать себе немножко отдыху. "Отчего-же не поиграть на билльярде, разсуждал он, - что в этом предосудительного. Держать пари, я, конечно, не стану." Относительно денег Фрэд принял героическое решение не тратить по возможности ни шилинга из тех восьмидесяти фунтов, которые положил ему м-р Гарт, чтобы возвратить ему их в уплату долга. На самом деле, он был избавлен от главных расходов: платья у него было много, за стол он ничего не платил. Он разсчитывал в один год уплатить почти весь свой долг м-ру Гарту. Однако, придя в билльярдную, он решил, что из тех десяти фунтов, которые он думал оставить себе на карманные расходы из своего полугодичного жалованья, он может рискнуть небольшею суммою на пари. Соверены так и летели направо и налево, отчего-же было и ему не попробовать счастья.

Но неожиданная встреча с Лейдгатом совершенно смутила его. Он вспомнил о доходивших до него темных слухах, что Лейдгат в долгу и что отец отказался помочь ему, и Фрэду сделалось как-то не по себе. Кто теперь взглянул-бы на него и на Лейдгата, тот подумал-бы, что они поменялись ролями. Веселый беззаботный Фрэд имел вид человека оэабоченного, как будто сконфуженного, а спокойный, сосредоточенный Лейдгат превратился вдруг в страстного, возбужденного игрока.

Лейдгат выиграл уже на пари шестнадцать фунтов, но с приходом Гоули счастье изменило ему. Гоули стал играть и держать пари против Лейдгата, спокойная уверенность которого превратилась вследствие этого в страстное желание наказать противника за сомнение в его искустве. Он продолжал держать пари на свою собственную игру, но стал проигрывать все чаще и чаще. Следивший за ним Фрэд ломал себе голову, придумывая, как-бы отвлечь Лейдгата от игры. Он видел, что и другие смотрят с удивлением на Лейдгата, и ему пришло в голову, что, может быть, достаточно будет отозвать его в сторону, чтобы заставить придти в себя. Но он не мог придумать ничего умнее, кроме совершенно неправдоподобного предлога, что ему хочется повидаться с Рози, и потому он желает узнать, дома-ли она. Он уже подходил к билльярду, чтобы пустить в ход свою остроумную выдумку, как к нему подошел слуга и сказал, что м-р Фэрбротер внизу и просит его выйти к нему на минутку.

Фрэду стало несколько неловко, но он послал сказать, что сейчас сойдет, а сам подошел к Лейдгату, озаренный новою блестящею мыслью.

-- Могу я вас оторвать на минуту? спросил он, отводя его от билльярда. - Фэрбротер сейчас прислал сказать мне, что желает поговорить со мной. Он внизу. Не нужно-ли вам с ним повидаться?

Фрэд болтал зря, потому что не мог сказать прямо: "Вы проигрываетесь, как сумасшедший, и обращаете на себя всеобщее внимание; убирайтесь-ка лучше домой."

Но если-бы он придумывал, то не мог-бы придумать ничего лучшого. Лейдгат не замечал его до сих пор и внезапное появление его с известием, что Фэрбротер здесь, подействовало на него как электрический удар.

-- Нет, отвечал он, - я не имею никакого особенного дела до него. Но партия кончилась, мне пора домой; я зашел сюда, чтобы повидаться с Бэмбриджем.

-- Бэмбридж здесь, но он навеселе и едва-ли способен разсуждать о делах. Сойдемте к Фэрбротеру. Он, должно быть, хочет прочесть мне маленькую нотацию, вы меня защитите, нашелся Фрэд.

Лейдгату было стыдно за самого себя, но он не хотел обнаружить этого отказом видеться с Фэрбротером и пошел с Фрэдом.

Фэрбротер встретил их молчаливым пожатием руки и заговорил о погоде; когда они вышли втроем на улицу, викарию видимо хотелось поскорее распрощаться с Лейдгатом, чтобы остаться наедине с Фрэдом.

-- У меня есть дело к вам, Фрэд, потому я и вызвал вас. Не пройдетесь-ли вы со мной до ботольфской церкви?

Ночь была великолепная, небо усеяно звездами и Фэрбротер предложил идти в обход по лондонской дороге.

-- Я думал, что Лейдгат никогда не бывает в "Зеленом Драконе", заговорил он, когда они остались вдвоем с Фрэдом.

-- Так он не играл?

Фрэд не хотел рассказывать об этом, но теперь он был вынужден сказать:

-- Нет, играл. Но, видимо, чисто случайно. Я его никогда не встречал там до сегодняшняго вечера.

-- Сами вы, значит, стали часто ходить туда в последнее время.

-- Кажется, у вас были основательные причины, по которым вы бросили ходить туда.

-- Да, ведь вы знаете, отвечал Фрэд, которому стало неловко от этого допроса. - Я все вам рассказал.

-- Это мне дает, как кажется, право, говорить с вами по этому поводу. Ведь мы друзья, не правда-ли? между нами все ведется на чистоту. Я слушал вас, вы, конечно, не откажетесь выслушать меня, если я с вами стану говорить о себе?

-- Я вам так много обязан, м-р Фэрбротэр, проговорил Фрэд в неприятном недоумении.

"Молодой Винци опять стал ходить всякий вечер в билльярдную, ему надоело насиловать себя", я чуть не поддался искушению поступить, как раз наоборот тому, как поступаю теперь. Я было хотел подержать язык на привязи и подождать, пока вы станете опускаться все ниже и ниже, начав с пари...

-- Я не держал пари, перебил его Фрэд быстро.

-- Душевно рад этому. Но повторяю, мне приходило сильное желание наблюдать молча, как вы собьетесь с истинного пути, истощите терпение Гарта и утратите право на то счастье, которое дается вам теперь ценой таких тяжелых усилий. Вы понимаете, какое чувство вызвало это искушение во мне; конечно, понимаете. Вы не можете не знать, что любовь ваша стоит мне поперег горла.

М-р Фэрбротер замолчал, ожидая ответа Фрэда. Молодой человек колебался с минуту и, наконец, сказал:

-- Невозможно требовать от меня, чтобы я отказался от нея.

-- Без сомнения, если она платит вам взаимностью. Но такого рода отношения, как-бы долго они ни длились, всегда могут измениться. Вы можете своим поведением ослабить узы, которые связывают ее с вами, тем более, что эти узы еще чисто условные и в таком случае другой человек, пользующийся её уважением, может занять в её сердце то место, которого вы лишитесь. Для меня такое предположение не имеет ничего невероятного, закончил Фэрбротер, увлекаясь все более и более. - Общность интересов может породить симпатию, которая в состоянии одержать верх над самою постоянною привязанностью.

Если-бы у м-ра Фэрбротера были ногти и клюв, то и тогда он не мог-бы причинить Фрэду такой боли, какую причинил этими словами. Он был убежден что под этой гадательной формой кроется полная уверенность в том, что чувства Мэри изменились.

-- Конечно, я знаю, что могу все потерять, заговорил Фрэд дрожащим голосом. - Если она начнет сравнивать... он оборвался на полуфразе, не желая выдавать того, что чувствовал и закончил с некоторою горечью: - но я думал, что вы искренно расположены ко мне.

-- И не ошибались; потому-то я и вызвал вас. Но мне приходило сильное искушение поступить совершенно иначе. Мне приходили в голову вот какие мысли: если этот юноша сам себя губит, то с чего-же я стану вмешиваться. Чем я хуже его? я старше его шестнадцатью годами, неужели эти шестнадцать лет безотрадной, одинокой жизни не дают мне более прав на счастье, чем ему? Если есть шансы, что он пропадет, то пусть себе пропадает, может быть, я все равно и не в состоянии спасти его, так отчего-же мне не воспользоваться его погибелью?

Но викарий продолжал изменившимся тоном:

-- Но прежде во мне говорили более благородные побуждения и я вспомнил их. Для того, чтобы утверждаться в них, я счел за лучшее передать вам, Фрэд, то, что происходило во мне. Теперь, понимаете-ли вы меня? Я хочу счастья ей, хочу счастья вам, и если мое предостережение в состоянии остановить вас на рискованном пути, то... пусть мои слова будут вам предостережением.

Последния слова викарий произнес едва внятно и остановился. Они дошли до поворота к церкви и викарий протянул Фрэду руку, как-будто желая дать ему понять, что разговор их кончен. Фрэд был глубоко потрясен.

-- Я постараюсь быть достойным... вас и ее, хотел он сказать и не в состоянии был докончить.

-- Я никогда не забуду, что вы сделали для меня, отвечал Фрэд. - Я не умею высказать всего, что у меня на душе, но я постараюсь, чтобы ваша доброта не пропала даром.

-- Этого совершенно довольно. Прощайте, да благословит вас Бог.

И они разошлись.