В тихом омуте - буря (Мидлмарч). Книга VII. Два искушения.
Глава LXVII.

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: В тихом омуте - буря (Мидлмарч). Книга VII. Два искушения. Глава LXVII. (старая орфография)

ГЛАВА LXVII.

Счастье было для Лейдгата, что он проиграл в первый-же раз, как решился попытать счастье в игре. На другой день, кода ему пришлось заплатить четыре или пять фунтов проигрыша, ему стало противно вспомнить о вчерашнем, противно за ту роль, которую он играл накануне. Разсудок представлял ему, как легко вчерашний вечер мог-бы окончиться полным раззорением его, если-бы вместо билльярдной он попал в настоящий игорный дом. Но, несмотря на все доводы разсудка, он чувствовал, что будь он мало-мальски уверен в своем счастье, он охотнее-бы стал играть, чем прибегнул-бы в средству, в необходимости которого он с каждым днем убеждался все более и более.

Этим средством было обращение за помощью и к м-ру Бюльстроду. Лейдгат гордился перед самим собою и другими своею полной независимостью от Бюльстрода, в предприятии которого он принял участие только потому, что видел в нем возможность приложить к делу свои взгляды на медицину и общественное блого; поэтому обратиться к банкиру с личною просьбой казалось ему просто невыносимо.

Однакож в марте месяце дела его приняли такой оборот, что волей-неволей ему приходилось обратиться за помощью к кому-бы то ни было. Сперва ему пришло в голову написать м-ру Винци, но, допросив Розамунду, он увидел, что она уже обращалась в отцу, и даже два раза, - в последний раз после отказа сэра Годвина, но м-р Винци сказал ей, что Лейдгат должен сам о себе думать, и советовал обратиться к Бюльстроду.

Лейдгат и сам после долгих размышлений пришел в заключению, что ему всего естественнее обратиться с просьбою о помощи в Бюльстроду. Во первых, Бюльстрод косвенным образом способствовал уменьшению его практики; во вторых, очень дорожил его сотрудничеством. Правда, в последнее время Бюльстрод как-будто поохладел к госпиталю, но это можно приписать разстройству его здоровья: он страдал сильным нервным разстройством. Во всех прочих отношениях он, повидимому, не изменился. С Лейдгатом он был по прежнему любезен, хотя не обнаруживал ни малейшого участия к его семейным делам, и Лейдгат находил до сих пор, что такия чисто формальные отношения гораздо лучше всякой фамильярности. Наконец, он решился обратиться к нему с своею просьбою; но откладывал со дня на день исполнение этого решения, несмотря на то, что очень часто виделся с м-ром Бюльстродом. Повременам ему приходило в голову, что лучше написать письмо, а затем опять, что личное объяснение лучше, так как оно даст ему возможность остановиться в случае слишком явного нерасположения Бюльстрода к какой-бы то ни было помощи.

Таким образом, дни проходили за днями, а Лейдгат все не мог собраться с духом ни написать банкиру, ни объясниться с ним лично. Ему даже начинало приходить в голову, не привести-ли в исполнение предложение Розамунды уехать из Мидльмарча, - предложение, которое так разсердило его своею неосновательностью. В голове его уже возникал вопрос: не купит-ли кто мою практику, как она ни ничтожна? А если купит, так на вырученные деньги можно будет уехать. Не говоря уже о том, что эта мера возмущала его тем, что равнялась постыдному отречению от начатого им дела ради бездельного шатания с места на место; - к выполнению её представлялось серьезное практическое препятствие в трудности скоро найти покупщика. Но если даже покупщик и найдется, что-же потом! Как-бы далеко от Миддльмарча, в каком-бы многолюдном городе они ни поселились, если им придется жить в бедной квартире, Розамунда все-таки станет роптать на свою судьбу и упрекать его за то, что он поставил ее в такое положение.

Среди этих колебаний случай объясниться с Бюльстродом представился сам собою. Банкир прислал, Лейдгату записку с просьбою зайти к нему в банк. М-р Бюльстрод впал за последнее время в ипохондрию и страдал безсонницей, он вообразил себе, что близок к помешательству. С жадностью слушал он Лейдгата, старавшагося разсеять его опасения, и был видимо настолько обрадован его словами, что Лейдгат счел минуту благоприятною для объяснений по своему личному делу. Выразив мнение, что его пациенту необходимо было-бы дать себе на время полный отдых, он продолжал:

-- Как вредно действует всякое малейшее волнение на человека слабого здоровья видно уже потому, как тяжело отзываются неприятности на людях крепких и молодых. Я человек крепкого сложения, но меня совершенно разстроили за последнее время разные тревоги.

-- Я думаю, что при слабости моего здоровья мне особенно легко заразиться холерой, если она придет к нам. А она уже в Лондоне, нам остается только молить преблагого Господа об удалении от нас этого бича, заметил Бюльстрод.

-- Вы во всяком случае сделали, что могли в отношении мер предосторожности. Я уверен, что если холера придет к нам, то и наши враги должны будут сознаться в благодетельности нового госпиталя.

-- Без сомнения, отвечал Бюльстрод холодно. - Что-же касается до того, что мне необходим отдых, как вы говорите, м-р Лейдгат, то я и сам уже подумываю об этом и намерен принять довольно радикальное решение. Я хочу удалиться на время от дел, как комерческих, так и благотворительных и думаю даже на время поселиться где-нибудь в приморском городе, где климат окажется для меня благоприятен. Вы, конечно, одобрите такую меру.

-- Конечно, произнес Лейдгат, нетерпеливо откидываясь на спинку стула.

-- Давно уже в виду этого решения я собирался поговорить с вами относительно вашего госпиталя. Я конечно, должен буду отказаться от личного наблюдения за ним; а не в моих правилах жертвовать громадные средства на учреждение, над которым я не могу надзирать, которое не могу до некоторой степени направлять. Поэтому, в случае, если я окончательно решусь уехать из Миддлмарча, я не стану более поддерживать нового госпиталя.

В уме Лейдгата промелькнула мысль: "вероятно, денежные дела его в очень плохом положении."

-- Это будет незаменимой потерей для госпиталя, сказал Лейдгат.

-- Да, если он не изменит несколько своего характера. Единственное лицо, которое согласится увеличить свои взносы, это м-с Казобон. Я имел с нею разговор по этому поводу я доказывал ей, как надеюсь теперь доказать вам, что было-бы желательно вызвать более общее сочувствие к нашему госпиталю изменением самого его характера.

Лейдгат молчал.

-- Я думаю, что всего лучше соединить его с больницей, так чтобы новый госпиталь сделался только специальным отделением этого заведения и состоял под заведыванием одних и тех-же лиц. Медицинская часть должна быть точно также соединена. Таким образом, устраняются всякия затруднения относительно средств к существованию нашего нового учреждения и благожелательные стремления здешняго общества не будут раздваиваться.

-- Без сомнения, это весьма практический план, произнес Лейдгат с иронией, - к сожалению, я не могу воспользоваться его выгодами, так как одним из первых последствий такого соединения госпиталя с больницей, будет отмена остальными докторами всех введенных мною приемов только потому, что они введены мною.

-- Вам очень хорошо известно, м-р Лейдгат, что я высоко ценил тот новый и независимый дух, который вы съумели ввести в это учреждение; признаюсь, что план его был мне очень по сердцу. Но так как Провидение требует от меня отречения от него, то я отрекаюсь.

Наступило небольшое молчание, которое Лейдгат прервал вопросом:

-- А что сказала вам м-с Казобон?

-- Я только что хотел перейти в ней. Она, как вам известно, женщина очень щедрая, и если не обладает большим состоянием, то, во всяком случае, имеет свободные деньги, которые может тратить по произволу. Она сказала мне, что хотя большую часть этих денег и предназначает на совершенно другое употребление, но подумает, не может-ли вполне заменить меня при госпитале. Она просит только времени, чтобы зрело обсудить этот вопрос и я сказал ей, что дело не к спеху, что я и сам еще не принял окончательного решения.

У Лейдгата чуть не сорвалось с языка: если м-с Казобон займет ваше место, то госпиталь останется не в проигрыше, а в выигрыше, по сдержался и сказал только:

-- Значит я могу переговорить об этом с м-с Казобон.

-- Да, она этого именно и желает. Решение её, как она говорит, будет зависеть в значительной степени от того, что вы ей скажете. Только вам надо подождать немного; она уезжает куда-то. Вот, что она мне пишет... Бюльстрод вынул из кармана письмо и прочитал: - "Я уезжаю в Иоркшейр с сэром Джемсом и леди Читам осмотреть землю, которую желаю приобрести; от условий, на которых я ее приобрету, будет зависеть цифра капитала, который я могу пожертвовать на госпиталь." И так, вы видите, м-р Лейдгат, что спешить нечего; но я желал во всяком случае заранее предупредить вас.

М-р Бюльстрод положил письмо обратно в карман и выражение его лица ясно говорило, что он считает объяснение законченным. Лейдгат почувствовал, что если просить его о помощи, то нужно просить немедленно.

-- Я очень благодарен вам за это сообщение, начал он слегка запинаясь, как будто ему стоило некоторого усилия выговорить каждое слово. - Моя профессия для меня выше всего на свете, и я видел в госпитале возможность наилучшого применения её. Но наилучшее применение не всегда применение наиболее выгодное. Обстоятельства, сделавшия госпиталь не популярным, в связи с некоторыми другими причинами, которые преимущественно обусловливались борьбой моей рутиной, сделали непопулярным и меня. Ко мне стали обращаться по преимуществу только те пациенты, которые не в состоянии платить за винит; мне было-бы это очень приятно, если-бы самому не приходилось много тратить на свою жизнь.

Лейдгат замолчал, ожидая, что скажет его собеседник, но Бюльстрод только кивнул головой, не сводя с него глаз, и потому он продолжал:

ко мне и моему будущему. Я приехал сюда с очень небольшим капиталом. Родные не могут оказать мне никакого пособия. Расходы мои вследствие женитьбы оказались гораздо значительнее, чем я ожидал. Так что в настоящее время для того, чтобы движимость моя, заложенная одному из кредиторов, не была продана с публичного; торга а также и для того, чтобы я мог расквитаться со всеми моими долгами и иметь, чем жить первое время, мне нужно тысячу фунтов. Отец моей жены не ссудит меня такою суммою. Вот почему я вынужден объяснить свое положение единственному человеку, который сколько-нибудь заинтересован моею судьбою.

Лейдгату было тошно слушать самого себя. Но, по крайней мере, он высказался и высказался совершенно недвусмысленно.

М-р Бюльстрод отвечал не спеша и без малейшей запинки:

отличалось мотовством и в настоящее время я уже вынужден помогать ему. Я-бы посоветовал вам, м-р Лейдгат, вместо того, чтобы опутывать себя новыми обязательствами и продолжать сомнительную борьбу, объявить себя банкротом.

-- Это не улучшит моего положения, как ни привлекательно такое средство само по себе, произнес Лейдгат с горечью и встал.

-- Благодарю вас, отвечал Лейдгат, не понимая хорошенько, что говорит. - Я вас слишком долго задержал. Прощайте.