В тихом омуте - буря (Мидлмарч). Книга VIII. Солнце закатилось и снова взошло.
Глава LXXXI.

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: В тихом омуте - буря (Мидлмарч). Книга VIII. Солнце закатилось и снова взошло. Глава LXXXI. (старая орфография)

ГЛАВА LXXXI.

-- Обедал-ли ты, Калэб, спросила м-с Гарт, занятая приготовлением вечерняго чая, здороваясь с мужем, который ушел из дому с ранняго утра и только теперь вернулся.

-- Отлично пообедал холодной бараниной и еще чем-то, отвечал он. - Где Мэри?

-- Кажется, в саду, вместе с Лэтти.

-- Фрэд еще не приходил?

-- Нет. Но неужели ты уйдешь без чаю, Калэб? спросила м-с Гарт, видя, что её разсеянный супруг снова надевал шляпу, только что им снятую.

-- Я сейчас вернусь; мне нужно повидать Мэри на одну минуту.

Мэри, в это время, находилась в самом уютном уголку сада, где между двумя грушевыми деревьями висели качели. Надвинув на глаза, в виде защиты от ярких лучей солнца, пунцовый платочек, надетый на голову, она высоко взбрасывала качели с сидевшей на них Лэтти, которая громко взвизгивала и смеялась от души.

Увидав отца, Мэри бросила веревку от качели и, откинув несколько назад платочек, с нежной, веселой улыбкой пошла ему на встречу.

-- А я пришол за тобой, Мэри, сказал м-р Гарт. - Пройдемся немного.

Мэри очень хорошо поняла, что отец хочет ей сообщить что-нибудь важное. С ранняго детства она привыкла догадываться, что слегка нахмуренные брови и серьезный голос отца выражают что он озабочен.

-- Тебе придется довольно долго погрустить до свадьбы, Мэри, сказал отец, смотря не на нее, а на конец палки которую держал в руке.

-- Чего-ж мне грустить, отец? возразила Мэри смеясь. - Я прожила 24 года и всегда была весела; не придется-же мне ждать свадьбы еще столько-же лет; мне кажется, все это время ты был доволен Фрэдом, прибавила она, шаловливо заглядывая отцу в лицо.

Калэб состроил ртом какую-то гримасу и из предосторожности отвернулся.

-- Вспомни отец, как ты его хвалил в последний четверг! приставала Мэри. - Ты говорил, что он необыкновенно хорошо изобретает источники доходов и вообще знает толк в хозяйстве.

-- Будто я это говорил? с лукавой усмешкой спросил Калэб.

-- Конечно! я даже записала твои слова, поставила против них число, anno Domini, и все как следует. Ты ведь любишь акуратность. Фред так хорош к тебе, так уважает тебя; право, редко можно встретить человека с таким отличным характером, как Фрэд.

-- Э-ге-ге! да ты видно подольщаешься ко мне, чтобы я, в самом деле, вообразил, что это выгодная для тебя партия!

-- Совсем нет, отец; я люблю Фрэда вовсе не за то, что считаю его выгодной партией.

-- А за что-ж ты его любишь.

-- А просто за то, что привыкла его любить. Я никого не журю так охотно, как его, а это верный признак, что он будет моим мужем.

-- Следовательно, ты ужь порешила это дело в своей голове, Мэри? Судя по всему, что случилось в последнее время, - (Калэб под этой фразой подразумевал очень многое) - твои чувства к Фрэду не изменились, иначе ты-бы мне созналась; лучше поздно, чем никогда. Женщина не должна насиловать своего сердца; этим она не принесет счастия своему мужу.

-- Чувства мои не изменились, отец, отвечала спокойно Мэри; - я останусь верна Фрэду до тех пор, пока он не переменится ко мне. Мы не можем обойтись друг без друга, а тем более - полюбить кого-нибудь; ему - жениться на другой женщине, а мне выйдти замуж за другого мужчину, все равно, что на старых дорогих местах воздвигнуть новые строения. А что нам придется долго ждать свадьбы, это Фрэд давно знает.

Вместо того, чтобы отвечать дочери, Калэб стоял молча и вертел палкой в густой траве.

-- Да разве это возможно? спросила Мэри с удивлением.

-- Тетка Бюльстрод хочет сделать его своим управляющим; бедняжка была сейчас у меня и со слезами просила о том. Она желает обезпечить мальчика; и действительно, такое дело будет для него очень выгодно. Если он съумеет скопить деньжонок, то может обзавестись своим собственным хозяйством, а он способен быть хорошим фермером.

-- Ах, Фрэд будет очень, очень счастлив! Это дело так хорошо, что не верится, чтобы оно исполнилось!

-- Одного не забудь, проговорил Калэб, оборачиваясь к дочери, - что мне придется взять имение на свои плечи, быть ответственным лицом, следить решительно за всем. Матери это не понравится, хотя она и не скажет, - поэтому Фрэду надо будет держать ухо востро.

-- Не слишком-ли это для тебя хлопотливо, отец? Не большая радость навязать на тебя новые заботы.

-- Нет, нет, дитя; труд для меня наслаждение, лишь-бы только мать не тревожилась. Притом, когда Фрэд на тебе женятся - (тут голос Калэба слегка дрогнул) - он сделается акуратен и бережлив. Ты умом вся в мать, а отчасти и в меня, - съумеешь держать его в порядке. Он сейчас сюда будет; я нарочно тебя предупредил, чтобы ты сама передала ему все дела, а мне после этого легче будет переговорить с ним. Мы вместе обсудим вопрос и сделаем нужные разсчеты.

-- Ах, ты, мой милый, добрый старичок! воскликнула Мэри, обвивая руками шею отца, а он смиренно нагнул голову, очень довольный этой лаской дочери. - Ну, есть-ли на белом свете другая девушка, которая может сказать, что у нея такой безподобный отец, как у меня!

-- Полно вздор говорить, дитя; муж будет тебе всегда казаться лучше отца.

-- Никогда! возразила Мэри с улыбкой. - Мужья - люди второстепенного разряда; их постоянно надо держать в руках.

Подходя к дому вместе с отцом и с Лэтти, которая прибежала к ним, Мэри увидала Фрэда у калитки, ведущей в огород, и пошла к нему на встречу.

-- Какое на вас прекрасное платье, - мот вы этакий, сказала Мэри, когда Фрэд остановился перед нею и с комической церемонностию, почтительно приподнял шляпу. - Вы не учитесь экономии.

-- Можно-ли так зло шутить, Мэри! возразил Фрэд. - Посмотрите на края моих обшлагов. Если я кажусь порядочно одетым, то это по милости тщательной чистки платья. У меня в запасе три пары и одна из них - свадебная.

-- Воображаю, как в ней вы будете хороши! Точно старинная картинка мод.

-- В два года фасон платья не может очень состариться.

-- Почему-ж нет? Человек только и живет надеждами. Если мы не женимся через два года, то исполнение наших желаний потеряет ужь свою прелесть.

-- А я слышала историю об одном молодом человеке, который все лелеял себя разными сладкими надеждами я жестоко ошибся.

-- Мэри, если вы собираетесь мне сказать что-нибудь неприятное, я удеру, уйду к м-ру Гарту. У меня и без того на душе не весело; отец упал духом, дома нашего теперь не узнаешь... Я не перенесу дурной вести...

-- А как по вашему - дурная будет весть, если я вам скажу, что вам предстоит жить в Стон-Корте, что вы будете управлять тамошней фермой и что при благоразумной экономии получите возможность завести свое собственное хозяйство и сделаться знаменитым агрономом? Боюсь только, что вы очень растолстеете.

-- Я вам передала слова моего отца, а он никогда вздору не говорит, возразила Мэри, пристально глядя на Фрэда, который шел с ней рядом и так жал ей руку, что она готова была вскрикнуть, хотя и виду не подавала, что ей больно.

-- Ах, если-бы это случилось, из меня вышел-бы отличнейший человек, Мэри! воскликнул Фрэд, - и мы могли-бы тогда, наконец, жениться.

-- Тише, тише, сэр. Почему вы знаете, что я не отложу нашу свадьбу еще на несколько лет? В это время вы успеете снова испортиться, я полюблю другого и буду иметь отличный предлог вас надуть.

-- Мэри, прошу вас, не шутите этим, проговорил Фрэд дрожащим голосом; - подтвердите мне серьезно, что все сказанное вами правда и что вы очень довольны, потому что любите меня больше всего на свете!

Они остановились в эту минуту на крыльце, под широким навесом, и Фрэд, нагнувшись к Мэри, произнес почти шопотом:

-- Помнишь, когда мы с тобой в первый раз обручились колечком от зонтика, Мэри? Ты тогда...

Глаза Мэри весело засмеялись, но злодей Бэн вдруг выскочил на крыльцо с собачкой Брауни, которая громко лаяла сзади его, и крикнул:

-- Фрэд! Мэри! что-ж вы нейдете? я ведь съем ваши пирожки!