В огонь и в воду (Приключения графа де-Монтестрюк).
XXVIII. Рыбак рыбака видит издалека.

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: В огонь и в воду (Приключения графа де-Монтестрюк). XXVIII. Рыбак рыбака видит издалека. (старая орфография)

XXVIII.
Рыбак рыбака видит издалека.

Лишь только высокая фигура убийцы исчезла в лесной чаще, Паскалино, лежавший все время неподвижно, пошевелился и, поднявшись медленно на локоть, долго смотрел безпокойным взором в ту сторону, пока шум шагов его совсем не пропал вдали. Тогда, собрав последние остатки сил, раненый пополз к светлевшей сквозь сплошные деревья поляне,

Он подвигался медленно, оставляя за собой полосу крови, останавливался, переводил дух и пополз дальше, подстрекаемый сильным желанием жить и твердой волей выполнить данное поручение.

- Ах! говорил он себе, когда-бы Господь милосердый даровал мне хоть несколько часов еще!...

Между тем овладевший письмом победитель бедного Паскалино шел большими шагами назад по той же самой дороге, по которой пришел в чащу леса, Много планов составлялось у него в голове. Ему предстояло бороться не с одним Монтестрюком, а еще с его телохранителями, Коклико и Кадуром, преданность и храбрость которых он знал очень хорошо; да кроме них, был еще и маркиз де Сент-Эллис. Было о чем хорошенько подумать.

Он ужь испытал на себе страшную силу врага; на груди его оставался навеки знак от нанесенной им раны, и нечего было думать нападать на Гуго прямо, среди белого дня. Умереть он был сам готов, но только тогда, когда увидит мертвого Гуго у ног своих. После дуэли на улице Сент-Оноре, нападать лицом к лицу было плохим средством достигнуть своей цели! На ходу капитан д'Арпальер - нам не зачем теперь скрывать его ни под испанской кличкой дон-Маврика, ни под итальянской Бартоломео Малатесты - вспомнил кстати из римской истории о битве Горация с тремя Куриациями. Благоразумие требовало, прежде чем нападать на своих трех Куриациев, разлучить их, тем более, что ни один из них не получил еще ран, облегчивших победу Горация: тогда гораздо легче будет перебить их по одиночке.

За одной мыслью часто приходит другая. В походе рядом с Монтестрюком идет Маркиз де-Сент-Эллис; нельзя-ли как нибудь отвлечь маркиза от его друга? Благодаря попавшему в его руки письму, у него теперь есть превосходное для этого средство. В самом деле, он знал, частью из собранных между прислугой принцессы сведений, после встречи с ней в садах отеля Авранш, а частью из доставленных ему графом де Шиври и кавалером де Лудеаком, что маркиз преследует ее неутомимо своей страстной любовью и своими пламенными вздохами. Открытие связи между принцессой и Монтестрюком могло, значит, повести к неожиданному столкновению между обоими обожателями и возстановить против Гуго нового врага, который много значил.

Решивши это, капитан не стал терять времени на долгое обсуждение. Он еще прибавил шагу, вышел из лесу и, войдя в Мец, скоро нашел квартиру маркиза.

Он явился смело к нему и сказал без всяких предисловий:

- Маркиз, какого вы были бы мнения о человеке которого вы всегда осыпали доказательствами дружбы и который, несмотря на это, обманывал вас с тою особой, которую вы любите больше всего на свете, с принцессой Мамиани?

Маркиз так и вскочил с места.

- Кто это? воскликнул он.

- А вот прочтите... Тут назвало имя друга, а принцесса сама подписалась. После вы мне скажете, ошибся-ли я.

Имена Гуго де Монтестрюка и Леоноры бросились разом в глаза маркизу. Он изменился в лице, принявшем то самое выражение, какое оно имело в ту минуту, когда на него напали и раздели его в замке Сен-Сави. Мрачным взором он пожирал строки, написанные рукой принцессы.

- Гуго! Гуго! проговорил он глухим голосом... и она, Леонора!...

Капитан указал пальцем на печать.

- Рука её, а вот и печать.

- О! я

Ослепленный гневом, он даже и не подумал спросить у незнакомца, каким путем он добыл это письмо, а капитан д'Арпальер, понятно, сам не приступал к объяснениям.

- Я не смею давать советов вашей милости, продолжал капитан, но еслиб я был на вашем месте, я знаю, что бы я сделал.

- Вы схватили бы шпагу, пошли бы прямо вызвать мерзавца, обманувшого ваше доверие, и отмыли бы обиду в крови его!... Чорт возьми! история будет недолгая!

- Совсем нет! я поступил бы во все не так.

Маркиз уже застегивал пояс и посмотрел на капитана с удивленьем.

- Хороша штука будет, как он вас убьет, а ведь это легко может случиться! Что жь это будет за мщенье, позвольте спросить? Вот я, как итальянец, смотрю совершенно иначе на такия дела... Я мечу туда, где удар будет самый чувствительный... я мечу прямо в сердце.

- А! произнес маркиз,

- Принцесса ждет графа де Монтестрюка в Зальцбурге. Я бы обогнал его и поехал бы прямо в Зальцбург. Там я бы свел счеты сперва с ней, а потом и с ним, еслиб он явился мешать мне!

- Чорт возьми! да вы, в самом деле, правы.

- Но для этого нельзя терять ни минуты и вы не должны здесь больше видеться с врагом. Надо ехать тотчас же. Когда есть лошадь, шпага, и деньги - все пути открыты, а питаться дорогой можно и одной ненавистью.

- Я уеду сегодня же вечером.

- Зачем же вечером? отчего не сейчас же? Бывают такие случаи, что один потерянный час портит окончательно все дело.

- Правда! Я уеду сейчас же.

- Когда так, не оглядывайтесь только назад, маркиз!

Выйдя через несколько минут на улицу, капитан был очень доволен собой, день его не пропал даром: убит мешавший человек, открыта важная тайна и опасный враг стал союзником. Для начала это было, право, недурно!

Он был уже в нескольких шагах от своей гостинницы, как вдруг заметил у дверей человека с лисьей физиономией, который разговаривал со слугой и выказывал величайшее нетерпение. По платью его, покрытому грязью и пылью, видно было, что он прибыл издалека и вовсе не жалел себя дорогой.

- Значит, говорил этот человек, топнув ногой, вы ничего не знаете о той личноcти, которую я ищу? Высокий, худой, с загорелым лицом, старый рейтар, сильный как вол, а на голове курчавые волосы, как у негра?

- У нас здесь только один проезжающий, похожий на ваше описание дон-Манрико и Кампурго...

- А! еще один соотечественник! сказал капитан; сегодня, видно, ужь такой урожай на итальянцев.

Он вежливо подошел и, поклонившись кавалеру с лисьей физиономией, сказал ему:

- Вы иностранец здесь в городе, а я походил-таки по улицам и знаю кое-кого.... если я могу быть вам полезен, очень рад буду служить вам..

- Вот битых четыре часа я таскаюсь от одной двери к другой, отъискивая одного капитана, и никак не могу попасть на него - Ужь не живет-ли он, прости Господи, в какой-нибудь лисьей норе?...

- А как его зовут?

- Капитан д'Арпальер...

- Ну, вам особенное счастье, кавалер. Капитан д-Арпальер - мой друг.... не угодно-ли вам пойдти со мной? Я вас провожу прямо к нему.

- Ступайте-же вперед! отвечал незнакомец.

Тот, кто в один и тот же день назывался сначала дон-Манрико и Кампурго, а потом Бартоломео Малатеста, завернул за угол гостинницы, вошел в пустынный переулок близь крепостного вала и, забравшись в пустую беседку при кабаке, объявил:

- Капитан д'Арпальер - это я сам. Если у вас есть с ним какие-нибудь счеты, вот мирный уголок, где можно объясниться, как угодно. У вас шпага, у меня тоже; только - пожалуйста, поскорей.

- Я-то? чтоб я стал драться с дворянином, которого от всей души уважаю и которому хочу оказать услугу? нет! ни за что!

- Когда так и если, как я предполагаю, вы приехали от графа де Шиври или от его друга, кавалера де Лудеака, то говорите скорей.

- Вот это мирит меня со всякими случайностями! вскричал неизвестный... Встретить вас почти сразу в таком муравейнике солдат и офицеров - да ведь это небывалое счастье! Хоть я и не служу у графа де Шиври, но знайте, что меня передала в его распоряжение та особа, у которой я служил в Париже, - графиня де Суассон,

- Хорошо! так у вас значит, есть поручение ко мне, присланному сюда самим графом де Шиври?

- И, без сомненья, вы ужь догадались, с какой целью. Вы ужь видели графа де Монтестрюка?

- Я скоро совсем подружусь с ним и мы поедем вместе в Вену.

- Вы и приедете туда, я уверен, только переменивши путь и разставшись с вашим Монтестрюком.

- А! и это граф де Шиври так приказал?

При этих словах, посланный графа де Шиври вынул из потаенного кармана в подкладке своего колета небольшую бумажку, запечатанную гербовым перстнем графа, и показал ее капитану.

- Мне очень жал однако, сказал последний, отказаться от этой поездки - она должна была совершиться при таких обстоятельствах, которыми я легко мог воспользоваться для известных планов...

- Успокойтесь... Если дело идет, как я догадываюсь, о том, чтоб сделать зло графу де Монтестрюку, вы найдете к этому случай и в Задьцбурге не меньше, если даже не больше, чем в Вене...

Вот ужь в другой раз сегодня встречалось капитану имя Зальцбурга - в первый раз он прочел его в письме принцессы Мамиани; оно возбудило в нем любопытство и ему представлялось в нем что то особенно хорошее.

На развернутой им бумажке было написано следующее: "Доверьтесь во всем Эммануэлю Карпилло, который получил от меня подробные наставления, и слушайтесь его. Как только дело будет сделано, он поможет вам во всем, что вы сами предпримете.

- Ну, храбрый Карпилло! я слушаю, сказал капитан, - и так, мы едем в Зальцбург?

- Не останавливаясь, не сходя с коня. После вашего отъезда случилось много нового. По какой-то неизвестной причине - сильные мира не всегда все говорят, в особенноcти дамы - обергофмейстерина её величества королевы вдруг сошлась в мыслях с графом де Шиври, и мне кажется, что она питает к графу де Монтестрюку, покрайней мере, такую жь сильную ненависть, как и сам граф Цезарь.

- Если их ненависть такая же, как моя, то ничто не в силах ее не только совсем потушить, но даже и ослабить.

- Вот теперь нас с вами и посылают в Зальцбург, где мы должны встретить графиню де Монлюсон, которая едет в Венгрию...

- А! и графиня де Монлюсон тоже туда едет?

- Да, просто дурачество, какого бывало уже столько примеров при дворе... Во время Фронды их встречалось немало... Ну, вот нам и надо разставлять сети вокруг графини де Монлюсон... За этой самой дичью вам и предстоит охота...

- Гм! за женщиной!...

- Ужь не затрудняет-ли это вас, капитан? То, что дошло до меня об одном приключении, в котором вы должны были недавно играть главную роль, давало мне лучшее понятие о вашем характере...

- Я давно перестал затрудняться, друг Карпилло, но когда вы напали на след кабана, а приходится гнаться за ланью... вы сами понимаете...

- Прекрасно... понимаю... во прелесть обещанной награды не позволяет мне останавливаться на таких тонкостях... Притом же, лань еще и не взята... Граф де Шиври ждет нас в Зальцбурге, где графиня де Монлюсон остановится, как полагают, отдохнуть немного... Там мы, смотря по обстоятельствам, устроим такую штуку, чтобы наследница герцогства д'Авранш попала прямо в объятия к графу де Шиври... Ну, а если правда, как уверяют, что граф де Монтестрюк обожает графиню де Монлюсон, то мне кажется, что тут можно будет отомстить так славно, что самая сильная ненависть останется довольной.

- По рукам, Карпилло! вскричал капитан в восхищеньи, нечего лучше и желать нельзя, как продолжения того дела, которое тогда один слепой случай помешал мне довести до конца... но есть вещи, о которых ты не знаешь еще, Карпилло... и другая еще женщина будет в Зальцбурге...

- Да, принцесса Мамиани, а с ней господин, которого я пустил за ней в погоню, маркиз де Сент-Эллис; она - союзница графини де Монлюсон; а он друг и враг графа де Монтестрюка...

- Вы говорите такими загадками, капитан...

- Полно! Удары шпаг разъяснят все загадки, а пока эта ожидаемая и неожиданная смесь людей, которые ищут друг друга, бегут один от другого, встречаются один с другим, ненавидят и любят друг друга - наделает в добром городе Зальцбурге такой путаницы, что люди нашего сорта будут ужь очень неловки, если не извлекут из всего этого для себя пользы,

И в порыве свирепой радости он поднял кулак и крикнул:

- Пускай же этот проклятый Монтестрюк едет теперь в Вену!... Чорт с ним! В Зальцбурге его ждет такая рана, от которой обольется кровью его сердце!...

И он дико захохотал.

- Я уж и не знаю, право, в кого он влюблен, этот волокита? прибавил он. Тут сам чорт ногу сломает!... В принцессу? или в герцогиню? Но я так устрою, чтобы двойной удар поразил его и в той, и в этой.

И, обнажив до половины свою шпагу, он с силой толкнул ее назад в ножны и сказал:

- Ну, после увидим.

Пока капитан д'Арапльер собирается ехать в Тироль вместе с Карпилло, мы вернемся на опушку того леса, откуда силился выбраться раненый Паскалино, напрягая последние остатки своих сил. Когда он выбрался, невдалеке проходил человек. Итальянец позвал его; человек прибежал.

- Сведите меня в Мец, через час мы можем туда добраться, и я дам вам десять экю за труды... но у меня почти нет больше силы тащиться... надо достать телегу или какую-нибудь вьючную скотину; я с вашей помощью как-нибудь взберусь на нее...

Обещанная награда соблазнила прохожого.

- Подождите здесь, отвечал он раненому; я берусь доставить вас в город.

Он скоро в самом деле вернулся с клячей, запряженной в тележку, и, положив Паскалино на солому, взял клячу под-уздцы и повел к городу.

Паскалино получил от своего проводника кое-какие тряпки, которыми обвязал, как умел, свои раны, чтоб остановить хоть немного кровь, и потом принялся, с освеженной немного головой, составлять себе план действий. Можно было подумать, что грозящая смерть совсем разсеяла его врожденное простодушие и придала ему и живости, и твердости. Он решил ехать прямо к графу де Колиньи, не теряя времени на розъиски графа де Монтестрюка. У него в карманах было довольно денег, чтоб расплатиться с проводником; но он боялся показать ему свое золото и серебро, чтоб не навлечь на себя еще беды: приключение с Бартоломео сделало его недоверчивым и теперь он клялся себе, что не его ужь вина будет, если его совсем доканают.

Считая каждую минуту и умоляя проводника подгонять клячу, которая, к счастью, могла идти гораздо скорей, чем можно было ожидать, судя по её жалкому виду, Паскалино добрался без всяких приключений до отеля главнокомандующого и, объявив, что у него есть письмо к графу де Монтестрюку, которого все там знали, был впущен без всякого затруднения в дом.

При виде хрипящого человека, который едва слышным голосом произносил имя графа де Монтестрюка, как призывает умирающий имя своего святого, Угренок, всюду вертевшийся во всякое время, бросился со всех ног к своему графу.

- Там человек совсем умирает! поскорей как можно к нему, граф! крикнул Угренок.

Гуго поспешил к умирающему.

вашей милостью, когда вы переоделись в ливрею, портшез принцессы Мамиани, помните, в тот день?...

- Совершенно так! перебил Коклико. Граф, быть может, думал когда о другом, но явилел прекрасно, что было у меня перед глазами... Поэтому, любезный, пропускай подробности... и ступай прямо к цели...

В нескольких словах несчастный Паскалино рассказал Гуго обо всем, что с ним случилось. Когда дошло дело до дуэли его с человеком, которого он встретил у ворот Меца, Коклико вскрикнул:

- Высокий, худой, с сединой, на голове шляпа с красным пером?

- И в бархатном колете, а сверху него - кираса из буйволовой кожи...

- Это мой испанец, дон-Манрико!

- А моего звали Бартоломео Малатеста и он уверял, что он итальянец...

- Два имени у одного и того же бездельника!... И это он то так славно тебя отделал, мой бедный друг?

Паскалино кивнул головой и рассказал, как у него отняли письмо принцессы, когда он упал.

не забуду его злодейской рожи, когда он читал это письмо принцессы...

Потом Паскалино провел рукой по лбу, стараясь получше все припомнить, и продолжал:

- Да, принцесса умоляет вас ехать как можно скорей в Зальцбург, на дороге в Вену... Графиня де Монлюсон, у которой я видел вашу милость в Мельере, тоже уехала с намерением добраться до Венгрии, как полагают, а граф де Шиври поехал по той же самой дороге... Ей грозит большая опасность... принцесса надеется, что вы спасете ее.

Гуго обменялся взглядом с Коклико.

- А данное вам поручение? сказал последний.

Паскалино потянул Монтестрюка за рукав и сказал ему:

- Если я не выздоровею, позаботьтесь, ради Бога, о Хлое....У меня сердце разрывается, когда вспомню об ожидающем её горе... Честная девочка любила только меня одного с прошлого года и мы хотели обвенчаться нынешним летом!...

- Гм! произнес Коклико... любовника еще можно найдти, но мужа!.... Ну, мы однако поищем.... А пока спи себе и не тревожься ни об чем...

Паскалино улыбнулся и закрыл глаза, как будто ему в самом деле хотелось поспать подольше.

Монтестрюк поспешил к графу де Колиньи и рассказал ему все, что узнал.

- Очень некстати все это, сказал граф, но честь налагает на вас обязанность скакать куда нужней. Если все обойдется, как я надеюсь, - у вас все-таки будет довольно времени, чтобы приехать раньше меня в Вену и в Венгрию и собрать все нужные сведения к моему приезду... А если нет, то посвятите себя совсем графине де Монлюсон и кроме нея, ни о чем не думайте. Дела короля не пропадут оттого, что в его армии будет одним храбрым офицером меньше, а честь и спокойствие графини де Монлюсон могут подвергнуться большой опасности, если вы не поспешите к ней на помощь.

- А я клянусь вам, вскричал Гуго, что ворочусь к вам тотчас же, как свезу в безопасное место графиню де Монлюсон, которая будет со временем графиней де Шаржполь, если Господу Богу угодно.

короля французского, и, обняв его еще раз, сказал:

- Ну, теперь ступай скорей с Богом, увидимся у Турок!

Вечером того же самого дня, в который встретился Монтестрюк с дон-Манриком, Паскалино был ранен на дуэли с Бартоломео Малатестой, а маркиз де Сент-Эллис пришел в ярость от предательского рассказа, в котором ложь так искусно перемешана была с правдой, капитан д'Арпальер и Карпилло с одной стороны, Гуго, Коклико, Кадур и Угренок с другой, а маркиз с исправно-вооруженным лакеем с третьей, выехали из Меца в разные часы и все направились к Зальцбургу, каждый по такой дороге, которая казалась ему короче и верней, между тем как граф де Шиври и кавалер де Лудеак тоже гнались по следам графини де Монлюсон, за которой ехала и принцесса Мамиани. Вот сколько живых стрел летело к одной и той же цели!